Наконец я выбрался из холодного, так что пробирало до костей, нутра ледника и перекатился через край, почувствовав под собой деревянную рукоятку воткнутого в снег ледоруба Пасанга, который не давал веревке врезаться в ледяную кромку провала. Потом встал на колени, взял два ледовых молотка, служивших страховочным якорем, и стал осторожно пятиться от расселины, не поворачиваясь к ждущим меня товарищам. Оба тяжело дышали - страховать человека весом чуть больше двухсот фунтов нелегко на любой высоте, а здесь в двадцати с лишним тысячах футов над уровнем моря это требует титанических усилий.
Я дал им отдышаться - сложился пополам, уперся ладонями в колени и постарался выкашлять внутренности прямо на ледник.
- Ваш кашель становится сильнее, мистер Перри, - сказал Пасанг. В мерцающем красном свете он метнулся в сторону и стал рыться в своем рюкзаке и аптечке.
- Мы не сможем подкрасться ни к одному йети, если ты будешь так кашлять, - сказал Дикон. - Пистолет достал?
Я сунул руку в карман рубашки, где холодный металл словно огнем жег грудь сквозь несколько слоев шелка и хлопка, вытащил оружие и протянул Дикону.
Он уверенно взял полуавтоматический пистолет, словно знал, как обращаться с этой штуковиной - в чем я ни минуты не сомневался, - и сдвинул рычажок около спусковой скобы (впоследствии я узнал, что это предохранитель… мертвец в расселине снял оружие с предохранителя), обхватил пальцами маленький цилиндр в верхней части "люгера", откинул его вверх и назад, пока тот не зафиксировался в таком положении, проверил патронник, потом на что-то нажал, и магазин выпал ему на ладонь.
- Проклятье!
Дикон пальцем извлек из магазина два 9-миллиметровых патрона… Их было всего два.
- Ты не нащупал коробки с патронами у него в карманах? - спросил Дикон.
- Нет. По крайней мере, в его куртке йети. До задних карманов мне было не достать.
Дикон покачал головой.
- Если они не потратили все боеприпасы на расстрел всех шерпов в базовом лагере, где-то здесь должны быть еще патроны - может, рюкзак этого йети спрятан за какой-нибудь ледяной пирамидой или гребнем. Только полный идиот устраивает засаду на пятерых или шестерых человек с двумя патронами в магазине и пустым патронником, разве не так?
У меня не было ответа на этот вопрос - не стоило и пытаться. Я даже не знал, где находится патронник этого пистолета и как он выглядит.
- Вероятно, патроны он хранил в рюкзаке. Мы втроем обыщем тут все вокруг - можно включить головные лампы, а я возьму большой электрический фонарь, - но не больше пяти или десяти минут. Нельзя слишком далеко отставать от Жан-Клода и Реджи.
Я снова перегнулся пополам и стал кашлять и хрипеть, пока не почувствовал на плече широкую ладонь Пасанга, который приподнимал меня.
- Вот, выпейте это, мистер Перри. Всё.
Он протянул мне маленькую бутылочку. Я залпом проглотил жидкость, которая обожгла меня огнем, поперхнулся, но все же подавил приступ тошноты и вернул бутылочку доктору Пасангу. Через пол минуты позывы к кашлю исчезли, и впервые почти за сорок восемь часов у меня пропало ощущение, что в горле застряла грудная кость индейки.
- Что это за штука? - шепотом спросил я Пасанга, когда мы вслед за Диконом покинули неровный круг красного света, отбрасываемого фонарем йети.
- В основном кодеин, - ответил доктор. - Я дам вам еще, когда кашель возобновится.
Мы включили фонари и вели поиски почти пятнадцать минут, но за гребнями и ледяными пирамидами нашли только отпечатки ботинок - никакого следа от рюкзака с боеприпасами. Наконец Дикон позвал нас, и мы тронулись в путь. Я чувствовал разочарование Ричарда - оно пылало, словно огонь в ночи. Какой прок от немецкого полуавтоматического пистолета, если в нем всего два патрона?
