К Свете он относился прохладно, а точнее равнодушно, но смотреть на ее милую искренне переживающую подругу ему было больно. Сжатые губы и влажные глаза девушки покраснели. Она казалась слабой и одинокой. Тихону захотелось обнять плачущую Наташу. Чтобы она ткнулась хлюпающим носом в его плечо, как это бывает в кинофильмах, и тогда пусть ревет, сколько захочет, он ее поддержит и успокоит, как настоящий сильный мужчина. Но кругом были люди, и обнять девушку он постеснялся.
- Наташа, ты экзамен сдавала? - обеспокоенно спросил Тихон. Он испугался, что она все это время искала Свету.
- Написала чего-то, - шмыгая носом, ответила Наташа. - А Света не пришла! Ее нет! - с укором произнесла она и вновь разрыдалась.
- Не переживай. Теперь я займусь ее поисками, - уверенно отчеканил слова Тихон. Он знал, что в минуту слабости людям очень хочется, чтобы кто-то взял на себя решение их проблем, и для убедительности веско добавил: - Я ее обязательно найду!
Армяне при появлении Наташи странно насупились и, не произнеся ни слова, сразу удалились. Взбалмошный Борис побежал искать Лизу. Тихон был даже рад этому, ему хотелось остаться наедине с девушкой, думая, что, она сможет выговориться и успокоиться.
- Саш, иди в общагу, - он подтолкнул Евтушенко к выходу. - Мы скоро придем.
Холл института постепенно опустел. Тихон с Наташей сидели за столом около приемной комиссии, где под стеклом еще сохранились образцы заявлений.
- Давай, восстановим картину вчерашнего дня, - предложил Тихон, рисуя схему на бумаге. - Итак, ты осталась в аудитории после консультации, а Света вышла в туалет. Сколько человек находилось рядом с тобой к тому времени? Кто еще вышел вместе с ней?
- Почти все уже ушли, - медленно вспоминала Наташа. - Нас было немного, человек пять-шесть. Света тянула меня, и говорила, пойдем, но я что-то еще хотела спросить у преподавателя. Тогда она сказала, что забежит в туалет. Мы договорились встретиться у выхода из института. Я оставалась в аудитории минут пять, а потом ждала ее на крыльце. Ее долго не было. Когда все разошлись, я вернулась, зашла в туалет, а там никого. Только на подоконнике я увидела ее тетрадь. Потом я поднялась на второй этаж, искала ее по коридорам и аудиториям, но было уже совсем пусто, никого не было в институте, мне стало страшно, и я побежала в общежитие. Мне казалось, что она ждет меня там. Но в общежитии я ее тоже не нашла.
- Значит, уже через пять минут ты ожидала Свету на выходе. Вот здесь, - Тихон ткнул ручкой в нарисованную схему.
- Да, через пять минут, или на одну - две минуты больше, я не засекала. Если бы она вышла раньше, я бы ее увидела во дворе института.
- Выйти другим путем она не могла, - продолжал рассуждать Тихон. - Другого выхода из института нет. Значит, она пропала именно в этом корпусе. Ладно, приступим к осмотру места происшествия. Ты жди меня здесь и никуда не отходи.
Тихон ободряюще улыбнулся девушке и направился по широкому коридору. Он остановился перед дверью женского туалета. В коридоре было пусто. Тихон приоткрыл дверь и со словами: "Извините, проверка крана", решительно зашел внутрь. К его радости там никого не оказалось.
Первым делом Тихон осмотрел входную дверь. Изнутри она не закрывалась. Под раковиной он обнаружил небольшой обломок круглой палки, видимо от черенка старой швабры. Самой швабры рядом не было, хотя в месте слома топорщились свежие занозы.
Заколов заглянул в каждую кабинку. В одной из них он увидел на полу смятый комочек белой тряпки. Пальцы ухватились за него, развернули. На узком треугольнике женских трусиков наискосок красовалась надпись "Monday". Тихон подумал и засунул трусики в карман. Он также осмотрел мусорные ведра, но ничего подозрительного в них не нашел.
