- Сукин сын! А мы сможем не подпускать их к основному расследованию? Эти ребята все испортят.
- Я предложу им сосредоточиться на сборе информации, но из этого ничего не выйдет, - ответил Даниэль. - Клей рассчитывает, оседлав борьбу с преступностью, стать генеральным прокурором или даже президентом. Газеты называют эти убийства "национальным терроризмом". Он обязательно сюда явится. Помнишь, он отправился в Чикаго, когда там работали над делом о наркотиках, и в Лос-Анджелес, когда бушевала Армия зеленых. А как только он здесь окажется, развернет бурную деятельность.
- Да пошел он. Пусть делает что захочет.
- Попытайся вести себя прилично. А пока давай получим снимки в "Трибьюн" и начнем прочесывать улицы. Если нам удастся поймать этих уродов, Лоуренсий Сервильный незачем будет сюда тащиться.
Они встретились с представителями "Стар трибьюн" в кабинете Луиза Пинка, главного редактора газеты, голова которого напоминала бильярдный шар. Герольд Прост и Шелли Лоуренсий тоже присутствовали. Лили появилась под руку с Даниэлем; Лукас заметил, что его локоть прижимается к ее груди. Шеф надел серый костюм, как две капли воды похожий на костюм Пинка; на лице застыла довольная улыбка. Встреча продолжалась десять минут.
- Причина, по которой я выступаю против того, чтобы удовлетворить вашу просьбу, в следующем: оказываем ли мы содействие полиции? Ответ наносит вред нашей репутации и лишает нас доверия, - сказала круглолицая Лоуренсий.
- Чьего доверия? - сердито поинтересовалась Лили.
Она была в шелковой блузке и новой юбке из твида. Лукас подумал, что у нее лучший в мире цвет лица или она отлично умеет пользоваться макияжем.
- Простых горожан, - ответила Лоуренсий.
Она была в мятом хлопчатобумажном платье голубого цвета, который совсем не гармонировал с ее глазами. Лили выглядела намного лучше, и Лукас пожалел, что она не осталась за дверью.
- Ерунда, - фыркнула Лили. - Вы сидите в огромном здании, по которому болтаются японки в дешевых мокасинах, и при этом беспокоитесь, что о вас подумают простые горожане? Боже праведный!
- Успокойтесь, - вмешался Дэвенпорт. - Она права. Это тонкий вопрос.
- Мы бы не стали вас ни о чем просить, если бы были совершены самые обычные преступления. Но прошлой ночью убили федерального судью, зарезали. А кроме того, одного из подающих надежды политиков и еще двух человек, - сладчайшим голосом проговорил Даниэль и повернулся к Лили. - Дело в том, что пресса находится в очень деликатном положении.
Затем он снова повернулся к Пинку и Проблеску, которые принимали все решения.
- Нам нужно только взглянуть на лицо человека, который, как кажется офицеру Ротенберг, является убийцей из Нью-Йорка. А также нас интересуют люди, стоящие вокруг него. Мы хотим их допросить. Вы можете напечатать эти снимки в газете, чтобы на них могли взглянуть все желающие. Вы же никому не обещали хранить конфиденциальность. По правде говоря, те люди сами привлекли к себе внимание, когда приняли участие в драке.
- Да, действительно, - сказал Прост, и на лице Пинка вспыхнуло и погасло раздражение.
Пробст занимался рекламой.
- Вы сможете сделать из этого замечательную историю, - вставил Лукас. - И заткнете за пояс "Пионер пресс".
Лоуренс тут же просветлела, но Лили продолжала кипеть от возмущения.
- А если вы нам откажете, мы пойдем в суд и все равно заставим вас сделать то, что нам нужно, - сердито заявила она.
- Эй, послушайте…
Пинк выпрямился в своем кресле.
Даниэль перебил его прежде, чем он успел еще что-то сказать. Он наставил палец в лицо Лили и заявил:
- Нет, мы не станем этого делать, лейтенант. Если здесь будет принято решение не давать нам то, что мы просим, мы будем искать другие фотографии, но в суд не пойдем. А если вы и дальше собираетесь продолжать в том же духе, я отправлю вас назад в Нью-Йорк быстрее, чем вы успеете произнести "Авеню обеих Америк".
