ГЛАВА 79
"Стэнфорд-молл" был элитарным торговым комплексом под открытым небом, где на узких улочках стояли магазины, окруженные садиками. И что это были за магазины! "Нейман", и "Нордстром", и "Блумингдейл", и сливки торгового мира - бутики Армани, Бенеттона и Луи Вюттона.
Ястреб и Голубь сидели на скамейке у магазина "Поло", окруженного целым лесом фигурно стриженных деревьев в горшках. Аромат цветов смешивался с запахом кофе. Была суббота, и множество дорого и модно одетых покупателей гордо шли по узким пешеходным дорожкам мимо Ястреба с Голубем, раскачивая картонными пакетами на тесемках и восхищенно замирая у витрин Ральфа Лорена.
Видеокамерой размером с колоду карт Голубь снимал проходящих. Если его спросят, что он делает, Голубь ответит правду - ну полуправду, - что учится на отделении компьютерной науки и видеосъемки в Стэнфорде и снимает документальный фильм.
Разумеется, он умолчит о том, что они с Ястребом высматривают победителей, самых откормленных и свинских хрюшек сегодняшнего дня.
У них уже были на примете две пары соискателей.
На заднем стекле обеих машин были наклейки престижных колледжей - значит, реальные кандидаты. Выбор предстоял нелегкий, но когда Ястреб и Голубь определят победителя, то обязательно проследят за ним до дома.
Кто же из двух?
Обрюзгшие толстосумы, которые садятся сейчас в машину, нагруженные пакетами с вытисненными логотипами дизайнеров? Или пара постарше, более спортивного вида, броско и модно одетые, чинно гуляющие по улицам этого города чревоугодия с латте в руках?
Голубь просматривал отснятый материал, когда к ним подошел охранник, мужчина лет пятидесяти, в синей униформе с бейджем на нагрудном кармане, в фуражке, с пистолетом и огромным самомнением. Сейчас каждый охранник в форме мнит себя морским пехотинцем.
- Молодые люди, - приветливо начал он, - здесь нельзя фотографировать, вон табличка висит.
- Ой! - Голубь встал. При своих шести футах двух дюймах он оказался на полголовы выше охранника, и тот невольно отступил. - Это не фотографии, это кино. Документальный фильм, нам в институте задали. Я могу показать студенческое удостоверение.
- Мало ли что, студент. По соображениям безопасности, съемку здесь производить запрещено. Либо уберите камеру, либо вас выведут с территории.
- А чтоб тебя, коп недоделанный! - пробормотал Ястреб.
- Простите, сэр. - Голубь встал между своим товарищем и охранником. - Мы сейчас уйдем. - Но он с трудом сдерживал раздражение. Несколько часов наблюдения - и никаких победителей. - Мне надо отлить, - сказал он Ястребу.
Они зашли в мужской туалет. Голубь расстегнулся перед писсуаром. Когда он закончил, Ястреб вынул из кармана спичечный коробок, зажег три или четыре спички сразу и бросил в корзину с использованной бумагой.
Они уже шли по парковке, когда на шоссе послышался вой сирен. Парни сели в машину Голубя и смотрели, как красные машины останавливаются у Лягушачьего пруда, как пожарные проворно разворачивают шланги и бегут в торговый комплекс.
Сотни покупателей рекой текли из широких ворот.
- Люблю огонек! - сказал Ястреб.
- Есть пожар - и день, считай, удался, - поддержал его Голубь.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ПАЛЕНОЕ ИМУЩЕСТВО
ГЛАВА 80
В час пик я ехала "домой" - в квартиру Джо, пробираясь по запруженному машинами шоссе, когда зазвонил мой сотовый. Я выдернула телефон из футляра на бедре и услышала, как Юки кричит в трубку:
- Линдси! Он меня преследует!
- Кто? Кто?
- Этот урод Джейсон Твилли!
- Так, успокойся и объясни толком, что значит "преследует".
Я резко вывернула руль на перекрестке Таунсенд и Седьмой. Если повернуть направо, дорога приведет прямо к моему бывшему дому на Хилл-стрит, и сейчас мне казалось, что я плыву против течения.
