Татьяна рефлекторно зажмурилась. На миг, конечно. Драки она видала, и не слабые видала, и трупы, минут за десять до того бывшие живыми людьми. Все равно, наблюдая "эскадрон", поняла: эти слабо бить не умеют.
Колян понял это еще быстрее. Притиснулся спиной к стене, положил левую руку на гениталии. Приготовился раньше первого удара скатиться на пол и сжаться в позе эмбриона, как и положено при безответных побоях.
- Расслабься, - проговорил Седой. - Учить тебя здесь никто не будет. Поздно уже учить. А вот как бывает, когда "не так и не так", объяснить придется.
Между тем Очкарик, удивив Таню, раскрыл перед носом Коляна проигрыватель-дивидишник с маленьким экраном, из тех, что берут в дальнюю дорогу.
- Лекция хороша, когда наглядна. Был такой Линь, вспомнил поди? Считал себя смотрящим по лесу в районе, ну, на самом деле и был таким. До поры. Одна незадача: лесхозов много, за всеми не уследишь, хоть разорвись. Ну и разорвался Линь в итоге. Голову нашли в Луньино, остальное - под Красным Лесовиком. Ну-ка, посмотри.
Колян минуту зырил на экран.
- А еще был Свищ, тоже должен помнить. Тоже понты, без всяких оснований. Считал, что ларьки ему должны платить. Наглый был, непонимающий. Врал, что Чечню прошел, - совсем плохо. Говорил: "Кто против меня пойдет - отпетушу". Ну, согласись, Коля, зря он так. За базар надо отвечать, не то яйца оторвать могут. С ним так и случилось.
Как поняла Таня, на этот раз Коляну предложили не фоторяд, а видеоролик со звуковым приложением. Еще и всунули наушники - вздрогнул от прикосновения.
Наушники были прижаты неплотно, и Таня чуть-чуть расслышала музыкальную составляющую: ругань, мольбу, угрозы, потом - прерывистый вой. Обрадовалась, что не различает подробности.
Зато Колян, безусловно, их различал. Он смотрел на экран с нарастающим удивлением и страхом. Нижняя челюсть начала медленно отвисать. Он ужасался и не верил.
"Гибель богов глазами смертного", - подумала Таня.
Ролик кончился. Но Колян продолжал пялиться в экран, будто ждал надписи: "Это был фейк, ни один человек при производстве клипа не пострадал".
Очкарик захлопнул крышку проигрывателя перед его носом. Зэк дернулся, звучно клацнула челюсть.
- Сейчас Свищ в Кирове бомжует. С инвалидностью второй степени, - сказал Седой. - А еще была разная мелкая быкующая шушера. Вроде тебя. Она в видеоархив не попала. И ты не попадешь, если хочешь "не так и не так".
- Беспредел это, - произнес Колян. Не сказал, конечно, а с трудом вытянул слова, будто рот неплотно обмотали скотчем.
- Беспредел - вернуться домой и сразу же напасть на незнакомую женщину, - возразил Очкарик.
Колян хотел что-то ответить, но дискуссии не вышло.
- Давай, отвечай, не тяни, - оборвал Седой. - Поздно уже, даже взрослым спать пора. Или убираешься и больше сюда ни ногой. Или остаешься и забываешь все, чему тебя научила зона и наши философы в законе.
Пахан, к которому относились последние слова, чуть вздрогнул. В разговор не встревал и, как заметила Таня, во время просмотра документальных ужасов озирался со стандартной тоской мелкого предателя.
- Согласен, остаюсь.
- Повтори четко. - Очкарик включил камеру. - Обещаю не хулиганить, не воровать, соблюдать закон, честно работать.
Татьяна, давно ожидавшая этого момента, сама успела сфоткать мобильником Седого так, что ее щелчок совпал с включением камеры.
Колян повторил без запинки.
- Зачет. А дальше…
Дальше в комнату вошел пожилой майор милиции. Наблюдая, как ребята "эскадрона" здороваются с ним, Татьяна поняла, что это Андреич, начальник РУВД.
- Поговорили? - спросил он.
