Я сглотнул, дабы не разразиться хохотом, и это усилие полностью истощило мою способность к самоконтролю.
- Ну и что смешного ты нашел в желтом номерном знаке?
- Это особый знак, Деб. На нем написано: "Выбираю жизнь".
Представив, как доктор Данко расхаживает вокруг своих бьющихся в судорогах жертв, накачивая их лекарствами и делая аккуратнейшие надрезы, чтобы сохранить им жизнь, я рассмеялся:
- Выбираю жизнь!
Мне очень хотелось встретиться с этим парнем.
Назад к машине мы шли молча. Сев на место водителя, Дебора доложила капитану Мэттьюзу о микроавтобусе, и капитан сказал, что теперь может дать сигнал всем постам. Пока сестренка толковала с начальством, я огляделся по сторонам. Украшенные цветными валунами ухоженные дворы, детские велосипеды, привязанные цепями к стойкам веранд и возвышающийся на заднем плане стадион "Апельсиновая чаша". Весьма милая, тихая округа, подходящая как для семейного проживания, так и для ампутации чьих-нибудь ног и рук.
- Залезай, - сказала Дебора, прервав мои пасторальные размышления.
Я сел в машину, и мы двинулись в путь. Когда мы остановились на красный свет, Дебора посмотрела на меня с усмешкой:
- Ты выбрал весьма подходящее время для ржания, Декс.
- Деб, наконец-то мы получили намек о характере личности парня. Нам теперь известно, что он не лишен чувства юмора. Думаю, это серьезный шаг вперед.
- Может, сумеем отловить его в "Комеди-клаб"?
- Мы обязательно поймаем его, Деб, - заявил я, прекрасно понимая, что ни один из нас мне не верит.
Дебора проворчала что-то в ответ, зажегся зеленый, и она ударила по газам так, словно давила смертельно ядовитую змею.
Вместе с потоком автомобилей мы добрались до дома Деборы. Утренний час пик подходил к концу. На углу Фладжлер и Тридцать четвертой улицы какая-то машина, выскочив на тротуар, врезалась в фонарный столб перед входом в церковь. Между двух орущих друг на друга мужчин стоял коп. На краю тротуара сидела плачущая девчушка. Чарующие ритмы еще одного чудесного дня в раю.
Вскоре мы свернули на Медину, и Дебора поставила автомобиль на подъездной аллее в хвосте моей машины. Она выключила двигатель, и мы сидели молча, прислушиваясь к потрескиванию остывающего мотора.
- Полное дерьмо, - вздохнула моя сестра.
- Не могу не согласиться.
- Ну и что же мы теперь будем делать?
- Спать! - бросил я.
Она стукнула кулаком по рулю:
- Как я могу спать, Декстер? Зная, что Кайл… Ну и дерьмо.
- Микроавтобус непременно объявится, Деб. И ты это знаешь. База данных мигом выплюнет для нас все белые микроавтобусы с номерным знаком "Выбираю жизнь". После оповещения всех постов это всего лишь вопрос времени.
- У Кайла нет времени.
- Человеческие существа нуждаются во сне, Деб, - назидательно произнес я. - И я - тоже.
Микроавтобус срочной доставки, выскочив из-за угла, замер перед домом Деборы. Из кабины выпрыгнул водитель и направился к дверям. В руках он держал небольшую коробку. Дебора в последний раз произнесла слово "дерьмо" и выбралась из машины, чтобы принять посылку. Я смежил веки и стал размышлять, что делаю всегда, когда устану, вместо того чтобы просто думать. Это оказалось пустой тратой времени, мне в голову не пришло ни единой полезной мысли, если, конечно, не считать мыслью вопрос: "Куда я подевал свои кроссовки?" Поскольку мое вновь обретенное чувство юмора продолжало работать на холостом ходу, вопрос показался мне забавным и, кроме того, я, к удивлению, вдруг услышал смешок Темного Пассажира. "Что здесь смешного? - спросил я. - Только то, что я оставил кроссовки у Риты?" Бедняга по-прежнему пребывал в дурном расположении духа, однако он снова хихикнул. "Может, тебе кажется потешным нечто совсем иное?" - поинтересовался я. Но ответа не последовало, зато я ощутил присутствие нетерпеливого ожидания и голод.
