- Он стремится к тому, чтобы полностью уничтожить свои жертвы. Сломать их изнутри и снаружи. Сломать так, чтобы не было возможности починить. Он превращает их в музыкальный пуфик, которому не остается ничего, кроме нескончаемого, беспредельного ужаса. Отрезание конечностей и губ - всего лишь способ, которым он… Что с тобой?
- Великий Иисусе, Декстер! - воскликнула Дебора, и на ее лице появилось выражение, которого я не видел со смерти мамы.
Дебора отвернулась, и ее плечи затряслись. Я же начал ощущать неловкость. Вообще-то я не испытываю никаких эмоций, а с Деборой это случается довольно часто. Но она не относится к тем, кто публично демонстрирует свои чувства, если таковым, конечно, не считать раздражение. Сейчас же сестра подозрительно сопела, и я догадывался, что мне следует потрепать ее по плечу и сказать: "Ну, хватит, хватит…" - или нечто иное, столь же глубокое и человечное. Однако я не мог себя заставить. Моя сестра Дебора должна знать, что я постоянно притворяюсь, и…
И что? Отрезать себе руки и ноги? Самое скверное, что она могла сделать, приказать мне прекратить увлекательное занятие, а самой вновь стать угрюмым сержантом. Но даже это было бы существенным улучшением по сравнению с ее пребыванием в образе увядающей лилии. В любом случае наступил момент, требовавший какой-нибудь человеческой реакции, и, поскольку я после долгого и глубокого изучения знал, как должен поступить человек, я так и поступил. Я потрепал ее по плечу и проговорил:
- Ну ладно, Деб, хватит, хватит.
Слова прозвучали даже глупее, чем я предполагал, но сестра приникла ко мне и зашмыгала носом. Я решил, что поступил правильно.
- Неужели можно кого-либо полюбить за одну неделю? - спросила она.
- Я не способен на такое.
- Я не переживу этого, Декстер. Если Кайла убьют или он превратится в… Боже, я не знаю, что сделаю. - Она снова рухнула на меня и разревелась.
- Ну ладно, Деб, хватит, хватит.
Сестра громко засопела и высморкалась в лежащее на столе бумажное полотенце.
- Я хочу, чтобы ты перестал это повторять.
- Прости, что еще я могу тебе сказать?
- Скажи мне, чего хочет этот парень. Как его найти?
Я снова уселся на маленький, расшатанный стульчик.
- Боюсь, не смогу, Деб. Я не очень представляю, что он делает.
- Чушь.
- Нет, серьезно. Ведь если подходить строго формально, то он на самом деле никого не убил.
- Декстер, ты уже понимаешь этого парня лучше, чем понимал его Кайл, а он знал, с кем имеет дело. Мы должны взять его. Обязаны. - Деб прикусила нижнюю губу, и я стал опасаться, что она опять заревет, оставив меня абсолютно беспомощным, поскольку мне было запрещено говорить: "Ну ладно, Деб, хватит, хватит". Но она, как положено хорошему сержанту, собрала волю в кулак и лишь высморкалась.
- Я попробую, Деб. Могу ли я предположить, что вы с Кайлом провели все основополагающие действия? Побеседовали со свидетелями и все такое прочее.
- В этом не было необходимости. Кайл знал… - Она замерла, осознав, что говорит в прошедшем времени, и продолжила уже в настоящем: - Кайл знает, кто это сделал, и знает, кто следующий.
- Прости, неужели Кайлу известно, кто станет следующей жертвой?
- Не совсем так, - сдвинула брови Дебора. - Кайл сказал, что в Майами находятся четыре парня из списка. Один из них пропал, и Кайл полагает, что его уже захватил этот тип. Но это дает нам некоторое время на то, чтобы установить наблюдение за тремя другими.
- Кто эти четыре парня? И откуда Кайл их знает?
- Кайл не назвал их фамилий, - вздохнула Дебора. - Но они являлись членами какой-то команды. В Эль-Сальвадоре. Вместе с этим… доктором Данко. Вот так… - Она беспомощно развела руки в стороны.
