- Мне тоже, - сказал я. - Составлял планы на день.
- Люди, планирующие предстоящий день, не поют вполголоса "ом мани падме хум", сидя в позе лотоса, - заметила Реджи.
- Умереть, не встать! - воскликнул Жан-Клод.
Признаюсь, что в этот раз я не удержался от смеха. Интересно, где Же-Ка подхватил это выражение?
- Можно спросить, зачем мы тратим время на мои, возможно, необычные философские взгляды, - сказал Дикон, - когда нужно принять решение? Собирать ли нам шерпов в третьем лагере и спасаться бегством, или отправить шерпов - как только это будет возможно - на север, а затем впятером подняться на Северное седло, пока туда не добрались наши йети с "люгерами"? Или нам тоже удирать в долину?
- Сначала один вопрос, Ри-шар.
- Что ты хочешь знать, Жан-Клод?
- Когда ты стал буддистом?
- В июле тысяча девятьсот шестнадцатого, - прошептал Дикон. - Но, к счастью для нас всех, я плохой буддист. Если у меня будет возможность убить этих людей, которые лишили жизни наших шерпов, я убью их без каких-либо сожалений или колебаний. Тогда вы сможете называть меня бывшим буддистом.
Второй раз за последние двадцать четыре часа я почувствовал, как покрываются мурашками руки, а волосы на затылке встают дыбом. "Убить всех этих людей? Как, черт возьми, он это сделает, когда у них настоящее оружие, а у нас только маленькие игрушечные ракетницы?"
- Я пойду с тобой, куда прикажешь, - сказал Жан-Клод.
- Я тоже. - Был ли я искренен? Да.
- Я останусь с леди Бромли-Монфор, что бы она ни решила, - сказал Пасанг. - И буду исполнять приказы того, кому она подчинится.
Дикон потер лоб, словно не хотел снова принимать на себя командование в ситуации, когда люди будут убивать и сами могут погибнуть.
- Если мы вернемся на ледник и пойдем к третьему лагерю, повернуть назад уже вряд ли получится. Вы должны доверять нашим решениям… в данном случае - нашим с Реджи. За ней остается общее руководство экспедицией. На мне - восхождение и боевые действия.
- Вы можете сказать, почему поиски тела Бромли гораздо важнее, чем мы думали? - прошептал Же-Ка, обращаясь к Реджи.
Леди Бромли-Морфор снова прикусила окровавленную губу и посмотрела на Дикона.
- Если мы благополучно доберемся до четвертого лагеря на Северном седле, я скажу вам причину, - ответил тот. - Если же нам придется бежать в Шекар-дзонг и дальше на восток, лучше этого не обсуждать.
- Хорошо, - сказал Жан-Клод, как будто Дикон что-то объяснил.
Я пребывал в полной растерянности, но спорить не стал.
Далеко впереди, выше и восточнее нас, внезапно появилось красное свечение. Мы несколько минут молча наблюдали за ним.
- Это на леднике, - прошептала Реджи. - Ближе к нам, чем к третьему лагерю. Красный сигнальный огонь?
- Слишком долго горит, - покачал головой Дикон. - Даже для железнодорожного осветительного патрона.
- Жутковатый свет. - Реджи поежилась.
- Как будто кто-то открыл для нас врата ада, - сказал Жан-Клод.
- Знаете, это может быть ловушка, - предупредил Пасанг. - Приманка.
- Да, - согласился Дикон. - Но нам нужны пленные, чтобы понять, какого черта тут происходит и с кем мы имеем дело. Мы будем осторожны, но придется идти в их ловушку. Представим, что мы - ночной патруль на нейтральной полосе.
- А велики ли шансы остаться в живых после ночного патрулирования нейтральной полосы? - спросил я.
- Нет.
Дикон жестом приказал нам снять кислородные баллоны вместе с клапанами, резиновыми трубками и масками с алюминиевых рам и упаковать в наши почти пустые рюкзаки. Мы старались экономить силы и не шуметь.
