- Знаете, вы очень верно все определили. Вам следует сделать то, что делаю я: поискать причины озлобления, депрессии, отвержения, недомолвок. Нужно постараться ответить на вопрос: когда́ я ощущаю нечто подобное и почему? Что стои́т за этим чувством? И нужно постоянно быть начеку, чтобы вновь не впасть в самообман. И вы поймете, в чем действительно нуждаетесь.
Люси наклонилась к Кэтрин и обняла ее - редко кто из допрашиваемых ею свидетелей когда-либо решался на подобное. Люси улыбнулась:
- У меня есть хорошая идея для вас. Давайте напишем книжку. "Руководство для девушек по самодопросу". Она обязательно станет бестселлером.
- В свободное время займемся. - Дэнс рассмеялась.
Они звонко чокнулись бутылками с водой.
Пятнадцать минут спустя они уже пили кофе с черничными оладьями, которые заказала Кэтрин, и тут вдруг зачирикал ее мобильный. Она бросила взгляд на номер, покачала головой и рассмеялась.
В доме Райма зазвенел звонок. Мгновение спустя в лаборатории появился Том в сопровождении Кэтрин Дэнс. Волосы у нее были распущены по плечам, а не заплетены в тугую косу, как раньше, а наушники болтались на шее. Она сняла тонкое пальто и, отдавая его Тому, приветствовала Амелию и только что прибывшего Мэла Купера.
Кэтрин нагнулась и почесала Джексона за ухом.
- Ну, как вам нравится наш прощальный подарок? - спросил ее Том.
Кэтрин рассмеялась:
- Он восхитителен, но по количеству животных в доме - как двуногих, так и четвероногих - я уже перекрыла все лимиты.
Ей позвонил Райм и попросил помочь им еще раз.
- Обещаю, это последний раз, - пробормотал он.
- Что случилось? - спросила она.
- В нашем расследовании возникла заминка. И мне нужна ваша помощь.
- Чем я могу быть вам полезна?
- Я вспомнил, что вы рассказывали мне о деле Хэнсона в Калифорнии. Просматривая стенограмму допроса, вы поняли, что у него было на уме.
Она кивнула.
- Я бы хотел, чтобы вы для нас сделали то же самое.
Райм изложил ей историю убийства друга Дункана Эндрю Калберта, которое заставило самого Дункана заняться разоблачением Бейкера и Уоллеса.
- Криминалистическая экспертиза не находит никакой связи полицейских с упомянутым убийством.
Кэтрин снова кивнула.
- Тем не менее мы обнаружили в деле очень странные вещи. У Калберта был карманный компьютер, но не было сотового. Что очень необычно. У любого бизнесмена в наше время есть сотовый… Кроме того, у него был блок бумаги для записей с двумя заметками на ней. Одна из них - "шардонне". Возможно, он хотел напомнить себе о необходимости купить вино. Вторая запись - "мужская туалетная комната". С какой стати нужно что-то подобное записывать? Я размышлял над этим, и мне пришло в голову, что такие вещи записывают, когда у человека какие-то проблемы с речью или со слухом. Заказывая вино в ресторане и спрашивая, где находятся соответствующие помещения. Да и к тому же отсутствие сотового. И я подумал: возможно, он был глухой.
- Поэтому, - продолжила Кэтрин, - друг Дункана был убит, потому что грабитель потерял терпение, когда бизнесмен не понял, что от него требуется, или замешкался, вытаскивая бумажник. Возможно, Дункан просто считал, что Бейкер убил его друга, а на самом деле это было всего лишь совпадение.
- Ситуация на самом деле еще более запутанная, - откликнулась Амелия.
- Я нашел вдову Калберта в Дулуте, - продолжил Райм. - Она сообщила мне, что он был глухонемой от рождения.
- Но, - добавила Амелия, - Дункан говорил нам, что Калберт спас ему жизнь в армии. Если он был глухонемым, никто бы не взял его в армию.
- Я думаю, - подвел итог Райм, - что Дункан просто прочитал в газете о жертве ограбления и назвал его своим другом, чтобы сделать правдоподобнее свой план изобличения Бейкера. - Криминалист пожал плечами. - Вообще-то ничего особенно страшного в этом нет. Мы арестовали Бейкера. Но остаются несколько вопросов. Просмотрите, пожалуйста, запись допроса Часовщика и скажите нам о своих выводах.
- Да, конечно.
Райм кивнул Куперу, и тот ввел какие-то команды в компьютер.
Мгновение спустя на мониторе появилось широкоугольное изображение Джеральда Дункана. Он удобно расположился в комнате для допросов, а голос Лона Селлитто описывал подробности дела. Затем началась собственно дача показаний. Дункан почти слово в слово воспроизвел все то, что уже сообщил Райму, сидя на тротуаре рядом с последним местом преступления "серийного убийцы".
