ГЛАВА 74
Юки сидела рядом с огромным Леном Паризи, когда вызвали сомнительного - с душком - сутенера дробь бойфренда Джуни Мун, Риккардо (Рики) Малколма.
Юки прекрасно знала, что Дэвис наняла полулегального "охотника за головами" переправить Рики Малколма через мексиканскую границу для появления в суде, и когда Малколм поклялся говорить правду и только правду, задалась вопросом: неужели Дэвис и правда верит, что этот недалекий татуированный бандитеныш, люмпен, отребье может в чем-то убедить жюри присяжных? Но голос Дэвис звучал уверенно, когда она, опередив Юки, упомянула о том, что он сидел за хранение наркотиков.
Затем адвокат азартно приступила к допросу:
- Кем вы приходитесь мисс Мун?
- Я был ее бойфрендом.
- То есть уже не являетесь им?
- Наши пути разошлись, - сухо заявил Малколм. - Я в Тихуане, а она - в тюрьме.
В зале послышались смешки.
- Давно вы знаете мисс Мун?
- Да года три.
- Правда ли, что двадцать первого января этого года мисс Мун позвонила вам примерно в одиннадцать тридцать вечера и попросила прийти к ней, потому что у одного из ее клиентов случился сердечный приступ?
- Нет.
- Переспрошу для ясности: вы говорите, что Джуни не звонила вам с просьбой помочь избавиться от тела Майкла Кэмпиона?
- Нет, мэм, она мне не звонила.
- А полицейские спрашивали вас о расчленении и вывозе тела Майкла Кэмпиона?
- Ага. Я им сказал, что я этого не делал.
- Вы сказали правду?
Малколм засмеялся:
- Да-да, я говорил им правду. Я никогда никого не расчленял. Я не выношу вида крови. Я даже бифштекс ем хорошо прожаренным. Вся эта история - самая бредовая выдумка, какую я слышал.
- Согласна, - поддержала его Дэвис. - Самая что ни на есть бредовая.
Юки вскочила на ноги:
- Протест, ваша честь! Мнение мисс Дэвис по этому вопросу несущественно.
- Поддерживаю.
Дэвис круто развернулась, сделала несколько шагов к присяжным и вновь повернулась к свидетелю.
- И тем не менее, - сказала она звучным голосом, эхом отразившимся от дубовой обшивки зала, - согласно показаниям полицейских, мисс Мун заявила, что вызвала вас, потому что у мистера Кэмпиона случился сердечный приступ, и, когда вы приехали к ней в дом, мистер Кэмпион был мертв.
- Липа от начала до конца. Ничего подобного не было. - Малколм откровенно веселился.
- Затем полицейские заявили, что мисс Мун рассказала им, как вы расчленили мистера Кэмпиона ножом и вместе с ней увезли останки мистера Кэмпиона и выбросили их в мусорные баки. Это было?
- Да ни в жизнь! Лапшу вешают. К тому же я плохо умею обращаться с неэлектрическими инструментами.
- О’кей, мистер Малколм. По вашему мнению, отчего мисс Мун такое сказала, если это неправда?
- А просто так. - Малколм взглянул на Джуни странными зелеными глазами. - Потому что она же дура, как из умственно отсталой школы. Она запоем читает любовные романы, смотрит "мыльные оперы"…
- Обвинение просит исключить это, ваша честь, - сказала Юки. - Все до единого вопросы открывают неограниченный простор для домыслов.
- Ваша честь, показания мистера Малколма важны для установления степени доверия к словам моей подзащитной.
- Разрешается. Продолжайте, мистер Малколм.
Юки, звучно вздохнув, опустилась на стул между Гейнсом и Рыжим Псом.
Малколм продолжал:
- Я и говорю, это все мое мнение. Когда копы спросили, трахалась ли она со знаменитым Майклом Кэмпионом, они, сами того не желая, запустили широкоэкранную, в три Д, фантазию Джуни, заветную мечту этой тупой маленькой шлюхи…
- Благодарю вас, мистер Малколм. Предъявляли ли вам обвинение в соучастии?
