В результате развода родителей Томми Броуден был помещен в психиатрическую клинику и разлучен со своей младшей сестрой Джессикой, которая осталась с их матерью Шарлиз, вскоре вышедшей замуж за Стива Гарриса, президента и генерального директора компании в Силиконовой долине. Их отец Алан Броуден стал алкоголиком и начал посещать католическую миссию в Окленде. Томми и Джессика пропали в воскресенье, 24 ноября. В тот день было сухо и солнечно. Мать заметила исчезновение дочери в половине первого дня, когда позвала ее завтракать. Никаких свидетелей. Никаких следов. Ни письма. Ни телефонного звонка. Через несколько часов оказалось, что Томми тоже исчез из психиатрической клиники. Натан перевернул страницу и принялся читать психологические характеристики родителей и обоих детей. Семья распалась, бездеятельная мать, интересы отчима: Интернет, доллары, индекс "Насдак"; отец, лишенный родительских прав, не в счет. А между этими взрослыми находится прочное ядро, состоящее из брата и сестры, дополняющих друг друга, как инь и ян. Томми с задержкой в развитии, но наделенный незаурядной физической силой, а его щуплая сестренка обладает острым умом. Прямо тебе Стейнбек. "Люди и мыши". Клайд уже почти месяц расследовал это дело. Выдержки из его отчетов не содержали ничего существенного, кроме уверенности, что беглецы отправились на север и что отец не имеет отношения к их похищению.
Натан захлопнул папку и поднял глаза на Максвелла, который спокойно прихлебывал виски.
– А пятая жертва?
Максвелл прочистил горло, продезинфицированное спиртным, и протянул:
– Простите?
– Вы упоминали о неидентифицированном трупе.
– Ах да… Это подопытный исследовательской группы. Пока еще мы не знаем, кто он, но именно ему досталось больше всего.
– От врачей или от убийц?
– От убийц. Они буквально изрешетили ему сердце.
– Ланс, почему вы так уцепились за меня? Я ведь все равно не поверю, будто у вас в конторе нет агента более способного, чем бывший вольный стрелок, уже три года находящийся не у дел.
Максвелл допил каплю виски "Джек Дэниэлс", остававшуюся на дне стакана, и пожал могучими плечами, словно ответ был очевиден.
– По причине необъяснимой причастности Клайда к этому делу. Никто не знал его так, как вы. За его присутствием на месте убийства и его смертью может скрываться какая-то серьезная интрига. И я предпочитаю, чтобы этим занялись вы, как в добрые старые времена. Все возможности ФБР будут в вашем распоряжении. И с нашей стороны каждая версия будет тщательно проверена специалистами. Опыт меня научил, что не стоит ломиться в первую открытую дверь. А также класть все яйца в одну корзину. – Максвелл изрек свои трехгрошовые метафоры и продолжил: – Я нуждаюсь в вашей интуиции и вашем шестом чувстве. Осмотрите место происшествия и составьте психологический портрет сукиных детей, совершивших это. Поставьте себя на место Боумана или любой другой жертвы, станьте на несколько минут убийцей, мне безразлично, что вы будете делать, главное, помогите мне продвинуться в расследовании. Кроме того, вы знакомы со всякими японскими штучками. Вам просто не будет цены при ликвидации синтоистской секты. В Фэрбэнксе наш агент копается в частной жизни убитых. По последним сообщениям, имелись мотивы, чтобы прикончить каждого. Уже составлен их список, и он такой же длинный, как тот, что составляет моя жена, когда отправляется за покупками.
– И каковы же они?
– Да обычные: деньги, секс, власть…
– Назовите мне хоть одного человека на свете, у которого не окажется поводов быть убитым.
– Мать Тереза.
– Она уже умерла.
– Послушайте, наш тамошний агент сообщит вам все гораздо подробнее, поскольку вы уже подписали договор.
– Начинать с изучения мотивов бессмысленно. Истинный мотив скрыт под кучей ложных поводов.