Лили открыла рот и тут же его захлопнула.
- Ладно, - сказала она и посмотрела на Пинка. - Извините.
Даниэль наградил газетчика своей самой обаятельной улыбкой и сказал:
- Пожалуйста.
- Я думаю… нам следует попросить, чтобы сюда принесли кое-какие снимки, - сказал Пинк и кивнул Лоуренсий. - Будьте любезны.
Все сидели молча, пока издатель не принесла три толстых конверта из плотной бумаги и не протянула их Пинку. Тот открыл один, достал несколько фотографий восемь на десять, посмотрел на них и передал Даниэлю. Тот положил их на столе перед Лили, которая встала, разложила фотографии по одной и принялась изучать.
- Это он, - через некоторое время сказала она и постучала пальцем по одному из лиц. - Наш человек.
Они получили два набора снимков и остановились на углу, прежде чем Даниэль отправился назад, в здание городского совета.
- Ларри Харт придет сегодня днем. Ему нужно закрыть текущие дела, - сказал Даниэль Лукасу. - Я дам ему фотографии. Возможно, он кого-то из них узнает.
- Хорошо. А я покажу те, что у меня.
Даниэль кивнул и посмотрел на Лили.
- Вам следует научиться сдерживаться. Вы чуть все не испортили.
- Газетчики очень меня раздражают, - сказала она. - Они над вами измывались.
- Надо мной никто не измывался. Все прекрасно знали, что будет. Но ритуалы следует соблюдать, - мягко проговорил Валентин.
- Ладно, это ваша территория. Прошу меня простить, - ответила она.
- Вам следовало извиниться. А поскольку я классный парень, я ваши извинения принимаю, - заявил Даниэль и направился на другую сторону улицы.
Лили пару секунд смотрела ему вслед, а потом сказала:
- Ну и тип.
- Он вполне ничего. Иногда с ним непросто, но он не дурак, - сказал Дэвенпорт.
- И кто такой Ларри Харт? - спросила Лили.
- Работает в социальном обеспечении, сиу. Хороший парень, знает улицы, возможно, знаком с тысячей индейцев. Занимает серьезное положение в местной национальной политике. Написал несколько статей, посещает церемонии и так далее.
- Он нам необходим. Вчера я провела на улицах города шесть часов и ничего не узнала. Тот, с кем я была…
- Ширсон?
- Да. Он не отличит индейца от пожарного гидранта. Господи, мне даже стыдно было, - сказала она, качая головой.
- Вы не собираетесь сегодня с ним ездить по городу?
- Нет. - Она совершенно серьезно посмотрела на него. - Кроме того что у него патологические низкий уровень интеллекта, у нас вчера возникла небольшая проблема.
- Вот как?
- Я подумала, что могла бы поехать с вами. Вы ведь собираетесь показать фотографии людям?
- Да.
Лукас почесал в затылке. Ему не нравилось работать с напарником: иногда он заключал сделки, при которых не нужны лишние свидетели. Но Лили была из Нью-Йорка и вряд ли могла доставить ему неприятности.
- Ладно. Я оставил машину вон там.
- Все говорят, что у вас самые лучшие связи в индейском сообществе, - сказала женщина, когда они шли к машине.
Дэвенпорт не сводил с нее глаз и споткнулся на неровном асфальте. Она ухмыльнулась, но продолжала смотреть прямо перед собой.
- Я знаком примерно с восемью индейцами. Может, их десять. Но не больше, - ответил Лукас, когда пришел в себя.
- Но это же вам удалось узнать про фотографию из газеты, - заметила она.
- Просто у меня был парень, которого я сумел прижать.
Лукас сошел с тротуара и обошел капот "порше". Лили шла за ним.
- Хм, вам сюда, - сказал он, показывая на пассажирскую дверцу.
Она удивленно посмотрела на автомобиль.
- Это ваша машина?