- Ну, копы попытались, но прокурор знал, что они не могут обвинить меня на основании непонятного признания, тем более что Джуни его, как это говорят, отозвала.
- Благодарю вас, мистер Малколм. Свидетель ваш, - с усмешкой сказала Дэвис Юки.
ГЛАВА 75
Юки прочитала записку Лена, отметив, что предложенная им линия допроса в точности совпадает с той, которую она спланировала, но спохватилась, что недооценивала важность Малколма для защиты и, соответственно, необходимость дискредитировать его показания.
Юки встала и подошла к месту свидетеля:
- Мистер Малколм, вы сегодня пришли сюда добровольно?
- Не совсем. Длинная рука правосудия сграбастала меня за шкирку и выдернула из уютного сисястого бара в Тихуане.
- В Мексику друзей повидать ездили, мистер Малколм? - спросила Юки, перекрывая смех зала. - Или получилось как в пословице - сколь веревочке ни виться, а конец будет?
- И то и другое, - пожал плечами Малколм, сверкнув на секунду жуткой улыбкой, в которой недоставало зубов.
- Несколько минут назад вы поклялись говорить правду, не так ли?
- А я ничем против правды не погрешил.
Юки взялась за барьер перед свидетелем обеими руками:
- Как вы относитесь к подсудимой? К мисс Мун?
- Джуни - классная девчонка.
- Давайте попробуем уточнить это определение, о’кей?
Малколм пожал плечами:
- Валяйте уточняйте.
Юки позволила себе улыбнуться, чтобы показать присяжным, насколько она владеет собой:
- Если бы Джуни Мун могла сегодня свободно уйти отсюда, вы провели бы с ней ночь?
- Еще бы! Конечно.
- А если бы ей понадобилась почка, вы отдали бы ей свою?
- У меня же их две? Почки?
- Скорее всего да, у вас их две.
- Ну тогда, конечно, я отдал бы ей почку. - Рики Малколм широко ухмыльнулся, желая показать, какой он щедрый парень.
- За вашу трехлетнюю связь вы чем-нибудь делились с подсудимой? Вы охотно это делали?
- Да.
- А как вы к ней сейчас относитесь?
- Ну, это личное.
- Ваша честь, это что, шоу доктора Фила? - вмешалась Дэвис. - Какое отношение…
- Если суд даст мне минуту, я покажу, какое отношение, - перебила Юки.
- Протест отклоняется, мисс Дэвис. Продолжайте, мисс Кастеллано.
- Благодарю, ваша честь. Мистер Малколм, ваши чувства ни для кого не секрет. Не могли бы вы закатать рукав и показать руку присяжным?
Малколм таким желанием не пылал, и лишь когда судья приказал ему подчиниться, задрал рукав и показал руку.
Густая сеть татуировок, так называемый "рукав", покрывала бледную кожу Рики Малколма от запястья до плеча. Среди змей и черепов выделялось алое сердце с инициалами Р.М., нанизанное на острый рожок нежной растущей луны.
- Мистер Малколм, не могли бы вы объяснить нам, что означают буквы под изображением сердца?
- С-Ч-Л-М-Д-М?
- Совершенно верно.
Малколм вздохнул.
- Это сокращенно: "Скажи, что любишь меня, Джуни Мун".
- Стало быть, мистер Малколм, можно сказать, что вы любите подсудимую?
Малколм долго смотрел на Джуни. Лицо его стало напряженным, тяжелым, напускная веселость хитрой бестии куда-то делась. Джуни неотрывно глядела на него огромными графитно-серыми глазами.
- Да, я ее люблю.
- Достаточно сильно, чтобы солгать ради нее?
- Конечно, я совру ради нее, какого черта?
- Благодарю вас, мистер Малколм. Больше вопросов к свидетелю нет, ваша честь. - И Юки отвернулась от Рики Малколма.
ГЛАВА 76
Ровно в восемь утра Джейкоби призвал собрание к порядку и попросил меня выступить перед всем отделом, ввести сотрудников в курс дел об убийствах с поджогами и рассказать, насколько продвинулось расследование (естественно, ни черта оно не продвинулось). Я вышла вперед в джинсах, майке со стразами, мокасинах и вытертой джинсовой куртке, которую оставила в квартире Джо за несколько дней до пожара.
