- Держите ему руки, - попросил Пасанг и провел пальцами по голой коричневой груди Лобсанга. Немигающие глаза шерпы по-прежнему смотрели в вечность.
"Зачем держать ему руки? - помнится, подумал я. - Труп куда-то собирается идти?"
Пасанг деловито пересчитал ребра, нащупал под кожей шерпы острую грудину, затем обеими руками поднял шприц фута на три над телом и с силой проткнул кожу и грудину Лобсанга, вонзив иглу прямо в сердце. Конец иглы, проходя через грудину, издал довольно громкий щелчок, различимый даже сквозь шипение гаснущего сигнального патрона и завывание ветра. Пасанг надавил на поршень огромного шприца.
Тело Лобсанга выгнулось дугой - он слетел бы со склона горы, если бы мы с Диконом не удержали его, - и маленький шерпа начал жадно глотать ртом воздух.
- Господи Иисусе, - прошептал Дикон. Я был с ним полностью согласен. Такого медицинского чуда мне еще не приходилось видеть. И не придется следующие шестьдесят с лишним лет.
- Укол адреналина в сердце, - выдохнул доктор Пасанг. - Единственное, что может его оживить.
Пасанг уперся ногой в камень рядом с шерпой и выдернул иглу из его груди - мне рассказывали, что именно таким движением солдат учат извлекать застрявший штык из тела врага. Лобсанг вздохнул, заморгал и попытался сесть. Через несколько секунд мы с Пасангом уже помогали ему встать на ноги, обутые в тяжелые ботинки. У меня было такое ощущение, что я помогаю встать Лазарю.
Как ни удивительно, Лобсанг был в состоянии держаться на ногах. В противном случае мы были бы вынуждены его оставить - на этой высоте даже троим людям не под силу перенести такую тяжесть на 100 футов вверх по крутому склону. Вчетвером мы заковыляли вверх к "большой палатке Реджи" - мы с Диконом поддерживали тяжело дышавшего и все время моргавшего шерпу, а замыкал шествие Пасанг со своим тяжелым рюкзаком. И раньше было мало надежды, что пять человек могут выспаться под брезентовым куполом, а теперь, когда к нам присоединился шестой, шансы на это приближались к нулю. Так что я испытывал неоднозначные чувства от того, что этот шестой оказался жив.
Несколько часов назад мы разогревали на печке "Унна" воду и суп, а теперь Реджи дала тяжело дышащему Лобсангу какао. Он залпом проглотил напиток. Когда шерпа немного пришел в себя и, похоже, обрел способность говорить, Реджи задала ему первый вопрос, сначала на английском, а потом на стрекочущем непальском:
- Почему ты пришел сюда в темноте, Лобсанг Шерпа?
Глаза носильщика снова широко раскрылись, и в моей памяти снова всплыла жутковатая картина, как несколько минут назад эти же мертвые глаза смотрели в пространство.
Он что-то пробормотал по-непальски, оглянулся и повторил на плохом английском:
- Вы должны спуститься, мемсахиб, сахибы и доктор Пасанг. Вы должны спуститься, прямо сейчас. Йети убили всех в базовом лагере!
Глава 2
Каким-то образом нам все же удалось вздремнуть несколько часов перед серым полумраком, который заменял рассвет в центре густого облака. Лобсанг Шерпа все время дышал кислородом, на минимальной подаче, и поэтому спал крепче всех. Остальные время от времени делали несколько глотков "английского воздуха", когда холод - а в моем случае кашель - становились уж совсем невыносимыми. Леди Бромли-Монфор было позволено первой удалиться за камень, служивший нам туалетом, а затем наружу вышли и все остальные, по одному или парами. Преимущество сильного обезвоживания на высоте больше 25 000 футов состоит в том, что почки напоминают о своем существовании не слишком часто.
Мы не пытались разжечь печку, даже несмотря на то, что у нас еще оставались шесть брикетов твердого топлива. Удовлетворились двумя маленькими термосами, которые наполнили накануне вечером.