– И с чего же вы начнете?
– С выяснения, кто был мишенью. Только узнав подлинную цель, я смогу составить характеристику убийц. Не раньше.
– Оба врача занимали высокие места в рейтинге "Топ 5".
– А крысы?
– Что – крысы?
– Почему крыс убили?
5
Едва войдя в лабораторию Мемориального госпиталя, Натан Лав сразу понял, что тут прибрано. Максвелл заверил его, что полиция, проводившая осмотр, ничего не касалась, кроме тел. Все пять трупов перенесли в прозекторскую, а на пол уложили нумерованные листки, обозначающие, где находились жертвы и вещественные доказательства. Помещения, разделенные стеклянными перегородками, были битком набиты электрическими приборами, медицинской аппаратурой, компьютерами, микроскопами. Дверь вела в холодильную камеру, где на стеллажах стояли пустые бутылки, пузырьки и находились носилки. Справа от операционного стола высился штатив с видеокамерой "JVC", но без кассеты.
Первое дедуктивное заключение: убийца или убийцы – люди исключительно методичные.
Натан прошел в угол зала, чтобы расширить перспективу, запомнить все в деталях. Ему не нужно было составлять план места преступления. Следы, обнаруженные на крыше, свидетельствовали, что убийцы прибыли с неба, на вертолете. Учитывая метеосводку, они здорово рисковали.
Натан расширил круг поисков. Спецагент Боуман был убит в лифте, потом выброшен в коридор.
Второе дедуктивное заключение: Клайд был убит либо в первую, либо в последнюю очередь. Лифт – единственный способ выбраться отсюда. Если убийцы были последовательны, они, вне всяких сомнений, заблокировали его внизу на время налета. Таким образом, Клайд не смог бы вызвать его и напасть на них с тыла. А из этого следует, что Клайд был первой жертвой. А это значит также, что убийц сюда провел он.
Третье заключение: Клайд не опасался убийцы. Выходит, он знал его?
Во всяком случае, он ему доверял.
– Убийцы охотились не за Клайдом, – громко объявил Лав.
Максвелл нахмурил брови и принялся охлопывать себя в поисках телефона, который наигрывал мелодию из "Травиаты". Выслушав звонившего, он отключил телефон и поинтересовался у Лава:
– Что вы хотите сказать по поводу Боумана?
– Убийцы были превосходно подготовлены, действовали методично, на грани совершенства, и у них была абсолютно точная цель. Они забрали видеокассету и дискеты, уничтожили все жесткие диски и содержимое всех пузырьков и ампул, ликвидировали пятерых человек плюс трех крыс, все поставили на места и прибрали за собой. Их истинный мотив кроется где-то в этой массе элементов. Ну а что касается Клайда, то он позволил убийцам войти сюда.
– То есть это подтверждает, что мишенью были оба ученых. Все остальные просто оказались в роковой момент в роковом месте.
– Но чего ради здесь оказался Клайд? Что он искал? Что связывало его с перерождением нервных клеток?
– На этот счет в его отчетах нет никаких намеков. Зато известно, что проект "Лазарь" вызывал как ненависть, так и желание прибрать его к рукам. Секта могла одним выстрелом убить двух зайцев, ликвидировав обоих ученых и прихватив результаты исследований, которые стоят очень хороших денег.
Натан пребывал в недоумении. Чем должна была послужить эта бойня: прикрытием обычной кражи или ликвидации одной из жертв? Убийство десятерых человек увеличивает число подозреваемых в десять раз. Как часто массовые убийства устраивались лишь для того, чтобы убрать надоевшего супруга или опасного свидетеля! Эту драму накрывал туман, аналогичный тому непроницаемому туману, что окутывал в тот день Фэрбэнкс. Однако для начала было необходимо проверить след, связанный с версией причастности секты, за которую уцепился Максвелл.
– Всех присутствовавших в этой лаборатории связывал проект "Лазарь" и… подопытный… Кстати, где его тело?