Курьер пробежал назад к микроавтобусу и укатил прочь. Едва я намерился зевнуть, потянугься и признать, что мои тонко настроенные умственные силы пребывают в полном разряде, до меня долетел звук, напоминавший одновременно как стон, так и похожую на приступ рвоты отрыжку. Я увидел, как Дебора на заплетающихся ногах бредет к дому. Дойдя до веранды, она тяжело опустилась на ступени, а я, выбравшись из машины, заспешил к ней.
- Деб?! - воскликнул я. - Что это?
Она выронила посылку и закрыла лицо ладонями, произведя еще несколько ни на что не похожих звуков. Я примостился рядом с ней и поднял коробку, которая могла вместить разве что наручные часы. Открыв ее, я увидел снабженный застежкой-молнией мешочек. В мешочке находился человеческий палец.
Палец с прекрасным сверкающим кольцом.
ГЛАВА 16
Для успокоения Деборы потребовалось нечто большее, чем простое похлопывание по плечу и сакраментальная фраза: "Ну ладно, Деб, хватит, хватит". Пришлось чуть ли не насильно влить в нее здоровенный стакан мятного шнапса. Чтобы немного расслабиться и уснуть, ей нужна помощь химии, но в аптечке Деборы не нашлось ничего, кроме тайленола, а спиртного она не употребляла. В конце концов я нашел под кухонной раковиной бутылку шнапса и, убедившись, что это не жидкость для прочистки труб, заставил сестру выпить целый стакан. Вообще-то, судя по вкусу, это все же могла быть жидкость для устранения засоров. Содрогнувшись всем телом и едва не захлебнувшись, Дебора опустошила стакан, что должно было укрепить ее усталые кости и прочистить отупевшие мозги.
Когда она тяжело опустилась на стул, я собрал в бумажный пакет кое-что из ее одежды и оставил пакет у входной двери. Дебора посмотрела на пакет, затем на меня. Немного помолчав, она спросила:
- Что ты делаешь?
Ее голос звучал невнятно, а ответ, казалось, вовсе не интересовал.
- Несколько дней ты поживешь у меня, - объяснил я.
- Не хочу.
- Это не важно. Ты должна.
Переведя взгляд на пакет с одеждой, она спросила:
- Почему?
Я подошел к ней и пристроился рядом с ее стулом.
- Дебора, он знает, кто ты и где обретаешься. Давай попытаемся хоть немного затруднить ему жизнь. Бросить, если так можно выразиться, вызов. Хорошо?
Она снова содрогнулась всем телом, но промолчала. Я помог ей подняться и довел до дверей. Через полчаса и после еще дозы мятного шнапса сестра уже похрапывала на моей кровати. Я оставил записку с просьбой позвонить, после того как она проснется, и отправился на работу, не забыв прихватить с собой полученный маленький сувенир.
Я не надеялся, что лабораторные исследования пальца позволят найти ключ к решению загадки, но согласитесь, что, зарабатывая на хлеб насущный сбором улик, я должен был посмотреть на отрезанный пальчик взглядом профессионала. Поскольку я серьезно отношусь к своим обязательствам, мне пришлось по пути задержаться, чтобы купить пончиков. Подходя к своей норе на втором этаже, увидел, что по коридору мне навстречу шагает Винс Мацуока.
Я униженно поклонился, протянул ему пакет с пончиками и сказал:
- Приветствую тебя, Сенсей. Я принес тебе дар.
- Привет, Кузнечик. Существует понятие, именуемое "время". Ты, если хочешь, можешь изучить его тайны. - Он постучал пальцем по ручным часам и продолжил: - Я уже отправляюсь на ленч, а ты принес мне завтрак.
- Лучше поздно, чем никогда.
Но он покачал головой и добавил:
- Нет. Мой желудок уже перешел на другую скорость, и я намерен взять себе хорошую порцию жаркого и бананы.