Дэнс внимательно смотрела на экран и медленно кивала. Когда просмотр закончился, Купер нажал кнопку паузы, и лицо Дункана застыло на мониторе. Кэтрин повернулась к Райму:
- Это все?
- Да.
Он заметил, как застыло ее лицо.
- И что вы думаете? - спросил криминалист.
После некоторого колебания Кэтрин произнесла:
- Мне представляется, что дело не только в истории с убийством его друга. У меня такое ощущение, что все, что он здесь говорил, ложь от начала и до конца.
Воцарилось гробовое молчание.
Наконец Райм отвел глаза от картинки с Джеральдом Дунканом на экране и сказал:
- Продолжайте.
- Я определила его базовый уровень, когда он воспроизводил для нас детали своего плана, нацеленного на арест Бейкера. Нам известно, что определенные аспекты этого вполне соответствуют истине. Потом стрессовые уровни начали меняться, и у меня возникло подозрение, что он лжет. Наиболее сильные отклонения от базового уровня я заметила, когда он говорил о своем предполагаемом друге. И кстати, я думаю, что зовут его вовсе не Дункан. И живет он не на Среднем Западе. Да и заботит его совсем не Деннис Бейкер. Он не проявил никакого эмоционального интереса к аресту полицейского. Здесь есть что-то еще, гораздо более значимое для него.
Она бросила взгляд на экран и кивнула:
- Можно перемотать на середину? Там есть место, где он касается щеки.
Купер переключил на реверс.
- Да, вот здесь.
"Я никогда никому не причинял настоящего вреда. Я просто не способен ни на что подобное. Конечно, я тоже могу немного нарушить закон…"
Дэнс покачала головой и нахмурилась.
- Ну что? - спросила Амелия.
- Его глаза… - прошептала Кэтрин. - Вот в чем проблема.
- Почему?
- Я думаю, что он опасен, очень опасен. Я провела несколько месяцев, изучая записи допросов Теда Банди, серийного убийцы. Он был чистейший социопат, считавший, что может обмануть любого полицейского, не оставив ни малейших внешних следов. Но единственным, что я заметила в Банди, была незначительная на первый взгляд реакция глаз, когда он говорил, что никого никогда не убивал. Реакция не была типичной для обмана. В ней скорее проявлялось разочарование в самом себе. Он пытался отрицать что-то очень существенное для его личности и самооценки. - Кэтрин кивнула на экран: - В точности то же самое делал сейчас и Дункан.
- Вы уверены? - переспросила Амелия.
- Конечно, не на все сто процентов. Но мне кажется, вы должны задать ему еще ряд вопросов.
- Что бы он там ни замышлял, пока мы не выясним все до конца и не избавимся от оставшихся сомнений, лучше перевести его на третий уровень задержания.
Так как считалось, что Джеральд Дункан задержан за незначительные ненасильственные преступления, его отправили в тюремное помещение на Сентрал-стрит, охрана которого оставляла желать лучшего. Сбежать оттуда было трудно, но при определенной смекалке вполне возможно. Райм попросил, чтобы его соединили с начальником тюрьмы на Манхэттене.
Райм представился и предложил перевести Дункана в более надежно охраняемую камеру.
Собеседник ничего не ответил. Райм подумал, что он не желает выполнять приказы гражданского лица.
Ох уж эта бюрократия…
Он скорчил кислую мину и взглянул на Амелию, подразумевая, что перевод Дункана должна санкционировать она. Но тут стала понятна истинная причина молчания тюремного начальника.
- Извините, детектив Райм, - запинаясь, произнес тот в трубку, - он у нас находился всего несколько минут. Мы ведь даже не зарегистрировали его.
- Что?!
- Прокурор… ну, в общем, он, кажется, с кем-то там договорился, и вчера вечером Дункана отпустили. Я думал, вы знаете.
Глава 35
10.03
Чарлз Веспасиан Хейл, человек, выдававший себя за Джеральда Дункана, Часовщика, ехал на метро. Он бросил взгляд на наручные часы (карманный брегет, который он успел полюбить, для его нынешней роли не подходил).
Все в точности соответствовало его плану. Охваченный предвкушением давно ожидаемого, немного волнуясь и в то же время пребывая в почти полной гармонии с самим собой, он сел на метро в Бруклине, там, где с самого начала и располагалась его квартира.
Очень немногое из того, что Хейл рассказал Винсенту Рейнольдсу о своем прошлом, соответствовало действительности. Да и с какой стати он стал бы говорить ему правду? Хейл планировал большую и яркую карьеру в своей профессии и прекрасно понимал, что жирный насильник все разболтает полицейским при первой же угрозе.