- Моя.
- Я думала, нам на другую сторону улицы, - проговорила Лили, возвращаясь на тротуар.
Лукас сел за руль и открыл для нее дверь. Она забралась внутрь и пристегнула ремень.
- В Нью-Йорке мало кто из копов осмелится ездить на "порше". Иначе все будут думать, что они нечисты на руку.
- У меня есть собственные деньги, - сказал Дэвенпорт.
- И тем не менее не было никакой необходимости покупать "порше", - прямо сказала она. - Вы могли выбрать хорошую машину за десять или пятнадцать тысяч, а оставшиеся двадцать или тридцать отдать на благотворительность. Например, "Малым сестрам бедняков".
- Я об этом думал, - сказал Лукас, сделал запрещенный разворот и помчался на скорости сорок миль в час в деловой зоне, где было разрешено только двадцать пять. - И решил, что пусть катятся ко всем чертям.
Лили откинула назад голову и громко рассмеялась. Лукас ухмыльнулся и подумал, что у нее, конечно, имеется пара лишних фунтов, но, может, это не так уж и плохо.
Они отправились в Индейский центр и показали там фотографии. Двоих мужчин знали в лицо, но не по именам. Никто не мог сказать, где они живут. Лукас позвонил Андерсону и сообщил, что им удалось выяснить, тот обещал позаботиться, чтобы снимки были повсюду.
Они вышли из Центра и заглянули в дом, населенный по большей части индейцами, где Дэвенпорт знал двоих стариков, работавших сторожами. Но они не сказали ничего нового. А их враждебность, казалось, можно было потрогать руками.
- Они не любят полицейских, - сказала Лили, когда они вышли на улицу.
- Здесь никто не жалует копов, - проговорил Лукас, оглянувшись на обветшалое здание. - Когда они нас видят, мы по большей части эвакуируем их машины, оставленные на зиму. Они нас не любят, но, по крайней мере, не настроены против нас. Но сейчас тут кое-что другое. Теперь они именно против.
- Возможно, у них есть на это причины, - сказала Лили.
Она смотрела в окно на группку детей, сидевших на крыльце разваливающегося дома из вагонки.
- Дети должны сейчас быть в школе. Все это самые настоящие трущобы, только чистые. Улицы убирают дважды в неделю, а люди погрязли в нищете.
Остаток утра они провели, показывая снимки индейцам, которых знал Дэвенпорт. Лили оставалась у него за спиной, почти ничего не говорила, изучала лица людей, слушала, а они с любопытством поглядывали на нее.
- Они думают, что вы, возможно, индианка или метиска, но не уверены, пока не услышат ваш голос, - сказал Лукас между остановками. - Вы немного похожи на индианку.
- Я разговариваю совсем не как они.
- Вы разговариваете так, будто вы с Понг-Окленда.
- На Понг-Айленде есть индейская резервация, - сказала она.
- Правда? Я бы хотел послушать, как они говорят.
Когда утро подходило к концу, Дэвенпорт подъехал к дому Желтой Руки, по дороге рассказав о нем напарнице. Перед входом он расстегнул кобуру с Р-7.
- Могут возникнуть проблемы? - спросила Лили.
- Сомневаюсь, - ответил Лукас, - но вы же сами понимаете…
- Ясно.
Когда они вошли в дверь, она сунула руку в сумку, висевшую у нее на плече, и вынула оттуда короткий "кольт офисе" сорок пятого калибра и дослала в патронник пулю.
- Сорок пятый калибр? - удивился мужчина, когда она убрала пистолет в сумку.
- Я недостаточно сильная, чтобы драться с преступниками, - спокойно ответила она. - А если я в кого-то стреляю, я хочу, чтобы это было наверняка. Р-7 славный маленький пистолетик, но слишком легкий для серьезной работы.
- Вовсе нет, если умеешь стрелять, - сквозь зубы процедил Дэвенпорт, поднимаясь по лестнице.
- Я могу попасть летящему голубю в оба глаза, - ответила она, - не зацепив при этом ни перышка.