- Если ты с презрением отвергнешь мой дар, я дам тебе палец. - Он удивленно вскинул брови, а я, вручив ему посылку, спросил: - Не мог бы ты до ленча пожертвовать мне полчаса своего драгоценного времени?
Он покосился на коробку.
- У меня почему-то нет желания открывать ее на пустой желудок. Как ты считаешь, предчувствие меня не обманывает?
- Если не хочешь на пустой, скушай пончик.
Это заняло больше чем полчаса, но когда Винс отправился на ленч, мы узнали лишь то, что по пальцу Кайла определить что-либо невозможно. Разрез сделан очень чисто и высоко профессионально. Для этого использовался чрезвычайно острый инструмент, не оставивший следов. Под ногтями ничего, кроме земли, которая могла попасть туда где угодно. Я снял с пальца кольцо, но мы не обнаружили ни волос, ни нитей, ни фабричной метки. Кроме того, Кайл почему-то забыл выгравировать на внутренней стороне кольца свой адрес и номер телефона. Кровь Кайла, как мы установили, принадлежала к группе АВ - резус положительный.
Я поместил палец в холодильник, а кольцо сунул в карман. Вряд ли это можно было назвать стандартной процедурой, но я не сомневался, что Дебора захочет получить кольцо, если нам не удастся вернуть Кайла. А если и вернем, то скорее всего будем получать через службу доставки частично, по куску за раз. Я, как вам известно, чужд всяких сантиментов, но мне почему-то казалось, что подобное возвращение любимого не согреет сердце моей сестренки.
Я очень устал, и поскольку Дебора не позвонила, счел себя вправе отправиться домой и вздремнуть. Послеобеденный дождь начался в тот момент, когда я садился в машину. Я промчался по улице - движение было сравнительно слабым - и оказался дома, будучи облаянным всего раз, что можно было считать рекордом. Пробежав до дверей под дождем, я обнаружил, что Дебора уехала, оставив записку с обещанием позвонить позже. В глубине души я ощутил облегчение, ведь мне вовсе не улыбалось спать на своей маломерной кушетке. Я забрался в постель и беспробудно проспал до начала седьмого.
Даже такая мощная машина, как мое тело, нуждается в уходе, и, усевшись в постели, я почувствовал, что настало время сменить масло. Длинная, почти бессонная ночь, пропущенный завтрак, безнадежный напряг в связи с попыткой придумать нечто более приемлемое, чем "Ну ладно, Деб, хватит, хватит", оставили скверный след. У меня возникло чувство, будто мою голову набили пляжным песком, облагороженным множеством крышек от пивных бутылок и окурками сигарет.
Из этого положения имелся один выход - физические упражнения. Однако я решил, что лучше всего мне поможет приятная пробежка на дистанцию в одну-две мили, но вспомнил, что куда-то подевал свои кроссовки. Они не стояли на своем обычном месте у двери. В машине их тоже не было. Поскольку это Майами, то нельзя исключать и того, что кто-то тайком забрался в мой дом и украл кроссовки - очень хорошие, брэнда "Нью бэланс". Но все же более вероятно, что я оставил их у Риты. У меня всякая правильная мысль воплощается в немедленное действие, и я добрел до машины, отправившись к Рите.
Дождь давно прекратился - он редко продолжается более часа, - улицы высохли, и на них уже было, как всегда, полно одержимых мыслями об убийстве жизнерадостных людей. Моих людей. Коричневый "форд-таурус", появившись у меня в "хвосте" на Сансет, следовал за мной до самого места. Я радовался, что Доукс вернулся к своему делу. А то я уже ощущал себя немного брошенным. Он остановился на противоположной стороне улицы, а я постучал в дверь. Когда Рита открыла дверь, сержант Доукс только что выключил мотор.
- Вот это да. Какой приятный сюрприз! - воскликнула она и подняла лицо для поцелуя.
Я влепил ей этот поцелуй и, чтобы развлечь сержанта Доукса, добавил в него немного дополнительного британского шика.
- Мне трудно это сказать, - начал я, - но я приехал за своими кроссовками.
- А я только что надела свои, - улыбнулась Рита. - Как ты смотришь на то, чтобы попотеть вместе?
- Самое лучшее приглашение из всех, что я слышал за день.