Подойдя к забеленному наполовину окну, он обратил внимание, что обе рамы закрыты только на нижний шпингалет, который легко открывался. В верхнем углу болтались обрывки большой паутины. Но тут же растянулась новая ловчая сеть. Заколов пригляделся. Паутина была совсем свежая. На верхней границе притаился домовой паук на длинных тонких лапках. Судя по всему, его старую паутину не далее как вчера безнадежно повредили, и бедняге пришлось плести новую сеть.
- Извини, дружище, - обратился Тихон к пауку и распахнул створки. Новая паутина оборвалась в тех же местах, что и прежняя.
Старый деревянный подоконник имел много сколов краски и зазубрин. В одной из них застрял кусочек голубой ткани, который выделялся на пыльном фоне. Пыль между рамами лежала неравномерно: в центре смазанные полоски, а по краям нетронутый пушок.
Тихон выковырнул клочок ткани и взял с собой. Выглянув в окно, Заколов убедился, что до земли чуть выше пояса, и каждый мог легко спрыгнуть вниз или залезть снаружи.
Окно выходило на другую сторону института. Слева располагался большой пустырь, в конце которого виднелся бетонный забор. Справа, в торце здания среди гор песка вырисовывался фундамент будущего институтского спортзала. Тихону уже рассказали, что строительство начали весной, но сейчас временно прекратили, потому что стройбат перебросили на какой-то более важный объект.
В этот момент две девушки вошли в туалет.
- Сантехника вызывали? - широко улыбнулся Тихон.
Дружный девичий визг оглушил Тихона, и он, не долго думая, выпрыгнул из окна и обежал вокруг здания мимо стройки. Рядом с бетономешалкой, откинувшись к стене, дремал солдат без гимнастерки. Его лицо прикрывала военная панама, а худое тело было выставлено под солнечные лучи. Больше на стройке Тихон никого не заметил.
Заколов вернулся в институт через главный вход. Наташа ждала на прежнем месте. Он хотел, было, показать ей свои находки, но в глубине коридора увидел девушек, испугавшихся его в туалете. Они наперебой о чем-то рассказывали председателю приемной комиссии Павленко. Их пальчики дружно тыкали в его сторону.
- Уходим. Быстро, - шепнул Тихон Наташе, и невозмутимо направился к выходу.
- Что случилось? - догоняя его, спросила девушка.
- В этом городе детей сантехниками пугают.
Павленко, слащаво улыбаясь, уже шел навстречу, и даже издалека окликнул Заколова, но Тихон сделал вид, что ничего не слышит, и быстро вышел на улицу.
- Какими сантехниками, ты можешь объяснить? - Недовольная Наташа семенила рядом с Тихоном. Потом ей это надоело, и она дернула его за рубашку: - Да стой ты, от кого мы убегаем?
Тихон извлек из кармана трусы:
- Это, случайно не Светы?
На Наташином лице отразилось неподдельное изумление.
- Ее… Она недавно купила комплект, "Неделька" называется. Откуда у тебя это?
- Из туалета. Валялись под унитазом. Те две девицы меня там застукали, неизвестно чего Павленко наболтали. Теперь не отмоюсь.
- Ты нашел их в туалете? Светкины трусы? Ужас!
- Это еще ни о чем не говорит. Может, она у тебя с отклонениями, любит шастать в мини без трусов.
Наташа покраснела, насупилась:
- Ты за кого нас принимаешь? Света моя подруга, мы с ней пять лет учились в одном классе. Она… она… С ней случилось что-то ужасное, а ты! - Девушка разревелась, уткнув нос в сжатые кулачки.
Они стояли на открытом месте недалеко от пятиэтажного корпуса института. Тихон растерянно думал, сколько слез может уместиться в такой хрупкой девушке?
А в это время из окна четвертого этажа за ними в бинокль наблюдал председатель приемной комиссии Павленко Владлен Валентинович. Сначала он внимательно рассмотрел их лица, словно пытаясь по движению губ понять разговор, а потом опустил мощный бинокль ниже, на маленький комочек ткани в руках абитуриента Заколова. Пальцы подкрутили колесико окуляра, в дрожащем изображении Владлен Валентинович разглядел женские трусики с надписью на английском. Руки с тяжелым биноклем рухнули. Губы сжались. На лбу преподавателя выступила испарина.