Это была совершенно новая Дебора, и хотя несчастный вид придавал ей очарование маленькой девочки, меня он заставил почувствовать себя одураченным. Весь мир, весело вращаясь, спешит к новым, ужасным злоключениям, и лихому Декстеру приходится снова и снова приводить все в порядок. Несправедливо, но ничего не поделаешь.
Что я могу совершить в данный момент? Я не видел способа найти Кайла до того, как будет слишком поздно. Хотя сомнений на сей счет у меня не осталось, вслух я говорить ничего не стал. Однако Дебора отреагировала на мое молчание так, словно я ей все выложил.
- Мы должны найти его, прежде чем он начнет обрабатывать Кайла. Потому что… Могу ли я рассчитывать на то, что Кайл потеряет лишь одну руку, когда мы до него доберемся? Или одну ногу? Или то и другое. Кайл… - Дебора отвернулась, не закончив фразы, и уставилась во тьму за французскими дверями, расположенными рядом со столом.
Она, естественно, права. Очень мало шансов, что мы вернем Кайла в целости и сохранности. Даже мой блестящий интеллект, видимо, не сможет привести нас к Кайлу до начала процедуры. Да и в этом случае нам должно сопутствовать поистине вселенское везение. Кроме того, как долго сумеет продержаться Кайл? Конечно, у него есть кое-какая подготовка для подобных случаев…
Я закрыл глаза, чтобы хорошенько подумать. Доктору Данко наверняка известно, что Кайл - профессионал. А цель доктора, как я уже говорил Деборе, состоит в том, чтобы уничтожить жертву как личность, превратив ее в кричащий кусок мяса. Следовательно…
Я открыл глаза и произнес:
- Деб, я нахожусь в редком положении, позволяющем мне высказать надежду.
- Выкладывай.
- Это всего лишь догадка, но мне представляется, что наш доктор-псих некоторое время продержит Кайла, не начиная с ним работы.
- С какой стати? - мрачно поинтересовалась она.
- Чтобы затянуть спектакль и размягчить Кайла. Кайл знает, что его ожидает. Он готов к этому и собирает в кулак свою волю. Вот и вообрази, что он лежит в темноте связанный, и его фантазия начинает работать. Кроме того, - эта мысль только что пришла мне в голову, - до него доктору надо обработать другую жертву. Парня, который исчез. Связанный Кайл все слышит: звук пилы и скальпеля, стоны и шепот. Он даже ощущает запахи. Кайл знает, что произойдет, но не ведает - когда. Он станет полубезумным еще до того, как потеряет первый ноготь на ноге.
- Великий Иисусе, - прошептала Дебора, - и ты называешь это надеждой?
- Естественно. Ведь мы получаем дополнительное время на поиски.
- Великий Иисусе… - повторила она.
- Но я могу и ошибиться.
- Пожалуйста, не ошибайся, Декс. - Она снова посмотрела в темноту за дверью. - Хотя бы на сей раз.
Я покачал головой. Мне предстояла нуднейшая работа. Никакого удовольствия. Можно начать с двух вещей, но для этого следовало дождаться утра. Я огляделся в поисках часов. Дисплей на видео показывал 12:12:12.
- У тебя есть часы? - спросил я.
- Для чего тебе понадобились часы? - поинтересовалась Дебора.
- Чтобы узнать время. Они служат именно для этого.
- Какая тебе, к черту, разница, сколько сейчас времени?! - воинственно воскликнула сестренка.
- Дебора, в данный момент мало что происходит. Нам надо вернуться к истокам и провести всю рутинную работу, от которой отстранил наше управление Чатски. К счастью, у тебя имеется значок, и мы можем помахать им, чтобы посетить некоторые места и задать кое-какие вопросы. Но нам придется ждать до утра.
- Вот дерьмо! Ненавижу ждать.
- Ну ладно, Деб, хватит, хватит.