Я нашел кроссовки в ее гараже рядом со стиральной машиной. Там же были шорты и майка-безрукавка. Чтобы переодеться, я отправился в ванную комнату. Рабочий костюм аккуратно свернул и положил на крышку унитаза. Уже через несколько минут мы с Ритой трусили по ее кварталу. Когда мы пробегали мимо сержанта Доукса, я сделал ему ручкой. Вначале мы двигались по ее улице, после, свернув направо, миновали еще несколько кварталов, а затем затрусили рысцой по периметру парка. Нам уже приходилось бегать этим маршрутом, и мы знали, что дистанция составляет примерно три мили. Мы успели привыкнуть к ритму бега друг друга. И вот примерно через полчаса мы вновь стояли у порога дома, потные и готовые во всеоружии встретить вызов, который бросал нам очередной вечер на планете Земля.
- Если не возражаешь, я приму душ первой, - произнесла Рита. - Пока ты будешь мыться, я приготовлю ужин.
- Никаких возражений. А я пока посижу и немного обсохну.
- Я принесу тебе пива, - улыбнулась Рита.
Она вручила мне банку, а затем вошла в дом, закрыв за собой дверь. Я уселся на ступени и стал потягивать пиво. Несколько последних дней пронеслись в каком-то диком тумане, и моя нормальная жизнь пошла кувырком настолько, что сейчас, сидя на ступенях и попивая пиво, я получал подлинное удовольствие от тихих размышлений, в то время как где-то в этом городе человека по фамилии Чатски разделывали на части. Жизнь вращалась вокруг меня в виде многочисленных резаных ран, удушений и расчленений, но в домене Декстера наступило "Время Миллера". Я приподнял банку в молчаливом тосте за сержанта Доукса.
Из глубины дома до меня донесся какой-то шум. Вначале я услышал крики, а затем и визг, словно Рита только что обнаружила в своей ванной комнате стадо жуков. Входная дверь резко распахнулась, из нее выскочила Рита, заключив мою шею чуть ли не в удушающее объятие. Я выронил пиво и, задыхаясь, выдавил:
- Что?! Чего я такого натворил?!
Затем я увидел стоящих на пороге Эстор и Коди. Детишки не сводили с меня глаз.
- Умоляю о прощении, - пролепетал я. - Клянусь, это никогда не повторится.
Рита продолжала визжать.
- О, Декстер, - пробормотала она и заплакала.
Эстор улыбнулась и сложила ладошки под подбородком. Коди просто смотрел, лишь изредка кивая.
- О, Декстер, - повторила Рита.
- Умоляю, - прошептал я, безуспешно пытаясь захватить воздух широко открытым ртом. - Клянусь, что это чистая случайность, и я сделал не нарочно. Но что именно?
- О, Декстер, - в очередной раз произнесла Рита, возложила ладони на мои щеки и посмотрела на меня с ослепительной улыбкой, сопроводив ее потоком слез. - Ты, ты… Прости, но все вышло случайно, - шмыгая носом, продолжила она. - Надеюсь, ты не планировал чего-либо особенного.
- Рита, умоляю, что происходит?
Ее улыбка становилась все шире и шире.
- О, Декстер. Я… это было просто… Эстор надо было воспользоваться туалетом, и когда она снимала с крышки твою одежду, оно просто выпало на пол и… О, Декстер, оно такое красивое!
Рита произнесла "О, Декстер" столько раз, что я уже начал ощущать себя ирландцем, хотя по-прежнему не имел ни малейшего представления о том, что происходит.
Наконец Рита подняла руку. Левую, на безымянном пальце которой сверкало прекрасное кольцо с бриллиантом.
Кольцо, принадлежавшее Чатски.
- О, Декстер, - повторила она еще раз и уткнулась лицом в мое плечо. - Да! Ты сделал меня такой счастливой.
- Все в порядке, - негромко произнес Коди.
Скажите, что после этого можно сделать, кроме как принести свои поздравления?
