Он вошел в здание и, повернув налево, поднялся по огромной мраморной лестнице на второй этаж, где он в юности провел так много времени. Большая комната оказалась заполнена школьниками, что было необычно утром в будний день. Пройдя в галерею № 71, он осмотрел картины Хомера, Беллоуса и Хоппера и почувствовал себя как дома (он никогда так себя не чувствовал в Белом доме). Он прошел в галерею № 66, чтобы снова полюбоваться "Памятником полковнику Шоу и 54-му массачусетскому полку" Огастеса Сент-Годенса. Когда он впервые увидел этот фриз, он больше часа стоял перед ним, совершенно завороженный. Теперь он лишь мельком взглянул на него.
Останавливаясь то перед одной, то перед другой картиной или скульптурой, он лишь через четверть часа дошел до ротонды в центре здания, быстро прошел мимо статуи Меркурия и спустился по лестнице, прошел через книжную лавку, сбежал еще по одной лестнице и через подвальный этаж наконец вышел к восточному крылу. Там он опять поднялся по лестнице, прошел мимо свисавших с потолка мобилей Колдера и сквозь вращающуюся дверь снова вышел на мощеный дворик. Теперь он был уверен, что за ним никто не следит. Он взял первое такси, ждавшее на стоянке. В окно он увидел свою машину с шофером на другой стороне площади.
- Ресторан "А-Ви" на Нью-Йорк-авеню, - сказал он таксисту.
Машина свернула влево на Пенсильвания-авеню, а затем направилась по 6-й улице. Он попытался привести в порядок свои мысли, благодарный водителю за то, что тот не стал высказывать ему свои мнения о нынешней администрации и особенно о президенте.
Свернув влево на Нью-Йорк-авеню, такси сбавило скорость. Еще до того, как оно остановилось, он дал водителю десятидолларовую бумажку, а потом захлопнул дверь, не дожидаясь сдачи.
Он прошел под красно-бело-синим тентом, не оставлявшим никаких сомнений в происхождении владельца, и открыл дверь. Подождав несколько секунд, пока его глаза привыкли к полумраку, он облегченно вздохнул, увидев, что в помещении почти никого нет, и направился к угловому столику, за которым сидел один человек; перед ним стоял полупустой стакан томатного сока. По его изящному, хорошо сшитому костюму никак нельзя было догадаться, что он - безработный. Хотя этот человек был атлетически сложен, из-за ранней лысины он казался старше возраста, указанного в его досье. Вошедший подошел к нему и сел напротив.
- Меня зовут Энди… - начал он.
- Мистер Ллойд, важно - не то, как вас зовут, а то, почему глава администрации президента захотел со мной увидеться, - сказал Крис Джексон.
- А какова ваша специализация? - спросил Стюарт Маккензи.
Мэгги посмотрела на мужа, зная, что ему не понравятся расспросы о его профессиональной деятельности. Коннор понял - Тара не предупредила своего последнего поклонника, что работа ее отца не подлежит обсуждению.
До этого он с удовольствием съел свой обед. Рыбу, наверно, поймали всего за несколько часов до того, как они уселись за стол в маленьком прибрежном кафе в Кронулле. Фрукты, не знавшие консервантов и закупоренных банок, были совершенно свежими. Пиво было великолепное - он надеялся, что его могут экспортировать в Вашингтон. Коннор отхлебнул кофе и откинулся на стуле, глядя на молодых людей, занимающихся серфингом в море в ста ярдах от него, и жалея, что он не открыл для себя этот вид спорта двадцать лет назад. Стюарт удивился, видя как отец Тары занимается серфингом, в какой он хорошей форме. Коннор соврал, что он тренируется два или три раза в неделю. Ближе к истине было бы сказать: "два или три раза в день".
Хотя Коннор считал, что никто не может быть достаточно хорош для его дочери, он должен был признать, что в последние дни он с удовольствием общался с этим молодым юристом.
- Я работаю в страховом агентстве, - ответил он, зная, что его дочь и без того сообщила это Стюарту.
- Да, Тара сказала, что вы старший администратор, но она не сообщила никаких подробностей.
Коннор улыбнулся.
- Потому что я специализируюсь на похищениях и выкупах, и я соблюдаю конфиденциальность своих клиентов - как и вы, наверно, в вашей профессии.
Он подумал, что после такого ответа молодой австралиец перестанет задавать вопросы. Но этого не случилось.
- Это, вероятно, интереснее, чем мои заурядные дела, - сказал Стюарт.
- Девяносто процентов того, что я делаю, - это шаблонная и скучная работа, - сказал Коннор. - Подозреваю, что я занимаюсь канцелярщиной больше, чем вы.
- Возможно, но я не езжу в командировки в Южную Африку.
