Коренастая женщина по имени Шарлотта Аллертон накануне выступала в роли сестры Тедди Адамса, первой "жертвы" Часовщика. Мужчина рядом с ней - Бад Аллертон, ее муж, разыгравший роль адвоката, добившегося освобождения Джеральда Дункана под обещание, что его клиент выступит с потрясающими свидетельствами на скандальном процессе против коррумпированных полицейских.
Бад и в самом деле был адвокатом, хоть и не практиковал уже в течение нескольких лет. Ему пришлось реанимировать свои юридические познания ради осуществления плана Дункана, по которому Бад должен был исполнить роль адвоката по уголовным делам из престижной адвокатской конторы Рида. Помощник районного прокурора попался в расставленные для него силки, не позаботившись даже позвонить в контору и проверить, есть ли у них такой сотрудник. Джеральд Дункан совершенно правильно рассчитал, что прокурора будет занимать только возможность сделать себе громкое имя на деле о коррупции в полиции и он поверит любой лжи. Да и к тому же кому придет в голову спрашивать у адвоката удостоверение личности?
Внимание Шарлотты и Бада было приковано к экрану телевизора. Они смотрели новости. Специальный выпуск об обеспечении безопасности рождественской елки. На мгновение Шарлотта оторвала взгляд от экрана телевизора и посмотрела в сторону главной спальни в их гостиничном номере, где их хорошенькая худенькая дочурка читала книжку. Девочка смотрела сквозь приоткрытую дверь на мать и отчима тем же суровым взглядом своих темных глаз, который был характерен для нее в последние месяцы.
Ох уж эта девчонка…
Шарлотта вновь повернулась к телеэкрану.
- Не слишком ли долго? - спросила она.
Бад ничего не ответил. Он сидел, сжав руки, наклонившись вперед, сгорбившись и упершись локтями в колени. Как будто молится, подумала Шарлотта. Он частенько молился.
Мгновение спустя репортер, задача которого заключалась в том, чтобы спасти счастливые семейства от страшной напасти - пожаров, возникающих из-за возгораний рождественских елок, исчез, и на экране появилась надпись: "Специальный выпуск новостей".
Глава 37
11.07
Занимаясь исследованиями часового дела с целью создания правдоподобного образа убийцы-мстителя, Чарлз Хейл познакомился с идеей "усложнения".
Под "усложнением" понимается дополнительная функция в часах, сообщающая о чем-то еще, помимо времени суток. К примеру, крошечные циферблаты, имеющиеся в некоторых хронометрах, предоставляющие информацию о дне и дате, о часовых поясах, так называемая "репетиция" (мелодия, звучащая через определенные интервалы). Часовщики всегда считали добавление возможно большего количества различных усложнений свидетельством особого мастерства создателя часов. Типичным примером этого является "Патек-Филипп-стар калибр 2000" - часы, имеющие более тысячи деталей. Их усложнения предлагают владельцу такую информацию, как время восхода и заката солнца, вечный календарь, день недели, дату, месяц, время года, фазы и характеристики вращения луны, несколько мелодий и тому подобное.
Проблема с усложнениями состоит, однако, в том, что они имеют тенденцию отвлекать от важнейшей цели часов - показывать точное время суток. Брайтлинг, к примеру, выпускает великолепную продукцию, но в некоторых из его моделей марки "Профешнл" и "Навитаймер" такое количество циферблатов, стрелок и побочных функций, от секундомеров до логарифмических линеек, что основные стрелки легко не заметить.
Впрочем, Чарлзу Хейлу как раз и были нужны именно "усложнения". Целый их ряд он встроил здесь в Нью-Йорке в собственные "часы" - в свой грандиозный план, - чтобы отвлечь полицию от своей истинной цели. Ведь существовала большая вероятность того, что Райм и его группа обнаружат его побег и выяснят, что он вовсе не Джеральд Дункан и что его основной замысел заключался совсем не в том, чтобы разделаться с полицейским-вымогателем.
Поэтому понадобилось еще одно "усложнение", чтобы сосредоточить внимание полиции на чем-то второстепенном.
Завибрировал сотовый. Хейл взглянул на текстовое сообщение от Шарлотты Аллертон.