Затем он махнул рукой, и мы снова выстроились цепочкой - Дикон впереди, Жан-Клод замыкающий, - и пригнувшись, почти бегом, под хруст "кошек", вгрызающихся в снег и лед, стали подниматься по лабиринту из занесенных снегом ледяных пирамид на открытое пространство ледника Восточный Ронгбук.
Глава 6
Красное свечение виднелось из-за леса кальгаспор и вертикальных ледяных плит на южной стороне большой трещины, которую мы пытались преодолеть с помощью лестницы, пока нашли другой путь, состоящий из спуска и подъема, в четверти мили к востоку, когда лестница просела. Ледяные глыбы к востоку от нашей главной тропы больше похожи на высокие, тонкие и острые, как бритва, вертикальные лезвия из почти прозрачного льда, чем на одиночные пирамиды внизу, в "корыте", и загадочное красное свечение исходило именно из этого лабиринта.
Дикон жестом приказал Жан-Клоду переместиться вперед, и мы последовали за нашим гидом Шамони через паутину невидимых, покрытых снегом трещин. Мы знали о трещинах просто потому, что видели их при свете дня каждый раз, когда поднимались или спускались по леднику, перемещаясь между вторым и третьим лагерями. Я понятия не имею, как Жан-Клоду удавалось обходить расселины ночью; облака по-прежнему висели низко, туман все так же тянулся к нам серыми щупальцами, а на небе не было видно ни одной звезды. Дикон довел нас до этого места почти на ощупь, где по памяти, а где при помощи шахтерского фонаря, который пристегнул к правой голени, и включал его лишь на долю секунду, освещая несколько футов снега, льда или камней впереди себя. Невероятно, но факт: почти каждый раз, когда он включал маленький фонарь, в десяти футах от него оказывалась вешка с красным флажком.
Когда мы приблизились к светящимся красноватым глыбам, Дикон перестал включать прикрепленный к ноге фонарь и повел нас в обход, на юг. Яркое красное свечение рассеивалось туманом, и казалось, что сам воздух стал алым.
Ричард жестом приказал всем нам лечь, и мы мгновенно выполнили команду, как хорошо обученные служебные собаки. Он указал на Жан-Клода, потом на низкую ледяную пирамиду слева от проема в ледяном гребне, потом ткнул пальцем себе в грудь и указал на ледяной гребень справа. Же-Ка кивнул. Они практически одновременно кинулись в противоположные стороны - только осколки льда из-под зубьев "кошек", как капельки замерзшей крови, сверкнули в холодном ночном воздухе.
Прильнув каждый к своей ледяной пирамиде, они застыли, как будто приготовились ворваться через дверь в полную опасностей комнату. Затем, повинуясь почти незаметному кивку Дикона, одним броском обогнули ледяные стены, держа в вытянутой руке сигнальные пистолеты.
Выстрелов не последовало. На несколько секунд, заполненных быстрыми ударами сердца, они исчезли из виду, но затем в проеме появился Жан-Клод и махнул рукой, что мы можем продолжить путь. Первым пошел Пасанг, за ним - я, и последней - Реджи. Мы осторожно двигались сквозь красноватый туман, стараясь идти по следам Дикона и Же-Ка на снегу, а когда добрались до проема в ледяном гребне, то увидели, что источником красного света служил современный электрический прожектор - он представлял собой черный ящик с яркой лампой, дающей направленный свет, - поверх обычной прозрачной линзы которого была прикреплена еще одна, красного цвета. Заснеженная площадка между ледяными колоннами размером с комнату была исчерчена отпечатками ботинок.
- Ловушка, - прошептал Пасанг.
Высокая фигура вынырнула из-за кальгаспор и бросилась к Реджи. Мне показалось, что это существо покрыто мехом, а его серо-белое лицо с резкими чертами похоже на вывернутый наизнанку человеческий череп. И только потом я заметил черный металлический предмет в его правой руке.
Я замер на месте - в отличие от Реджи. Увидев метнувшуюся к ней тень с поднятой правой рукой, она опустилась на одно колено и выстрелила из сигнального пистолета - красной ракетой - прямо в грудь нападавшего, с расстояния семи или восьми футов.
