- Двенадцать. А Лесли только-только исполнилось шестнадцать. Они не очень хорошо ладили в последнее время. Лия боготворила старшую сестру, а Лесли достигла того возраста, когда девочкам хочется проявлять самостоятельность, - разглядывая темное пятно на штанине джинсов, рассказывала Лорен. - Младшая сестренка ей только мешала. Лесли часто ссорилась со своим отцом. Лии это не нравилось. Она любит, когда все разложено по полочкам, упорядочено, когда все живут по правилам.
- А потом внезапно в жизни девочки не осталось ничего упорядоченного…
- …и злая мать заставила переехать ее в другой город.
- Начать все заново - неплохая идея, - мягко произнесла Анна. - Мне кажется, у Лии возник некий план. Она хочет чувствовать себя в безопасности. Девочка работает на ранчо. Она подружилась с Венди. Я с радостью стану частью ее плана. Не надо, чтобы Лия чувствовала себя здесь одинокой.
- Конечно, - согласилась Лорен.
Ей вдруг захотелось встать и уйти. Она знала, что будет дальше. Дальше последуют вопросы: "Как вы? Что вы чувствуете? Как вы справляетесь со своими эмоциями?" Обычный идиотизм, которым тебя потчуют психологи. Она разнервничается, потеряет самообладание и наговорит Анне Леоне всякой гадости.
- Если хотите, можете тоже приехать, - непринужденно предложила Анна. - Вечер, проведенный с ватагой детей, возможно, и не значится в начале списка ваших первоочередных дел, но оставаться дома одной…
- Нет. Все нормально, - поспешно ответила Лорен и замолчала, наблюдая, как пар поднимается над кружкой с чаем.
- А я до сих пор побаиваюсь оставаться одна.
Услышав признание психолога, Лорен подняла голову.
Анна пожала плечами.
- Прошло уже пять лет, а я до сих пор не могу спокойно подойти к дверям собственного дома, если не знаю, кто может оказаться за ними. Когда Винсу надо уехать из города, помощник шерифа приезжает на патрульной машине и дежурит напротив нашего дома. Иногда ко мне заходит кто-то из ребят, кто не на дежурстве.
- Что с вами случилось?
- Когда-то меня из дома похитил серийный убийца, - невозмутимо, словно речь шла о ком-то постороннем, сказала Анна. - Ему не терпелось внести меня в список своих жертв, но десятилетний сын отвлек отца в решающий момент, и мне удалось ударить убийцу монтажной лопаткой по голове.
Лорен открыла от удивления рот.
- Боже мой!
- Понимаете? Я не пошла против истины, когда сказала, что знаю, как чувствуют себя жертвы преступления. Я испытала это на себе. Воспоминания об этом возвращаются ко мне каждый день… каждую ночь…
- Извините, - дрожащим голосом произнесла Лорен. - Я не знала. Мне так неловко…
Нахмурившись, Анна взмахнула рукой.
- Не надо. Я не о том…
- Нет, - возразила Лорен. - Меня всегда раздражает, когда люди начинают выказывать мне сочувствие или извиняться. Почему они считают, что должны извиняться? Я вот сейчас извинилась перед вами и вдруг поняла, что эти люди просто не находили лучших слов, потому что чувствовали себя глупо, находясь рядом со мной.
- А что еще они могут сказать? - Анна пожала плечами.
- Не знаю. Почему бы не сказать: "Надеюсь, этот ублюдок будет гореть в аду за то, что он сделал"?
Анна невольно рассмеялась.
- Мне это нравится! Так должна говорить настоящая подруга!
Внезапно Лорен осознала, что тоже хихикает.
- Я та еще леди! Наверное, я произвела на вас неизгладимое впечатление?
- Да, - ответила Анна. Ее темные глаза светились искренностью и добротой. - Думаю, мы смогли бы сотрудничать, составляя учебник по этике для жертв насильственных преступлений и их близких.
- Ага, - пошутила Лорен. - Начнем с фразы: "Никогда не приносите пострадавшей тунцовую запеканку".
- Неплохое начало!
- Господи!
"Как приятно снова улыбаться", - подумала Лорен, нагнувшись вперед и беря в руку кружку с мятным чаем.