Вечер прошел под знаком "Миллер лайт", восторгов и восклицаний о невозможности поверить в подобное счастье. Я сознавал, что где-то в космосе парит серия спокойных, точных и логичных слов, сложив которые я мог бы объяснить Рите, что вовсе не собирался сделать ей предложение. Она прекрасно поняла бы, и мы оба, прежде чем пожелать друг другу спокойной ночи, весело посмеялись бы над подобным недоразумением. Но чем упорнее я ловил эту магическую фразу, тем быстрее она от меня убегала. Затем я стал рассуждать так: еще одна банка, и передо мной, вероятно, распахнутся врата понимания. Но все пошло не так. После нескольких банок "Миллер лайт" Рита отправилась в лавку на углу и вернулась с бутылкой шампанского. Мы опустошили бутылку и стали безумно счастливыми. Одно тянуло другое, и в конце концов я каким-то непостижимым образом снова оказался в постели Риты, чтобы стать свидетелем чрезвычайно маловероятных и весьма недостойных событий. Погружаясь в не совсем трезвый сон, я задавался вопросом: почему все эти ужасные вещи случаются именно со мной?
Пробуждение после такого рода ночей никогда не бывает особенно приятным. Но особенно неприятно было проснуться среди ночи с мыслью: "О Боже, Дебора!" Если вы подумали, что я чувствую себя неловко из-за того, что забыл о ком-то из тех, кто от меня зависит, то глубоко заблуждаетесь. Я чужд всяких эмоций, однако страха не лишен. Мысль о последствиях ярости, в которую могла впасть Дебора, послужила для меня своего рода спусковым крючком. Я оделся и ухитрился скользнуть в машину, никого не разбудив. Сержант Доукс покинул свою позицию на противоположной стороне улицы. Мне было приятно узнать, что даже Доукс иногда нуждается во сне. Впрочем, не исключено, он подумал о человеке, которому порой тоже хочется иметь немного личной жизни. Однако, зная его, я решил, что этот вариант вряд ли возможен. Видимо, его избрали папой римским, и он улетел в Ватикан.
Быстро добравшись до дома, я проверил автоответчик. Там оказалось послание, убеждающее меня купить, пока не поздно, новые шины. Предложение звучало довольно угрожающе. Никаких сообщений от сестры не поступило. Я сварил себе кофе и стал ждать, когда о мою дверь с глухим стуком ударится утренняя газета. Утром присутствовал элемент какого-то сюрреализма, что нельзя было полностью отнести на счет выпитого шампанского. Неужели я обручен? Так, так… Мне хотелось обругать себя и спросить, понимаю ли я, что творю? Но истина заключалась в том, что ничего плохого я, к сожалению, не натворил. Я с ног до головы был облачен в одежды усердия и добродетели. Даже не сделал ничего такого, что можно было бы назвать беспросветной глупостью. Шагал по жизни в благородной и даже заслуживающей подражания манере, не суя нос в чужие дела, помогая сестре вернуть бойфренда, занимаясь физическими упражнениями, поглощая множество зеленых овощей и даже не разрезая на куски других монстров. И вот это беспорочное и достойное поведение, забежав каким-то образом со спины, укусило меня в задницу. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, любил говаривать Гарри.
Ну и что же теперь я мог сделать? К Рите, надеюсь, вернется присущий ей здравый смысл. Я имею в виду себя. Скажите, кто, находясь в трезвом уме, захочет сочетаться браком со мной? Существуют иные, гораздо более приятные варианты. Можно, например, стать монахиней и или поступить в Корпус мира. Ведь речь идет о Декстере. Неужели в городе размера Майами она не могла бы найти никого, кто хотя бы был человеческим существом? Да и вообще почему Рита торопится выйти замуж? Нельзя сказать, что ее первый брак удался, но ей не терпится снова окунуться с головой в нечто подобное. Неужели женщинам так отчаянно хочется выскочить замуж?
Конечно, ей надо думать о детях. Народная мудрость утверждает, что им нужен отец. В этом утверждении, видимо, что-то есть, поскольку, где бы я был сейчас, если бы не Гарри? Эстор и Коди выглядели счастливыми. Поймут ли когда-нибудь дети, если мне даже удастся убедить Риту в том, что произошла комическая ошибка?