Я тоже не люблю ждать, но в последнее время мне так много пришлось этим заниматься, что ожидание стало даваться мне легче. В любом случае мы принялись ждать и подремали на наших стульях до восхода солнца. После этого я - поскольку очень за последнее время одомашнился - сварил нам кофе, по чашке за раз, так как кофеварка Деборы являла собой агрегат на одну чашку, предназначенный для людей, которые не принимают гостей и вообще не имеют никакой жизни. В холодильнике не оказалось ничего даже отдаленно напоминающего пищу, если вы, конечно, не являетесь бродячей собакой. Печально, поскольку Декстер - здоровый мальчик, с высоким уровнем метаболизма, и ему наверняка предстоит трудный день. Мысль, что трудиться придется на голодный желудок, приводила меня в уныние. Я знаю, что нет ничего важнее семьи, но только после завтрака.
Ладно. Достойный Декстер, демонстрируя миру подлинное благородство духа, опять готов пожертвовать собой. Однако благодарности я не ждал. Каждый делает то, что должен делать.
ГЛАВА 15
Доктор Марк Шпильман был крупным мужчиной и больше походил на закончившего выступления футбольного защитника, чем на врача. Но он был дежурным доктором в тот день, когда "скорая помощь" доставила в Мемориальный госпиталь имени Джексона все то, что осталось от человека. Надо сказать, что свежее поступление его не осчастливило.
- Если я узнаю, что мне когда-нибудь придется еще раз увидеть нечто подобное, - сказал он нам, - то выйду на пенсию и займусь разведением такс. - Доктор покачал головой и продолжил: - Вам известно, что такое приемный покой "скорой помощи". Это - одно из самых загруженных отделений. Сюда доставляют самых безумных пациентов этого самого безумного города. Но это… - Шпильман постучал костяшками пальцев по столу светло-зеленой ординаторской, где мы с ним в данный момент находились, и закончил: - Нечто совершенно иное.
- Каковы прогнозы? - поинтересовалась Дебора, и доктор, вскинув на нее изумленный взгляд, воскликнул:
- Вы шутите? Никаких прогнозов нет и не будет. Физически от него осталось лишь то, что способно поддерживать жизнь, если это можно назвать жизнью. Умственно? - Он поднял руки ладонями вверх и бессильно уронил их на стол. - Я не специалист по сушке мозгов, но от него практически ничего не осталось, и просветления ждать не приходится. Остается надеяться, что под воздействием наркотиков, которыми мы его накачиваем, бедняга умрет прежде, чем узнает, кто он. Что ради его же блага должно случиться довольно скоро. Во всяком случае, мы на это очень надеемся. - Доктор взглянул на свои часы, дорогой "Ролекс", и добавил: - Наша беседа продлится не очень долго? Ведь я, как вы понимаете, на дежурстве.
- При поступлении вы обнаружили следы наркотиков в его крови? - спросила Дебора.
- Следы, черт побери, - фыркнул Шпильман. - Кровь парня являла собой сплошной коктейль. Мне никогда не доводилось видеть подобной смеси. Все лекарства должны были держать его в бодрствующем состоянии, одновременно подавляя боль, чтобы шок, вызванный многочисленными ампутациями, его не убил.
- Не заметили ли вы чего-нибудь необычного в надрезах? - спросил я.
- У препаратора была хорошая подготовка. Все операции проведены с отличной хирургической техникой. Но этому его могли обучить на любом медицинском факультете. - Шпильман вздохнул, и на его губах промелькнула извиняющаяся улыбка. - Некоторые раны уже успели затянуться.
- На какие же временные рамки это указывает? - задала очередной вопрос Дебора.
- От начала до конца операции миновало четыре - шесть недель. Чтобы хирургически расчленить парня на мелкие части, потребовалось не менее месяца. Он отрезал каждый раз по куску. Ничего более ужасного я не могу представить.
- Он делал это перед зеркалом, - подсказал я, поскольку всегда готов услужить ближнему. - Чтобы жертва могла видеть.