Голос Юки звучал пронзительно.
- Преследует - означает, ходит по пятам, куда я, туда и он. Десять минут назад Твилли оказался на пассажирском сиденье моей машины!
- Сломал замок твоей "акуры", что ли?
- Не знаю. Я ее, по-моему, не закрыла. Я тащила пятьдесят фунтов…
Сигнал сотового пропал. Я нетерпеливо нажала скоростной набор, получила исходящее сообщение о том, что Юки снова в сети, отсоединилась и набрала снова.
- Пятьдесят фунтов чего?! - крикнула я, перекрывая трескучие помехи.
- Пятьдесят фунтов коробка с папками весит, вот чего. Я уже вставила ключ в замок, и тут изнутри его рука распахивает мне дверцу!
- До этого случая ты говорила Твилли оставить тебя в покое?
- Да елки-палки, несколько раз!
- Тогда он незаконно оказался в твоей машине, - сказала я, внаглую втиснувшись на соседнюю полосу в обход прокатного авто, водитель которой раздраженно просигналил и показал мне средний палец. - Ты готова подтвердить свою жалобу под присягой? Подумай, Юки, он журналист, ситуация неминуемо получит огласку.
Несколько секунд в трубке царила пауза, прерываемая электрическим треском: Юки представила последствия шумихи в прессе.
- Но этот тип просто больной, Линдс. Он говорит со мной, будто я персонаж его книги. У него извращенный ум, он бывает откровенно опасен. Сегодня он забрался в мою машину, а завтра мне чего ожидать?
- Ладно. - Я затормозила у обочины, вынула блокнот и записала все, что сказала мне Юки. - С утра придешь в гражданский суд, получишь постановление о запрете Твилли к тебе приближаться. Но лучше всего немедленно написать заявление в полицию.
- Завтра утром? Линдси, Джейсон Твилли хочет напугать меня до полусмерти, и у него это получается!
ГЛАВА 81
Когда я поднялась в номер Твилли на пятом этаже отеля "Сент-Реджис", он ждал на пороге с кривой ухмылкой на физиономии, растрепанными волосами и в расстегнутой рубашке навыпуск. В конце тускло освещенного коридора хлопнула дверь пожарного выхода - видимо, журналиста в спешке покинула гостья, берущая почасовую оплату.
Я показала Твилли мой значок. Он никак не мог оторвать глаза от острого выреза майки, затем оценил покрой моих джинсов и не торопясь вернулся к моему лицу. А я разглядывала дорогую обстановку: обитые кожей стены, диван у окна с великолепным видом на Сан-Франциско. М-да, весьма и весьма.
- Работаете под прикрытием, сержант? - широко улыбнулся Твилли.
Его поведение пугало Юки, но бесило меня.
- По-моему, мы с вами незнакомы, мистер Твилли. Я сержант полиции Линдси Боксер. - Я протянула ему ладонь. Он схватил ее и потряс, а я потянула его руку на себя, вывернула вверх и завела ему за спину, ткнув журналиста физиономией в стену. - Вторую руку, быстро! - приказала я.
- Вы что, шутите?
- Другую руку! - Я надела Твилли наручники, быстро и бесцеремонно обыскала. - Вы арестованы за преступное посягательство. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде… - Договорив до конца права Твилли, я добавила, отвечая на его вопрос: - А это все в связи с вашим незаконным проникновением в машину помощника прокурора округа Юки Кастеллано. Она написала заявление в полицию, и завтра к полудню появится предписание, запрещающее вам к ней приближаться.
- Ого! Вот это да! Ничего себе - из мухи слона сделали! У нее же руки были заняты, я ей дверцу машины открыл!
- Своему адвокату расскажете! - отрезала я, крепко взяв Твилли повыше локтя, а в другой руке держа сотовый, готовясь вызывать подкрепление.
- Подождите. Неужели Юки заявила, что я ее преследую? Это же чушь! Признаюсь, я ее немного провоцировал, оказал некоторое психологическое давление, чтобы малость завести, но я же журналист, мы так работаем! Слушайте, если я совершил ошибку, прошу прощения. Давайте поговорим! Пожалуйста!