Она чувствовала… облегчение. Казалось, клапан давления открылся и оттуда вырвался скопившийся пар.
- Что о нас подумают люди, если услышат, что мы вот так шутим? - спросила Лорен.
- Вряд ли они поймут, - ответила Анна. - Они просто не в состоянии понять нас. Да и мы не вправе ожидать от них понимания.
- Они не знают о секретном рукопожатии, - согласилась с ней Лорен, вспоминая об их разговоре прошлой ночью.
Вы вступили в клуб, членами которого никто стать не хочет…
- Мы сами справимся с этим, - сказала Анна. - Какое нам дело до того, что думают посторонние?
- А мужчина, который напал на вас, сейчас в тюрьме?
- Он признал свою вину и теперь сидит в заключении.
- Но ведь он - серийный убийца?
- Доказательств, как выяснилось, было недостаточно, чтобы осудить его за эти убийства.
Лорен зажмурилась. Мысль о таком совпадении вызвала у женщины легкое головокружение. Серийный убийца из-за недостатка доказательств не понес заслуженного наказания. Роланд Балленкоа вышел сухим из воды из-за того, что не удалось доказать его вину в похищении ее дочери.
Есть ли правосудие на свете?
В ее разгоряченном мозгу вдруг возник образ Балленкоа, безумного убийцы, который сидит себе где-то в городе и спокойно ест свой завтрак, запивая его кофе. Люди могут смотреть на этого человека и ничего плохого не видеть в нем. Они и представить не могут, кто перед ними на самом деле. И все потому, что у полицейских не хватило доказательств.
Лорен не сомневалась, что он виновен, но у нее тоже не было доказательств.
Сердце женщины забилось быстрее. Тревога миллионами иголок вонзилась ей в кожу. Руки и лоб стали влажными от пота.
- Я должна идти, - внезапно заявила Лорен.
Она поставила кружку на столик, поднялась с кресла и, стараясь не смотреть на Анну, сказала:
- Я заберу Лию утром.
- Не стоит, - возразила Анна. - Меня не затруднит завезти ее на ранчо. У Венди завтра утром урок верховой езды. Мне все равно нужно везти ее туда.
- Ну… хорошо, - запинаясь, произнесла Лорен. - Спасибо.
Она чувствовала на себе пристальный взгляд Анны Леоне, но не хотела встречаться с ней взглядом.
- Спасибо, что пригласили Лию. Уверена, ей понравится.
- Мне самой приятно, - сказала Анна.
Если она и считала поведение Лорен несколько странным, то виду не подала. Психолог не попыталась остановить гостью, направившуюся к двери.
Когда Лорен распахнула дверь в конце коридора и вышла на улицу, солнечный свет на мгновение ослепил ее. Она нащупала солнцезащитные очки у себя на голове. Одна из дужек запуталась в волосах. Нетерпеливо стараясь высвободить очки, Лорен заметила, что у нее трясутся руки.
- Блин! Блин! - полушепотом выругалась она.
Наконец ей удалось вытащить дужку, но женщина, не рассчитав собственных сил, так дернула их, что они упали на мелкий укатанный гравий автостоянки стеклами вниз. Без царапин явно не обошлось.
Рассердившись, Лорен поддела ногой солнцезащитные очки, и те полетели в направлении ее машины. Потом, нагнувшись, женщина схватила очки и запустила ими в автомобильное стекло. Отскочив от стекла, они вновь упали на гравий. Там она их и бросила, совсем не заботясь о том, что очки были от "Гуччи" и стоили больше сотни долларов.
Сев в машину, Лорен завела двигатель, дала задний ход и что есть силы нажала на газ. Из-под шин во все стороны полетел гравий.
Опустив голову и стараясь не смотреть на здание, Лорен выехала с автостоянки. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы знать: Анна Леоне стоит сейчас у боковой двери и наблюдает за тем, как она глупо ведет себя.
Ей надо бежать, бежать не от Анны, бежать не из кабинета Анны Леоне, хотя и там есть стены, которые могут сомкнуться, оставив ей не больше свободного пространства, чем в шкафу… Нет, ей надо бежать от самой себя, от сумятицы собственных чувств.