Хейл родился в Чикаго в семье школьного учителя латыни (отсюда и его второе имя - в честь благородного римского императора) и управляющей отделом детских вещей в пригородном магазине "Сиэрс". Родители почти не общались между собой. Каждый вечер после тихого немногословного ужина все расходились по своим углам: отец возвращался к книгам, мать - к швейной машинке. Вместе они собирались еще только перед маленьким телевизором, устраиваясь в двух креслах подальше друг от друга, и смотрели ситкомы и вполне предсказуемые полицейские сериалы. Телевизор предоставлял им уникальную возможность делать комментарии по поводу увиденного и выражать в них свои желания, злобу и зависть, которые у них никогда бы не хватило мужества проявить напрямую.
Тишина…
Мальчик большую часть жизни провел в одиночестве. Он, несомненно, был одаренным ребенком, родители же проявляли в общении с ним апатичное равнодушие, ограничиваясь демонстрацией хороших манер, и некоторое любопытство, словно он был редкостным экзотическим растением, правил ухода за которым они точно не знали. Часы скуки и одиночества в детском возрасте стали причиной неизбывной тоски, которая, в свою очередь, породила острое желание как-то занять время, чтобы не задохнуться от жуткой тишины дома.
Почти целый день Чарлз проводил на улице, бродил по пригородам или лазал по деревьям. Почему-то так получалось, что одиночество на улице не казалось ему столь мучительным, как дома. Здесь всегда находилось что-то интересное, за каждым холмом тебя ожидало нечто новое и неизведанное, так же как и на каждой ветке старого клена. В школе он записался в биологический кружок. Отправляясь в экспедиции, всегда первым переходил канатный мост, прыгал в реку со скалы, спускался на веревке со склона горы.
Если же мальчику приходилось по каким-то причинам оставаться дома, то он занимал свое время, приводя вещи в порядок. Расстановкой и раскладыванием письменных принадлежностей, книг и игрушек он мог заполнять мучительные часы вынужденного заточения. Отдаваясь этому занятию с головой, Чарлз не страдал от скуки и не боялся тишины.
Он не терпел беспорядка, необязательности или халтуры, приходя в неистовство даже от совсем незначительных отклонений от идеала "совершенства", как, например, слегка перекошенные железнодорожные пути или погнутая велосипедная спица. Любые нарушения, заминки и сбои вызывали в нем нервную дрожь, сходную с той, которая возникает у некоторых, когда они слышат звук ногтя, царапающего школьную доску.
Как, к примеру, брак его родителей. После их развода он больше ни с кем из них не разговаривал. Жизнь должна быть аккуратной и безупречной во всем. Если же названный идеал недостижим, следует уничтожить все дурно функционирующие компоненты до одного. Он никогда не молился (так как не располагал никакими эмпирическими доказательствами возможности упорядочить жизнь с помощью общения с божеством), но если бы когда-то что-то подобное пришло ему в голову, Чарлз, несомненно, обратился бы к Богу с единственной просьбой - чтобы Он уничтожил любой беспорядок в мире.
Два года Хейл провел в армии. Здесь он был в своей стихии - в атмосфере порядка и дисциплины. Он поступил в офицерскую школу и сразу привлек внимание начальства. После присвоения офицерского звания Хейлу поручили преподавание военной истории, а также тактического и стратегического планирования, в чем он проявлял поистине блестящие способности.
После демобилизации он целый год провел, путешествуя по Европе и занимаясь альпинизмом. Затем вернулся в Америку, заинтересовался бизнесом, испробовал себя в банковских инвестициях и в качестве венчурного капиталиста, а по ночам изучал юриспруденцию.
Какое-то время работал адвокатом, блестяще организуя сделки. Чарлз зарабатывал неплохие деньги, но в жизни ему постоянно сопутствовало одиночество. Он избегал длительных связей с людьми, так как они были непредсказуемы и часто отличались совершенно нелогичным поведением. Страсть к планированию и порядку мало-помалу вытеснила из души Чарлза потребность в любви. И подобно любому, кто замещает реальные отношения некой навязчивой идеей, ему стали требоваться все более изощренные способы ее удовлетворения.
Чарлз нашел идеальное решение шесть лет назад. Он убил первого человека.
Хейл, который в то время жил в Сан-Диего, узнал, что один его знакомый, коллега по бизнесу, попал в автокатастрофу и серьезно пострадал. Какой-то пьяный подросток въехал в его машину. В результате бизнесмен получил перелом бедра и обеих ног, одну из которых пришлось ампутировать. Пьяный водитель не выразил ни малейшего сожаления по поводу случившегося, не признал за собой никакой вины и даже пытался все свалить на жертву наезда. Негодяя тем не менее привлекли к суду, но из-за того, что это была его первая судимость, он отделался легким наказанием. После суда он начал преследовать знакомого Хейла угрозами.