"Но все же это лучше, чем быть без пистолета и без патронов", - повторял я себе. Думаю, я пытался убедить себя, что мои усилия в этой Богом проклятой расселине были не напрасны.
Когда мы удалились на запад от расселины и вернулись на тропу, поднимающуюся на ледник, Дикон повернулся и положил мне руку на плечо.
- Джейк… не хотел говорить при Же-Ка… но я попросил тебя спуститься туда потому, что надеялся: ты можешь узнать нашего приятеля без маски йети. Ты его узнал?
- Думаю, да. Наверное. Да… узнал. - Лица мертвых, как я убедился, не похожи на лица живых.
- Кто же это, ради всего святого?
- Карл Бахнер, - сказал я. - Приятель Бруно Зигля - тот альпинист, опытный, знаменитый, президент и основатель всех немецких альпинистских клубов - мужчина в летах, который сидел за столом в тот вечер осенью прошлого года, когда мы в Мюнхене встречались с Зиглем.
Дикон стоял совсем близко, так что даже в тусклом свете я хорошо видел его лицо. Он нисколько не удивился.
Глава 7
Мы увидели пламя и услышали выстрелы, когда до третьего лагеря оставалось идти еще больше мили по проложенной через ледник тропе.
- Проклятье! - воскликнул Дикон. Я знал: он боялся, что Реджи и Же-Ка успели подняться туда как раз к началу резни.
Пистолетные выстрелы эхом разносились по длинной долине ледника и звучали как-то глухо - так лопаются на сковородке последние зерна кукурузы, - но затем стали громче. К одиночным выстрелам из пистолета внезапно присоединился треск, словно кто-то рвал длинные полосы плотной ткани.
- Что, черт возьми… - прошептал я.
Поднятый палец Дикона заставил меня умолкнуть. Никто из нас не пользовался кислородом, мы все тяжело дышали и хрипели после попытки быстрой ходьбы на высоте 21 000 футов. Треск повторился.
- Это может быть пистолет-пулемет "Бергманн-Шмайссер", - наконец сказал Дикон. - Если это так, шерпам и Жан-Клоду с Реджи остается надеяться только на Бога.
- Какая у него скорострельность? - спросил я, хотя ответ меня не очень интересовал.
- Четыреста пятьдесят выстрелов в минуту, - ответил Дикон. - Ограничивается лишь скоростью, с которой стрелок успевает менять тридцатидвухзарядные спиральные дисковые магазины. Эти громоздкие круглые магазины делают "Шмайссер МР-18/1" не очень удобным - носить, целиться, стрелять более или менее точно. Но при такой скорострельности точность не особенно важна. Нам нужно рассредоточиться. Немцы любили использовать свои проклятые "шмайссеры" в близком бою в траншеях.
- Господи, - выдохнул я.
- Давайте двигаться быстрее, - сказал Пасанг и перешел на легкий бег. "Кошки" на его ногах поблескивали в свете наших головных ламп.
- Полагаю… больше… не притворяются… йети. - Дикон тяжело дышал, едва поспевая за длинноногим шерпой. У каждого в рюкзаке по-прежнему было больше тридцати фунтов кислородной аппаратуры и других вещей.
- Нет, - согласился Пасанг. - Теперь просто люди убивают людей.
Я ускорил шаг, чтобы догнать их, но ощущение застрявшей в горле кости вернулось, и время от времени мне приходилось останавливаться, упираться в обтянутые толстыми брюками колени и кашлять до рвоты. Затем я вынужден был бежать еще быстрее, чтобы не отстать. Никто меня не ждал.
Пламя осветило всю долину, в том числе склон Чангзе и ледяную стену Северного седла. До третьего лагеря оставалось меньше двух сотен метров, когда перед нами внезапно возникли две темные фигуры, преградив путь.
Моя рука дернулась вверх, и я едва не выстрелил в ближайший силуэт.
