63.
Пока Рино Дзена терзался сомнениями, Данило Апреа посмеивался, сидя перед телевизором.
Надо же, какой идиотский фильм. Два раздолбал идут грабить банк и умудряются влипнуть по самые уши. Нет, он разработал идеальный план. Никаких прохожих и посетителей, никакого оружия, заложников и прочей хренотени.
Он взял газету и, нацепив на кончик носа очки, стал листать страницы с объявлениями о продаже недвижимости. Есть миллион разных способов разбогатеть, нужен только хороший капиталец и толика чутья.
Он был уверен, что у него врожденные деловые качества (недаром он в свое время предсказал, что "Четыре башни" будут иметь оглушительный успех), и в скором времени он сможет применить их на практике, получив в распоряжение требуемую наличность.
Он уже обвел как минимум пять выгодных предложений в колонке о продаже торговых площадей. Сплошь помещения на территории торговых центров или в только что отстроенных зданиях вдоль окружной. Стратегически важные точки, которые в ближайшие годы ждет небывалый коммерческий успех.
После того как введение евро шарахнуло по Италии, поставив страну на колени, рано или поздно должен наступить экономический подъем.
Теория приливов и отливов.
По крайней мере, так говорил Берлускони. А как можно не верить человеку с севера, который сам себя сделал и стал самым богатым в Италии, несмотря на то что судьи-коммунисты постоянно вставляли ему палки в колеса?
И когда наступит этот подъем, Данило будет ждать его во всеоружии со своим чудесным бутиком нижнего белья.
Загвоздка была в том, что он не мог сообразить, сколько нужно квадратных метров, чтобы устроить магазин белья чин по чину.
"Сорок хватит? Важно, чтобы имелась задняя комнатка, в которой будет склад и где можно поставить кресло для отдыха и маленький холодильник, на случай, если вдруг голод накатит..."
И потом, главное - обставить магазин со вкусом, но об этом Данило не беспокоился. На это есть Тереза. Кто знает, понравится ли его жене магазин в торговом комплексе...
"Черта с два".
Он мог дать руку на отсечение, что она захочет магазинчик в самом центре города, прямо на главной улице, чтобы все померли от зависти. И он ее понимал.
"Накось выкуси! Всем нос утрем! Полюбуйтесь на бутик супругов Апреа".
Данило перевел дух, сложил газету и подошел к окну.
У соседей ветер сорвал с веревки и снес на голые ветви яблони все развешанное белье. Фонарь тоже покачивало туда-сюда, переулок превратился в водный поток, шумно стекавший в прорытый рядом с домом канал. Через двойные стекла слышалось клокотание едва сдерживаемой берегами канала воды.
"Это нам только на руку. На улице будет пусто''.
Дисплей на видеомагнитофоне показывал двадцать два сорок пять.
Через четверть часа появится Четыресыра.
С этими объявлениями он потерял счет времени. Надо подготовиться и потеплее одеться, а то в такой ливень заработаешь себе воспаление легких.
Наконец-то настал момент снова вывезти на взлетную полосу его судьбу, слишком долго скучавшую в пыльном ангаре.
Рино сказал про сегодня, когда они возвращались из Мурелле, и Данило от избытка чувств чуть не заплакал. Потом, дома, он несколько часов просидел на толчке, мучимый тревогой, но теперь, когда настал великий момент, был спокоен, как самурай перед битвой. Что-то внутри говорило ему, что все пройдет без сучка без задоринки.
Он подошел к телевизору и собирался уже его выключить, когда увидел большую картину на зеленом стенде во весь экран.
На 35-м канале проводили очередной телеаукцион.
В центре полотна был нарисован паяц в полагающемся ему цилиндре, клетчатом галстуке и с малиновым носом шишкой.
Клоун, как скалолаз, взбирался по отвесной каменной стене и протягивал руку за одиноко выросшим среди серых скал белоснежным эдельвейсом.
Художнику удалось запечатлеть его движение, как бывает, когда ставишь на паузу видеокассету.
