- Возможно, - согласилась я, а про себя подумала: "Нет, это не фантазия моя буйствует, я определённо чувствую - в этот день произошло что-то нехорошее".
Возникла пауза. Полли о чём-то задумалась, положив скрещенные руки на живот и пристально глядя вдаль. Я посмотрела в окно - нет, ничего нового, все тот же безрадостный серый пейзаж, та же печальная дымка пепла и наступающей осени.
"Дни поздней осени ругают постоянно, - неожиданно вспомнились мне строчки из стихотворения какого-то поэта, - мне нравится она…".
Подмечено абсолютно верно! Все мы нервничаем и брюзжим, когда остывает солнце, и вместе с уходящим теплом исчезают последние летние дни. Я тоже из этой породы. Но, стоит посмотреть на происходящее под другим углом, получается, что эта беспросветная мгла принесла мне лишь хорошие новости. Я, похоже, и в самом деле люблю осень, потому что отец нашёл меня, когда осень начала заявлять о себе. Действительно, всему своё время.
- Джина, - нарушила молчание Полли, - во сколько сегодня хотел подъехать ваш отец?
Ей явно хотелось перевести разговор на другую тему.
- Не знаю, - растерянно пробормотала я и тут же поняла, что у меня действительно нет никакой информации. - Он ничего не сказал…
- Я думаю, ничего страшного, - женщина попробовала улыбнуться, но у неё не получилось. - Я потом справлюсь внизу, на "ресепшн", может быть, они чем-то располагают…
- Не волнуйтесь, - я печально вздохнула. - Не стоит беспокоиться. Если сказал, что придёт, значит, так оно и будет. Просто вчера он как-то странно себя повёл, когда я спросила о замужестве.
- Я тоже это заметила, - согласилась Полли. - Сразу занервничал и даже слегка изменился в лице, хотя, судя по всему, человек он - выдержанный и умеет управлять эмоциями…
- А вдруг у него с моим мужем были проблемы? - предположила я. - Обычно тести и зятья редко могут найти общий язык.
- Все возможно, - согласилась женщина. - Не берите в голову, сегодня вы узнаете об этом более подробно.
Мы ещё немного помолчали.
- Кстати, - заметила Полли. - Ваш отец выглядит довольно моложаво. Как, по-вашему, сколько ему лет?
- Даже не могу предположить, - я пожала плечами. - Лет сорок, с чем-нибудь, наверное, ближе к пятидесяти…
- Вот и я о том же. Если учесть, что ему примерно сорок пять, а вам около тридцати… Сколько же ему было лет, когда вы родились?
Я отправил тебя в прошлое в девятнадцать лет…
Поражённая внезапной догадкой, я уставилась на неё, словно увидела в первый раз. Но тут же другая, более трезвая мысль вытеснила возникшее подозрение. Я быстро взяла себя в руки.
- Возможно, он просто хорошо выглядит, - уклончиво ответила я.
Как я могла объяснить этой женщине, что точный возраст моего отца невозможно установить! Вероятно, он был таким десять лет назад, когда только что провёл первые эксперименты и стартовал на мои поиски? Наверняка, сейчас он уже намного старше и голова вся седая. Я смотрела на Полли и знала, что она меня не поймёт. Не поймёт и не поверит. Поэтому, даже не стоит пытаться что-либо объяснять.
Но возможно ли сейчас установить мой возраст?
Наступила третья пауза в нашем сегодняшнем разговоре, на мой взгляд, самая долгая и неприятная. Мы смотрели друг на друга, и каждый думал о своём, но вслух сказать этого не решался.
Ситуацию разрядил щелчок дверного замка, и в палату заглянула женщина в белом халате, которую я раньше никогда не видела.
- Полли, вас к телефону, - смущённо пробормотала она и кивнула мне. - Извините. Здравствуйте.
- Интересно, кто это может быть? - засуетилась Полли. - Обычно на работу мне звонят крайне редко.
- Может, муж? - улыбнувшись, предположила я.
- У меня нет мужа, - сухо отрезала женщина и захлопнула за собой дверь.