Дверь на верхнем этаже была открыта. Дома никого. Лукас осторожно шагнул в квартиру, огляделся по сторонам, затем прошел по разбросанным на полу газетам, апельсиновым коркам и одноразовым пакетикам из-под кетчупа, которые выдают в "Македонские".
- Он здесь был, - сказал полицейский и пнул ногой матрас Желтой Руки.
- Ощущение такое, будто тут никто не живет, - проговорила женщина и ткнула носком туфли пустую упаковку из-под соуса.
Бродяги воровали в заведениях фасониста, а из кетчупа варили томатный суп.
- С деньгами у них совсем туго, - сказала Лили.
- Крик.
Она кивнула, достала "кольт" из сумки, вытащила обойму, зажала ее между мизинцем и безымянным пальцем правой руки, передернула затвор, и ей на ладонь выпал патрон. Она вставила его обратно в обойму, которую вернула в рукоять. Лили проделала все это уверенно, спокойно и не думая. Лукас понял, что она хорошо знает свое оружие.
- В этом как раз проблема с автоматическими пистолетами: в самый неподходящий момент ты остаешься с пустой обоймой, - сказал Лукас.
- Это если у тебя мозгов не хватает, - ответила она, внимательно разглядывая мусор на полу. - Я научилась предвидеть подобные ситуации.
Дэвенпорт остановился и поднял предмет, который выглядывал из-под матраса Желтой Руки там, где он соприкасался со стеной.
- Что это? - спросила она, и он бросил ей свою находку. Она повертела ее в руках. - Трубка для крэка. Вы говорили, что он наркоман.
- Да, но мне интересно, почему он ее оставил? Сомневаюсь, что он куда-нибудь без нее ходит. Все остальные вещи исчезли.
- Ну, не знаю. Не вижу ничего особенного. Пока, - проговорила Лили, бросила на пол стеклянный тюбик и раздавила его ногой.
Выйдя снова на улицу, Дэвенпорт предложил заехать в контору Куэрво. Если кто-то продолжает там работать, сказал он Лили, они могут знать, куда исчез Желтая Рука.
- Я следую за вами, - кивнув, ответила она.
- Надеюсь, этот придурок не вернулся в резервацию, - сказал Лукас, когда они садились в машину. - Найти там Желтую Руку будет очень не просто, особенно если он не хочет этого.
Дэвенпорт бывал в офисе Куэрво несколько раз за прошедшие годы. На жалкого вида лестнице, ведущей к нему, ничего не изменилось. В здании отвратительно воняло застарелой мочой, мокрой штукатуркой и кошачьим пометом. Когда Лукас добрался до верхнего этажа, дверь офиса приоткрылась на длину цепочки и в щель выглянула женщина.
- Вы кто? - спросил Лукас.
- Хартист Куэрво, - сердито ответила хозяйка.
Он видел только ее глаза цвета выстиранных в кислоте джинсов и бледный овал лица.
- А вы кто такой, черт вас побери, чтобы задавать тут вопросы?
- Полиция, - ответил Лукас, достал из кармана значок в футляре и показал ей. Лили ждала у него за спиной, на одну ступеньку ниже. - Мы не знали, что вы теперь управляете делами Рэя.
- Уже знаете, - проворчала женщина.
Звякнула цепочка, и она распахнула дверь. После убийства ее мужа на деревянном полу осталось едва различимое пятно, Хартист Куэрво стояла ровно посреди него. Она была в ситцевом платье, прямом от шеи до самых колен.
- Я сказала другим копам все, что знала, - резко заявила она.
- Нас интересует информация другого рода, - ответил полицейский.
В ней было пять футов и девять дюймов роста, и весила она, похоже, сто фунтов, но это были сплошные кожа и кости. Выше и ниже губ шли короткие вертикальные линии, как будто ее рот когда-то был зашит.
- У вас есть в Пойте постоялец по имени Желтая Рука?
- Да, есть.
Она открыла большой журнал и провела пальцем по недописанной колонке.
- Заплатил до завтра.
- Вы его не видели вчера или сегодня?