– В прозекторской на третьем этаже. Нас там ожидает агент Нутак, которой поручено участвовать в расследовании.
– Я предпочел бы работать один.
– Она будет вам полезна.
– Я хочу сказать, что несколько минут предпочел бы побыть здесь один.
– Никаких проблем. Вижу, вас уже захватило. Относительно синтоистов я буду держать вас в курсе. А пока аналитики Бюро полностью в вашем распоряжении, а мне вы можете звонить в любое время суток на мой личный сотовый.
Максвелл жестом приказал выйти полицейскому из отдела науки, который продолжал искать волоски, чтобы разделить их на четыре части и извлечь ДНК. Он удалил также Скотта Малланда, шефа полиции Фэрбэнкса, который присоединился к ним с опозданием и открыл рот только однажды, чтобы сообщить: "Ну и дерьмовая же погода!"
Максвелл вручил Натану дубликаты ключей и повел всех в лифт.
– Подождите, я поднимусь с вами! – крикнул Лав.
– Я думал, вы…
– Я сразу же спущусь снова.
Высадив всех из кабины, Натан повернул ключ в противоположном направлении и, закрыв глаза, поехал вниз.
Боуман меня впускает. Он знает меня и ничего не опасается. Вот самое время.
Он поднял веки. Направил указательный палец на воображаемую цель, вышел из лифта, перешагнув через невидимый труп, остановился в конце коридора, там, где была убита Татьяна Мендес, вытянул палец в сторону незримой медицинской сестры, после чего осмотрелся.
Ученые выстрелов не слышали. Они отвлеклись от работы, чтобы принять меня. Они ждали моего визита. Сидят прямо напротив меня. То, что нужно.
От дверей зала он расстрелял обоих ученых, повернулся и с секунду стоял в нерешительности перед операционным столом и клеткой с крысами.
Последние пули для подопытных.
Человек или грызуны?
Оставшиеся в магазине патроны он разрядил в сердце лежащего на операционном столе. Но была еще одна, последняя цель. Натан взглянул на клетку, в которой полицейские обнаружили клочья трех крыс. Три выстрела, чтобы окончательно уничтожить исследования Гровена и Флетчера.
Никаких следов проекта "Лазарь".
Пять человек погибли друг за другом.
И убийца был всего один.
С каким-то дурным предчувствием Натан сконцентрировался, пытаясь воспроизвести дальнейшие действия убийцы. Его рука коснулась дефибриллятора, катетера, баллона с кислородом, хирургических скальпелей, всевозможных экранов, пультов, микроскопов. Все приборы и инструменты были выключены, были на своих местах, нигде ни пылинки. В баке для мусора находились только пластиковые стаканчики из-под кофе. Самая усердная уборщица не навела бы такой чистоты. Разве что оба ученых были маниакальными приверженцами порядка в лаборатории. Натан без всякой системы открывал ящики, содержавшие кучи бумаг и лекарства.
На столах ничто не привлекало внимания.
Лав, многократно осматривавший помещения, в которых побывали психопаты и серийные убийцы, отыскивал отнюдь не следы безумия, а свидетельства невроза навязчивых состояний.
Он повернулся к видеокамере. Ее объектив был направлен на операционный стол. Снимала ли она убийство? Или была нацелена на что-то другое?
На подопытного человека.
Натан приник глазом к видоискателю, стал менять фокусное расстояние. Пока не стала отчетливо видна пластифицированная текстура матраца, навел объектив на кровавое пятно.
Сменить кожу.
6
Лав улегся на операционный стол и уставился в объектив камеры. Он сконцентрировался на точке хара чуть пониже пупка, чтобы умерить дыхание, делал медленный выдох, потом короткий вдох, долгий выдох, неглубокий вдох, увеличивая промежутки между ними. Сердечный ритм замедлился, снизившись до тридцати ударов в минуту; появились сердечные перебои, мозг испытывал нехватку кислорода. Он погружался в глубину какого-то ватного, коматозного, бессознательного состояния, ежесекундно жертвуя тысячами нейронов.