Я проверяла личное дело Твилли - мерзавец оказался чист как стеклышко. Мой гнев вдруг улегся, и я на несколько мгновений оказалась в свободном полете. На первый раз вполне достаточно строгого предупреждения. Зря я надела наручники на этого медиапроститутку, насчет которого Синди предостерегала Юки.
Это грозит обернуться крупными неприятностями.
Я уже представляла, как Твилли расписывает "полицейское насилие" телевидению - Ларри Кингу, Такеру Карлсону, "Доступу в Голливуд". Плохо будет Юки, плохо будет мне, зато Твилли получит колоссальную рекламу.
- Сержант?
Так, пробуем переиграть.
- Хотите избежать появления в суде, мистер Твилли? Оставьте Юки Кастеллано в покое. Не садитесь рядом с ней в зале, не ходите за ней в супермаркетах, не лезьте к ней в машину, квартиру, офис, и тогда мы на время забудем об этом инциденте. Но если Юки подаст новую жалобу, я вас арестую. Вам все понятно?
- Абсолютно. Кристальная ясность.
- Вот и прекрасно.
Сняв наручники, я повернулась уходить.
- Подождите! - Твилли кинулся в соседнюю комнату с обоями в синюю полоску и кроватью под балдахином и схватил ручку и блокнот с письменного стола с гнутыми ножками. - Я хочу убедиться, что все понял правильно. - Он быстро настрочил что-то на листке и прочел мою речь слово в слово. - Отменный спич, сержант. Как вы считаете, кто должен играть вас в кино?
Он валял передо мной дурака.
Я вышла из номера Твилли с ощущением, что мне влепили в лицо пирожком с дерьмом. Так и было, причем постаралась я сама. Черт бы все побрал! Может, я попала в щекотливую ситуацию и перестаралась с наручниками, но это не значит, что Джейсон Твилли не сумасшедший.
И что он не опасен.
ГЛАВА 82
Съев купленный в "Ле Солей" ужин, в десять мы с Джо были в постели, но в начале четвертого я проснулась. Цифры на потолке менялись, отсчитывая время, а досадливые мысли не давали уснуть.
Меня разбудило воспоминание об издевательском шутовстве Твилли, но его насмешливое лицо исчезло, сменившись скрюченными обгоревшими телами на столе Клэр. Я вновь увидела перед собой пустые глаза десятилетней девочки, осиротевшей из-за безымянного подонка, который сейчас, наверное, тоже лежит без сна и планирует новое чудовищное шоу.
Сколько же еще людей умрут, прежде чем мы выйдем на след?
Неужели он победит нас в этой безумной игре?
Я думала об огне, пожравшем мой дом, имущество, ощущение безопасности. Я думала о Джо и о том, как сильно его люблю. Он переехал в Сан-Франциско, чтобы нам вместе строить жизнь; вот мы и шли сквозь огонь и воду, вместе и в горе, и в радости. Отчего же я не могу поймать его на обещании пышной итальянской свадьбы и стать его женой?
Через несколько месяцев мне будет тридцать девять.
До скольких же лет мне еще дожидаться?
Я слушала мерное дыхание Джо, и вскоре колотящееся сердце стало биться ровнее. Я начала засыпать. Отвернувшись, я обняла подушку - и матрац дрогнул, потому что Джо повернулся ко мне, обнял и прижался, подсунув свои колени под мои.
- Плохие сны?
- Угу. Сразу забылась, но когда проснулась, в голову полезли мысли о мертвецах.
- О мертвецах вообще или о реальных?
- О реальных, - вздохнула я.
- Хочешь поговорить?
- Я бы не против, но они утянулись в яму, откуда вылезли. Прости, я не хотела тебя будить.
- Все нормально. Постарайся заснуть.
Только через секунду я догадалась, что мне брошен вызов.
Джо отвел волосы с моей шеи и поцеловал в ямочку пониже затылка. Я задохнулась от острого возбуждения, пронзившего тело от этого поцелуя.