- О Боже, - вздохнул Шпильман. Врач был настолько потрясен, что, просидев с минуту молча, смог лишь повторить: - О Боже. - Он потряс головой, взглянул на "Ролекс" и сказал: - Послушайте, я готов помочь, однако… - Шпильман вновь поднял руки, уронил их на стол и закончил: - Не думаю, что эта помощь принесет вам какую-либо пользу. Поэтому позвольте мне сэкономить ваше время. Мистер… как его… Честни?
- Чатски, - подсказала Дебора.
- Да, Чатски. Он позвонил мне и предложил провести сканирование сетчатки, чтобы, сравнив результаты с какой-то базой в Виргинии, установить личность пациента. - Шпильман поднял брови и пожевал губами. - Короче. Вчера я получил факс с полной идентификацией жертвы. Я вам покажу его. - Он поднялся и исчез в коридоре. Когда доктор вернулся, в его руках был листок бумаги. - Вот, пожалуйста. Мануэль Борхес. Уроженец Эль-Сальвадора. Занимается импортом. - Он положил листок на стол перед Деборой. - Я знаю, что это немного, но, поверьте, это все. Состояние, в котором он находится… - Он пожал плечами. - Я не думал, что мы даже это сумеем выяснить.
Небольшой динамик под потолком невнятно пробормотал нечто отдаленно напоминающее отрывок из телевизионного сериала "Скорая помощь". Шпильман склонил голову набок и, заметно помрачнев, проговорил:
- Должен бежать. Надеюсь, вы его поймаете.
Он с такой поспешностью выскочил из дверей, что оставшийся на столе листок затрепетал под порывом поднятого доктором ветра.
Я взглянул на Дебору. Судя по ее виду, тот факт, что мы узнали имя и фамилию жертвы, не очень вдохновил ее.
- Я понимаю, что это не очень много, - сказал я.
- Если бы это было "не очень много", то это был бы грандиозный успех, - покачала головой сестра. - Это же просто - ничего. - Она взглянула на факс, еще раз прочитала его и добавила: - Эль-Сальвадор. Связан с какой-то организацией "Flange".
- Эти на нашей стороне. Та шайка, которую поддерживали США. Я выудил информацию в Интернете.
- Потрясающе. Выходит, мы узнали то, что нам уже было известно.
Она поднялась и двинулась к дверям - не так резво, как доктор Шпильман, но тоже достаточно быстро. Я сделал ускорение и догнал ее лишь у ведущих на автостоянку дверей.
Дебора гнала машину, стиснув зубы. Мы молча домчались до домика на Четвертой северо-западной улице, где и началась эта история. Желтая лента исчезла, но Дебора тем не менее бросила автомобиль в лучшем полицейском стиле, там, где заблагорассудилось. Мы вышли из машины, и я двинулся следом за Деб по тропинке к дому, соседствующему с тем, где мы нашли человека, превращенного в подпорку для двери.
Дебора молча нажала кнопку звонка, и через несколько мгновений дверь распахнулась. Появился средних лет мужчина в очках с тонкой золотой оправой и в крестьянской рубахе гуайавера. Мужчина бросил на нас вопросительный взгляд.
- Нам надо поговорить с Ариэль Мединой, - произнесла Дебора, предъявляя свой значок.
- Мама сейчас отдыхает.
- Это срочно! - бросила Дебора.
Мужчина посмотрел на нее, затем на меня и сказал:
- Минуточку.
Он закрыл дверь. Дебора глядела в дверную панель, а я наблюдал, как играют ее желваки. Через пару минут дверь снова открылась.
- Входите, - пригласил внимательный сын.
Мы прошли следом за ним в маленькую полутемную комнату с десятками тумбочек, украшенных семейными фотографиями или религиозной утварью. Ариэль - пожилая леди, обнаружившая существо на столе и рыдавшая затем на плече Деборы, сидела на диване с кружевными салфетками на подлокотниках и спинке. Увидев Дебору, она воскликнула "Аа!", поднялась и обняла мою сестру. Дебора, которой следовало бы ждать от старой кубинки горячего приема в виде объятий, замерла и лишь по прошествии некоторого времени ответила на захват, неловко похлопав старушку по спине. Сестренка отодвинулась от старой леди, как только это позволили сделать приличия. Ариэль вернулась на диван и указала на лежащую рядом с ней подушку. Дебора приняла предложение и заняла место.