На грани этого состояния бессознательности его почти угасший мозг вдруг оживился и начал подниматься из глубины несознания. На этом возвратном пути он встретился с Мелани. У нее было ледяное дыхание. Она призывала его пробудиться. За спиной у нее бушевало море, угрожая накрыть ее накатившим валом и стать для нее черной беспросветной могилой. Натан вздрогнул. Она поцеловала его и отступила. Как она была хороша с этой лентой, на которой написано "Мисс Беркли". У Мелани было лицо Татьяны Мендес. Медсестра медленно расстегивала халат, постепенно превращаясь в белокурую юную девушку с россыпью веснушек на лице. На мучительном пути пробуждения беспорядочно сталкивались воспоминания. Он стал чем-то наподобие губки, вбирая в себя все, что его окружало. И в том числе чьи-то чужие воспоминания, смешавшиеся с его. Остаточные, смутные, истаивающие воспоминания, которые излучал подопытный человек, лежавший на этом столе до него: красный самолет, летящий над паковым льдом, женщина с лицом Мадонны, стол, за которым идет игра в покер, руки, почерневшие от мороза, костер на льдине. Натан трясся от холода, хватал ртом воздух, словно после долгой остановки дыхания, съеживался, кашлял. С хрипами он регулировал дыхание на уровне диафрагмы. Его дух вновь обрел собственное тело.
За последние годы он до такой степени впитал в себя правила воинских искусств, что теперь как будто не ведал о них. Он превзошел тактику, обязательную для Пути воина, чтобы достичь внутренней прозрачности. То есть пустоты. Так он избавился от своей темной половины.
В пустоте не существует зла.
Аскетизм искупления очистил его. Однако, вновь начав работать на Максвелла, он завязывал новые узлы на нити своей жизни, нити, разглаживанию которой он посвятил три года.
Пустота опять начинала заполняться.
Натан слез с операционного стола. И едва его ноги коснулись пола, он вспомнил, что его ждут на третьем этаже.
7
Полицейский, стоящий на посту у двери, пропустил его в прозекторскую. Четверо повернулись к вошедшему. Кроме Максвелла и начальника полиции в помещении находились какой-то здоровенный верзила и эскимоска. Верзила представился, извинившись, что чихает и брызгает слюной, отчего ему приходилось прикрывать рот левой рукой. Его звали Дерек Уэйнтрауб, он руководил федеральным агентством в Анкоридже и сейчас боролся с сильнейшей простудой.
– Агент Кейт Нутак.
Эскимоска протянула руку и обезоруживающе улыбнулась. Лет тридцать, глаза черней, чем сатанистская месса, лицо гладкое, медного цвета, как донышко кастрюли.
Натан уловил в прозекторской какое-то тягостное чувство дискомфорта. Поначалу он решил, что источник его – малоприятная картина того, что лежит на столе судебно-медицинского эксперта: вскрытое тело мужчины лет сорока, причем у него недоставало половины грудной клетки. Уши, ноги и руки у него были черные как уголь. Впрочем, у тех, кто не первый день в полиции, нет оснований падать в обморок. Натан сообразил, что четверка представителей закона ошеломлена результатами вскрытия, которые им представил патологоанатом. Причиной смерти пятой жертвы бойни в Фэрбэнксе был мороз.
И смерть произошла год назад.
8
Через несколько минут после выхода из Мемориального госпиталя Натан Лав катил в "тойоте" Кейт Нутак к ней в агентство. Максвелл летел в широты с более мягким климатом, Уэйнтрауб – в Анкоридж лечить свой бронхит, начальник полиции Скотт Малланд отправился гоняться за оленями.