Тара озабоченно посмотрела на своего отца; она знала: ему не понравится, что сведения о его поездке дошли до человека, почти ему незнакомого. Но, судя по виду Коннора, он вовсе не был раздражен.
- Да, я должен признать, что у моей работы есть свои плюсы.
- Не нарушит ли это конфиденциальность ваших клиентов, если вы мне расскажете о каком-нибудь одном типичном деле?
Мэгги уже готова была вмешаться, как она в подобных случаях часто делала, но Коннор сказал:
- Клиенты нашей компании - это корпорации, у которых есть важные интересы за границей.
- А почему они не используют фирмы соответствующих стран? Те ведь наверняка лучше знают местные условия.
- Коннор, - прервала юношу Мэгги, обратившись к мужу, - мне кажется, ты сгораешь. Может быть, мы вернемся в отель, пока ты не стал красный как рак?
Коннора позабавило это неубедительное вмешательство жены, тем более что полчаса назад она заставила его надеть шляпу.
- Это не так просто, - сказал Коннор юристу. - Возьмите, например, такую компанию, как "Кока-Кола", которая, я должен подчеркнуть, не является нашим клиентом. У этой компании есть отделения во всех странах, в них работают десятки тысяч людей. В каждом таком отделении имеется старший администратор, и у большинства из них есть семьи.
Мэгги не могла поверить, что Коннор позволил разговору зайти так далеко. Они приближались к вопросу, на котором Коннор обычно останавливал дальнейшие расспросы на щекотливые темы.
- Но у нас есть люди, довольно квалифицированные, чтобы заниматься такой работой в Сиднее, - сказал Стюарт, подливая Коннору кофе. - В конце концов, даже в Австралии бывают случаи, когда людей похищают и требуют за них выкуп.
- Спасибо, - сказал Коннор и отхлебнул кофе, обдумывая слова Стюарта. Тот задавал вопросы уверенно; как хороший прокурор, который терпеливо ждет, что свидетель в какой-то момент неосторожно проговорится.
- По правде говоря, ко мне обращаются только когда возникают какие-то осложнения.
- Осложнения?
- Допустим, существует какая-то крупная компания в стране с высокой преступностью, а похищения людей с целью выкупа случаются там очень часто. Скажем, похищают председателя этой компании - или, скорее, его жену, потому что ее не так серьезно охраняют.
- Ну, и тогда вы начинаете действовать?
- Нет, не обязательно. Ведь часто местная полиция вполне может справиться с этой проблемой, и многие фирмы очень неохотно просят помощи извне, особенно когда эта помощь исходит из Соединенных Штатов. Я просто лечу в столицу этой страны и начинаю свое собственное, частное расследование. Если я раньше бывал в этой стране и установил хорошие отношения с местной полицией, я могу ей сообщить, что я приехал, но даже в этом случае я буду ждать, пока она сама попросит меня о помощи.
- А если она не попросит? - спросила Тара. Стюарт удивился, что раньше Тара никогда не задавала отцу этот вопрос.
- Тогда я буду вынужден действовать сам, - ответил Коннор. - И тогда дело станет очень опасным.
- Но если местная не добивается результата, почему ей сразу не попросить вас о помощи? Она же знает, что вы - специалист по таким делам.
- Потому что нет уверенности, что полиция в какой-то мере не замешана сама.
- Не понимаю, - вставила Тара.
- Местная полиция, возможно, получает часть выкупа, - предположил Стюарт. - Тогда она предпочтет обойтись без постороннего вмешательства. В конце концов, она может считать, что иностранная фирма вполне в состоянии заплатить выкуп.
Коннор кивнул. Становилось понятным, почему Стюарт получил работу в одной из самых престижных юридических фирм Сиднея, специализирующейся на уголовных делах.
- Так что же вы делаете, если, по-вашему, местные полицейские, возможно, рассчитывают получить часть выкупа?
Тара начала жалеть, что не предупредила Стюарта, чтобы он не заходил в своих расспросах слишком далеко, хотя, как она уже заметила, австралийцы не очень понимают, что такое "слишком далеко".
- Когда такое случается, мне надо подумать о том, чтобы самому вступить в переговоры, потому что если нашего клиента убьют, расследование наверняка будет вестись спустя рукава и похитителей едва ли поймают.
- А когда вы согласитесь вести переговоры, каков будет ваш первый шаг?
- Ну, допустим, что похититель требует миллион долларов; похитители всегда называют довольно круглую сумму и, как правило, в американских долларах. Моя главная задача как профессионального посредника - добиться по возможности самых выгодных условий. И важнее всего - чтобы похищенному не было нанесено никакого вреда. Но я никогда не начинаю переговоров, если считаю, что можно освободить похищенного, не заплатив ни цента. Чем больше вы заплатите, тем больше шансов, что преступник через некоторое время похитит еще кого-нибудь - иногда того же самого человека.