"Музей закрыт. Полиция разыскивает вас там".
Хейл положил телефон обратно в карман.
И пережил мгновение острого, почти сексуального, удовольствия.
По поступившему сообщению он понял самое важное. Хотя Райм теперь и знает, что Дункан вовсе не тот, за кого себя выдает, тем не менее в полиции все-таки продолжают не замечать главного, они все еще полностью сосредоточены на "усложнении" с музеем "Метрополитен". Хейл подбросил полиции очередную ложную подсказку, что он якобы планирует похитить знаменитый Дельфийский механизм. Он разбросал в той церкви, где они скрывались с Винсентом, проспекты с хорологических выставок в Бостоне и Тампе. Он постоянно твердил Винсенту о пресловутом механизме. Он упомянул торговцу часами о своей страсти к старым хронографам и, в частности, говорил о механизме и об интересе к выставке в музее "Метрополитен". Небольшой пожар, устроенный им в Национальном институте стандартов и технологий в Бруклине, наведет их на мысль, что он собирается каким-то образом изменить ход главных цезиевых часов страны, чтобы вывести из строя систему безопасности в музее и украсть механизм.
План похищения механизма должен был представляться полиции очень хитрым и убедительным мотивом действий Хейла. Сотрудники органов часами будут рыскать по музею и по близлежащему Центральному парку в поисках Часовщика и со всех сторон прощупывать его холщовую сумку. В ней находились четыре толстых тома с вырезанными страницами и вложенными туда двумя пакетами питьевой соды, небольшой сканер и, конечно, часы - дешевый электронный будильник. Все это были абсолютные "пустышки", но полиция будет занята ими несколько часов.
"Усложнения" в его плане были столь же элегантны и почти столь же многочисленны, как и в самых сложных в мире наручных часах, изготовленных Джеральдом Джентой.
В данный момент Хейл находился уже достаточно далеко от музея, который он покинул полчаса назад. Вскоре после того, как он вошел туда и оставил в гардеробе сумку, Хейл проследовал в кабинку туалета, где снял пальто, под которым была военная форма майора. Вслед за этим он надел очки и пилотку, которая до того момента была спрятана в кармане пальто, и поспешно покинул музей. В настоящее время Хейл находился в центре, на Манхэттене, медленно продвигаясь сквозь охранные кордоны по направлению к зданию управления городского строительства.
Очень скоро несколько военнослужащих и членов их семей будут присутствовать на параде, проводимом на Бродвее в их честь городскими властями, министерством обороны и государственным департаментом. Вслед за этим состоится торжественная церемония в здании управления городского строительства. Чиновники будут приветствовать военных, вернувшихся из дальних стран, где они участвовали в конфликтах, и их близких, вручать им похвальные письма за безупречную службу и благодарить за желание продолжить ее. После того как церемония закончится, а затем и все обязательные фотографирования и банальные заявления для прессы, гости разойдутся, генералы же и государственные чиновники соберутся вновь, чтобы обсудить дальнейшие усилия по распространению демократии по самым отдаленным уголкам земли.
Именно эти правительственные чиновники, а также военнослужащие, члены их семей и представители прессы, присутствующие на церемонии, и были истинной целью Чарлза Хейла.
Его наняли с очень простым, в чем-то даже примитивным заданием - убить как можно больше тех, кому случится там оказаться.
* * *
За рулем сидел ее крепкий, постоянно улыбающийся Боб, а рядом она сама, Люси Рихтер. Они направлялись к месту проверки документов у здания Управления городского строительства.
Там им придется сидеть на зверском холоде (между прошлым четвергом и сегодняшним днем Люси пришлось пережить стоградусный перепад в температуре) и наблюдать за тем, как мимо проходят оркестранты, участники военного парада, ее сослуживцы, а затем самим пройти в здание для участия в церемонии.
Люси сидела молча, положив руку на мускулистое бедро мужа.
"Хонда" двигалась в густом потоке автомобилей. Боб пытался поддерживать беседу, что-то говорил о вечеринке, которую его родители назначили для них на завтра. Люси рассеянно отвечала. Ее вновь начали мучить мысли о том "большом душевном конфликте", по поводу которого она советовалась с Кэтрин Дэнс. Следует ли ей возобновить контракт или лучше уйти из армии?
