- В вашем городе есть место, где продают деликатесы?
- Не можете без них? - ухмыльнувшись, спросил мужчина.
- Не в этом дело, - ответила она. - Я слишком много питаюсь в отелях, и теперь вся еда имеет вкус овсянки.
- Ладно, деликатесы, - не стал спорить Лукас. - Примерно в двух кварталах от моего дома, в Сент-Поле, есть то, что нужно. А в задней части имеется ресторан.
Они поехали на восток по Шейк, перебрались на другую сторону Миссисипи, затем на юг вдоль реки через лес кленов, дубов и вязов, мимо колледжей.
- Это все религиозные колледжи. Здесь самое плотное население девственниц в наших двух городах, - сообщил Дэвенпорт.
- И район, где вы живете. Какой ужас, сколько работы, - заявила она.
- И что это значит? - спросил Лукас.
- Когда я говорила, что собираюсь поехать сегодня с вами, все на меня так странно смотрели. Будто хотели сказать: "О, прямо в руки к донжуану".
- Чушь собачья, - фыркнул мужчина.
Гастроном размещался в желтом блочном здании с парковкой позади. Когда они выбрались из машины, они заметили, что пожилая женщина наблюдает за ними в окно ресторана и жует маринованные пикули. Лили просветлела, увидев это.
- Пикули… Похоже, что здесь окажется очень даже неплохо, - сказала она.
Войдя внутрь, она пробежала глазами меню сандвичей, затем заказала солонину, сырное ассорти, салат из сырой капусты, моркови и лука, картошку фри, семислойный сандвич и "Пьере" со вкусом малины.
- Тысяча калорий, - проговорила она через пять минут, грустно поглядывая на поднос, который поставил перед ней бармен. Он фыркнул и отвернулся. - Что, думаете, здесь больше тысячи? - крикнула она ему вслед.
- Милая, в сандвиче шестьсот или семьсот, а это только половина заказа.
- Не хочу ничего про это слышать, - ответила Лили и снова повернулась к еде.
Дэвенпорт заказал колбасу на ржаном хлебе, пакет картофельных чипов, диетическую колу и повел напарницу в глубь ресторана.
- Я люблю поесть, - призналась Лили, усаживаясь в кабинке. - Когда меня похоронят, я буду весить двести фунтов.
- Вы прекрасно выглядите, - сказал Лукас.
- Я выглядела бы замечательно, если бы сбросила фунтов десять, - взглянув на него, ответила женщина.
- Я придерживаюсь своего прежнего заявления.
Лили отвернулась и занялась едой.
- Итак, насколько я понимаю, у вас крошечный ребенок, но вы не женаты, - сказала она через некоторое время.
- Точно.
- А это вас не смущает, хотя бы чуть-чуть?
Она слизнула крошку салата с верхней губы.
- Нисколько. Я хотел жениться, но моя подруга не желает. Мы продолжаем встречаться, но живем отдельно.
- А когда вы в последний раз просили ее выйти за вас замуж? - спросила Лили.
- Я предлагал ей это примерно раз в неделю. А потом сделал официальное заявление.
- Вы ее любите?
- Конечно, - кивая, ответил Дэвенпорт.
- А она вас?
- Говорит, что любит.
- В таком случае почему она отказывается выйти за вас? - поинтересовалась Лили.
- Она говорит, что из меня получится прекрасный отец и отвратительный муж.
- Хм.
Лили откусила кусок сандвича и принялась задумчиво его жевать, наблюдая за ним.
- Похоже, вы любите немного развлечься, - заявила она, проглотив пищу.
- Ничего такого, когда она забеременела, - ответил Лукас. - А до того…
- Совсем чуть-чуть?
- Да. - Он ухмыльнулся. - Время от времени.
- А вы как? - спросил Дэвенпорт. - Я вижу у вас обручальное кольцо.
- Да. - Она забросила в рот картошку фри. - Мой муж - профессор социологии в Нью-Йоркском университете. Составлял официальные бумаги для Андретти. Это одна из причин, по которой меня сюда отправили. Я знакома с семьей.
- Хороший человек?
- Наверное, для политика - да.
- Я имел в виду вашего мужа.
- Давида? Давид прекрасный человек, - уверенно заявила Лили. - Самый лучший из всех, кого я когда-либо встречала. Мы познакомились, когда я еще училась в школе. Он был аспирантом, преподавал у меня. Тогда в округе Колумбия творилось черт знает что, люди выходили на улицы, Макаронин баллотировался в президенты… Хорошее было время. Интересное.
- Значит, вы вышли замуж сразу после колледжа?
- До его окончания. Потом я получила степень, подала заявление в департамент полиции, когда начала действовать специальная программа по привлечению женщин, и вот я здесь.
- Вот как.