Павленко осторожно, словно опасаясь пораниться, опустился в кресло. Пальцы извлекли из кармана бумажку с двумя цифрами. Владлен Валентинович придвинул калькулятор. Набрал 352, разделил на 125. На калькуляторе высветилось 2,816. Эта же цифра была написана на бумаге первой. Вторую зав кафедрой "Политэкономии и Научного Коммунизма" проверять не стал.
Глава 5. Расследование начинается
- Так! Что мы имеем? - пытался рассуждать Тихон, но расстроенная Наташа его не слушала.
- Давай с этого пекла куда-нибудь уйдем, - просила она.
Заколов робко приобнял за плечи хнычущую девушку и осторожно повел ее, стараясь найти прохладное место. Наконец, они сели на скамейку в тени жилого дома недалеко от общежития. Наташа сняла угловатые очки, промокнула платком глаза, этим же платком протерла стекла в оправе и водрузила очки на прежнее место. Тихон отметил, что без очков девушка выглядит гораздо симпатичнее.
- Итак, что мы имеем? - снова начал он. - Вчера был понедельник - Monday. Света одела эти трусы… Надо проверить среди ее одежды, точно ли они отсутствуют? Итак, после консультации зашла в туалет, и там что-то с ней случилось. Что-то такое, отчего она даже любимые трусики потеряла! И конспект! Да, задачка…
Тихон задумался.
- Извини за нескромный вопрос, - обратился он к Наташе. - А вы, то есть, девушки, когда в туалете… Трусы совсем снимаете? Ну, ноги высовываете из них… Или только чуть-чуть?
Наташа смутилась и отвернулась.
- Это важно, - настаивал Тихон.
- Чуть-чуть, - буркнула Наташа, потом повернулась. - Дурак, ты сам подумай, зачем снимать. А зимой? А в колготках и сапогах? Ну?
- Это логично. - Невозмутимо констатировал Тихон. - Тут еще вот какое дело, в чем она была одета?
- В платье, такое простое ситцевое, голубенькое. И в босоножках. Ну, лифчик, конечно, и все. Лето, жарко.
Тихон достал маленький обрывок ткани с торчащими голубыми нитками и протянул Наташе:
- Это от ее платья?
- Похоже… Да, да от Светкиного платья! Где ты это взял? Тоже в туалете? Ужас!
- На подоконнике зацепилось, - грустно ответил Тихон. - В общем, идем на переговорный пункт, позвонишь ее родителям. Вдруг, она домой приехала. Если нет… Заглянем еще раз в общагу, а потом я позвоню в скорую помощь и милицию.
На переговорный пункт им пришлось ходить дважды. Днем на телефонный звонок в Аральск никто не ответил. К вечеру выяснилось: ни дома у родителей, ни в больнице, ни в общежитии Света до сих пор не появлялась. В комплекте ее белья трусы с надписью "Monday" отсутствовали.
Поздно вечером Тихон и Наташа вышли из отделения милиции. Наташа написала заявление об исчезновении подруги. Милиционеры поострили насчет туалета, трусов и конспекта, нехотя приняли заявление, попросив подождать три дня и принести фотографию пропавшей.
- Такая вот картина получается. Мысли есть? - подробно обрисовав Евтушенко ситуацию, спросил Заколов когда, наконец, вернулся в общежитие.
В комнате они сидели вдвоем. Было поздно, Борис после экзамена еще не появлялся. Саша выставил на стол две бутылки пива "Жигулевское".
- Я тебя весь вечер жду. Надо отметить первый экзамен, - предложил он, открыл бутылки одну об другую, глотнул из горлышка и мрачно произнес: - Факты говорят о том, что в институте орудует сексуальный маньяк. Он оглушил девушку, куда-то утащил ее и изнасиловал.
- Почему сразу изнасиловал?
- Ну, а что еще надо маньяку от молоденькой девчонки? Может, он отволок ее в институтский подвал, и она томится там, прикованная наручниками к трубам. А он спускается к ней, когда ему приспичит, и насилует.
- Ну и картинку ты нарисовал. - Тихон недоверчиво покачал головой и глотнул теплого кисловатого пива. - Хорошо, что Наташа не слышит. А почему сразу наручники?