- Да, - ответил Очкарик. - Гражданин все понял. Пообещал больше нервы не трепать.
- И добро. Скажите, - это Татьяне, - у вас есть претензии к гражданину Смирнову?
- Нет. Но есть вопрос - к вам.
- Чуть позже, - ответил Андреич. - Значит, свободный гражданин Смирнов, какие у тебя планы?
- Ну…. На работу устроиться, как же еще…
- Хороший план. Тогда, гражданин Смирнов, раз у потерпевшей претензий к тебе нет, мы твои планы тоже портить не будем. Улица Победы, восемнадцать, Центр занятости. Придешь, подберешь вакансию, возьмешь направление. Или сразу на работу, или на курсы, как хочешь.
Седой протянул зэку бумажку.
- А в шесть вечера позвони по этому номеру и скажи, как успехи в трудоустройстве. Не позвонишь - завтра же встретимся снова. В последний раз. А теперь, гражданин Смирнов, слушай сюда внимательно, как никогда. - Седой наклонился над Коляном, от его позы, от его голоса повеяло нешуточной угрозой. - У нас все всерьез. Мы - не правительство. Это они говорят, а не делают, шлепают законы, а исполнить их не могут, это они за слова не отвечают. Мы сказали "Очистим город от швали", и мы его очистили. Мы сказали, пусть вокруг живут, как хотят, а мы будем жить как люди, и мы живем. Раз мы говорим, что с тобой по-хорошему в последний раз, значит, и будет в последний. Усек, Колян?
Веско сказал, признала Татьяна. И даже не столько в самих словах спрессована была вескость, сколько в интонации, во взгляде и еще в чем-то трудноуловимом, что называют иногда энергетикой. Энергетика от Седого так и перла.
Если уж Татьяна ее уловила, то Коляна с его обостренным зэковским чутьем на силу должно было просто обжечь. "Любопытные персонажи обитают в этом Зимовце", - отметила Таня.
Колян промычал нечто нечленораздельное. При этом он без всякой надежды посмотрел на вошедшего милицейского майора - не сочтет ли тот происходящее нарушением закона.
- Иди домой, - сказал Андреич. - С завтрашнего утра начинаешь новую жизнь.
Колян потащился к выходу. Пахан столь же уныло сидел на месте, как свадебный генерал или баянист того же назначения, которого возят от торжества к торжеству без особого согласия.
Очкарик повернулся к Тане:
- Татьяна Анатольевна, - тон был не наигранно вежлив, - мы приносим вам свои извинения за это неприятное происшествие.
- Не за что. Будь я волшебницей, не смогла бы превратить современный русский промышленный город в сказочное королевство, по которому в любое время суток сможет пройти девушка с мешком золота.
"Эскадрон" улыбнулся. Правда, Верзила и Очкарик с секундным запозданием, дождавшись улыбки Седого. Тот, верно, прежде слышал о таком историческом критерии общественной безопасности.
- Все равно, - сказал он, - мы понимаем, что вы - особый случай. Ведь вы журналист, да? Мы хотим, чтобы у вас остались о вашем городе самые лучшие воспоминания.
- Хорошо, - не задумываясь, ответила Таня, - я бы хотела встретиться со Столбовым и взять у него интервью. - И, поддавшись наитию, добавила: - Ведь вы же от него?
* * *
Все сели по своим машинам и разъехались в разные стороны. Значит, когда их вызвали, не тусовались в одном месте, как иные бригады, вызываемые на пожарные случаи. В машину к Верзиле подсел Пахан, верно, чтобы его доставили туда, откуда и забрали, - Таня сомневалась, что он явился в РОВД по своей воле.
До гостиницы Таню подвез Очкарик. Он сказал, что в такое время Михаила Викторовича можно беспокоить лишь из-за реального ЧП (Таня не стала уточнять, в масштабах чего - района, области, страны?), но на просьбу побеседовать с журналисткой столь авторитетного столичного издания, как журнал "Наблюдатель", Михаил Викторович откликнется.
Кроме этого обещания, Татьяна больше не добилась ничего. К примеру, так и не узнала, кто же такой господин Столбов? "Владелец лесхоза "Новый луч", председатель общества "Афган", - ответил Очкарик, - человек очень уважаемый". Нюансов не последовало.