Дэвенпорт смотрел на нее несколько секунд, доел чипы и выскользнул из кабинки.
- Я сейчас вернусь.
"У них проблемы, у Лили и Давида", - подумал он по дороге к стойке. Он заказал большой пакет чипов и еще одну диетическую колу. "Она к нему хорошо относится, но неземной любви нет". Оглянувшись, он заметил, что она наблюдает за прохожими на улице. Луч солнца разрезал стол пополам и остановился на ее руках. "Красивая", - решил Лукас.
Когда он вернулся, она облизывала кончики пальцев.
- Куда теперь?
- Нужно повидать одну монахиню.
- Зачем?
Статуя из алебастра семи футов высотой, изображавшая Непорочную Деву, нависала над подъездной дорогой.
- Я никогда не была в монастыре, - пробормотала Лили.
- Это не монастырь, - ответил Лукас. - Это колледж.
- Вы сказали, что здесь живут монахини.
- В дальнем конце кампуса есть жилой комплекс.
- Как ей удается так закатывать глаза? - спросила Лили, которая продолжала разглядывать статую.
- Экстаз от безупречной молитвы? - предположил Дэвенпорт.
- А что она делает со змеей?
Под сандалиями Девы виднелся хвост змеи. Тело обвилось вокруг ноги, прикрытой одеянием, голова была поднята, словно она собиралась укусить ее за колено.
- Топчет. Это дьявол.
- Хм. Похожа на одного следователя из нашего отряда. Я имела в виду змею.
Лукас ходил в начальную школу вместе с Эллой Крючьев. Они встретились через много лет, Лукас уже работал в полиции Миннеаполиса, а Элла Крючьев стала психологом и сестрой милосердия. Ее кабинет находился на третьем этаже колледжа Альберта Великого. Лукас провел Лили по длинному холодному коридору, в котором гуляло эхо их шагов. У кабинета Эллы он один раз стукнул в дверь, открыл ее и просунул внутрь голову.
- Наконец-то, - сердито заявила Элла.
Она придерживалась традиций и была одета в черную рясу, на запястье у нее висели четки.
- Пробки, - в виде извинения сказал Лукас и вошел внутрь. Напарница не отставала. - Элла, это лейтенант Лили Ротенберг из департамента полиции Нью-Йорка. Она приехала, чтобы расследовать смерть Джона Андретти. Лили, познакомься с моим другом, сестрой Эмир Джозеф. Она здесь главный психоаналитик.
- Рада познакомиться с вами, Лили, - сказала Элла и протянула худую руку.
Женщина пожала ее и улыбнулась.
- Лукас говорит, что вы ему помогаете разобраться в некоторых делах.
- Если могу. Но по большей части мы играем, - ответила монахиня.
Лили посмотрела на Лукаса, и тот объяснил:
- У нас тут игровая группа, которая собирается раз в неделю.
- Интересно, - проговорила Лили, поглядывая то на одного, то на другую. - Что-то вроде "Подземелий и драконов"?
- Нет, речь о ролевых играх, - объяснила Элла. - Исторические реконструкции. Попросите Лукаса рассказать вам про его Геттисберг. Мы разыгрывали его трижды за прошлый год, и все время по-разному. В прошлый раз Бобби Ли забрался в Филадельфию.
- Мне все-таки придется что-то сделать с проклятым Стюартом, - сказал Лукас монахине. - Если он отступает слишком рано, то нарушает все расчеты. Я думаю о…
- Ладно, хватит про игры, - перебила Элла. - Как насчет мороженого?
- Мороженого? - переспросила Лили и поднесла ко рту руку, чтобы скрыть небольшую отрыжку. - Хорошая мысль.
Когда они шли по коридору, Лили повернулась к монахине и спросила:
- Что вы имели в виду, когда сказали: "его Геттисберг"? Лукас придумал игру или что-то в этом роде?
Элла приподняла одну бровь.
- Вы не знали, что наш мальчик является знаменитым изобретателем игр?
- Нет, - ответила Лили и посмотрела на Дэвенпорта.
- Так вот это так, - подтвердила монахиня. - Он разбогател на своих играх.
- Вы богаты? - спросила Лили у Лукаса.
- Нет, - ответил тот и покачал головой.
- Поверьте мне на слово, он очень даже богат, - заявила Элла с напускной уверенностью. - В прошлом году он купил мне золотую цепочку, вызвавшую возмущение у всего крыла, в котором я живу.
- Похоже, приличная католичка-немка становится жертвой влияния ирландцев, - сказал Лукас.
- Ирландцев?
- Чепуха. - Лукас повернулся к Лили и театральным шепотом проговорил: - Я никогда не употребляю слова "дерьмо собачье" в присутствии монахинь.