- Нет! - крикнул Дикон и ударил меня по руке.
Это были Реджи и Жан-Клод.
- Сюда, - прошипел Же-Ка, и мы вслед за ним сошли с утоптанной тропы. Он провел нас на север вдоль цепочки покрытых снегом ледяных пирамид и сераков. Через несколько секунд я понял, что Жан-Клод выбрал это место, чтобы сойти с главной тропы, из-за толстой ледяной корки, на которой наши ботинки не оставляли следов.
- Нам нужно немедленно подняться в третий лагерь, - прошептал Дикон; голос его звенел от напряжения и боли. Стрельба стихла несколько минут назад. Дикон в обтянутой перчаткой руке держал 9-миллиметровый "люгер" Бахнера с двумя патронами, а не большой сигнальный пистолет Вери.
Же-Ка и Реджи провели нас метров двести на север вдоль линии кальгаспор и сераков, а затем - на восток через ледовый лабиринт, пока мы не добрались до места, откуда был виден третий лагерь. Те из нас, у кого были бинокли, достали их из рюкзаков.
- О… Боже… Проклятье, - прошептал Дикон.
Все палатки третьего лагеря были охвачены огнем. Повсюду лежали тела шерпов - в отблесках пламени мы насчитали не менее девяти, - а те ящики и груды припасов, которые не горели, были раскрошены топорами. Никаких фальшивых йети не наблюдалось, но когда туман немного поднимался, я видел кровавые отпечатки ботинок, ведущие к лесу каменных пирамид к югу от лагеря.
Опустившись на землю ниже ледяного гребня, мы смотрели друг на друга.
- Мы пришли слишком поздно и не успели помочь, - прошептал Жан-Клод. - И это все моя être damné par Dieu вина!
- Что случилось? - спросил Дикон.
Жан-Клод издал какой-то сдавленный звук, который можно было принять и за всхлип, и за вздох.
- Я упал в эту чертову трещину. Moi! Лучший специалист Шамони по льду и ледникам!
- Вы включали головные фонари? - спросил я.
- Нет, - ответил расстроенный Жан-Клод.
- Вы шли в связке? - задал я еще один вопрос.
- Нет. - Он с усилием втянул в себя воздух. - Я шел первым, стараясь держаться на ледяном участке, поближе к тропе. Внезапно снег подо мной провалился, и я пролетел футов двадцать пять внутрь ледника, пока мой ледоруб не застрял в сужающейся расселине. Я повис на рукоятке ледоруба. Потом стал с помощью "кошек" выбираться наверх. Леди Бромли-Монфор спустила мне веревку. Она тянула, а я поднимался на узле Прусика. Но на подъем ушло почти пятнадцать минут, и я едва не уронил в пропасть свой рюкзак. Провалился в расселину, как новичок…
- Тебе не в чем себя винить, Жан-Клод, - прошептал Дикон. - Сегодня слишком темно, черт возьми, и мы все выбились из сил. Спали не больше часа в пятом лагере в понедельник ночью, и с тех пор на ногах. В воскресенье и понедельник мы поднимались на высоту больше двадцати семи тысяч футов, слишком много ночей подряд провели на большой высоте, воды у нас было столько, что не хватило бы и хомяку, мы за день спустились почти на десять тысяч футов, а сегодня снова поднялись почти на пять тысяч футов. Просто чудо, что все еще держатся на ногах.
- Шерпы… там… - Жан-Клод умолк и всхлипнул.
- У них не было ни одного шанса, - сказал Дикон. - И это все моя вина. Я отвечаю за восхождение в этой экспедиции, отвечаю за безопасность. Теперь все шерпы, возможно, мертвы, и это моя вина. Я был их командиром.
- Мы видим только девять тел, - прошептала Реджи. - В третьем лагере должно было быть четырнадцать шерпов, если все носильщики, которых мы отправили туда из второго лагеря, благополучно добрались до места. Наванг Бура пошел с нами, а потом исчез. Можно надеяться, что он сумел выбраться из долины.