Из уст пожилой дамы тут же полился поток испанских слов. Поток этот был стремительным. Я немного говорю по-испански и часто могу понять даже кубинца, но из речи Ариэль улавливал в лучшем случае одно слово из десяти. Дебора беспомощно смотрела на меня. По какой-то нелепой причине она выбрала в школе французский, и старуха с тем же успехом могла говорить с ней не по-испански, а на древнеэтрусском наречии.
- Por favor, senora, - сказал я, - mi hermana no habla espanol.
- А?.. - Ариэль одарила Дебору чуть менее восторженным взглядом, покачала головой и позвала: - Ласаро!
Сын выступил вперед, и она возобновила свой монолог.
- Я приехала сюда из Сантьяго-де-Куба в 1962 году, - перевел Ласаро. - При Батисте я видела ужасные вещи. Люди исчезали бесследно. Затем пришел Кастро, и я вначале надеялась на лучшее. - Ариэль покачала головой и развела руками. - Хотите верьте, хотите нет, но тогда мы очень на это рассчитывали. На то, что все будет по-другому. Но вскоре все повторилось. Стало даже хуже. Поэтому я приехала сюда. В Соединенные Штаты. Люди тут не исчезают. Их не убивают на улице и не мучают. Так я думала. И вот теперь - это. - Она указала на соседний дом.
- Мне надо задать вам несколько вопросов, - сказала Дебора, и Ласаро перевел ее слова.
Ариэль согласно кивнула и продолжила свою захватывающую речь:
- Даже при Кастро ничего подобного не случалось. Да, они убивали людей или отправляли их на остров Пиний. Но только не это. Никогда на Кубе. Только в Америке!
- Вы когда-нибудь видели соседа? - прервала ее Дебора. - Человека, который это сделал. Мне надо знать. Если мы его не поймаем, трагедия повторится.
Ариэль молча изучала Дебору, а затем через своего сына спросила:
- Почему вы спрашиваете? Эта работа не для вас. Такая красивая женщина, как вы, должна иметь мужа. Семью.
- Следующая жертва - любимый человек моей сестры, - произнес я.
Дебора обожгла меня взглядом, а Ариэль промолвила:
- Не знаю, что и сказать. Я видела человека, наверное, раза два. - Старушка пожала плечами, а Дебора нетерпеливо наклонилась вперед. - Всегда вечером и никогда вблизи. Человек маленького роста. Тощий. С большими очками. Ничего другого не заметила. Он никогда не выходил из дома и вел себя очень тихо. Иногда слушал музыку. - Она улыбнулась и добавила: - Тито Пуэнте.
- Тито Пуэнте, - повторил Ласаро.
- Ах, вот как. Это должно было заглушить все другие звуки, - объяснил я, и все посмотрели на меня. Должен признаться, всеобщее внимание меня смутило.
- У него была машина? - спросила Дебора.
- Микроавтобус, - после короткого раздумья ответила Ариэль. - Он ездил на старом, белом микроавтобусе без окон. Машина очень чистая, но на ней много ржавых пятен и вмятин. Я видела ее несколько раз. Но обычно он держал машину в гараже.
- Полагаю, что номерной знак вы не заметили? - спросил я, а она, с негодованием взглянув на меня, ответила с помощью сына:
- А вот и заметила. Номер не запомнила - его помнят только в старом кино. Но я знаю, что это был номерной знак Флориды. Желтый, с картинкой ребенка на нем. - Она сердито уставилась на меня, поскольку я бесстыдно захихикал.
Это было, конечно, неприлично, и я, как правило, так не поступаю, но на сей раз я ничего не мог с собой поделать.
Дебора, сурово взглянув на меня, поинтересовалась:
- Что смешного, дьявол тебя побери, ты здесь нашел?
- Номерной знак, - ответил я. - Прости, Дебора, но неужели ты не помнишь, что изображено на желтом знаке Флориды? И если этот парень заказал себе такой знак, то, учитывая его поступки…