Сегодня я никак не ожидала от себя подобной реакции.
Я перевернулась на другой бок, посмотрела Джо в глаза, увидела блеск его зубов в синем свете часов, привлекла его к себе и страстно поцеловала, силясь получить ответ, который не могла отыскать в себе. Джо потянулся меня обнять, но я отвела его руки.
- Нет, позволь мне.
Отложив все тревоги, я стащила с Джо трусы, переплела наши пальцы и прижала его руки к подушкам. Он застонал, когда я медленно опустилась на него и замерла, целуя его, сводя с ума, и пустилась на нем вскачь, пока ни он, ни я не могли больше сдерживаться ни секунды. Словно потянуло назад воду во время отлива - меня долго не отпускали сладкие волны удовольствия.
Я рухнула Джо на грудь, все еще сидя на нем верхом, и ощутила щекой его сильно бьющееся сердце. Он погладил меня по спине, и я сказала, что люблю его. Помню, он поцеловал меня в лоб, натянул мне на плечи одеяло, и я задремала, еще когда Джо оставался во мне.
О Господи!
Как же мне с ним хорошо!
ГЛАВА 83
Юки разглядывала Джуни Мун, когда та клялась говорить правду и только правду.
В принципе подсудимым выступать не обязательно. Отказ от дачи показаний воспринимается негативно, но и согласие редко помогает делу, поэтому адвокат рискует, приглашая своего клиента в свидетельское кресло. Как бы хорошо ни было все отрепетировано, невозможно заранее знать, смутится ли обвиняемый, или разволнуется, или засмеется в неподходящий момент, или еще каким-нибудь способом восстановит присяжных против себя.
И все-таки Дэвис вызвала Джуни Мун для допроса, и жители Сан-Франциско вместе с наблюдавшими за процессом гражданами по всей стране затаили дыхание, желая услышать, что она скажет. Белая блузка на Джуни висела, простая синяя юбка западала у бедер. В заключении она похудела, и сильно, а когда Джуни подняла правую руку принести присягу, Юки заметила отчетливые синяки на предплечье.
В зале послышались приглушенные ахи и шепот. И Юки поняла, почему Дэвис рискнула всем и пригласила клиентку для дачи показаний: Джуни не выглядела ни шлюхой, ни садисткой.
Она походила на жертву.
Джуни поклялась говорить правду, поднялась к месту свидетеля и села, положив руки на колени, доверчиво улыбнувшись подошедшей Дэвис.
- Как поживаете? - спросила адвокат.
- Вы имеете в виду - в тюрьме?
- Да. С вами все в порядке?
- Да, мэм. Все хорошо.
Дэвис кивнула.
- Сколько вам лет, Джуни?
- В следующем месяце будет двадцать три.
- А когда вы вышли на панель?
- В четырнадцать, - тихо ответила Джуни.
- Как так получилось?
- Отчим надоумил.
- Вы хотите сказать, что ваш отчим сделал из вас проститутку? Что он был вашим сутенером?
- Ну, можно, наверное, и так назвать. Он занимался со мной сексом, как мне исполнилось двенадцать. А потом стал приводить своих друзей, и они тоже спали со мной.
- Вы когда-нибудь заявляли в полицию об изнасиловании или жестоком обращении?
- Нет, мэм, он сказал, что таким образом я плачу за жилье.
- Ваш отчим сегодня здесь?
- Нет, он умер три года назад.
- А ваша мать? Где она?
- Она отбывает срок за распространение.
- Понятно, - сказала Дэвис. - Джуни, вы достаточно умная девушка. Неужели вам обязательно быть проституткой? Разве вы не могли стать официанткой или продавщицей? Или работать где-нибудь в офисе?
Джуни кашлянула и тихо сказала:
- Заниматься сексом - все, что я умею, и я в принципе не против. Словно бы каждый день на короткое время у меня появляется близкий человек.
- Секс сближает вас с незнакомцами?
Джуни улыбнулась:
- Да, на какое-то время у меня хорошо на душе.