Это был весь мой наличный гардероб.
Разумеется, меня встретили восторженными свистками, а один мясистый старый служака крикнул:
- Отличный прикид, сержант!
- Заткнись, Маккрекен! - крикнул ему в ответ Рич, отчего я залилась краской, а сотоварищи-полицейские смеялись и отпускали сальные замечания. Только когда Джейкоби пнул боковину стола и глухой удар заставил собравшихся замолчать, я подробно рассказала о делах Мичемов и Малоунов.
Затем распределили поручения, я села в машину с Конклином, и поехали мы колесить по темным вонючим переулкам в районе Мишн-стрит, снова занявшись черной работой, надеясь хоть на что-то в отсутствие сколько-нибудь надежной ниточки.
Первой нашей остановкой стал ломбард "Золото и прочее" на Полк-стрит, забитый устаревшей электроникой и музыкальными инструментами, с полудюжиной витрин с вульгарными дешевыми побрякушками. Владелец "Золота" Руди Виталь, страдающий ожирением, в очках с толстыми стеклами и при жидких волосах, известный укрыватель краденого, использовал ломбард в качестве офиса, но настоящие сделки проворачивал в машинах, барах - где угодно, только не здесь.
Я отдала инициативу Конклину, потому что внутри у меня все еще дрожало от крутого виража, который сделала жизнь всего двенадцать часов назад.
Словно крутилась заевшая пластинка: я то и дело вспоминала, чего пожар стоил мне в плане сувениров прошлого: моя куртка "Вилли Мейс", индийская керамика, вещи матери, ее письма, где говорилось, как она меня любит, - она никогда не умела выразить это вслух и изливала признания на бумагу, уже умирая.
Конклин показывал Виталю фотографии драгоценностей, предоставленные страховой компанией, а я бездумно смотрела на витрины, стоя как в тумане и ничего в принципе не ожидая увидеть. И вдруг словно кто-то крикнул "эй!" мне на ухо: на бархатной подставке за стеклом лежало сапфировое колье Пэтти Малоун.
- Рич! - резко сказала я. - Погляди-ка сюда.
Конклин поглядел и сразу приказал Виталю открыть витрину. Задевая мясистой рукой, похожей на бейсбольную перчатку, звякавшие безделушки, Виталь достал колье и вручил его Конклину.
- Так это что, настоящие сапфиры? - невинно спросил он.
Вокруг глаз у Конклина обозначились белые круги, когда он положил колье на фотографию. Это действительно была одна из похищенных у Малоунов драгоценностей.
- Где вы это взяли? - спросил он Виталя.
- Какой-то пацан принес с неделю назад.
- А ну поднимайте информацию.
- Подождите. - Виталь вперевалку направился в свою выгородку с кассой. Сняв со стула стопку аукционных каталогов и книг о старинных драгоценностях, он сел и что-то резво настучал на клавиатуре ноутбука. - О, нашел! Я заплатил парню сотню баксов. Вот. Упс, простите, только сейчас обратил внимание на его имя.
Я прочла квитанцию из-за плеча Конклина: Кларк Кент, проживающий где-то на побережье, сдал в ломбард "ожерелье с синими топазами".
- Как он был одет?! - заорал Конклин не своим голосом. - Костюм? Очки? Или он заявился в трико и плаще?
- Мне нужна кассета. - Я указал на видеокамеру, смотревшую красным паучьим глазом из угла под потолком.
- А там режим перезаписи каждые двадцать четыре часа, - сказал Виталь. - Того парня на пленке давно уже нет. Я его смутно помню. Трико с плащом на нем не было, он не из таких. Скорее типичный янки. Я ему, кажется, уже продавал какие-то комиксы.
- Нельзя ли уточнить, что вы имеете в виду, говоря "типичный янки"?
- Ну, темноволосый, крепкий…
- Вам придется проехать с нами. Посмотрите в наших фотоальбомах - может, кого и найдете, - сказала я. - Поговорите с нашим художником.
- Ой, у меня плохая память на лица, - пожаловался Виталь. - Прямо патология какая-то. Я и вас не узнаю, если завтра встречу.