Одеваясь, мы почти не разговаривали. Дикон задал Лобсангу несколько вопросов о тех "йети", которые напали на лагерь, но шерпа не мог сказать ничего вразумительного, а мы, четверо сахибов, все равно не верили в существование йети. Самым большим скептиком был Дикон, который видел следы "монстра" в 1921 и 1922 годах. Он несколько раз напомнил нам, что жаркие солнечные лучи растапливают обычные следы четвероногих, так что они становятся похожими на отпечатки гигантских ног. Полагаю, можно утверждать, что в 1925 году в отношении йети я был скептически настроенным агностиком, но точно знаю, что не верил в то, что какое-то большое двуногое существо поедает наших носильщиков-шерпов.
Мы проверили трубки и клапаны кислородных аппаратов и оставили их в БПР - собирались использовать это дополнительное снаряжение для подъема на вершину, когда вернемся в пятый лагерь, - а затем упаковали в рюкзаки то немногое, что брали с собой. Все четверо захватили сигнальные пистолеты Вери - у каждого, кроме меня, оставалось по три ракеты. Я единственный по просьбе Дикона нес в рюкзаке два кислородных баллона.
- Нам не обязательно спускаться всем вместе, - сказал я, когда мы стояли рядом с палаткой в густом облаке, не отличимом от холодного лондонского тумана. - Я могу остаться здесь и подождать, пока вы будете выяснять, что случилось.
- Что ты тут будешь делать один, Джейк? - спросил Жан-Клод.
- Похороню Мэллори.
Похоже, мой ответ его ничуть не удивил. Я знал, что ему тоже не хочется оставлять Мэллори здесь, на открытом месте, на том склоне, где он погиб. Но мы оба понимали, что поступили правильно, подчинившись приказу Дикона возвращаться в пятый лагерь. Если бы вчера вечером сильный ветер и метель застали нас на склоне, то на Северной стене Эвереста пришлось бы хоронить не одно тело, а несколько.
- Нет, Джейк, - сказал Дикон. - Кроме того факта, что в таком тумане ты, скорее всего, даже не найдешь тело Джорджа - особенно учитывая то, что теперь его засыпал свежий снег, - нам нужно, чтобы ты лидировал при спуске в четвертый лагерь.
- Первым может идти и Жан-Клод, - попытался слабо протестовать я.
- Жан-Клод сменит тебя, когда мы доберемся до снежных полей и расселин Северного седла, - сказал Дикон начальственным, не терпящим возражений тоном. - Ты поведешь нас вниз по скалам. Ты наш главный скалолаз. Именно по этой причине оплачено твое пребывание здесь, мой американский ДРУГ.
Я не стал спорить, а просто установил регулятор подачи кислорода на 1,5 литра в минуту, сдвинул маску на место, затянул ремешок на летном шлеме - вспоминая такой же ремешок в кармане Джорджа Мэллори - и надел тяжелый рюкзак. Там были только два кислородных баллона, маленький сигнальный пистолет Вери, два оставшихся патрона к нему и плитка шоколада.
Предполагалось, что во время долгого спуска только лидирующий будет нести два кислородных баллона и пользоваться ими. Остальные пять полных баллонов, оставшихся со вчерашнего дня, и их оснастку мы сложили в пятом лагере, а под руководством Дикона в воскресенье и Же-Ка в понедельник шерпы доставили в пятый лагерь шесть рюкзаков с тремя баллонами кислорода в каждом, не пользуясь ими во время подъема. Их сложили чуть ниже, на уровне разорванной и упавшей палаток, где вчера ночью мы нашли Лобсанга. Если вернемся в верхние лагеря, этих двадцати трех полных баллонов с кислородом с лихвой хватит для поисков Перси и для серьезной попытки подняться на вершину - по крайней мере, для нас четверых. Было бы здорово, помнится, подумал я, если бы вершину покорили шестеро.
Несмотря на явные признаки того, что Лобсанг пребывает в ужасе, я больше не думал о йети.