Нет, без пистолета не обойтись…
14
Владетельное Ничтожество, как называла его Мейвис Витейкер, был широкоплечим, сутулым семидесятилетним стариком, одетым в мешковатые зеленые шорты, которые в прошлой жизни, судя по всему, были брюками, а сейчас чуть прикрывали его узловатые колени. Черные носки доходили до середины лодыжек. Чтобы они не сползали, он прикрепил их к ногам специальными подвязками. Обут Карл Эддард был в коричневые оксфордские туфли, натертые до блеска.
- Мейвис Витейкер, - проворчал старик, бросив сердитый взгляд на свечу зажигания, которую он держал между большим и указательным пальцами правой руки.
Его пухлая красноватая губа опустилась вниз, выражая тем самым крайнюю степень неодобрения.
- Старая шумная летучая мышь! Какое ей дело, кому я сдаю жилье?
Они стояли в гараже, приютившемся за скромным домиком, в котором жил Карл Эддард. Здесь сильно воняло бензином и машинным маслом. Жилье старика располагалось всего в двух кварталах от дома, который снял Роланд Балленкоа.
- Деньги этого парня ничем не хуже, чем любые другие деньги, - сказал он.
- Вы в курсе проблем, которые были у мистера Балленкоа в Санта-Барбаре? - спросил Мендес.
- Мне все равно. Он выплачивает авансом, причем в срок. Он никогда ни о чем меня не просил. Никаких неприятностей от него не было.
- Его обвиняли в похищении шестнадцатилетней девочки, - заметил Мендес.
- Если бы он был на самом деле виновен, то сейчас сидел бы в тюрьме, - заявил мистер Эддард. - Он говорил мне, что никто не хочет сдавать ему жилье. Этот парень согласен был заплатить в полтора раза больше.
"Небольшая премия за возможность иметь под боком отличные охотничьи владения", - подумал Мендес, питая к Карлу Эддарду стойкую антипатию за пренебрежение к общественной безопасности.
- Когда он от вас съехал? - спросил Хикс.
Эддард вытер грязную свечу зажигания не менее грязной тряпицей, а затем сунул ее обратно в мотор газонокосилки.
- Не могу сказать, - раздраженно ответил старик. - Я даже не знал, что он съехал.
Эддард подобно черепахе втянул голову в плечи, словно держать ее высоко поднятой было больно.
- У вас есть номер телефона мистера Балленкоа? - спросил Хикс.
Детектив раскрыл блокнот и вытащил ручку, готовясь записывать.
- Нет. У него нет телефона.
- Можете сказать, в каком банке он держит свои деньги? - вновь спросил Хикс.
- Ни в каком. Он всегда платил денежным почтовым переводом.
- Это странно.
- Как по мне, то это лучше чека, - заявил старик.
На своих скрюченных ногах Эддард заковылял к скамейке, стоящей за гаражом.
- Когда он перестал платить? - поинтересовался Мендес.
- Он не переставал, - ответил Эддард, выбирая гаечный ключ из висящих на крючках над верстаком инструментов. - Он заплатил.
- До какого срока?
- До конца месяца.
- Он давал о себе знать с тех пор?
Старик поскреб себе спину и гаечным ключом принялся отвинчивать покрытую ржавчиной гайку старой газонокосилки.
- Нет.
Мендес обменялся многозначительным взглядом с напарником. Согласно тому, что рассказала им Мейвис Витейкер, Балленкоа съехал где-то между концом апреля и началом июня. Но он заплатил за июль. Не значит ли это, что мужчина не хочет, чтобы посторонние узнали о том, что он больше здесь не живет? Или его отъезд оказался настолько поспешным, что у Балленкоа просто не хватило времени на то, чтобы вернуть себе деньги?
- А не приходила ли в ваши мудрые головы мысль о том, что он вообще никуда не съезжал? - борясь с неподатливой гайкой, поинтересовался Карл Эддард. - Он мог просто куда-нибудь поехать на время. Люди часто путешествуют.
- Можно зайти к нему домой? Проверить? - спросил Мендес, делая вид, что не заметил, как многозначительно поднялись брови у Хикса.