Что случится дальше, вообразить было легко: паяц срывает цветок и подносит к лицу, чтобы вдохнуть аромат.
Но художник не ограничился этой сценой. Позади фигуры открывался вид на закат, от которого просто захватывало дух. Он напомнил Данило летние закаты его детства, когда небо было совсем другим - казалось, что сам Всевышний расписал его на холсте. Оттенки цветов сливались и переходили один в другой, как на "Радужном флаге". От черного к синему, от фиолетового к оранжевому цвету дальней долины, над которой плыл окутанный облаками, как невеста фатою, солнечный мяч. В верхней части картины, где ночь уже овладела небесным сводом, мерцали далекие звездочки. Но внизу долина с ее городками, дорогами и рощами еще купалась в последних лучах солнца.
Данило ничегошеньки не смыслил в искусстве, и ни разу в жизни у него не возникало желания иметь дома картину. По сути, картины - накопители пыли и рассадник клещей. Но эта была настоящим шедевром.
"Это тебе не всякие там навязшие в зубах Джоконды и Пикассы".
Больше всего его трогало выражение лица клоуна.
Печальное и... Данило не мог подобрать нужного слова.
"Упрямое?"
Нет, не совсем то.
"Гордое".
Точно. Этот гордый клоун бросил вызов горной громаде и подстерегающим его опасностям, чтобы добраться до вершины. И ведь он не альпинист, а всего лишь бедный паяц. Как же трудно ему пришлось в этих длинных рваных туфлях. И как он озяб...
Ради чего он так отчаянно рвался наверх? Ясное дело, чтобы сорвать редкий цветок и преподнести возлюбленной вместе со своим сердцем.
У него с этим паяцем было столько общего! С ним тоже обращались, как с прощелыгой, чуть ли не как с убийцей, насмехались над несчастным пьянчугой, но этой ночью он бросит вызов горной громаде, рискнет жизнью, чтобы сорвать цветок - бутик, который он подарит Терезе, единственной женщине, которую он любил в своей жизни.
Да, и он, и этот паяц печальны и горделивы. Два непонятых героя.
Камера отъехала, и сбоку от картины возник седовласый господин в синем двубортном костюме и розовой рубашке с белым воротничком.
Данило схватил пульт и прибавил звук.
- Полотно из великолепной серии "Паяцы в горах" кисти маэстро Морено Капобьянко, - сильно картавя, пояснял ведущий магазина на диване. - Если позволите, это наиболее яркая и законченная работа из всей серии, безусловный шедевр, в котором художник в полной мере раскрыл себя и наилучшим образом выразил, как бы лучше сказать... да, выразил титаническую извечную борьбу между человеком и природой. Даже для непосвященных смысл ясен: паяц представляет комическое начало, которое преодолевает границы видимого мира, чтобы подняться туда, где никто не бывал. К Богу и любви, с почти мистически-религиозным благоговением.
Данило ушам своим не верил. Эксперт более точно выразил то, что подумалось ему. Он еще прибавил громкости.
- Судари мои, оставим на минутку отвлеченные идеи, давайте взглянем на конкретные вещи: прекрасный пейзаж, свет, тонкая фразировка, смелый мазок... Мазок Капобьянко настолько изящен, что... Только представьте себе - подобная картина висит у вас в гостиной, в прихожей, или где вам пожелается, не упустите эту неповто...
Данило перевел глаза на голую стенку рядом с дверью. Прямоугольник метр на два, казалось, так и пульсировал на белом фоне стены.
"Ей место там"
С небольшой галогенной подсветкой сверху будет просто сногсшибательно.
- Представьте, что вы подарили себе этот шедевр... Вообразите на секундочку, что он у вас, что вы обладаете им и можете делать с ним все, что пожелаете, и всего лишь за семь тысяч пятьсот евро! Капиталовложение, судари мои, способное за каких-нибудь пять лет вырасти в цене в семь, восемь раз, это вам не казначейские сертификаты и краткосрочные облигации... Если вы упустите этот шанс, то...