- Сегодня спускаемся по двум веревкам, - объявил Дикон, не спрашивая нашего мнения или совета. - Джейк лидирует на первой веревке, за ним Пасанг, и замыкающим Жан-Клод. Леди Бромли-Монфор лидирует на второй, за ней Лобсанг и последним я. Закрепленные веревки могут быть в некоторых местах засыпаны снегом, но Лобсанг сказал, что нашел и освободил от снега большую часть, когда поднимался к нам вчера вечером, так что мы сэкономим немного времени. Никто не пользуется кислородом - только если плохо себя почувствует, - за исключением Джейка, который передаст баллоны Жан-Клоду, когда тот сменит его на снежных полях выше четвертого лагеря.
Же-Ка начал было возражать, что ему не нужен кислород и что днем раньше он поднялся почти до пятого лагеря без него, но Дикон прекратил все разговоры, просто покачав головой.
Перед тем как все закрыли лица балаклавами и шарфами, заглушавшими звуки, Реджи сказала:
- Лобсанг немного non compos mentis. Любопытно, что мы обнаружим в базовом лагере.
Шерпа наконец понял, о чем мы говорим, хотя, конечно, не понял латинскую фразу, означавшую, что он немного не в своем уме.
- Нет, нет, нет, - забормотал он по-английски. - Не испугались… не убежали… все убиты! Йети их убили. Все мертвые!
- Где ты был? - спросил Пасанг на английском. - Ты видел, как йети убивают шерпов?
- Нет, нет, - признался Лобсанг. - Я тоже был бы мертвым, если бы там был. Но повар Семчумби и начальник вьючных животных Наванг Бура видели тела. Все в базовом лагере мертвые. Везде кровь, руки и ноги. Йети их убил!
Дикон похлопал его по спине и помог завязать правильный узел, чтобы соединиться с той же веревкой, которая связывала их с Реджи.
- Скоро узнаем, - сказал он. - Леди Бромли-Монфор, не будем забывать, что "кошек" нет только у Лобсанга. Мы должны быть особенно осторожны при спуске.
Я на секунду сдвинул маску.
- Остается надеяться, что я найду бамбуковые вешки и перила в таком тумане.
Никто мне не ответил, и я вернул маску на место.
- Но ведь нам не обязательно надевать эти проклятые очки при таком тусклом свете и тумане, как сегодня, правда? - спросил Же-Ка.
- Не обязательно, - подтвердил Дикон. - Наденем очки только в том случае, если начнет светлеть. Сейчас важнее смотреть себе под ноги при спуске.
Мы с Жан-Клодом проверили, правильно ли привязан доктор Пасанг - мы оставили между людьми в связке только 30 футов веревки, что довольно мало и опасно, поскольку если кто-то сорвется, то у следующего будет мало времени для страховки, - но я согласился с невысказанным вслух предложением Дикона, что соединяющие нас отрезки веревки должны быть достаточно короткими, позволяя видеть идущего спереди и сзади, независимо от погоды и силы ветра.
- Давай, Джейк, - донесся сзади голос Дикона. - Веди нас вниз.
Тщательно выбирая дорогу по снегу и наклонным каменным плитам с помощью ледоруба, я начинаю прокладывать извилистый путь между камнями, мимо разгромленной нижней части пятого лагеря, а затем поворачиваю на восток, к кромке Северного гребня и ненадежным ступеням на нем.
Глава 3
Ни одна из предыдущих экспедиций на Эверест не проложила столько перил - причем наши состояли из "волшебной веревки Дикона", - и поэтому участники этих экспедиций не имели возможности с такой сравнительной легкостью спускаться из пятого лагеря.
По крайней мере, нам изначально должно было быть легче. Но в действительности облака были такими густыми, а порывы ветра такими сильными - тогда мне казалось, что до пятидесяти миль в час, - и пугающе внезапными, что спуск по гребню, ледовому склону и леднику Эвереста в тот день, во вторник, 19 мая, оказался настоящим кошмаром.
Часть отмечавших дорогу вешек остались на месте, но другие ночной шторм либо сдул, либо повалил и засыпал снегом. Сотни раз за время спуска по кромке Северного гребня к Северному седлу мне приходилось принимать решение: "Идти прямо вперед, направо по оврагу, который выглядит знакомым, или налево, по более крутому участку?" Я помню о ведущих в пропасть оврагах, которые видел при дневном свете во время подъема в пятый лагерь - любой неверный поворот закончится крутым 6000-футовым обрывом над главным ледником Ронгбук.