Татьяна все же осмелилась спросить про фото и видеоархив, продемонстрированный на ее глазах бедолаге Коляну. Очкарик ответил не сразу. По его лицу пробежала недовольная гримаса. Будто хотел сказать: "Ну почему олух-летеха не предупредил меня, что свидетелем нашей беседы является журналистка?" Потом сказал так: нарезку из голливудских ужастиков. При этом слегка улыбался и больше на эту тему не говорил, лишь заметил: "Лучше спросите Михаила Викторовича".
Что-нибудь мог бы рассказать Пахан… Да нет, конечно, фиг он чего-нибудь расскажет залетной девахе, тем более девахе с журналистскими корочками.
Все это начинало не нравиться. Город Зимовец хранил какую-то тайну. И она вряд ли исчерпывалась фамилией Столбов…
Глава 4
Работа, доставшаяся Сане Успенскому, была не простой и ответственной: ему надлежало изучить обстановку в области перед президентским визитом и "отсеять пидорасов". То есть составить список местных лиц, появление которых на любом из мероприятий визита приветствовалось бы не больше чем появление прокаженного еретика на средневековой мессе с участием королевской семьи.
Работа, повторимся, была трудной, ответственной и, скорее, всего, ненужной. Саня предполагал, что аппарат местного губернатора знает, кто у них в области и прокаженный, и зачуханный, получше референта президентской Администрации. А если протупит, то всегда подстрахует ФСБ. Ну и Служба протокола мух не ловит, они сами знают, кого подпущать, кого не подпущать. Так что, пока он вымучивает свой список, начальство получит альтернативные варианты более профессионального происхождения.
Саня не удивлялся и даже не ругался. Пусть в Администрации он работает лишь второй год, ему уже стало понятно: три четверти остальных сотрудников тоже заняты трудной и ненужной работой. Это не маразм, это тест на профессионализм и лояльность. Справишься с дурацкой работой да еще покажешь начальству, как тебе она по душе, глядишь… нет, не повышение, чего сразу губу раскатывать. Поручат дело поважнее. И если справишься…
Поэтому Саня бодро взялся за труд. Два дня изучал обстановку в области по тамошним сайтам и компроматуру. Забросал запросами местное правительство, каждый раз ощущая сладость произносимой фразы: "Вам звонят из Администрации Президента".
В области нашлась на удивление вменяемая социологическая служба, быстро составившая список местных випов на двести персон с рейтингом по собственному усмотрению. На своем месте был и вице-губернатор, и олимпийский чемпион по вольной борьбе, и даже бабка, недавно засудившая область в Страсбурге, а потом создавшая общественную организацию. У каждого свое место, свое влияние.
С этим списком Саня и работал. Перезванивал, уточнял, ставил галочки напротив фамилий, но с окончательным чернильным приговором не торопился. Каждый раз мысленно проговаривал, почему эту персону следует отлучить от общения с Президентом. Понятно, почему не нужен местный лидер почти подзабытой с 90-х "Трудовой России". Во влиятельном списке он оказался не случайно: каждое 7 ноября выводит на площадь сотню сердитых старушек. Но вблизи Президента ему делать нечего.
Отлучить нужно главу Соснинского района - четырехмесячная задержка зарплаты на местном судоремонтном заводе, народ голодает и бастует. Не нужен Гольдман - директор ЦБК, то ли жертва рейдерского захвата, то ли сам рейдер. Сам украл или у него украли - не важно, а у Президента может остаться осадок. Не нужен учитель математики Пряников - лучший педагог прошлого года в стране, но имевший глупость вступить в "Справедливую Россию" и неполучивший квартиру, обещанную губернатором - верным "единороссом".
Жалобы, конечно, будут - что за президентский визит без жалоб. Но жалобщиков заранее отберут, это не его, Санькино, дело. Его дело - отсечь несанкционированных жалобщиков.