Данило снова уставился на экран и, словно в трансе, взял трубку и набрал указанный в бегущей строке номер.
64.
Четыресыра тоже вполглаза посмотрел "Собачий полдень", но фильм не вызвал у него ровным счетом никаких ассоциаций с готовившимся налетом. Потом, заскучав, он включил видеомагнитофон и запустил "Большие губы Рамоны".
Он прокрутил до сцены, где она трахается с усатым шерифом.
- Ты знаешь, что в этом графстве автостопом ездят только шлюхи? - пробасил он за служителя сил порядка. И потом фальцетом, подражая женскому голоску Рамоны: - Я не знала этого, шериф. Знаю только, что готова на все, лишь бы не оказаться за решеткой.
Разыгрывая диалог, он устроился на полу и принялся строить из "Лего" новую железнодорожную станцию.
Неожиданно окно распахнулось, ливень хлестнул его по лицу, а порыв ветра опрокинул на пол большую настольную лампу, которая, как потерявший управление космический корабль, обрушилась на картонный мостик с машинками, раздавив его, а затем вклинилась в гору из папье-маше, на которой паслись стада носорогов и телепузиков, и под конец развалилась на куски посреди табунов овечек и команды героев из "Приключения мультяшек"
Четыресыра бросился закрывать окно.
Когда он вернулся к вертепу, то заметил, что ветер натворил и других бед. Шеренги синих солдатиков, змей и галактических роботов раскидало в разные стороны, некоторые из них плавали в озере, устроенном в жестяной коробке из-под датского печенья.
Четыресыра схватился за волосы, рот его скривился в странной гримасе.
Надо было срочно наводить порядок. Он не мог ничем заниматься, зная, что вертеп в таком состоянии.
- Но мне же нужно к Данило. Как быть? - сказал он, дернув щекой.
"Минуту. Я мигом все поправлю.
А если Данило начнет звонить?"
Он выключил сотовый и принялся наводить порядок.
65.
- Фаби, слушай, у меня гениальная идея! - Эсмеральда неожиданно ожила и соскочила со стола, словно кто-то навел на нее пульт и нажал на "PLAY".
- Ну?
- Давай подшутим над Карачихой!
- А именно?
Эсмеральда и Фабиана не сомневались, что Нучча Караччо, математичка, ненавидит их, потому что они красотки, а она уродина. Помимо того что эта ведьма постоянно ставит им одни "неуды", она наверняка устраивает против них еще и черные мессы на пару с преподавателем физкультуры Поццолини.
- Жирдяй! Знаешь жирдяя?
- Какого жирдяя?
- Из второго "С".
- Ринальди?
- Точно.
Маттео Ринальди жутко не повезло - из-за серьезных проблем с гипофизом в свои двенадцать лет он весил сто десять кило. В пятом классе начальной школы он даже немного прославился, потому что участвовал в организованной областными властями кампании против детского ожирения.
Фабиана потянулась и зевнула:
- Ну и?
- Раванелли рассказывал, что был в скаутском отряде вместе с Ринальди и что один раз Ринальди наложил кучу в поле. И он из любопытства пошел посмотреть на какашку... - Эсмеральда покачала головой. - Да ты послушай... Он сказал, что она была большущая, как.. - Она не могла подобрать слова. - Как упаковка готовой поленты. Представляешь?
- Нет. Никогда не видела. Мать обычно сама поленту варит. И как она, вкусная?
- Ну, есть можно. Режешь ее на куски и разогреваешь в духовке. Домашняя, конечно, лучше. Ну так вот... - Эсмеральда показала руками размеры и добавила: - И он говорит, что она была вся такая плотная, как колбаса.
- И что?
- Надо уговорить Ринальди наложить математичке на стол. В среду перед математикой физкультура. Во время урока отведем его в класс, чтоб он залез на стол и наложил кучу.
Фабиана хмыкнула:
- Что за бред.
Эсмеральда разочарованно взглянула на подругу:
- Почему?