"Самодопрос…"
Когда она согласилась возобновить контракт месяц назад, была ли она по-настоящему честна с собой?
Нужно искать в себе то, о чем говорила ей агент Дэнс: злобу, раздражение, депрессию… Лжет ли она себе?
Люси попыталась выбросить эти мысли из головы.
Они приблизились к зданию управления городского строительства, и на противоположной стороне улицы Люси увидела группу протестующих. Они выступали против участия Америки в целом ряде вооруженных конфликтов за рубежом. Ее друзья и сослуживцы презирали таких вот "нытиков", но, как ни странно, Люси не разделяла их негодования и раздражения. Она считала, что сам факт того, что кому-то в ее стране разрешено протестовать и организовывать демонстрации, не опасаясь оказаться в тюрьме, подтверждает правильность сделанного ею выбора.
Они приблизились к месту проверки документов на перекрестке у здания управления. Два солдата подошли к ним, намереваясь осмотреть машину.
Люси рассмеялась.
- Что случилось? - спросил Боб.
- Посмотри, - ответила она.
Он опустил глаза. Ее рука лежала на правом бедре, там, где, находясь на службе, она обычно носила оружие.
- Уже собиралась стрелять? - усмехнулся Боб.
- Рефлекс. В местах проверки. - Люси рассмеялась. Смех получился мрачным.
"Горький туман…"
Боб кивнул солдатам и улыбнулся жене:
- Думаю, мы более или менее в безопасности. Мы ведь не в Багдаде и не в Кабуле.
Люси сжала ему руку, и они проехали дальше на стоянку для гостей.
Чарлза Хейла ни в коем случае нельзя было назвать абсолютно аполитичным. Он имел свою точку зрения по поводу демократии, теократии, коммунизма, фашизма и так далее. Но его взгляды не выходили за рамки тех примитивных представлений, которые отличают слушателей, звонящих на "Раш лимбо" или радио "Эн-пи-ар", то есть ничего радикального или даже определенного. Поэтому, когда в октябре прошлого года Шарлотта и Бад Аллертон наняли его, чтобы "направить послание" народам по поводу необдуманного вмешательства Америки в дела "варварских" иностранных государств, Хейла одолела интеллектуальная зевота.
Однако когда он наконец задумался над их предложением, оно неожиданно его заинтриговало.
- Мы вели переговоры с шестью разными людьми, и никто не согласился, - сообщил ему Бад Аллертон. - Они сочли это практически невыполнимым.
Чарлзу Веспасиану Хейлу понравилось слово "невыполнимый". Скука тебе явно не грозит, если берешься за осуществление "невыполнимого". Оно чем-то напомнило ему другое слово - "неуязвимый".
Шарлотта и Бад, ее второй муж, были членами маргинальной террористической группировки праворадикального толка, в течение многих лет организовывавшей нападения на сотрудников и здания федерального правительства, а также устраивавшей провокации против ООН. Некоторое время назад они ушли в подполье, но совсем недавно, возмущенные активным вмешательством США в дела зарубежных государств, Шарлотта и другие члены ее безымянной организации решили, что настало время для чего-то по-настоящему значительного.
Планируемое нападение должно было не только "направить послание", столь важное для них, но и причинить врагу серьезный вред: ведь будут убиты крупные военные и правительственные чиновники, предавшие те принципы, на которых была основана Америка, и пославшие наших ребят и - да смилуется над нами Господь! - девушек на верную смерть на чужой земле ради благополучия каких-то отсталых варваров, которые даже и христианами-то не являются.
Хейлу удалось пропустить мимо ушей тягостную риторику своих клиентов и приступить к выполнению задания. Он прибыл в Нью-Йорк во время празднования Хэллоуина, поселился в безопасном месте, о котором никому не было известно, и следующие полтора месяца провел "собирая свой хронометр", то есть приобретая необходимое оборудование, подыскивая ничего не подозревающих помощников (Денниса Бейкера и Винсента Рейнольдса), пытаясь как можно больше узнать о предполагаемых жертвах Часовщика и внимательно осматривая здание управления строительства.