Дэвис помолчала, давая присяжным время проникнуться трагедией беззащитного юного существа, и мягко произнесла:
- Джуни, скажите, пожалуйста, жюри: вы когда-нибудь занимались сексом с Майклом Кэмпионом?
- Нет, ни разу в жизни.
- Так почему вы сказали полиции, что у вас был секс?
- Мне хотелось сделать им приятно, вот я и сказала то, что они ожидали услышать. Я… Ну, в общем, я такой человек.
- Благодарю вас, Джуни. Свидетельница ваша, - кивнула Дэвис Юки.
ГЛАВА 84
У Юки возникла мысль - решительная, простая и очевидная.
Сидевшая в свидетельском кресле Джуни казалась такой хрупкой и беспомощной, что лучше всего будет сейчас сказать - у обвинения нет вопросов, отпустить Джуни Мун в зал, а в заключительной речи порвать ее на части.
Ники Гейнс передал Юки записку от Рыжего Пса. Она взяла ее, когда судья Бендинджер нетерпеливо щелкнул резиновым браслетом у себя на запястье:
- Мисс Кастеллано, вы будете допрашивать свидетельницу?
Паризи писал кратко и сильно - всего четыре слова: "Иди и обставь ее".
Юки покачала головой и прошептала Рыжему Псу, перегнувшись через Гейнса:
- Лучше бы нам это пропустить.
Паризи нахмурился:
- Мне что, самому выйти?
Вот вам и очевидная мысль. Рыжий Пес сказал свое слово. Юки встала, взяла со стола фотокопию бланка подтверждения, что права задержанному разъяснены, и подошла к свидетельнице.
- Мисс Мун, - начала она без предисловий, - это признание прав. Вы помните этот бланк?
- Да, кажется.
- Вы умеете читать и писать, не правда ли?
- Да.
- Хорошо. Эта форма была вам вручена сержантом Линдси Боксер и инспектором Ричардом Конклином в отделении полиции девятнадцатого апреля. Здесь сказано: "Прежде чем мы начнем задавать вам вопросы, вы должны уяснить свои права. Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде". Вот здесь инициалы. Это ваша подпись?
Джуни вгляделась в документ:
- Да.
Юки зачитала весь перечень полностью, останавливаясь на каждом пункте и обстреливая Джуни беглым огнем вопросов:
- Вы это понимали? Это ваши инициалы?
Раз, раз, раз.
После каждого вопроса Джуни внимательно смотрела на листок и отвечала:
- Да.
- А здесь, внизу, отказ от прав. Здесь сказано, что вы понимаете свои права, что не хотите адвоката, что к вам не применялись угрозы, что вас не принуждали. Вы это подписали?
- Да, мэм, подписала.
- Вы сказали полиции, что Майкл Кэмпион умер в вашем доме и вы избавились от его тела?
- Да.
- Вас обманывали или запугивали в полиции?
- Нет.
Юки подошла к столу обвинения, положила лист, получила одобрительный кивок от Паризи и повернулась к подсудимой:
- Почему вы сделали признание?
- Я хотела помочь полиции.
- Я в замешательстве, мисс Мун. Из желания помочь хорошим людям вы сперва сказали, что никогда не встречались с мистером Кэмпионом, затем сообщили, что он умер у вас на руках, добавив, что отвезли части его тела в мусорный контейнер, а теперь заявляете, что все придумали, чтобы доставить полиции удовольствие, потому что вы такой вот человек. Так в какую же ложь нам поверить, мисс Мун?
Джуни быстро взглянула на своего адвоката, затем уставилась на Юки и заговорила несвязно, заикаясь. Ее губы дрожали, по бледному лицу катились слезы. Задыхаясь, она выговорила:
- Простите… Я не… Я не знаю, что сказать.
Женский голос из зала, прямо за столом защиты, пронзительно выкрикнул:
- Довольно!
Юки обернулась на голос, как и все в зале суда. Говорила Валентина Кэмпион, жена бывшего губернатора, мать погибшего юноши. Она стояла, опираясь на плечо своего мужа.
Юки показалось, что вся кровь отхлынула у нее к ногам.