- Как часто вы начинаете переговоры?
- Примерно в половине случаев. И тогда я узнаю, с кем я имею дело - с профессионалом или с дилетантом. Чем дольше я веду переговоры, тем больше шансов, что дилетант станет бояться, что его вот-вот схватят. Через несколько дней похититель часто начинает симпатизировать похищенному, и тогда ему почти невозможно осуществить свой первоначальный план. Например, захват перуанского посольства кончился тем, что там устроили шахматное состязание, и террористы победили.
Все трое рассмеялись, и Мэгги немного расслабилась.
- А кто посылает по почте отрезанные уши, - спросил Стюарт, криво улыбнувшись, - профессионалы или дилетанты?
- Я рад, что не работаю в компании, которая вела переговоры об освобождении внука мистера Гетти. Но даже когда я имею дело с профессионалами, у меня на руках есть несколько козырей.
Коннор не обратил внимания, что у его жены и дочери уже остыл кофе.
- Пожалуйста, продолжайте, - попросил Стюарт.
- В большинстве случаев преступник идет на похищение только один раз, и хотя похищение обычно совершается профессионалом, у него, возможно, нет или почти нет опыта ведения переговоров. Профессиональный преступник почти всегда чересчур самоуверен. Он воображает, что справится с любой трудностью. Как юрист, который думает, будто он может открыть ресторан, только потому, что он часто обедает не дома.
Стюарт улыбнулся.
- Ну, так на что похитители соглашаются, поняв, что они не получат свой миллион?
- Я могу говорить только о собственном опыте, - сказал Коннор. - Обычно я договариваюсь примерно о четверти той суммы, которую похитители сначала потребовали - конечно, в использованных банкнотах, которые нельзя выследить. В некоторых случаях мне приходилось сойтись на половине первоначальной суммы. Только один раз мне пришлось согласиться уплатить полную сумму. Но в свое оправдание, юрисконсульт, я должен сказать, что в этом случае даже сам премьер-министр получал от выкупа свою долю.
- А многие похитители выходят сухими из воды?
- Из тех случаев, в которых я принимал участие за последние семнадцать лет, только трое - то есть восемь процентов.
- Неплохо! А сколько клиентов вы потеряли?
Теперь они вступали в сферу, которой раньше даже Мэгги не решалась касаться, так что она начала нервно ерзать на стуле.
- Если вы потеряете клиента, компания все равно будет стоять за вас горой. - Коннор помедлил. - Но вам не позволят провалить дело больше двух раз.
Мэгги встала, повернулась к Коннору и сказала:
- Я хочу искупаться. Кто-нибудь пойдет со мной?
- Нет, но я, пожалуй, пойду, займусь серфингом, - Тара тоже поднялась из-за столика, пытаясь помочь матери закончить разговор.
- Сколько раз ты упала сегодня утром? - спросил Коннор, чувствуя, что, пожалуй, давно пора положить конец этим расспросам.
- Раз десять или больше, - ответила Тара. - Вот это был наихудший случай. - Она гордо указала на синяк на своем правом бедре.
- Почему вы позволили ей так рисковать, Стюарт? - Мэгги наклонилась, чтобы рассмотреть синяк.
- Потому что это дало мне возможность спасти ее и выглядеть героем в ее глазах.
- Предупреждаю вас, Стюарт, до конца недели она станет мастером по серфингу и кончится тем, что она будет спасать вас.
- Знаю, - кивнул Стюарт. - Но к тому времени, как это случится, я хочу научить ее прыгать с вышки на эластичном тросе.
Мэгги побледнела и быстро повернулась к Коннору.
- Не беспокойтесь, миссис Фицджералд, - быстро добавил Стюарт. - Задолго до этого вы все уже будете в Америке.
Тара взяла Стюарта под руку.
- Пошли, сверхчеловек. Давай найдем еще одну волну, из которой ты меня спасешь.
Стюарт вскочил и сказал, повернувшись к Коннору:
- Если вы когда-нибудь узнаете, что вашу дочь похитили, я не потребую и не приму выкупа ни в долларах, ни в какой-либо другой валюте.
Тара покраснела.
- Пошли, - сказала она, и они побежали к пляжу.
- А я впервые даже не попытаюсь вступить в переговоры, - сказал Коннор Мэгги, потягиваясь и улыбаясь.
- Приятный молодой человек, - Мэгги взяла мужа за руку. - Только жаль, что он не ирландец.
- Могло бы быть хуже, - ответил Коннор, вставая со стула. - Он мог бы быть англичанином.