- С топориком для разделки мяса против пистолетов-пулеметов "Бергманн-Шмайссер" и полуавтоматических пистолетов "люгер", - с горечью заметил Дикон, потирая заросшую щетиной щеку.
- Как убили тех двоих, которым почти удалось убежать из базового лагеря? - спросил Пасанг.
- Выстрелами из дальнобойной винтовки, - прошептал Дикон. - Полагаю, из украденных у нас винтовок.
- У нас с леди Бромли-Монфор были охотничьи ружья, - сказал Пасанг. - Для охоты мы оба использовали ружья "Манлихер-Шенауэр" со скользящим затвором модели тысяча девятьсот двадцатого года. А вы что с собой привезли, капитан Дикон? Это была модифицированная винтовка "Ли-Энфилд", не так ли?
- Да, - подтвердил Дикон. - Оснащенная оптическим прицелом "Перископик призм компани". Прицел смещен на три дюйма влево из-за хода затвора. Прицеливаешься правым глазом, но во время стрельбы можно переключаться на левый. Я стрелял из нее на фронте. Выглядит неуклюже - она и в самом деле неуклюжая, - но никогда меня не подводила.
- И тебе разрешили оставить ее у себя после войны? - спросил я.
- Это было незаконно, но я ее не сдал, - сказал Дикон. - Оптический прицел я покупал за свои деньги.
- Но, Ри-шар… - Жан Клод умолк на несколько секунд. - Ты же был офицером, так? И твое единственное оружие - револьвер "уэбли", который ты сегодня дал Семчумби, да?
- И да, и нет, - мрачно ответил Дикон, словно на исповеди открывал какую-то ужасную тайну. - Несмотря на то что я был офицером, я прошел курсы снайперов. И за те недели, что мы сидели в траншеях между атаками, научился очень хорошо стрелять.
Я не знал, как относиться к такому откровению. Все, что я слышал после войны, свидетельствовало о том, что обе воюющие стороны ненавидели снайперов. Даже своих.
- Снайпер-буддист, - наконец прервала молчание Реджи. - И это значит, что мы должны вернуть себе хотя бы одно из ружей.
- Мы пытались, - сказал Жан-Клод. - Реджи предложила, и я согласился, что здесь, среди этих пирамид, нужно устроить засаду на йети - немецких альпинистов-йети, - когда они пойдут назад по тропе через ледник. Хорошая идея. Выстрелить из ракетниц в тех, у кого в руках ружья или эти автоматы "шмайссер", в темноте и суматохе попытаться отнять оружие, а потом отступить в ледяной лабиринт.
- Они бы убили вас обоих, - покачал головой Дикон.
Жан-Клод пожал плечами.
- Нам нужно настоящее оружие, mon ami. Вам удалось достать пистолет мертвого йети?
Дикон показал черный "люгер".
- Два патрона в магазине и пустой патронник. Полагаю, Бахнер никогда не служил в армии.
- Это был Бахнер? - спросил Жан-Клод. - Человек, которого вы видели в Мюнхене вместе с Зиглем?
- Кто такой Бахнер? - спросила Реджи.
Я начал шепотом объяснять, но Дикон прервал меня:
- Вы видели немцев во время этой расправы в третьем лагере? Сколько их было? Есть ли вероятность, что кто-то из четырнадцати шерпов сумел уйти?
- Мы видели как минимум восемь немцев в меховых куртках, - сказала Реджи. - Убивая наших людей, они не надели маски йети. А когда подожгли палатки и припасы, то просто побросали маски и меховые куртки в огонь.
- Думаю, несколько раненых уползли в лабиринт из ледяных пирамид, - прошептал Жан-Клод. - Отпечатки ботинок на снегу показывают, что немцы пошли за ними по кровавому следу. Чтобы прикончить.
- Надеюсь, часть этих кровавых следов принадлежит немцам, - сказал я. - У Семчумби был револьвер Дикона "уэбли". Я забыл… сколько в нем патронов?