- Не наручники, так веревка. Разница небольшая.
- Если так, тогда маньяк должен хорошо знать институт. Более того, он там должен работать, у него должны быть ключи от разных дверей. В институте сейчас почти все в отпусках. - Тихон задумался. - Кроме членов приемной комиссии… Ты видел, как Павленко смотрит на девушек?
- Как кот на сметану. Только что не облизывается. По-моему, он себя едва сдерживает. Такой тип вполне может наброситься на юную девушку.
- Да-а… Только почему он выбрал именно Свету? Ведь в ней нет ничего особенного.
- Это для тебя. А для сорокалетнего старика, она, как конфетка - так и хочется фантик снять. И потом, не всем тощие нравятся. Некоторым - пухленьких подавай.
- Пожалуй так… Завтра я понаблюдаю за этим Павленко, - решительно заявил Тихон. - Хотя Свету, судя по всему, выволокли через окно.
- Вот именно, чтобы не волочь по коридору! А с той стороны должен быть служебный вход, по которому можно попасть в подвал! Он вытолкнул Свету в окно, потом затащил в подвал, а там - сам понимаешь…
- Я все догадки сообщил в милицию. Они обязаны проверить, хотя отнеслись к нам не очень серьезно. Если бы не слезы Наташи, то послали бы нас куда подальше. А так, хоть, выслушали, но сказали, что надо подождать, может, сама объявится. - Он раздраженно стукнул ладонями по столу и повысил голос: - Нет! Ждать не будем! Операцию "Поймай Павленко" начнем завтра сразу после зарядки.
- Зарядки? Думаешь надо?
- Обязательно, а то жиром зарастем.
В комнату, хлопнув дверью, ввалился Борис. Он был взъерошен и радостно улыбался:
- Ну, вооще… Вахтерша внизу дверь уже закрыла, и как собака на привязи слюной брызжет. Только, что матом не кроет. Это Боня ее довел, дурень. Из-за двери огрызался. Ну, я то подход к женщинам знаю! Уломал ласковым словом, пустила. И меня, и его заодно, охламона.
Сашка выудил из-под стола еще одну бутылку пива и протянул Борису:
- За первый экзамен.
Борис мельком прочел маленькую этикетку на горлышке бутылки.
- Жигулевское, - разочарованно произнес он.
- А ты, какое хотел, чешское? - съехидничал Саша. - Где же его без блата достанешь?
- Чешское и в Москве по блату, - согласился Борис. - Но зато у нас там, знаешь, какой сорт появился? "Ячменный колос"! Хочешь, покупай "Жигулевское", хочешь - "Ячменный колос". Понял, какой выбор в Москве!
- Так то - Москва! Здесь только один сорт, и тот я случайно купил. Боня, вон, пока деньги собирал и бегал в магазин, пиво закончилось.
- Да я знаю. Не первый день здесь живу. - Махоров рывком о край стола открыл пробку и залпом выпил полбутылки. Ладонь медленно прошлась по влажным губам: - Кайф! - Борис глотнул спокойнее и стал рассказывать: - С Лизкой гулял. Девчонки местные такие недотроги! В Москве бы уже давно любовью занимались. А тут! Чуть руку под платье запустишь, получай по мордасам! Ну, ничего, закадрю я скоро Лизку по полной. Если б не ее мамаша - цербер… Все время при себе держит! Вот только сегодня отпустила. В честь сдачи первого экзамена.
Тихон и Саша слушали его молча, у них еще не было такого опыта общения с девушками.
- Света еще не нашлась, - грустно сообщил Тихон.
- Ну! Так Наташка, сейчас одна! - радостно взревел Борис. - Надо к ней завалиться! Я пошел! - Борис залпом допил пиво, хитро прищурился и повернулся к выходу.
- Стой! Никуда ты не пойдешь, - остановил его раздраженный Тихон. Ему была неприятна разгильдяйская реакция Бориса. - Дело серьезное. Света не просто пропала, возможно, она в руках насильника… А Наташу ты не трогай. - И, как бы извиняясь за свои резкие слова, Тихон миролюбиво добавил: - Ей не до тебя. Переживает.