Я осталась одна и почувствовала себя ужасно неловко. Какая же я всё-таки дура и постоянно лезу туда, куда меня не просят! Совершенно очевидно, что своим бестолковым замечанием я расстроила, в принципе, неплохого человека. Надо будет обязательно извиниться.
Дверной замок щёлкнул вновь. Появилась Полли. В правой руке она держала изящную радиотелефонную трубку.
- Это вас, - она натянуто улыбнулась. - Ваш отец.
Отец! Я почувствовала, что на спине начались тараканьи бега. Что могло произойти? Почему он звонит, когда обещал приехать?
Дрожащими руками я взяла белый кусок пластмассы.
- Да… - выдавила я деревянным голосом.
- Джина! - послышался далёкий, печальный голос. - Здравствуй, дочка!
- Здравствуй, папа! - поспешно ответила я. - Что-нибудь случилось?
- Ничего серьёзного, - он немного помолчал. - Просто неожиданные деловые встречи. Я сегодня, наверное, уже не смогу заехать…
- А вечером? - я почувствовала, как у меня одновременно заныли виски, зубы и поясница. - Приезжай вечером, когда освободишься!
- Не знаю, - его голос стал совсем сухим и шершавым, как избитый пустынными ветрами песок. - Я постараюсь, но не обещаю… Сегодня у меня был тяжёлый день. Я потому и звоню, чтобы ты не волновалась…
- Понятно, - в уголках глаз появилась горячая жидкость. - Ладно, папа, ничего страшного, конечно, дела есть дела. А завтра… завтра ты придёшь?
- Непременно! - песок голоса приобрёл ровный, приятный цвет охры. - Завтра я приду обязательно!
- Договорились. Я тебя буду ждать… Целую, пап!
- Целую тебя, моя девочка…
- Папа! - я изо всех сил закричала в трубку, боясь, что нас сейчас разъединят.
- Да? - теперь его голос был уже рядом.
- Папа… извини…, я просто хотела задать тебе один вопрос…
- А завтра нельзя?
- Нет, лучше сегодня. Я думаю, не такой уж он и…
- Что ж, спрашивай, - песок голоса вновь стал сухим и потёк тонкой, шуршащей струйкой.
- Что в нашей семье означает восьмое сентября? Что это за день?
Он на какое-то время замолчал, и я поняла, что он озадачен этим вопросом, по крайней мере, в данный момент к нему не готов.
- Папа! - тихонько позвала я. - Ты меня слышишь?
- Да, конечно, слышу, дочка! - он словно очнулся. - Обычный день, ничем не отличающийся от остальных. День в начале осени…
- Это понятно, - нетерпеливо перебила я. - Я бы хотела знать, ЧТО он означает ДЛЯ НАШЕЙ СЕМЬИ?
- Да тоже ничего особенного. Разве что своеобразный канун семейного праздника…
- Какого праздника?
- Твоего. Девятого сентября у тебя, Джина, день рождения.
20 августа
Вчера вечером в палату доставили папины подарки, но я так устала, что перебирать их не было сил. Только сегодня утром, почувствовав себя отдохнувшей, я решила, что сейчас - самое время.
С детским восторгом я разглядывала яркие красочные этикетки на разнообразной формы банках и полупрозрачных, приятно шелестящих пакетах. Честно говоря, полностью забыв мир, существовавший ранее, я и не думала, что в нем существует столько всевозможной вкуснятины.
Особое внимание отец уделил овощам и фруктам. В основном, почему-то зелёным яблокам и маринованным огурцам. Эти позиции он представил в самых разнообразных вариантах. Консервированных огурцов было великое множество: всяческих размеров и калибров, изготовленных в разных странах. Мне очень понравились совсем маленькие, величиной с половину пальца огурчики, которые носили интересное и незнакомое мне название "корнишоны". Яблоки также находились в многочисленных упаковках, в одной они были нарезаны ломтиками и плавали в полупрозрачной тягучей жидкости, напоминающей фруктовое желе.
"Что и говорить, папа знает мои вкусы, - подумала я и ощутила во рту обилие слюны. - Только зачем всего столько? Здесь хватит на целую роту! Да, мне одной придётся долго с этим управляться!".