- Всего шесть, - ответил Дикон. - И это не самовзводный револьвер. Но у него есть автоматический экстрактор гильз, так что опытный стрелок, имея под рукой запас патронов, может делать от двадцати до тридцати выстрелов в минуту.
- А Семчумби был опытным стрелком? - спросил Же-Ка.
- Нет. - Голос Дикона звучал хрипло.
- А у него были еще патроны? - Этот вопрос задал Пасанг.
- Нет.
- Но я все же надеюсь, что он пристрелил нескольких ублюдков, - сказал я.
- Аминь, - прошептал Жан-Клод.
Время от времени мы выглядывали из-за гребня, приставив к глазам бинокли, но ужасная картина не менялась, если не считать постепенно гаснущего пламени. Немцы не вернулись. Все тела на снегу были неподвижными.
- Мы должны туда спуститься, - сказала Реджи. Голос ее звучал твердо - сомневаюсь, что я смог бы так совладать со своим.
- Зачем туда спускаться? - спросил я. - Зачем рисковать?
- Нам нужны продукты, керосин, примус или печка "Унна", брикеты твердого топлива, спальные мешки, дополнительная одежда - все полезное, что не уничтожили немцы.
- Давайте просто отступим назад по леднику, - предложил я. - Подходить к огню слишком опасно. Немцы могут этого ждать. Ждать нас.
- Вероятно, они и ждут, - согласился Дикон. - Но Реджи права. Мы должны забрать все, что можно, из третьего лагеря - Бог свидетель, что в базовом, первом и втором лагерях ничего не осталось, а нам, чтобы выжить, нужны еда, горючее и печка.
- Почему ты считаешь, что все это там осталось? - Даже мне самому показалось, что в моем голосе слышно отчаяние и даже паника.
- Вспомни, Джейк, - сказал Дикон, - здесь, в третьем лагере, мы устроили склад, накрыв наши запасы брезентом - примерно в пятидесяти футах к западу от лагеря, у подножия Чангзе, где камни становятся острыми. Сегодняшний снег мог совсем скрыть его. Кроме того, склад находился достаточно далеко, и немцы могли его не заметить - в отличие от базового и других лагерей, где у них было преимущество светлого времени суток, третий лагерь они атаковали в темноте.
- Может, сначала нужно решить, что делать дальше - в каком направлении мы пойдем и какие у нас планы, - а уж потом спасать то, что можно спасти? - спросил Жан-Клод.
- Тут нечего обсуждать, - настаивал я. - Экспедиция окончена. Вопрос лишь о том, куда идти - на запад через Чангзе и перевал Лхо Ла и дальше в Непал или на восток через Северо-Восточный гребень… нет, так не получится… но все равно надо как-то выбираться из долины, а потом через перевалы Лакра Ла и Карпо Ла спускаться в Тибет. Думаю, это должен быть запасной вариант.
- Куда идти и что делать - это мы обсудим после того, как пополним запасы, - послышался командный голос капитана Дикона. - Существуют факторы, о которых ты, Джейк, и ты, Жан-Клод, еще не слышали. Первым делом следует добыть печку и топливо, а также все, что сможем найти. Кроме того, нужно посмотреть, нет ли там выживших.
- Шерпов или немцев? - спросил я.
- И тех, и других, - ответил Дикон. - Я бы отдал свое левое яичко, чтобы взять одного немца в плен.
- Я бы тоже отдала за это ваше левое яичко, - мгновенно отреагировала Реджи.
Забыв обо всех мерах предосторожности, соблюдавшихся во время перехода из второго лагеря, мы громко рассмеялись. Когда смех стих, Дикон спросил, кто хочет пойти вместе с ним в лагерь.
- Я пойду, - вызвался Же-Ка.
- Я останусь здесь с леди Бромли-Монфор, - сказал Пасанг.
- Я тоже пойду с вами. - Эти слова стали неожиданностью для меня самого.