Поэтому я редко сворачивал вправо, когда не мог найти бамбуковых вешек с флажками, указывающих путь. Тем не менее неверный поворот дважды приводил нашу группу к Северной стене Эвереста, и кроме того, не обходилось без невидимых трещин и вертикальных ледовых ловушек. Оба раза я осторожно возвращался назад, на кромку Северного гребня, а затем прокладывал дорогу вниз, пока мы не натыкались на следующую закрепленную веревку, которая убеждала нас, что мы на правильном пути.
Когда мы брели по пояс в снегу на более пологом склоне, я решил, что это, должно быть, снежные поля чуть выше Северного седла, и остановился, пропуская Жан-Клода вперед и передавая ему баллон с кислородом, чтобы Же-Ка вел нас через лабиринт из расселин.
- Не забудь, что я хочу вернуть свой рюкзак, - сказал я и потащился к заднему концу веревки, которая связывала нас троих. Ракетница с патронами, бинокль, пустая бутылка из-под воды, запасной свитер и наполовину сгрызенная плитка шоколада остались в рюкзаке.
Жан-Клод спускался быстрее, чем я. Он нашел покрытый ледяным настом участок, по которому мы практически скользили вниз, несмотря на "кошки" на ногах. Я понял, что после смерти Бабу мне больше не хочется прибегать к такому способу передвижения.
Прошло чуть больше двух часов после выхода из пятого лагеря, когда Же-Ка провел нас между последними невидимыми расселинами к маленькой группе палаток, сгрудившейся в тени высоких ледяных пирамид в северо-восточном углу Северного седла.
Лагерь был пуст.
- Все испугались, - сказал Лобсанг Щерпа. - Вчера вечером я вызвался пойти наверх. Рассказать вам. Все остальные захотели спуститься.
- Почему? - спросил Дикон. - Если йети находятся внизу, не было бы безопаснее для всех остаться в четвертом лагере?
Лобсанг в ужасе затряс головой.
- Йети поднимаются вверх, - сказал он. - Они живут на Седле в пещерах. Они очень на нас сердятся.
Дикон не стал искать логику в словах перепуганного шерпы - я по крайней мере спросил бы, почему рассерженные йети напали на базовый лагерь, если обозлились на то, что люди потревожили их дома на Северном седле, - и вместо того, чтобы обсуждать мифических чудовищ, мы стали заглядывать в палатки в поисках продуктов и воды. Мы не обнаружили ни бутылок с водой, ни термосов с другими напитками - кроме того, проклятые шерпы, которые два дня назад обещали ждать нас здесь, в четвертом лагере, забрали с собой дополнительные спальные мешки, примусы и печки "Унна", - но Реджи нашла три забытых брикета твердого топлива, и мы зажгли их и держали над открытым огнем закопченные котелки, чтобы растопить снег. Затем Пасанг нашел под грудой брошенной одежды в одной из палаток Уимпера две наполовину замерзших банки спагетти, а Дикон раскопал жестянку ветчины с фасолью. Все это мы вывалили в последний котелок и поставили на умирающий огонь.
Все устали, проголодались и были обезвожены. Теперь, когда я не дышал кислородом, мой кашель не прекращался ни на минуту, и ощущение, что у меня в горле застряла маленькая куриная косточка, только усилилось. Лобсанг Шерпа явно был в ужасе от одной мысли, что придется еще немного задержаться в четвертом лагере, а остальные были так измотаны, что напрочь лишились аппетита, и поэтому всем было понятно, что мы немного перекусим, выпьем воды, а затем начнем спускаться по ледяной стене. Мы с удовольствием пили чай, помогавший проглотить еду.