Ракета ударила высокого человека в грудь и отскочила вверх, в подбородок; меховая куртка загорелась, похожее на череп лицо резко дернулось вверх и в сторону; второй, человеческий рот под маской широко открылся, и из него вырвался не крик, а искры красного огня. Высокая фигура завертелась на месте - один раз, другой, третий, с горящим на груди мехом, освещавшим искаженное двойное лицо, словно гигантская красная свеча в разбитом фонаре из тыквы, - а затем просто… исчезла.
Она не скрылась за ледяным гребнем или пирамидой - секунду назад кружилась в сполохах красного пламени, разбрасывая искры, и вдруг… пропала.
Потом я увидел красное свечение, идущее откуда-то изнутри ледника. Я подбежал к Реджи.
- С вами все в порядке?
- Да, спасибо, Джейк, - ответила она. Облачко ее дыхания делало видимым красное свечение, которое пробивалось сквозь лед прямо у нас под ногами. Реджи спокойно заряжала новый патрон в сигнальный пистолет Вери. Повернувшись, я побежал к тому месту, где внизу светился лед, но меня остановила сильная рука Жан-Клода, которая уперлась мне в грудь.
- Расселина, - прошептал он и протянул мне конец веревки, которую обвязал вокруг себя, а затем на животе пополз к провалу во льду. Потом заглянул в почти круглую дыру в снегу, и я увидел отблески гаснущей красной ракеты на его лице.
- Твердый наст до самого края, - шепотом сообщил он и махнул рукой, подзывая нас к себе.
Мы с Диконом поползли на животе, отталкиваясь локтями, и заглянули в расселину. Ричард захватил с собой тяжелый электрический фонарь - свет от него был гораздо ярче, чем от шахтерских головных фонарей, - и теперь опустил на вытянутой руке в провал (вероятно, чтобы его не видели другие, кто мог быть на леднике) и включил.
Я едва не отпрянул - таким шокирующим был вид белого, похожего на череп лица, которое скалилось на нас с глубины 40 или 45 футов. Затем до меня дошло, что маска, которую надел убийца, при падении просто сползла на макушку. Голова его была опущена, и со своего места я не видел лица. Длинная меховая куртка все еще горела на груди и на шее, и снизу вместе с дымом поднимался тошнотворный запах - горелого мяса.
Человек упал спиной вперед в расселину, ширина которой в верхней части составляла почти семь футов, но сужавшуюся до полутора футов в том месте, где застряло тело убийцы. Не вызывало сомнений, что позвоночник у него сломан; шипованные ботинки смотрели на нас с одной стороны узкой расселины, а макушка головы с грубой, похожей на череп маской йети - с другой, и в мерцающем свете горящей меховой куртки, и в луче электрического фонаря, который держал Дикон, мы видели, что руки в перчатках бессильно обвисли на его коленях. Там же, на коленях, лежал 9-миллиметровый "люгер".
От сильного удара тело сложилось в форме буквы "V" и прочно застряло в самой узкой части расселины; сверху нам было видно, что ниже этого нелепо изогнутого тела расселина снова расширяется в черную, кажущуюся бездонной пропасть.
Дикон поднял фонарь, и мы отползли от края провала. Пасанг с Реджи присоединились к нам и тоже присели на корточки.
- Нам нужен тот пистолет, - прошептал Ричард.
- Я спущусь, - тоже шепотом ответил ему Же-Ка. - Я самый легкий. И у меня с собой ледовые молотки. Ри-шар с Джейком могут меня страховать.
- Нет, Жан-Клод, - сказал Дикон после секундной паузы. - Вниз полезет Джейк, а мы будем страховать. Я не хочу, чтобы они услышали удары ледовых молотков, а у Джейка самые длинные и самые сильные ноги из всех нас - он может выбираться из расселины, как из каменного камина.
Я видел, как Жан-Клод удивленно заморгал.