Карл Эддард хмуро на него посмотрел.
- У вас есть ордер на обыск, молодой человек?
- А он нам не нужен, - заявил Мендес. - Вы являетесь владельцем дома. У вас есть полное право войти туда, когда вам заблагорассудится. Мы лишь хотим убедиться в том, что мистер Балленкоа до сих пор там живет.
Эддард проворчал:
- Я занятой человек.
- Мы не отнимем у вас много времени, мистер Эддард. Минут двадцать, не больше. И не станем в дальнейшем беспокоить вас. Нам важно знать, живет ли мистер Балленкоа в данное время в Сан-Луисе или нет. Если не живет, мы отсюда уедем.
Старик хмыкал и ворчал, затем откашливался, сплевывая мокроту. Наконец он вытер руки пропитанной машинным маслом тряпкой, а потом с отвращением бросил ее на газонокосилку.
- Ладно.
Мендес и Хикс ожидали в машине, пока Карл Эддард искал ключи от дома.
- Ты в своем уме или нет? - спросил Хикс.
Мендес усмехнулся и с наигранной наивностью ответил вопросом на вопрос:
- А что?
- Если детектив Нери узнает об этом, он настучит своему боссу, а тот настучит нашему старику. Ты нас подставляешь.
- Ну и что? - повторил Мендес. - Мы ничего не будем трогать, только посмотрим, что там к чему. Никаких незаконных обысков. Мы ничего не будем искать. Мы ни к чему не прикоснемся. Мы ничего с собой не возьмем.
- Ты надеешься, что он написал на стене ванной признание в убийстве?
- Не забывай, что мы проделали весь путь ради того, чтобы повидаться с этим клоуном, - сказал Мендес. - Я хочу быть уверен, что он собрал свои вещи и уехал. Если мы обнаружим, что его рубашки висят в стенном шкафу, то это будет означать: Балленкоа из Сан-Луиса никуда не уезжал, а значит, беспокоиться не стоит. А вот если он, собрав вещички, смылся из города, никого не поставив в известность, то… это наводит на определенные мысли.
- Я до сих пор не уверен в том, что мы поступаем правильно. Возможно, мы делаем из мухи слона, - не согласился с ним Хикс. - У парня нет настоящего преступного прошлого. Единственный человек, видевший его в Оук-Кнолле, полного доверия не заслуживает.
- Рассказывай, - хмыкнул Мендес. - Кто живет в одном месте, получает почту в другом, не имеет банковского счета и телефона, а потом уезжает из города, никого не предупредив?
- Преступник, - подумав, признал Хикс.
- Преступник, который может стать теперь нашей головной болью. И если мистеру Эддарду все равно, что подозреваемый в похищении детей живет через улицу от средней школы, то мне - нет. И тебе, думаю, тоже нет. У тебя ведь дочери.
- Я бы не хотел, чтобы он жил рядом со мной, - согласился Хикс, наблюдая за тем, как Карл Эддард подходит к красному "эльдорадо" 1978 года. - Давай с этим разберемся. А потом мы перекусим. Если меня и ожидает сегодня головомойка, то пусть, по крайней мере, это произойдет на полный желудок.
15
9-миллиметровый укороченный пистолет "Вальтер ППК". Ланс называл его Девятимиллиметровой Малышкой. Патроны 0,38 дюйма. Рукоятка пистолета вполне умещается в женской руке. Интерес мужа к этому оружию объяснялся тем, что "Вальтер ППК" калибра 7,65 мм был любимым оружием Джеймса Бонда, начиная с одного из лучших фильмов Бондианы - "Доктор Но".
Ланс мог часами разглагольствовать о Бонде. При этом его глаза светились, словно у мальчишки утром на Рождество. При воспоминании о покойном муже в сердце Лорен прокралась тоска. Но Лорен не позволила ей пустить там корни. Приятные воспоминания, подобно тяжелым камням, тянули ее в омут отчаяния. Сегодня женщина уже побывала в состоянии, которое, по ее ощущениям, походило на соскальзывание с обрыва.