С шестью жумарами Жан-Клода и прочными перилами опытные альпинисты из нашей маленькой группы могли бы спуститься по веревке с ледяной стены и с большей части 800-футового крутого склона под ней, но мы двигались с такой скоростью, которая была приемлема для Лобсанга, и ползли вниз по лестнице, используя жумары и фрикционные узлы на перилах для удержания и торможения, а не как средства для ускоренного спуска. Тем не менее спуск был относительно быстрым, несмотря на сгущающиеся облака, которые поднимались из долины ледника Восточный Ронгбук.
- Это муссон, Ри-шар? - спросил Жан-Клод, когда две связки альпинистов спиной вниз спускались по веревкам в густом мареве облака.
- Нет, не думаю, - ответил Дикон. - Облака собираются на юге, но ветер по-прежнему дует с севера и северо-запада.
Же-Ка молча кивнул, сберегая дыхание, и съехал вниз по веревке. Лобсанг шел впереди него в связке, и усталый шерпа каждый раз вскрикивал, когда приходилось отталкиваться от ледяной стены.
Четырнадцать шерпов - вместе с Лобсангом это была половина носильщиков, имевшихся в нашем распоряжении, - собрались в третьем лагере. Места для пятнадцати шерпов здесь не хватало, так что они сидели буквально друг на друге в маленьких палатках Уимпера и Мида - комичное зрелище, не будь их лица искажены от страха. Те, кто не поместился внутри, сидели у ревущего костра.
- Где, черт возьми, вы взяли топливо для большого костра? - спросил Дикон у первого из шерпов, хоть немного понимавшего английский, повара Семчумби, который должен был находиться в базовом или в первом лагере.
Семчумби не ответил, но Реджи указала на груду щепок с одной стороны костра. Шерпы взяли старый ледоруб и разбили все деревянные ящики, которые мы сложили в третьем лагере, чтобы перемещать в них грузы наверх.
- Потрясающе, черт возьми, - пробормотал Дикон. - Просто потрясающе. - Он крепко стиснул плечо Семчумби. - И этот костер должен отпугнуть йети?
Повар яростно закивал и, очевидно забыв английский, стал повторять:
- Нитиканджи… Нитиканджи…
- Что это значит? - спросил Дикон доктора Пасанга.
- Снежный человек, - ответил Пасанг. - То же самое, что и йети, то есть йе ти, что означает "человек с вершин". Его также называют метох-кангми.
- Снежный человек, - с отвращением повторил Дикон. - Кто-нибудь на самом деле видел этого… снежного человека?
Все пятнадцать шерпов разом заговорили, но Реджи и Пасанг указали на единственного человека, который сам видел чудовищ, - Наванга Буру, отвечавшего за вьючных животных во время нашего перехода через Тибет и последние три недели остававшегося в базовом лагере, чтобы следить за теми пони и яками, которых мы оставили при себе.
Я знал, что Наванг Бура немного знает английский, но, как и в случае с Семчумби, он, похоже, от страха все забыл.
Реджи слушала отрывистые, низкие звуки и переводила нам.
- Наванг Бура говорит, что он единственный, кто смог уйти из базового лагеря живым. Нитиканджи пришли вчера вечером после захода солнца. Высокие существа с ужасными лицами, клыками, длинными когтями, длинными руками и густым серым мехом, покрывающим все тело. Наванг Бура как раз возвращался из первого лагеря и увидел, как они убивают всех в базовом лагере. Он побежал, спасся и выжил, а потом поднялся сюда, в третий лагерь, с несколькими шерпами из первого и второго лагерей. Никто не хотел оставаться в долине вместе с такими злыми и голодными метох-кангми.
- Голодными? - переспросил я. - Наванг Бура говорит, что йети убивали и ели шерпов в базовом лагере?
Реджи передала вопрос главному погонщику мулов, и Наванг Бура ответил речью, которая длилась не менее тридцати секунд, но Реджи перевела ее одним словом.
- Да, - сказала она.
- Сколько их в базовом лагере? - спросил Дикон.
Наванг Бура и дюжина других шерпов ответили одновременно.
- Семь, - перевела Реджи.
- Нет, я имел в виду не йети, черт возьми. Я спрашивал, сколько шерпов было в базовом лагере. А здесь?
Реджи заговорила по-непальски, и снова ей ответили не меньше десятка человек.