- Хватит чушь нести! - взорвался Конклин. - Мы расследуем убийство, Виталь, убийство, понимаете? Если этот парень придет к вам снова, позвоните нам. Желательно, пока он не ушел. И переснимите его водительское удостоверение.
- О’кей, начальник, будет сделано.
- Ну хоть что-то, - сказал мне Конклин, идя к машине. - Келли обрадуется, получив это в память о матери.
- Еще как, - хмыкнула я.
Мне сразу вспомнилась смерть моей мамы, и я отвернулась, чтобы Конклин не видел моих повлажневших глаз.
ГЛАВА 77
Стоя в сыром подвале дома, где я жила еще вчера, я показывала Чаку Ханни и Джо огрехи доисторической проводки на роликах и трубках. На голову капала вода. Дверца электрощита была открыта. Ханни направил ручной фонарик на предохранитель, который хотел мне показать.
- Видишь, как с этой стороны пенни вплавилось?
Я видела только неровную медную кляксу.
- Студентки со второго этажа, знаешь их? - спросил Ханни.
- Да нет, здоровались просто.
- Так вот, у них, похоже, каждый день вылетали предохранители - фены там всякие, кондиционер, утюги и прочее. Ваш мастер устал бегать включать сеть и в конце концов положил сюда пенни.
- Которое выполняло роль?..
Чак объяснил, как медная монета блокировала предохранитель, который не смог автоматически разомкнуть цепь, ток пошел через пенни, отчего расплавилась проводка на самом слабом участке - в данном случае это оказались потолочные лампы второго этажа и розетки в моей квартире.
Мне хватило фантазии представить пламя, вырывающееся из розеток, но суть я по-прежнему не понимала. Чак терпеливо объяснил мне и Джо, что мой дом, подобно многим старинным особнякам, имеет "баллонную" конструкцию, то есть деревянные балки каркаса с чердака до потолка соединены напрямую, без каких-либо противопожарных вставок.
- Пламя поднялось по стенам, - говорил Ханни. - Промежуток между балками сработал как вытяжная труба, поэтому огонь добрался до твоей квартиры, вырвался из розеток, загорелась мебель, вещи, и пошло-поехало. Затем занялась крыша, и так, пока все не выгорело.
- Значит, по-твоему, это была случайность?
- Ну, сначала я тоже заподозрил неладное.
Чак добавил, что каждого допрашивал лично: управляющую, жиличек со второго этажа и особенно нашего стареющего мастера на все руки Энджела Фернандеса, который признался, что положил пенни за предохранитель, чтобы не бегать каждый день в гору.
- Если бы кто, не дай Бог, погиб в огне, я обвинил бы Энджела Фернандеса в убийстве по неосторожности, - сказал Ханни. - Я считаю пожар случайным, Линдси. Подавай страховой иск, тебе все возместят.
Меня учили распознавать ложь по мельчайшим движениям мимики, но на честном лице Чака Ханни читалась правда и только правда. Однако я была на взводе и не хотела расставаться со своими худшими подозрениями. По пути к машине я спросила мнение Джо как специалиста, два десятка лет прослужившего в полиции.
- Ханни этого не делал, любимая. Мне кажется, он переживает не меньше твоего. И по-моему, ты ему нравишься.
- Это твое профессиональное заключение?
- Н-ну. Ханни на твоей стороне.
ГЛАВА 78
Юки была доведена до белого каления.
Мы обедали за ее рабочим столом, привередливо ковыряя салат, словно выискивая золотые слитки вместо куриных наггетсов. Юки спросила меня, как дела, но особо распространяться мне было не о чем, а она еле сдерживалась, поэтому я предложила ей рассказывать первой. Дважды предлагать не пришлось.
- Дэвис вызвала эксперта-психиатра Марию Пейдж. Слышала о ней что-нибудь? - спросила Юки.
Я помотала головой.
- Она иногда появляется в программе "Суд идет" на телевидении. Ну, высокая такая, блондинка, выпускница Гарварда?
Я снова покачала головой.