Внезапно заныли височные кости, и перед глазами вновь появилась чёрная, старинной кладки стена, на которой, словно змея, извивалась тёмная трещина. Через несколько секунд стена начала бледнеть и стала похожа на мглистую дымку, которую я уже видела ранее. Я ещё сильнее смежила веки, представляя, что в этом тумане сейчас что-то или кто-то появится…
Но… Память не торопилась ко мне возвращаться. В этой призрачной, сотканной из тканей потусторонних миров пелене, я не увидела ровным счётом ничего. Зато услышала голоса. Мужской и женский.
- Ник, зачем ты столько тратишь на продукты? - спрашивала женщина.
- О каких деньгах ты говоришь? - отвечал ей мужской голос. - Это ты называешь тратой? Поверь, милая, статья расходов на питание совершенно не влияет на формирование нашего бюджета!
- Но ты столько всего привозишь! Я не поверю, что это дёшево стоит!
- Это не может стоить дорого, потому что это - не прихоть. В первую очередь мне необходимо, чтобы ты хорошо питалась! Чтобы потом ты родила мне прекрасного здорового ребёнка, Дж…
Скрипнула входная дверь. Сизый болотный дым исчез. В образовавшемся проёме появилось улыбающееся лицо Полли.
- Здравствуйте, - протарахтела она.
Я рассеянно кивнула и попыталась улыбнуться. Голоса все ещё приятным мелодичным эхом отдавались в голове.
Ник!
Какое до боли знакомое имя! Ну да, я же произносила его во сне! Николас, а сокращённо - Ник. Кого же так звали? Моего мужа? Скорее всего… Кто, кроме него мог ещё так проявить заботу обо мне, покупая продукты сумками, и кому я должны была родить ребёнка? Не отцу же… Он бы так и сказал: "Крепкого, здорового внука". Кстати, а как зовут моего папу? Ведь я так его об этом и не спросила…
Он остановился, когда я назвала его Николасом…
Нет… по-моему, он говорил…, как-то иначе… Или нет? Почему я не могу вспомнить? Неужели опять амнезия? По-моему, он всё-таки говорил… Но… я, я… ОПЯТЬ забыла его имя… Не может быть…
- Сегодня вы какая-то загадочная, - усмехнулась Полли. - Наверное, ждёте, не дождётесь, когда приедет ваш отец?
- Наверное, - вздохнула я.
- Приедет, приедет, - напустив на себя важный вид, - успокоила меня сиделка. - Если пообещал, то сделает. Наверняка, вчера у него было много дел…
Она неожиданно умолкла. Поймав её взгляд, я увидела, что она с изумлением смотрит на груду цветных пакетов и диковинных баночек.
- Кстати, я прошу вас составить мне компанию, - я указала рукой на продукты. - Поверьте, это - от чистого сердца.
- Нет, что вы, что вы! - она замахала руками. - Я уже завтракала, да и нам не положено! Нет, нет! Вы кушайте на здоровье, вам же надо поправляться!
- Полли! - я встала с кровати, твёрдым шагом приблизилась к ней и крепко взяла под локоть. - Я приглашаю вас ещё раз позавтракать, на этот раз со мной! И прошу мне не отказывать, иначе я расстроюсь, и у меня поднимется давление!
Не обращая внимания на протесты, я подвела её к кровати, усадила на стул, а сама уселась напротив.
- По-моему, это сок, - предположила я, беря увесистый бумажный пакет. - Да, точно, вот и апельсин нарисован.
Я потянулась за пластиковыми стаканами.
- Начнём с него. И прошу вас, Полли, не смейте мне возражать.
- Я уже не возражаю, - женщина скромно улыбнулась. - Ваш папа, похоже, вас очень любит, смотрите, сколько он вам всего накупил! И причём, это стоит немалых денег, сразу видно, что приобреталось в дорогом магазине…
- В дорогом магазине? - подозрительно переспросила я.