Они сели в кабинку в кафе, где подавали мороженое; Лукас и Лили рядом, Элла напротив. Она заказала ванильное мороженое с горячим шоколадом, взбитыми сливками, орешками и мараскиновой вишенкой, Лили - банановый сплит, а Лукас пил кофе и думал о теплом бедре напарницы, которое оказалось совсем рядом.
- Значит, вы расследуете убийство Андретти, - начала за них Элла.
- Складывается впечатление, что мы имеем дело с заговором, - ответила Лили.
- Индеец, убивший двоих человек в Миннеаполисе, и тот, что расправился с Андретти?
- Да, - сказал Дэвенпорт. - Только мы думаем, что в Миннеаполисе действовали два разных убийцы. А теперь еще судья в Оклахоме…
- Я не слышала…
- Прошлой ночью. Интересно, с какой организацией мы столкнулись? Если она вообще есть, эта организация.
- С религиозной, - тут же ответила монахиня.
- С религиозной?
- Мало что в мире может стать цементом для заговора, целью которого является убийство. Самой по себе ненависти недостаточно, потому что она слишком не сфокусирована, в ней нет расчета. Непременно должна быть какая-то позитивная идея. Обычно именно религия рождает такие формы. Трудно быть разумным и одновременно совершать убийства, если для этого нет какой-то сложной причины.
- А как насчет групп, которые формируются в тюрьме? - спросила Лили. - Например, несколько человек объединяются и объявляют войну…
- И собирают деньги на правое дело, обычно имеющее антирелигиозную подоплеку. Спасем белую расу от загрязнения кровью черных. Арабов, евреев, кого угодно. То же самое вы слышите от представителей левых радикальных организаций, а также групп или пар убийц-психопатов, которых вы время от времени арестовываете. Ими всегда движет общее чувство угнетения, а их идеи имеют под собой религиозное основание. Обычно среди них есть некий мессия, говорящий, что убивать можно. И даже необходимо.
- Один из моих людей в индейской резервации сказал, что Блуберд…
- Это тот, кого убили в Миннеаполисе? - перебила его Элла.
- Да, тот. Он сказал, что Блуберд находился в поисках религии.
- Я бы сказала, что он ее нашел, - проговорила монахиня.
Она оставила вишенку напоследок и теперь отправила ее в рот, наслаждаясь сладким вкусом.
- Знаешь, как делают мараскиновые вишенки? - спросил Лукас, прикрыв глаза рукой, когда вишенка исчезла.
- И слышать не хочу, - ответила Элла и наставила длинную ложку на нос Лукаса. - Если убийства организовала группа, в ней, возможно, не больше двенадцати человек. Но скорее всего, пять или шесть.
- Шесть? Боже праведный, - выпалила Лили. - Прошу меня простить. Но шесть человек?
- А каковы шансы, что их всего трое? - спросил Дэвенпорт. - Блуберд, парень в Нью-Йорке и тот, что убил судью в Оклахоме?
Элла откинула назад голову и принялась задумчиво изучать потолок.
- Нет. Я так не думаю. С другой стороны, кто знает? Впрочем, мне кажется… Убийцам из Нью-Йорка и Оклахомы пришлось проделать немалый путь, чтобы добраться отсюда туда и совершить там задуманное. Если они были знакомы с Блубердом. Мне кажется, их туда отправили… что-то вроде миссии. Блуберд явно был готов умереть. Это более типично для тех, кто видит себя частью процесса, а не последним шансом для нанесения ответного удара.
- Значит, будут еще убийства?
- Да, будут. Но их количество имеет пределы. На самом деле не существует такого понятия, как грандиозный преступный заговор. По крайней мере, он не может быть тайным. Полагаю, что Рудольф Гитлер и его палачи являлись участниками грандиозного преступного заговора, но им потребовалось сотрудничество всей нации, чтобы претворить его в жизнь.
- Значит, похоже, есть по крайней мере еще двое или трое, а может быть, шесть или восемь человек, которых объединяет какая-то религиозная идея, - сказал Дэвенпорт.
- Совершенно верно, - подтвердила Элла. - Если вы хотите их остановить, ищите проповедника.
В машине, когда они возвращались в офис, Лили принялась рассматривать Лукаса.
- Терпеть не могу, когда меня разглядывают, - заявил он.
- У вас интересные друзья, - заметила женщина.
- Я коп, - пожав плечами, ответил он.
- Вы сочиняете игры и играете в них с монахинями?
- Знаете, я очень непростой парень, - сказал Лукас, взглянул на нее поверх солнечных очков, подмигнул и снова стал смотреть на дорогу.
- О, мистер Крутой, - проговорила она. - Меня прямо всю жаром окатило.
"Меня тоже", - подумал Лукас и бросил на нее мимолетный взгляд. Лили отвернулась, но он заметил, что она покраснела. Она знала, какие мысли его посещали и что он чувствовал, когда они сидели рядом в кабинке кафе.