- Мы должны попытаться достать тот пистолет, - продолжал Дикон, - но это задержит нас, и мы не успеем предупредить шерпов в третьем лагере. Хотя, возможно, уже поздно. Но мы обязаны попытаться. Жан-Клод у нас специалист по ледникам. Возьми Пасанга в качестве переводчика, и вдвоем идите к третьему лагерю как можно быстрее. Постарайтесь без крайней необходимости не включать даже головные лампы. Если вы доберетесь туда раньше этих ублюдков, фальшивых йети, организуйте из шерпов оборонительный периметр… У вас будет только мой "уэбли" и ваши ракетницы двенадцатого калибра. Мы присоединимся к вам, как только достанем отсюда "люгер" - я на это надеюсь.
Жан-Клод кивнул, но тут подала голос Реджи:
- Нет, Ричард, позвольте мне пойти с Жан-Клодом, пожалуйста. Пасанг гораздо сильнее меня, и он поможет вам страховать Джейка. И я думаю, что мои команды шерпы будут исполнять чуть быстрее.
Дикон секунду обдумывал ее предложение, потом кивнул.
- Вы правы. Идите вперед… только осторожнее.
Реджи с Жан-Клодом переглянулись и двинулись на северо-запад к обозначенной вешками тропе, не бросив на нас даже прощального взгляда. Еще секунду их фигуры были видны в кровавом свете фонаря с красным фильтром, принадлежащего убийце, а затем исчезли среди тьмы и клубящегося туманного облака.
Дикон извлек из тяжелого, туго набитого рюкзака - из второго лагеря мы забрали запас кислородных баллонов - большую бухту веревки, один конец которой вручил мне. Затем быстро подполз к круглому провалу расселины и вогнал длинный ледоруб Пасанга параллельно зазубренному краю, в двух дюймах от него. Отступив на фут, он воткнул как можно глубже самый длинный из своих ледовых молотков в покрытый ледяной коркой снег, перочинным ножом отрезал кусок веревки, быстро навязал на нем узел и прикрепил головку второго, более короткого, ледоруба к первому в качестве якоря.
К тому времени, когда он ползком вернулся к тому месту, где на корточках сидели мы с Пасангом, я успел два раза обернуть "волшебную веревку" вокруг талии и бедер, так что получилась вполне приемлемая альпинистская обвязка, затем тщательно вывязал фрикционный узел.
Дикон встал футах в восьми от края расселины, поглубже вонзил свой ледоруб в лед, дважды захлестнул на нем петлю длинной веревки и перекинул ее через плечо Пасанга, организовывая страховку, затем через свое плечо.
- Дерни два раза, если хочешь остановить спуск, - сказал мне Дикон. - И один раз, если нужно стравить веревку. Три раза - мы тебя вытаскиваем.
- Что-нибудь еще нужно, кроме "люгера"? - спросил я.
Дикон покачал головой.
- Не помешало бы все тело, чтобы обыскать карманы и попытаться понять, кто он такой и что задумал. Только он там крепко застрял, Джейк, и мне кажется, мы потратим слишком много времени, пытаясь поднять труп, после того, как вытащим тебя. Но если у него есть карманы, до которых легко добраться, проверь их. Ищи коробку девятимиллиметровых патронов и любые документы или удостоверения, которые могут быть у него с собой. Но не рискуй без необходимости. Со сломанным позвоночником тело превратилось в мягкую массу, застрявшую между стенками, и в любой момент может провалиться в пропасть.
Я согласно кивнул, надвинул на лоб лампу, включил свет, подошел к самому краю круглого отверстия, подождал, пока Дикон и Пасанг туго натянут страховочную веревку, сильно отклонился назад и начал спускаться в дымящуюся трещину, упираясь "кошками" в западную ледяную стену; в луче моей лампы выступы из голубого льда были похожи на торчащие кинжалы.