- Ну, что в недешёвом, это точно, - поправилась Полли. - Поверьте, я крайне редко, но всё-таки захожу туда. Мало ли, гости или ещё что-нибудь…
- А где вы обычно покупаете продукты?
- Самый приемлемый для меня вариант - это уличные торговцы. У них намного дешевле, а с некоторыми даже можно поторговаться.
- Ник, - задумчиво произнесла я. - Он тратил на продукты слишком много денег… Значит, он тоже покупал их в дорогих магазинах…
Что это такое? Совпадение?
Нет, это просто смешно. Мало ли людей отовариваются в шикарных супермаркетах? Взять хотя бы моего отца… Судя по одежде - он не бедный человек… Хотя… Откуда у учёного столько денег, он же не бизнесмен… Правда, он сам говорил, что его эксперименты неплохо финансировались… Ерунда какая-то… Я становлюсь чересчур подозрительной. Это почти что годовалая болезнь даёт знать о себе…
- Что вы сказали? - участливо спросила Полли.
- Так, - я тоскливо посмотрела в окно. Начинался дождь. - Просто мысли вслух.
- Наверное, это грустные мысли?
- Скорее всего, да.
- Ну, не стоит отчаиваться, Джина. Жизнь постепенно налаживается, скоро уже приедет ваш отец, посидите, поговорите…
- Кстати, который час?
- Половина одиннадцатого.
- Странно. Скоро обеденный перерыв, а его всё нет…
- Но он же - мужчина деловой, следовательно, занятый. Я думаю, как освободится, сразу же появится здесь.
Какие у него могут быть дела в нашем времени?
- Да, конечно, конечно…
Мы сделали бутерброды, и какое-то время сосредоточенно жевали.
- Полли, - я нарушила затянувшееся молчание. - Вы случайно не знаете, как зовут моего отца?
- Случайно… нет, - рука женщины с надкушенным канапе остановилась на полпути ко рту. - Ой, правда, я не знаю… Мне сразу представили его, как вашего папу…
- Мм-да-а, - только и смогла произнести я.
- Да вы не волнуйтесь так, - Полли отложила в сторону недоеденный бутерброд и поднялась со стула. Очевидно, выражение моего лица в тот момент сильно изменилось. - Я сейчас сбегаю вниз, на "ресепшн" и все узнаю!
- Не стоит беспокоиться, Полли, - я вяло улыбнулась и махнула рукой. - Это я так, к слову спросила…
- Никакое это не беспокойство, - упрямо заявила женщина. - Честно говоря, мне и самой интересно!
Она смахнула с халата галетные крошки и выскользнула за дверь. Я понимала, что теперь её уже не остановить.
Странно, подумала я.
Как все это, однако, странно. Человек приходит сюда не в первый раз, и никто не удосуживается спросить его имя. Тем более, вся больница знает о том, что со мной случилось и сколько времени я здесь нахожусь… Может быть, опять совпадение? Глупое, ничтожное совпадение… Просто Полли об этом никто ни сказал… В принципе, кто она такая?
Обычная сиделка.
Нет, врачи наверняка знают многое о моем отце. И как его зовут, и…
Щёлкнул дверной замок. В палату протиснулась запыхавшаяся, слегка бледная Полли. Отдуваясь, она уселась на табурет передо мной.
- Довольно странная история, - сказала она, переведя дух и отхлебнув сока. - На "ресепшене" на этого человека нет никаких данных. Это меня больше всего и поразило - все пропуска выписывают они. Оставался ещё один вариант - ваш отец договорился напрямую с нашим главным. Естественно, тот мне ничего не сказал, на эту тему он даже не стал бы со мной разговаривать. Но я знаю его секретаршу Марту много лет. Поэтому я пошла прямо к ней и без всяких обиняков спросила… о вашем отце.
- И?.. - у меня перехватило дыхание.
- Самое интересное, что она тоже не знает его фамилию, она… В общем, она слышала только его имя, да и то, можно сказать, мимоходом…
- Имя! - утробно простонала я. - Как его имя?
- Николас… - испуганно моргнув, ответила женщина.