Когда они шли к пляжу, Мэгги сказала:
- Знаешь, она сегодня утром пришла домой только в пять часов.
- Не говори мне, что ты всю ночь не спишь, когда Тара уходит на свидание, - Коннор улыбнулся.
- Говори потише, Коннор Фицджералд, и помни, что она - наш единственный ребенок.
- Она уже не ребенок, Мэгги, - сказал он. - Она взрослая женщина, и через год ее будут называть доктор Фицджералд.
- А ты о ней, конечно, не беспокоишься.
- Ты знаешь, что беспокоюсь, - Коннор обнял Мэгги за плечи. - Но если у нее роман со Стюартом - хотя это не мое дело, - то она могла выбрать кавалера и похуже.
- Я начала спать с тобой, только когда мы обвенчались. И даже когда мне сказали, что ты пропал без вести во Вьетнаме, я ни разу не взглянула на другого мужчину, хотя у меня не было недостатка в предложениях.
- Знаю, дорогая, - кивнул Коннор. - Но к тому времени ты уже знала, что я незаменим.
Коннор отпустил Мэгги и побежал к морю, оглядываясь, чтобы она не слишком отстала. Когда она его все-таки догнала, она совсем запыхалась.
- Деклан О’Кэйси сделал мне предложение задолго до…
- Знаю, дорогая, - снова кивнул Коннор. - И не проходит дня, чтобы я не благодарил Бога, что ты дождалась меня. Это поддерживало во мне жизнь, когда я сидел в плену во Вьетнаме. Это - и еще надежда увидеть Тару.
Слова Коннора напомнили Мэгги о том, что она, к сожалению, не может больше иметь детей. Она выросла в очень большой семье и сама хотела иметь большую семью. Она так и не примирилась с простой философией своей матери: "На все воля Божья".
Когда Коннор был во Вьетнаме, она проводила с Тарой много счастливых часов. Но как только он вернулся, девочка сразу же перенесла свою привязанность на него, и хотя Мэгги по-прежнему была близка с дочерью, она знала, что к Коннору Тара относится гораздо душевнее.
Когда Коннор поступил стажером в "Мэрилендскую страховую компанию", Мэгги очень удивилась. Она всегда думала, что, как его отец, Коннор хотел бы работать в правоохранительных органах. Но потом он ей рассказал, чем будет заниматься на самом деле. Хотя он не объяснил всех подробностей, он сообщил ей, кто будет его работодателем и какую важную роль играет неофициальный сотрудник прикрытия, или НСП. Мэгги честно хранила тайну. То, что ей было запрещено обсуждать работу своего мужа с подругами и коллегами, иногда ставило ее в неловкое положение. Но она решила, что это - лишь небольшое неудобство, особенно по сравнению с тем положением, в которое многих других жен ставили их мужья, когда они очень охотно обсуждали с ними свою работу во всех подробностях, а свои внебрачные отношения старались скрывать.
Она лишь надеялась, что когда-нибудь ее дочь найдет мужчину, готового сидеть на скамейке всю ночь, чтобы только увидеть, как она отдернет занавеску.
Глава седьмая
Джексон закурил сигарету и начал внимательно слушать, что ему говорит человек из Белого дома.
Когда Ллойд в конце концов кончил говорить, он отпил глоток минеральной воды, поставленной перед ним официантом, и приготовился слушать, какой первый вопрос задаст ему бывший заместитель директора ЦРУ.
Джексон погасил сигарету.
- Могу я спросить, почему вы решили, что я самый подходящий человек для выполнения этого задания?
Ллойд не удивился. Он уже решил, что если Джексон задаст ему этот вопрос, он просто-напросто скажет правду.
- Мы знаем, что вы оставили свой пост в ЦРУ из-за… из-за разногласий, - Ллойд подчеркнул это слово, - с Элен Декстер, несмотря на то что у вас была репутация безупречного работника и вы считались ее естественным преемником. Но после того, как вы уволились - по причинам, которые кажутся несколько странными, - то не сумели найти работу, достойную вашей квалификации. Мы подозреваем, что Декстер тоже сыграла в этом какую-то роль.
- Одного телефонного звонка вполне достаточно, - сказал Джексон, - чтобы - говорю вам конфиденциально - чтобы вас вычеркнули из любого списка кандидатов. Я не люблю плохо говорить о людях, которые еще живы, но в случае с Элен Декстер я готов сделать исключение. - Он закурил новую сигарету. - Видите ли, Элен Декстер считает, что Том Лоуренс занимает второй по важности пост в Америке. Это она является истинным защитником веры, последним бастионом обороны отечества, и для нее избранные политические деятели - это всего лишь временное неудобство, которое избиратели рано или поздно устранят.
- Президент не раз в этом убеждался, - сочувственно кивнул Ллойд.