- Как ты убедишь Ринальди пойти на такое?
Об этом Эсмеральда действительно не подумала. Их оружие - соблазнение, - склонявшее к их ногам практически всех парней в школе, на этого бесполого толстяка не действовало.
- А если мы ему денег дадим? Еды? - выдала первое, что пришло в голову, Эсмеральда.
- Не, он богатый до чертиков. Но может быть, если ты ему отсосешь..
Эсмеральда скривилась:
- Беее... Меня сейчас вырвет. Ни за что, даже под страхом смерти.
Фабиана пощупала себе почки, поморщившись от боли.
- Сколько бы ты запросила с него за минет?
- Да ни за какие деньги!
- Тысячу евро?
- С ума сошла? Слишком мало.
- Три тысячи?
Эсмеральда улыбнулась. "Ну, за три тысячи можно уже и подумать.."
Это была их любимая игра. Они часами воображали, как за деньги сосут, дрочат и занимаются анальным сексом с самыми отвратительными типами, каких только знали.
- А если тебе надо выбрать между Ринальди и... - Фабиане не приходило в голову ничего более гадкого, но потом ее озарило: - Продавцом из табачной лавки в "Башнях"?
- У которого паричок к голове приклеен?
- Ara!
- Не знаю... Ни с кем бы не стала.
- Если ты этого не сделаешь, убьют твоего брата.
- Подлюка! Так нечестно!
- Еще как честно!
Эсмеральда задумалась.
- Ну, если так подумать, с табачником. Хотя бы блоком сигарет разжиться.
- Но учти, придется глотать.
- Ясное дело, в таком случае я отработаю по полной... Нет, все-таки представляешь, если бы у нас получилось? Прикинь, Карачиха входит в класс и обнаруживает на столе дымящуюся кучу дерьма? Памятник ее персоне...
- Она вызовет карабинеров...
- А карабинерам придется его забирать.
- Зачем?
- Это ж вещественное доказательство...
- Но они не могут к нему прикасаться, а то отпечатки останутся.
Эсмеральда прыснула:
- И они отправят его... а.. Блин, как их там?
- Кого?
- Ну, которые исследуют вещдоки... Ну же... Эти, как их...
Ноль. Память отшибло. Было такое ощущение, что голова набита опилками.
- Не знаю... Куда они его отправят?
- Ну, к этим, из телесериала...
- К экспертам в лабораторию?
- Точно. Сделают тест на ДНК и вычислят Ринальди.
66.
Он сделал это. Позвонил и купил "Паяца-скалолаза", шедевр Морено Капобьянко.
"Как просто"
Данило Апреа с довольным видом расхаживал по гостиной, посматривая на стену, где будет висеть картина.
Просто чудесно. Входишь, и тебя встречает паяц-скалолаз. Он придаст дому особую ноту элегантности и утонченности. Картина такого калибра способна озарить сиянием даже катакомбы.
В руке Данило держал стопку граппы.
Он поклялся себе, что до налета не выпьет ни капли, но не мог же он не обмыть такую покупку. Может, он и поторопился, но, практически имея в кармане деньги из банкомата, поступил правильно.
- Архиправильно. - Данило поднял стопку, кивнув белой стене.
Девушка-оператор оказалась очень любезной. Она поздравила его с выбором и прибавила, что работы Капобьянко расходятся на ура.
"Не позвони я сразу, наверняка бы ее упустил".
Данило договорился о встрече на завтра. Его это ни к чему не обязывало. Их человек привезет ему картину прямо на дом.
- За новую жизнь! - И он одним глотком осушил стопку.
Девушка уверила его, что он сможет рассматривать картину столько времени, сколько потребуется, и потом спокойно принять решение. Данило не стал ей говорить, что решил купить ее в тот самый миг, когда фигура паяца появилась на экране телевизора.
Картина с экрана сказала ему что-то важное.
Она благословила Данило Апреа на новую жизнь.
Сначала картина, и сразу после этого бутик для Терезы.
И все начнется заново.