И Хейл решил, что настало время действовать. Он разработал изощренный план с целью запугать подонка. Однако, продумывая свой замысел, Чарлз вдруг понял, что ему почему-то вдруг становилось от него не по себе, он начинал страшно нервничать. В нем отсутствовало необходимое совершенство, он был какой-то неуклюжий. В плане не было идеального завершения. И в конце концов Хейл понял, в чем дело. По его замыслу жертва должна была быть насмерть напугана, но при этом остаться в живых. Если бы парень погиб, совершенство было бы достигнуто, и не осталось бы следов, которые могли бы привести к Хейлу и его другу.
Но способен ли он был на самом деле убить человека? Сама мысль о подобном преступлении казалась чудовищной.
Так да или нет?
Дождливым октябрьским вечером Хейл принял решение.
Убийство было совершено безупречно, и полиция даже не заподозрила, что молодой человек мог погибнуть по какой-то другой причине, а не из-за случайного удара током, который он получил по неосторожности.
Хейл готовился переживать угрызения совести. И не почувствовал ни малейших. Вместо них он испытал необычайный экстаз. Его план был реализован столь блестяще, что сам факт убийства утратил всякое значение.
И как наркоман, он уже не мог остановиться.
Некоторое время спустя Хейл участвовал в бизнес-проекте в Мехико - строительстве комплекса шикарных вилл. Из-за одного коррумпированного бюрократа, руководившего реализацией упомянутого проекта, у них возникло столько препятствий, что сделка грозила лопнуть, поглотив массу средств. Компаньон Хейла, мексиканец, сообщил ему, что этот чиновник уже много раз заваливал бизнес-проекты, если не получал требуемые взятки.
- Какая жалость, что его никак нельзя убрать! - робко заметил Хейл.
- О! Его не убрать ни при каких обстоятельствах! - отозвался мексиканец. - Он, как говорится, неуязвим.
Последняя реплика компаньона привлекла внимание Хейла.
- Ну и почему он так неуязвим? - спросил он.
Продажный чиновник, объяснил мексиканец, буквально одержим собственной безопасностью. Он ездит в сопровождении группы вооруженных охранников в громадном бронированном внедорожнике, изготовленном по индивидуальному заказу. Компания, обеспечивающая безопасность, постоянно меняет пути его передвижения между домом, офисом и местами встреч. Он часто перемещает членов своей семьи из одного принадлежащего ему дома в другой, да и сам время от времени живет не в собственных домах, а у родственников, друзей или просто на съемной квартире. Чаще всего он ездит с младшим сыном, и ходит слух, что он держит мальчишку в качестве щита. Кроме всего перечисленного, он пользуется всеми охранными привилегиями любого высокопоставленного государственного чиновника.
- Вот почему я говорю, что он практически неуязвим, - заключил мексиканец, наливая Чарлзу текилу очень дорогой марки - "Патрон".
- Неуязвим, - повторил за ним Хейл шепотом и кивнул.
Вскоре после их встречи в "Эль херальдо де Мексико" от 23 октября появились пять на первый взгляд совершенно не связанных между собой статей.
• Пожар в офисе охранной компании "Мексикана сегуридад привада". Все сотрудники эвакуированы. О серьезных повреждениях и жертвах не сообщается.
• Хакер вывел из строя центральный компьютер компании-провайдера услуг мобильной связи, в результате в ряде районов Мехико и его южных пригородах в течение примерно двух часов отсутствовала связь.
• Посередине шоссе № 160 к югу от Мехико, рядом с Чалко, загорелся грузовик, движение в северном направлении было полностью перекрыто.
• Генри Порфирио, глава комиссии по лицензированию строительных проектов "Дистрикт федерале" погиб, когда его внедорожник сорвался с моста с односторонним движением, врезался в цистерну с пропаном, припаркованную там, и взорвался. Инцидент произошел, когда водители, следуя инструкциям сигнальщика, съезжали с шоссе на боковую дорогу, чтобы не создавать более серьезную пробку. Другие автомобили вполне успешно справились с переездом по мосту, но бронированная машина чиновника оказалась слишком тяжелой для старых конструкций, несмотря на то что, судя по дорожному знаку, мост должен был выдержать внедорожник. Глава охраны Порфирио знал о пробке и пытался связаться с ним, чтобы предложить более безопасный путь, но мобильный телефон чиновника не работал. Пострадал только автомобиль Порфирио.
Сына Порфирио, который практически постоянно сопровождает своего отца, не было в автомобиле, так как у мальчика накануне проявились признаки легкого отравления и он остался дома с матерью.
• Эразмо Салено, высокопоставленный чиновник в мексиканском федеральном правительстве, был арестован после того, как по чьей-то подсказке полиция устроила обыск в его загородном доме и обнаружила там запасы кокаина (интересно, что, кроме полиции, были оповещены и журналисты, включая и фотографа из "Лос-Анджелес таймс").