- Ладно, не важно. В общем, Дэвис вызвала знаменитую мозговедку, чтобы подробно объяснить нам природу самооговоров.
- А-а, - поняла я. - В связи с "ложным" признанием Джуни Мун?
- Да. А она умная тетка, эта психиатр, все знает: как начали зачитывать права, чтобы копы не могли принуждать задержанных давать показания, как исследования Гудджонсона и Кларка повлияли на определение степени внушаемости подозреваемых, как обойти требование знакомить задержанного с его правами. Словно сама Пейдж написала ту фигову книжку, Линдси! - Юки распалялась все сильнее. - Она авторитетно расписывала, как копы запугивают и обманывают подозреваемых, вынуждая их оговорить себя.
- Ну, кто-то, возможно, так делает, но не я.
- Я знаю. Пейдж подчеркнула, что некоторые люди с ограниченным интеллектом или заниженной самооценкой скорее предпочтут согласиться с копами, чем возражать им. После чего присяжные посмотрели на Джуни Мун.
- Джуни призналась сама, по доброй воле…
- Знаю, знаю, но ты же помнишь, как она выглядит, - сестричка олененка Бэмби. Наконец доктор Пейдж договорила, и мне стало интересно, как нейтрализовать ее показания, не предъявив двухчасовую пленку с записью вашей беседы с Джуни.
- Ну, можно и это сделать, в конце концов. - Я с громким щелчком закрыла пластиковую крышку на контейнере с салатом и бросила его в мусорную урну. Юки сделала то же самое.
- Два часа, на протяжении которых Джуни все отрицает?.. Так вот слушай. Я встала и сказала: "Доктор Пейдж, вы когда-либо раньше встречали Джуни Мун?" - "Нет". - "А с записью беседы с ней в полиции ознакомились?" - "Да". Тогда я спрашиваю: "Полицейские запугивали ответчицу, лгали ей, расставляли ловушки?" - "Нет, пожалуй, нет". - Юки отхлебнула чаю и продолжила представлять в лицах перекрестный допрос доктора Пейдж. - И тут я совершила ошибку.
- Что же ты сделала?
- Я была взбешена, Линдси. - Юки сделала гримасу и пальцами отбросила волосы с прелестного лица в форме сердечка. - Я сказала: "А что же делали полицейские?" Я знаю, что нельзя задавать вопрос, на который не знаешь ответа, но, блин, я видела чертову запись двадцать раз, и вы с Конклином ничего ей не делали! Рыжий Пес чуть не спалил меня взглядом, а Пейдж заявила: "По-моему, мисс Мун отличается не только рекордно низкой самооценкой, она еще и чувствует за собой вину от того, что занимается проституцией, и ее признание было способом уменьшить свою вину". Я ушам не поверила, когда она предложила присяжным такой поворот, и сказала: "Значит, вы утверждаете, подсудимой неловко от того, что она проститутка, поэтому она призналась в убийстве?" "Именно это я и хочу сказать", - говорит Пейдж. "Больше вопросов не имею, доктор", - говорю я. Бендинджер ее отпустил, я протиснулась на место позади Рыжего Пса, лицом к залу, и тут - Твилли!
- Разве он не каждый день в суд приходит?
- Да, но тут он оказался прямо за моей спиной. Я смотрела на него в упор, что еще мне оставалось. Дэвис вызвала Джуни Мун для дачи показаний, но судья сказал: "Сперва сделаем перерыв на ленч", - и Рыжий Пес резко отодвинул стул, отчего я с размаху уткнулась носом в грудь этого придурка Твилли. Он захихикал, а у меня желудок словно клещами сжало, кожа мурашками пошла. А он шепчет: "Этот сет взяла Дэвис". Рыжий Пес обернулся и посмотрел на меня таким испепеляющим взглядом… Линдси, я же не проиграю дело из-за показаний психиатра? Говорю тебе, это не может быть, потому что не может быть никогда!
- И не будет!
- Правильно. Не будет, - процедила Юки сквозь зубы, грохнув кулаком по столу. - Потому что присяжные видят правду, и им придется выбрать один из двух вердиктов: либо Джуни Мун виновна, либо она виновна как смертный грех.