Именно к нему он сейчас и приближался по пронизывающему утреннему холоду.
Названное здание было выбрано для проведения подобных церемоний и встреч не из-за характера деятельности самого управления, которое к обороне и военным операциям за рубежом не имело никакого отношения. Предпочтение ему отдавалось потому, что оно было федеральным зданием с самой надежной системой безопасности на всем Нижнем Манхэттене. Стены в нем из толстого известняка. Если террористу удалось бы каким-то способом преодолеть кордоны вокруг и взорвать рядом со зданием автомобиль, последствия были бы гораздо менее разрушительными, нежели от подобного же взрыва рядом с каким-нибудь суперсовременным строением со стеклянным фасадом. Управление строительства, кроме того, было и заметно ниже других правительственных зданий, что делало его почти неуязвимым для ракет и самолетов с пилотами-камикадзе. В нем было не очень много входов и выходов, что облегчало контроль. Напротив зала, в котором планировалось проведение церемонии награждения и затем заседание по стратегическому планированию, находилась глухая стена здания на противоположной стороне переулка - тем самым исключалась опасность обстрела снайпером.
А при том, что оно охранялось двумя дюжинами солдат и полицейских, вооруженных автоматическим оружием и расположившихся на близлежащих улицах и на крышах домов, здание становилось практически неуязвимым.
Снаружи…
Никому и в голову не приходило, что угроза может исходить изнутри.
Чарлз Хейл предъявил свои три воинских удостоверения, два из которых были специально отпечатаны для сегодняшнего мероприятия и выданы приглашенным только во вторник. Ему кивком предложили пройти через металлодетектор, а затем ощупали.
Последний из охранников, капрал по званию, проверил документы во второй раз, а затем отсалютовал ему. Хейл поприветствовал его в ответ и вошел в здание.
Управление строительства представляло собой настоящий лабиринт, но Хейл без всяких затруднений проследовал прямо в подвал. Он превосходно знал расположение здешних помещений, так как пятая предполагаемая жертва маньяка-часовщика работала оценщиком в компании, занимавшейся покрытием полов и поставлявшей сюда линолеум и ковры три года назад. Хейл получил упомянутую информацию из открытой документации по заключению правительственных контрактов. В папках Сары Стэнтон он обнаружил точные чертежи всех комнат и коридоров в управлении. (Названная компания находилась в том же коридоре, что и фирма доставки, куда он звонил, чтобы пожаловаться на утрату посылки, предназначавшейся для музея "Метрополитен", тем самым добавляя убедительности версии о намерении Часовщика похитить Дельфийский механизм.)
По сути дела, все "нападения" Часовщика в течение этой недели - за исключением мнимого кровавого "убийства" на пирсе - являлись важными шагами, приближавшими его к сегодняшней цели: компания по покрытию полов, квартира Люси Рихтер, переулок на Сидар-стрит и мастерская флористки.
Он залез в квартиру Люси, чтобы перефотографировать, а затем подделать особые пропуска, наличие которых требовалось от военнослужащих, приглашенных на церемонию по вручению наград (ее имя он узнал из газетной статьи, посвященной намеченному мероприятию). Позднее Хейл также скопировал и заучил наизусть предоставленную ей секретную директиву министерства обороны по поводу самого события и всех охранных процедур, планировавшихся на сегодняшний день в департаменте строительства.
Даже мнимое убийство выдуманного Хейлом Тедди Адамса сослужило ему определенную службу. В переулке именно за этим зданием Хейл положил тело жертвы уэстчестерской автомобильной катастрофы. Когда прибыла Шарлотта Аллертон, исполнявшая роль убитой горем сестры погибшего, охранники пропустили несчастную женщину через запасной вход в здание управления и позволили ей воспользоваться туалетом на нижнем этаже. Оказавшись внутри, она оставила там то, что в данный момент Хейл извлекал из встроенного в стену мусорного ящика: пистолет 22-го калибра с глушителем и два небольших металлических диска. Никакого другого способа пронести оружие в здание, снабженное несколькими металлоискателями и надежной охраной, не было. Хейл спрятал пистолет в карман и проследовал в конференц-зал, расположенный на седьмом этаже.