Дома Ларри Харт носил ковбойские сапоги, голубые джинсы и классические рубашки с галстуками-шнурками. Их всегда украшал кусочек бирюзы в серебряном зажиме. Он мог бы одеваться так на работу, прибавив к своему наряду пиджак, но никогда этого не делал. Для работы предназначались коричневые костюмы с галстуками коричневых и золотистых тонов, а также коричневые ботинки с острыми носами. Даже в середине лета, когда температура воздуха поднималась до тридцати двух градусов, Харт потел в коричневых костюмах, посещая, подолгу службы социального работника, крошечные квартирки своих клиентов.
Однажды Дэвенпорт спросил его, почему он так поступает, Харт пожал плечами и сказал: "Потому что мне нравится". На самом деле он имел в виду: "Мне приходится".
Ларри пытался втиснуть себя в стандартный образ муниципального служащего, но у него ничего не получалось, как бы он ни старался. Коричневый костюм не мог скрыть его происхождения. Он был широкоплечим и крепким, с черными глазами и волосами с проседью. Он принадлежал к племени сиу. Харт имел больше всех подопечных в отделе социального обеспечения, потому что некоторые из его клиентов категорически отказывались разговаривать с кем-то другим.
- Лукас, дружище, что происходит? - спросил Харт.
Дэвенпорт, положив ноги на край корзины для мусора, устроился в своем офисном кресле, а Лили раскачивалась взад-вперед - несколько дюймов туда, потом несколько дюймов обратно - в кресле на колесиках. Харт вошел в крошечный кабинетик и присел на край стола Лукаса.
- Ларри Харт, Лили Ротенберг, полицейский департамент Нью-Йорка, - представил их друг другу Лукас.
- Приятно познакомиться, - сказала Лили, разглядывая индейца. - Вы делали обход?
- Да. На Франклинизация…
Харт обошел индейское поселение, показывая снимки. Двоих из тех, кто был на них изображен, он знал сам.
- Медведь и Бродячий Олень живут в Роузбаде, - сказал он. - Крутые парни, но не сумасшедшие. Не могу себе представить, чтобы они ввязались во что-нибудь подобное.
- А больше никого с фотографий вы не знаете? - спросила Лили.
- По именам нет, но кое-какие лица мне знакомы. Нескольких я видел в Индейском центре. Вы спрашивали Андерграунд про одного из них. В прошлом году я играл с ним в баскетбол.
- А можно получить списки команд?
- Как правило, люди подбираются случайным образом, - ответил Харт, - но если я немного поспрашиваю тут и там, возможно, мне удастся установить его имя. Еще несколько человек я видел на церемониальных собраниях в Верхнем Риу и Фландрия, Скелетоне, Роузбаде, иными словами, везде.
- Они все сиу? - спросил Лукас.
- Думаю, все, кроме одного. Дай-ка снимки, я хочу еще раз взглянуть…
Он начал перебирать фотографии, пока не нашел ту, которую искал.
- Это припева. Имени я не знаю, вроде бы Джек, может быть, Джек Бордо. Мне кажется, он из клана "Белая земля", но я не уверен.
- И как мы узнаем того, кто интересует Лили? - спросил Дэвенпорт.
- В Южной Дакоте есть парочка ребят, которые, возможно, его знают. Помощники шерифа. Я дал Даниэлю их имена, он им позвонил, и они сегодня вечером приедут в Рапид-Сити. Я лечу туда на шестичасовом самолете. Буду в Рапид-Сити к половине восьмого. Прихвачу с собой фотографии.
- Вы думаете, они знают всех этих людей? - спросила Лили.
- Большинство знают. Они стараются отслеживать тех, у кого есть оружие, - ответил Харт.
- А почему мы не можем просто отправить туда снимки?
- Ребята из технического отдела сказали, что качество получится плохим, и мы решили, что будет лучше во всех отношениях, если я туда слетаю и сам с ними поговорю.
- Звучит разумно, - сказала Лили.
- А как твое генеалогическое древо, которое ты выстраиваешь? - спросил Лукас. - Насколько я понял, у тебя там имеются сведения касательно всех семей сиу, живущих в Миннесоте. Что-нибудь удалось узнать про Блуберда и Желтую Руку?
- Я проверил Блуберда. Он практически последний представитель своей семьи. Многие Белиберды уехали на восток, женились на томагавках и тому подобное. Имеется еще несколько, но немного членов клана Желтой Руки в Кору-Крик и Ниобата. Они были миннесотскими индейцами, сейчас они вымирают. Я знаю Желтую Руку, с которым ты разговаривал, он почти не поддерживает отношения со своей родней. Типичный неудачник, пропащий парень.
- Больше ничего?
- Боюсь, что нет.
Харт посмотрел на часы.
- Мне пора на самолет.