Кабинет Нутак являл взору полнейший хаос бумаг, но здесь было натоплено и поили горячим кофе. В воздухе ощущался легкий аромат лесных фиалок. Из декоративных украшений здесь была лишь эскимосская деревянная маска, висящая на стене между картой Аляски и битком набитыми стеллажами. Эскимоска, поступившая на службу в ФБР шесть лет назад, была прикомандирована к филиалу анкориджского федерального агентства в Фэрбэнксе и одна закрывала собой квоту на женщин и представителей расовых меньшинств, столь важную для имиджа ФБР. Кроме того, так как она говорила на языке инупи, то была способна получить больше информации, чем ее шеф Дерек Уэйнтрауб, переброшенный в штат Аляска с соответствующим повышением оклада, который съедал половину бюджета ФБР в этом штате. Агенту Кейт Нутак ассистировали незримый инук и безмолвный стажер. На нее свалились одновременно два дела, и она надеялась, раскрыв их, продвинуться по службе.
Первое было связано с какими-то странными вторжениями в дома в окрестностях Фэрбэнкса. Показания свидетелей были красочными, но несуразными. Работник бензозаправки говорил про йети, меж тем как священник опознал во вторгшемся Вельзевула.
Второе – бойня в лаборатории госпиталя. Привлечение к расследованию Натана Лава свидетельствовало о важности дела, но грозило в случае успеха уменьшить заслуги Нутак.
Она сняла анорак, явив тренированное тело, облаченное в обтягивающий пуловер и вытертые джинсы, поставила на стол пластиковый стаканчик с кофе, над которым поднимался пар, и шлепнулась в продавленное кресло. "Канцелярская душа", – подумал Лав. Ему она предложила виски. Он признался, что надеялся на кофе.
– Не хотите виски? Даже с аляскинским льдом? Это самый чистый и самый плотный лед на свете! Он образовался в ледниках тысячи лет назад, когда не было и речи ни о каких загрязнениях. От него виски становится в сто раз лучше. И долго будет оставаться холодным.
Ему не понравился наигранный патриотизм собеседницы, тем паче что в тоне ее проскальзывали нотки иронии и самоуверенности.
– Сожалею, но я не употребляю спиртное.
– Вы хотите уверить меня, что не являетесь типичным американцем, вскормленным на ячменном зерне?
– Поэтому меня и привлекают к работе.
– По причине того, что вы трезвенник?
– Нет, по причине моей нетипичности.
– А меня вы за кого держите?
– Простите?
– Кто я для вас? Ассистентка, партнер, помощница, источник информации?
– А вы какую роль отводите себе?
– Руководителя расследования. Когда я забрала досье, Максвелл уже перерыл гостиничный номер в Фэрбэнксе, в котором жил Боуман. Ничего, что могло бы пролить свет, не было обнаружено, но я предпочла бы сама проделать эту работу.
Она старательно, кропотливо собирала материал, не подозревая, что Натан опередил ее на несколько шагов. Он знал уже куда больше. Женщина с сильным характером, достаточно рациональная, чтобы продвигаться по службе, она хотела заставить начальство забыть про цвет ее кожи, разрез глаз и расположение хромосом, явно надеясь однажды занять место Уэйнтрауба в Анкоридже. А пока ей было необходимо постоянно напоминать о себе и добиваться результатов лучших, нежели у ее бледнолицых коллег с яйцами.
– Клайд Боуман был занят только своими делами, – сообщила она. – Он посетил меня три недели назад и воспользовался моими данными. Он вел следствие об исчезновении детей Броуденов, по его предположению, оно могло быть связано с загадочными нападениями в округе Фэрбэнкс. Предполагалось, что мы будем обмениваться информацией. На самом деле ничего такого не было. Как только у Боумана отпала необходимость во мне, его и след простыл. Так что и речи быть не может о том, что вы замените его.
– Какого рода информация его интересовала?
– Адреса и фамилии. Местные пункты сдачи крови, Армия спасения, список персонала госпиталя, данные моих осведомителей.
– Можете быть спокойны, я буду держаться в тени. Мои функции чисто консультативные. Руководить расследованием будете вы.