20 августа. Вечер
Самое противное сегодня - то, что мой отец меня так и не навестил, а самое гадкое, что он даже не позвонил. Честно говоря, я не знаю, что делать. Полли не отходит от меня ни на шаг.
21 августа
Он всё-таки появился!
Это было так неожиданно, что я чуть не сошла с ума. Он вбежал, нет, влетел, нет, ворвался в палату, точно ураган! И сразу же бросился меня целовать. Я так растерялась, что продолжала сидеть на кровати, словно китайский болванчик, с опущенными руками и кукольным, восковым лицом.
- Девочка моя! - горячо шептал он, осыпая моё лицо поцелуями. - Прости меня! Прости за то, что я заставил тебя так долго ждать! Прости за то, что вчера я не приехал и не позвонил! Прости за то, что я невольно подарил тебе целые сутки внезапного одиночества!
В какой-то момент у меня промелькнула мысль, что уж слишком с большим пылом он это делает, появилось ощущение, что сейчас он извиняется передо мной, не как отец перед дочерью, а как мужчина перед любимой женщиной…
Но… как оно появилось, так и исчезло. Он взял в ладони моё лицо и долго-долго всматривался в глаза.
- Ты не сердишься на своего непутёвого отца? - чуть слышно прошептал он. - У меня действительно навалилось столько дел, что не было ни одной свободной минутки.
Какие у него могут быть дела в нашем времени?..
- Я верю тебе, папа, - почти беззвучно прошептала я. - И поэтому нисколько на тебя не сержусь. Правда, нисколечко…
Я услышала, как мой голос дрогнул и между мною и отцом упал мутный, полупрозрачный занавес. По правой щеке пробежала тонкая горячая струйка.
- Не плачь, Джина, - отец прижал мою голову к своей груди и ласково погладил по волосам. Рука у него была большая, тёплая, и на удивление нежная. По моему телу пробежал лёгкий электрический разряд.
- Не плачь, Джина, - повторил он. - Теперь, я думаю, подобного больше не произойдёт. По крайней мере, я постараюсь. Не грусти, дочка, всё будет хорошо.
- Я тоже на это надеюсь, - всё ещё всхлипывая, пробормотала я. Слегка отстранившись, отец хитро мне подмигнул.
- Знаешь, - произнёс он тоном заговорщика, - у меня для тебя кое-что есть…
- Что? - я слегка улыбнулась.
- Закрой глаза, - я немедленно повиновалась. - Так. Теперь вытяни руки вперёд.
- И что бы ни произошло, глаза не открывай, пока я тебя об этом не попрошу!
Когда он произнёс последнюю фразу, мне показалось, что я уловила в его голосе оттенок грусти и, одновременно, фальши. Показалось мне также и другое - я уже где-то, когда-то слышала точно такую же фразу, произнесённую точно таким же голосом. Но осмыслить всего этого я не успела. Я почувствовала прикосновение его тёплой руки, которая что-то надевала на палец.
- Открой глаза, - услышала я.
Медленно и осторожно я сделала то, что он просил. На безымянном пальце правой руки красовалось миниатюрное колечко в форме ажурных спиралевидных переплетений, изгибы которых были украшены бриллиантовой крошкой.
- Какая прелесть! - едва лишь смогла выдохнуть я и только тут поняла, что почти год не видела ювелирных украшений.
- Нравится? - спросил отец.
- Очень! - я широко улыбнулась.
- Носи на здоровье!
Если бы я не была так ошеломлена и восхищена, я бы сумела заметить, как он пристально разглядывал моё лицо, словно чего-то ждал. Но в тот момент мне было не до того.
- Спасибо, папа, - прошептала я. - Только зачем так тратиться? Оно, наверное, жутко дорогое…
- Это неважно, дочка, - отец улыбнулся. - Для кого-то ведь я работаю. Ты - единственная, кто остался у меня в этом мире, поэтому, неужели я не смогу позволить себе купить то, что, на мой взгляд, должно тебе понравиться?
Я не нашлась, что сказать.
- Думаю, что смогу, - он сам ответил на свой вопрос. - Поэтому давай договоримся на будущее - больше подобных разговоров быть не должно. Мне они совсем не нравятся…