Работу полагалось завершить и представить шефу во вторник, к обеду. Саня принес ее к одиннадцати утра. Не то чтобы шеф обедал в одиннадцать. Но если в обеденное время он уедет из Администрации и получит работу позже указанного срока, не шеф же будет виноват.
Итак, шеф проглядывал бумажный список на трех листах, а Саня осматривал его кабинет.
Шеф, переведенный в Москву из Северо-Западного полпредства, почти не покусился на дизайн предшественника. Только по необходимости добавил портрет нового Президента, а для души - портрет японского воина-бродяги Кэнсина и его меч Сакабато - посетители обычно глазели именно на меч. Робкие просто глазели, те, кто побойчее, донимали хозяина вопросами, и он охотно удовлетворял их любопытство. Сакабато - клинок пацифиста, меч с лезвием на обратной стороне; таким проще убить себя, чем противника.
"Чем он и хорош, - думал Саня. - Противник видит лишь безопасную сторону меча, что притупляет его бдительность, а вот клинок по-прежнему острый".
Пока что оставалось только философствовать и наблюдать за шефом. Тот просматривал список, задерживая взгляд на галочках. Каждый раз слегка кивал: согласен, правильно вычеркнул.
Внезапно он остановился, нахмурился. Настрой Сани, радостно подскакивавший с каждым кивком шефа, пошел в пике.
- Столбов, - произнес шеф, не желая скрыть раздраженное удивление, - откуда он вылез? Михаил Викторович… Точно он? - резко спросил Саню.
- Да, я проверял, - на автомате соврал Саня, чувствуя, что меч на стене начинает поворачиваться к нему внутренней стороной.
Но шеф нырнул в свои воспоминания и не заметил мгновенную краску на щеках юного подчиненного.
- Вообще, да, - произнес он, - Столбов как раз из тех краев и есть. Странно, десять лет прошло, а биографию его помню. Саша, ты в школе по яйцам получал? Ну, совсем в пацанские годы.
- Бывало, - растерянно ответил Саня, решивший говорить правду и только правду.
- А помнишь, когда и от кого?
- Было такое в шестом классе, Серго из соседнего подъезда…
- Ага, помнишь, - прервал шеф воспоминания подчиненного. - И у меня этот Столбов засел не в мозгах, а в другом органе, почувствительнее. Ладно, хватит лирики. Вот моя подпись, скинь факсом, и пусть пришлют подтверждение от главы областного правительства с его подписью.
Саня, радостный, что не получил по яйцам сам, помчался в канцелярию, на факс. По дороге еще раз взглянул на список и сравнил свои скромные галочки возле отвергнутых фамилий с мощной, как птеродактиль, галочкой от шефа.
* * *
Пасмурный весенний день медленно переходил в пасмурный весенний вечер. Таня поглядывала на экран ноутбука, десятый или сотый раз спрашивала себя: стоит ли лезть в авантюру?
Голова занудно бубнила: "Не надо". "Надо, надо", - весело отвечало сердце. Причина была проста: она поговорила со Столбовым и только укрепилась в своих подозрениях.
С утра Таня сама позвонила начальнику РОВД. Тот пообещал встретиться, но попозже. Татьяна окончательно убедилась - ждет санкции неофициального хозяина города.
Впрочем, ей было чем заняться. Таня продолжила интернет-исследование. Сначала она перекачала в ноутбук фотографию, сделанную в ментовнике, и пропустила по системе visual plus. Поисковик через четверть часа выдал результаты: ссылки на все имеющиеся фотографии всемирной сети, хоть как-то похожие на Седого.
Физиономии с сайтов польского, французского и австралийского происхождения Таня пропускала. Наконец нашла наш: "контактная" страничка бывшего командира десантно-штурмовой роты Псковской дивизии ВДВ. Коллективное фото, 1996 год, Бамут… Да, слева он, хотя тогда не такой уж и седой. Капитан Вадик Казанец.
После этого искала уже по фамилии и не удивилась, обнаружив именно в этой области, в этом районе - Директор спорткомплекса. К сожалению, ничего о работе в "экспертной группе" Интернет не сообщил.
Тогда Таня полностью сосредоточилась на Столбове. Читала все материалы, что могла найти. Несколько раз звонила знакомым и в Москву, и в Питер. После чего возобновляла поиски.