- Я не слежу за людьми, черт вас побери. Я сдаю квартиры, - заявила вдова. - Если завтра он не заплатит, вылетит на улицу, как миленький. А что он делает сегодня, мне плевать.
- Значит, вы его не видели?
- Нет. - Она уставилась мимо Лукаса на Лили. - Она тоже из полиции?
- Да.
Хозяйка оглядела Лили с ног до головы.
- Слишком хорошо одевается для копа, - фыркнула она.
- Если Желтая Рука не заплатит, вы сами пойдете туда и выгоните его из квартиры? - с любопытством спросила Лили.
- У меня есть помощник, - ответила вдова.
- Кто? - спросил Дэвенпорт.
- Лысый Патер сон.
- Правда? А я думал, что он уехал из города.
- Он вернулся. Вы его знаете?
- Да, давно.
- Слушайте… - Хартист Куэрво прищурилась, сложила указательный и большой палец в виде пистолета и направила в сердце Лукаса. - А не тот ли вы коп, что отделал его много лет назад? И превратил в инвалида?
- У нас с ним были некоторые разногласия, - ответил лейтенант. - Передайте ему от меня привет.
Он сделал шаг к двери.
- А как насчет парня по имени Тень Любви? Вы его видели?
- Тень Любви? Никогда о таком не слышала.
- Он жил в Пойте…
Она пожала плечами.
- У меня он ничего не снимал, - сказала она. - Наверное, его пустил к себе кто-нибудь из жильцов. Вы же знаете, как это бывает.
- Да, - сказал Лукас. - Мне жаль, что так получилось с Роем.
- Хорошо, что кому-то жаль, потому что мне его совсем не жалко, - спокойно проговорила Куэрво, и на ее лице впервые за весь разговор появился намек на эмоции. - Я тут пыталась вспомнить про Рэя что-нибудь хорошее. Ну, хотя бы что-то. И вот что пришло мне в голову. У него была целая куча видеокассет, порно. Одна называлась "Сверхпроницаемая брюнетка". Знаете, что это значило? Это когда она была запечатана со всех сторон, если вы понимаете, что я имею в виду. Три мужика. А больше всего он любил эпизод, когда один из них кончает на грудь брюнетки. Всякий раз, когда он останавливал и перематывал пленку, на экране телевизора появлялась одна и та же передача. Знаете какая?
- Нет, даже представить не могу, - сказал Дэвенпорт и бросил мимолетный взгляд на Лили, которая завороженно смотрела на Куэрво.
- "Улица Сезам". Большая Птица спрашивает, как врачи измеряют кровяное давление. Тот парень кончает на грудь брюнетки, а у нас Большая Птица. Потом он снова кончает, и у нас опять Большая Птица. И так пятнадцать минут. Сперма, Большая Птица, сперма, Большая Птица.
Она остановилась, чтобы отдышаться.
- Вот как я запомнила Рэя, - сказала она.
- Мм, ладно, нам пора, - проговорил Лукас и подтолкнул Лили к двери.
Они уже спустились на десять ступенек, когда на площадку вышла Хартист Куэрво и крикнула:
- Я хотела детей.
Лили ухмылялась, когда они шли к машине.
- Симпатичная особа, - сказала она. - Мы в Нью-Йорке не смогли бы выступить лучше.
- Старая крыса, - проворчал Лукас.
- А вы обратили внимание на календарь на стене? "Биг бойз банз"?
Дэвенпорт прищелкнул пальцами.
- Я знал, что там что-то изменилось, - сказал он. - У Рэя висел календарь "Спортс иллюстрируемый" с девицами в купальниках. Открытый на одном и том же месте: на снимке красотки в мокрой футболке. У нее такие огромные… эр-э-э-хе-хе
- Буфера?
- Точно. Он его никогда не переворачивал. Нашел то, что ему нравится, и оставил.
- Значит, хозяин поменялся, а стиль нет, - сказала Лили.
- Вы все правильно поняли.
В машине Лукас посмотрел, сколько времени. Они провели в разъездах три часа.
- Пора перекусить.