Борис с размаху плюхнулся на кровать, металлический панцирь скрипуче спружинил. Он некоторое время покачивался на матрасе, и Тихон сразу представил график затухающих колебаний в виде синусоиды с уменьшающейся амплитудой. Он даже быстро воспроизвел в голове формулу, описывающую эти колебания.
- Да я так, - равнодушно зевнул Борис, доставая из нагрудного кармана пачку болгарских сигарет. - Если ты на Наташку виды имеешь, я мешать не буду. А, что ты там про Свету говорил? Про насильника?
Заколову уже не хотелось подробно все пересказывать, и он коротко сообщил:
- Теперь ее ищет милиция. Наташа заявление на розыск подала.
- А вдруг ее маньяк задушил? Изнасиловал и задушил! В Москве были такие случаи.
- Ты кого-нибудь подозреваешь? - спросил Тихон, пристально вглядываясь в лицо Бориса.
- Я? Нет! - Борис с безразличным видом выпустил в потолок сигаретный дым и покачал головой: - Ну, и дела!
Неожиданно стукнула оконная рама, задребезжало стекло. Окно приоткрылось и из темноты показалось угрюмое лицо Карена.
- Еще не спите? - вежливо поинтересовался он, перелезая через подоконник.
Следом за ним, как и раньше, карабкался невысокий Гамлет. Он молчал и старательно дружелюбно улыбался.
- Откуда прете? - озорно спросил Борис. - По бабам шляетесь?
- Зачем бабы, у земляков были, - хитро ответил Карен, и нельзя было понять, говорит он правду или шутит.
Глава 6. Операция "Поймай маньяка"
На следующее утро Тихон нашел на территории ближайшей школы перекладину и проделал привычный комплекс упражнений: десять раз выход в упор силой, десять раз подъем переворотом, а потом медленное подтягивание на каждой из рук. Сделав растяжку на все группы мышц, он попрыгал, отрабатывая боксерские удары. Сашка Евтушенко в это время повторил несколько упражнений из йоги, а затем принял позу лотоса и застыл, обдумывая новую теорию пространственно-временного континуума.
Если Заколов увлекался гимнастикой и боксом, то Евтушенко - йогой и каратэ. Между ними часто возникали споры, кто гибче, гимнаст или йог, и кто сильнее, боксер или каратист? Если требовалось замысловато скрутить тело, то гибче оказывался Сашка, а если все манипуляции нужно было совершать в движении, то ловчее оказывался Тихон. Выяснять, кто из них сильнее в драке, они не стремились. Тихон отдавал предпочтение классическому боксу, которому обучался несколько лет в спортивной секции. Сашка увлекался новомодным полулегальным каратэ и разучивал приемы сначала по затертым копиям картинок из заграничной книжки, а затем, у платного тренера в засекреченном подвале, где освоил несколько движений руками и пару ударов ногой с разворота.
Споры их сводились к тому, кто победит, чемпион мира по боксу, или чемпион мира по каратэ? В этом вопросе к единому мнению друзья не пришли. Тихон говорил, что ему для решения возможных конфликтов на темных улицах достаточно иметь хорошую реакцию и уверенно владеть боксерскими ударами. Сашка верил в безоговорочное превосходство каратэ, хотя в их небогатой практике, все обычно решалось простыми кулаками.
После зарядки, Заколов и Евтушенко направились в институт.
- Как будем действовать? - задумался Сашка.
- Прежде всего, надо следить за Павленко, - решил Тихон. - Если он маньяк и насильник, то как-то себя обязательно выдаст.
В институтском корпусе было пустынно. Результаты экзамена обещали вывесить только на следующий день. Лишь около двери приемной комиссии бесцельно слонялись несколько женщин, по всей видимости, родители абитуриентов, в надежде получить какую-нибудь информацию.
- Владлен Валентинович здесь? - спросил Тихон.
- Там, - указала в сторону приемной комиссии одна из женщин, и уважительно добавила: - Заседают.
Тихон оттащил Сашку в сторону и зашептал:
- Будем ждать, потом проследим.
- Надо разделиться. Ты посторожи Павленко, а я разведаю, есть ли тут подвал, и где в него вход.
- Может, лучше я пойду, а ты подежуришь? Павленко, наверное, запомнил меня после вчерашней истории с туалетом.