За этим занятием ее и застал телефонный звонок.
- Здравствуйте. Татьяна Черняева?
- Здравствуйте, вы угадали.
- Михаил Викторович Столбов. Если хотите встретиться со мной, могу принять вас в шестнадцать ноль-ноль. Выходите без десяти, белая "ауди" у подъезда гостиницы.
* * *
Разговор со Столбовым вышел не то чтобы скучным, но безрезультатным - ничего нового Татьяна не узнала. Разве что впервые увидела человека, из-за которого в этом городе алкоголики завязывают с вредной привычкой, а бандиты - с криминалом.
Столбов был невысоким, по годам ближе к пятидесяти, так что году рождения более-менее соответствовал. Голова седая, не меньше, чем у вчерашнего Седого, на лице шрамы. Одет был в серый костюм. От кого - Таня так и не поняла. Видно лишь, что не подделка и качество материала - безупречно. Костюм не топорщился, не топырился. И все же не ощущалось привычного офисного лоска, когда пиджак, брюки и галстук носят от звонка до звонка. Хозяин кабинета явно привык одеваться попроще.
Оглядев интерьер, Татьяна пришла и к другому открытию: в этом помещении Столбов бывает не чаще, чем ходит в костюме. Обычно стены кабинета отражают вкус, специализацию, а иногда и биографию владельца. Помнила одного деятеля, родившегося 22 апреля. Сам-то он к этому факту был более менее равнодушен, но друзья дарили ему по любому поводу разных Лениных - и на холсте, и в бронзе, и в гипсе. Таня тогда насчитала минимум двадцать. Или атаман районной станицы, завесивший стену кабинета разным оружием, от вполне профильных шашек, нагаек до модели (может, и не модели) израильского автомата УЗИ и каких-то малазийских рогаток.
Понятно, это крайности. Все равно в кабинете полагается висеть грамотам от начальства или бизнес ассоциаций, вымпелам, а на полках шкафа - стоять подаренным безделушкам. Возможны несколько пейзажных или архитектурных литографий, бывает, что и подлинники висят. Иногда - красный угол с иконами.
Но это если кабинет ощущается родным домом. Столбов же явно проводил здесь минимум рабочего времени. Лишь на стене, напротив рабочего стола, Одигитрия, да еще за спиной на стенке наблюдался какой-то простенький сосновый пейзажик.
В дизайне столбовского кабинета была еще некая странность. Но Таня не успела ее определить, так как разговор начался.
- Здравствуйте, Татьяна Анатольевна. Сколько времени вам нужно на интервью?
- Сколько дадите. Пока я в Зимовецком районе, можете располагать моим временем по вашему усмотрению.
- Принял к сведению, - кивнул Столбов. Но к пяти я должен быть в районной администрации, так что у нас пятьдесят минут. Спрашивайте.
"Не уважаю женщин, руководящих мужчинами во время соития, и респондентов любого пола, руководящих процессом интервью", - подумала Таня. Но надо было спрашивать. Первый вопрос Михаил Викторович подсказал своей любезностью: перед ним на столе лежал январский номер журнала "Наблюдатель".
- Вы постоянно читаете наш журнал?
- Только если посоветуют. Разговорами о политике я не интересуюсь, макроэкономические прогнозы беру из своих источников, светская хроника мне не нужна.
- А выездные репортажи…
- Смотря откуда. Если мне нужно что-то узнать про горячую точку или страну, важную для бизнеса я говорю с человеком, который там был. Единственный интересный ваш репортаж - рассказ, как парень проехал автостопом по Эфиопии и расплачивался нашей мелочью с Георгием Победоносцем.
Татьяна широко улыбнулась.
- А вам самому приходилось бывать в горячих точках?
- Приходилось, - ответил Столбов. Таким тоном, что тема была с ходу закрыта.
Неловкую паузу, заполненную тиканьем деревянных настольных часов, прервал хозяин кабинета:
- Татьяна Анатольевна, этот номер вашего журнала посвящен инновациям. Так?
Татьяна согласилась с легким удивлением.