Несвершенное правосудие было ее "горячей" кнопкой, спусковым крючком. Она не могла этого вынести, не могла оставаться сторонним наблюдателем. Гнев неистово клокотал в ее груди, грозясь вырваться наружу, как дикий зверь.
Лорен просто необходимо было избавиться от него. Пусть уж лучше подконтрольное ей насилие, чем испепеляющая душу ярость. Пострелять из мужнего пистолета - то, что ей сейчас нужно. Она возьмет пистолет в руку и почувствует его силу, почувствует твердость и холод металла. С "пушкой" не поспоришь. Она может стать орудием правосудия.
Пистолет не принимает извинений, он не признает неопределенных положений. Пистолет говорит только правду, страшную правду, окончательную правду, правду, над которой она, Лорен, имеет власть. Никаких "но". Никаких "что, если". Никаких юридических лазеек. Она сможет привести приговор в действие одним нажатием на спусковой крючок, и никто не в состоянии будет обжаловать ее вердикт.
Лорен знала два стрелковых полигона на окраине Оук-Кнолла. Один из них назывался "Каньон", другой - "Стрелковый клуб Оук-Кнолла". Последний представлял собой современный клуб для настоящих джентльменов. Там можно было попрактиковаться в стрельбе из винтовок по тарелочкам. Здания и земли, принадлежащие клубу, отличались ухоженностью.
Ланс когда-то тоже принадлежал к клубу подобного рода. Его члены одевались, как манекенщики из каталога "Орвис", а ружья являлись серьезными денежными инвестициями. У Лорен еще оставался его дробовик, изготовленный на заказ в Италии. Красивый приклад из экзотической породы дерева и искусная гравировка на металлических частях.
Клуб был частью их жизни. Многие из их общих друзей по теннису и поло посещали стрелковый клуб.
Но обычная для ее статуса жизнь - последнее, к чему Лорен теперь стремилась. Собираясь на стрельбище, она даже не подумала о том, чтобы немного принарядиться. Джинсы и футболка - все, что человеку надо. На голову женщина надела черную бейсболку и низко надвинула козырек на глаза. Собранные в конский хвост волосы торчали из разреза сзади.
Стрелковый тир "Каньон", куда она решила поехать, располагался довольно далеко от Оук-Кнолла. Впрочем, Лорен сейчас именно этого и хотелось - очутиться как можно дальше от Мак-Астерского колледжа, бутиков и пешеходной площади. Это был индустриальный район. То тут, то там виднелись низкие, похожие на склады строения из жести. В них работали сварщики, краснодеревщики и автомеханики. В здании, где размещался стрелковый тир, находились еще реквизиторский цех киностудии и низкопробный бар с обнаженными до пояса танцовщицами.
Вот сюда Лорен и собиралась прийти с элегантным пистолетом Джеймса Бонда, принадлежавшим ее покойному мужу. Здесь она хотела попрактиковаться в меткости стрельбы и одновременно усмирить своих демонов.
Вряд ли кто-то из знакомых Лорен мог появиться в этом месте и увидеть ее.
На автостоянке перед выбранным ею стрелковым полигоном было довольно много машин, но других БМВ она не заметила. Женщина вытащила из багажника вещевой мешок с оружием и, перекинув его через плечо, вошла внутрь.
Обшитые деревянными панелями стены были украшены головами диких животных. Она чувствовала на себе взгляды мужчин. Примерно так же смотрели на нее в супермаркете. Если бы ее груди были гораздо большего размера, мужчины, возможно, сказали бы Лорен, что она ошиблась дверью. Лорен оказалась единственной женщиной в тире. Однако вряд ли бы ее приняли здесь за стриптизершу. Слишком худа… слишком стара… слишком бледна… слишком забита жизнью…
Не вступая в излишние разговоры, Лорен зарегистрировалась и разобралась со всеми бумажками. Мужчина за столом осмотрел "вальтер" и предложил ей бумажные мишени с кругами. Лорен раскошелилась на мужские силуэты в полный рост.
В тире женщина надела на себя защитные очки и сунула затычки в уши, прикрепила мишень и запустила ее. Когда мишень отъехала на пятнадцать футов, Лорен остановила ее и внимательно посмотрела вперед.