Спустившись до уровня трупа - как я теперь понял, он был ближе, чем в 50 футах от поверхности, - я дважды дернул за веревку выше фрикционного узла, повернулся, прижался спиной к ледяной стене, по которой спускался, и уперся ногами по обе стороны тела, глубоко вонзив зубья "кошек" в противоположную стену. Теперь я был совсем близко от трупа. Языки пламени больше не вырывались из овчины, мехового жилета или чего-то в этом роде, надетого поверх обычной куртки, но дым еще шел. Я понял, что это тлеет плоть на груди и щеках.
Очень медленно, чтобы случайно не сбросить "люгер" в темную пропасть внизу, я наклонился к самому лицу трупа, мои обтянутые перчаткой пальцы левой руки сомкнулись на рукоятке пистолета.
"Готово!"
Я поднял пистолет и осторожно убрал в карман рубашки под свитер, пуховик Финча и анорак. Я могу упасть на дно этой расселины - хотя луч моей головной лампы не высвечивал никакого дна, только неровные ледяные стены и сотни футов темноты внизу, - но будь я проклят, если уроню и потеряю пистолет.
Я внимательно рассмотрел маску, съехавшую на макушку убийцы. Похоже, ее вырезали из какого-то легкого белого дерева, а потом нарисовали преувеличенные морщины. Зубы вокруг отверстия рта были настоящими - возможно, волчьи или собачьи. Я видел места, где их приклеили к углублениям в маске.
Похлопав по карманам брюк - они были мешковатыми и тоже покрыты овечьей шерстью, выкрашенной в серый цвет, чтобы напоминать волчий мех, - я не нащупал ничего твердого, что могло быть коробкой патронов. В карманах брюк под внешней меховой оболочкой были какие-то бумаги, но я не мог добраться до них, не извлекая тело из клинообразной расселины. Проклятье.
Потом я направил луч фонаря в лицо мертвого человека и едва не вскрикнул от ужаса. Выглядело оно так, словно вороны выклевали глаза, и кто-то плеснул на лицо расплавленный воск, но я сообразил, что глаза лопнули и частично расплавились от жара осветительной ракеты. Стекловидная масса вытекла из глаз и залила заросшие щетиной щеки, словно расплавленный воск.
Рот мужчины был открыт - словно пародия на удивление собственной ужасной смерти, - и дым от сигнальной ракеты Реджи, которая вошла ему под нижнюю челюсть, струился из него, будто зловонное дыхание падальщика. Пришлось отвернуть голову, прижаться щекой к ледяной стене и несколько раз вдохнуть свежий воздух, чтобы меня не вырвало. Я глотал чистый воздух и боролся с приступом тошноты.
То ли мое движение, когда я слегка пошевелился, устраиваясь поудобнее, то ли какие-то процессы в самом леднике словно толкнули труп, и за несколько секунд его ноги оказались выше плеч. Тело скользнуло вниз и - сломанный позвоночник и опавшие ребра позволили ему сложиться, подобно чудовищному аккордеону - протиснулось в щель шириной не больше фута.
Затем труп исчез, и мои "кошки" начали скользить по противоположной стене - вероятно, труп просто задел меня при падении, но мне показалось, что мертвец схватил меня за щиколотки и тянет за собой. Сердце у меня бешено колотилось, и я никак не мог втянуть в себя холодный воздух, чтобы наполнить легкие. И вдруг я повис на веревке - зубья "кошек" соскользнули с ледяной стены. Я пролетел всего фут или два, прежде чем Дикон и Пасанг остановили падение. "Волшебная веревка Дикона" выдержала, но я чувствовал, что она растянулась больше, чем наши старые веревки.
Я не стал терять время, просто болтаясь в воздухе, а быстро повернулся, вонзил зубья "кошки" на правой ноге в западную стену расселины, а на левой ноге - в восточную, расставил руки для упора и начал подниматься по расселине, как по скальному дымоходу, предварительно три раза дернув за веревку. Я чувствовал, что двое сильных мужчин наверху держат веревку натянутой, но изо всех сил упирался руками и ногами, стараясь подниматься самостоятельно. На леднике в любую секунду могли появиться другие убийцы, и мне совсем не хотелось бесполезным грузом болтаться в этой расселине, когда - и если - это произойдет.