Подойдя, на меня в упор уставилась Диана Л. Дэвис.
ГЛАВА 37
Адвокатесса, к моему удивлению, оказалась миниатюрной, чуть выше пяти футов. Признаться, ее сильно увеличивали телевизионный крупный план и громкая репутация.
- Сержант Боксер, - начала она, - вы работаете инспектором отдела убийств более десяти лет. Вы расследовали множество тяжких преступлений, допрашивали массу подозреваемых и знали, что в конечном итоге вам придется сидеть в зале суда, рассказывая нам, что произошло. Я правильно говорю?
- Да.
- Так как же вы добились от ответчицы признания, сержант? Сказали ей, что в жизни бывают несчастные случаи? Что это не ее вина?
Я прекрасно знала, что должна отвечать коротко и прямо, но при виде выражения лица Дэвис - помесь доброй бабушки и бульдога - не смогла удержаться от пространного ответа.
- Возможно, я и говорила подобные фразы. Допросы не безразмерные платья, которые всем подходят. Иногда приходится повышать голос или, напротив, относиться сочувственно. А иногда приходится лгать подозреваемому. В законе прописаны границы, за которые нельзя выходить на допросе. Я и мой напарник оставались в допустимых пределах.
Дэвис с улыбкой повернулась, подошла к присяжным и снова обернулась ко мне.
- Вы показали, что ответчица попросила вас выключить камеру во время допроса в полицейском участке.
- Да, это так.
- Значит, еще раз, коротко и ясно, сержант: вы все засняли до того момента, когда мисс Мун "призналась"? Но самого признания на пленке нет.
- Ответчица не хотела говорить, пока работала видеокамера, поэтому, когда мисс Мун попросила ее выключить, я так и сделала. И тогда подсудимая рассказала нам, что случилось.
- Как прикажете расценивать тот факт, что вы записали все сказанное этой молодой женщиной, кроме ее признания? Видимо, вы намекаете, что предусмотрительная ответчица нарочно попросила вас выключить камеру. - Дэвис презрительно пожала плечами, намекая присяжным, что я напропалую вру. - С ваших слов, у нее хватило ума сделать признание без занесения в протокол.
- Я ничего подобного не имела в виду…
- Благодарю вас, сержант. У меня больше нет вопросов к свидетельнице.
- У меня еще несколько вопросов к свидетелю, ваша честь, - вскочила Юки.
- Прошу вас, мисс Кастеллано, - сказал судья.
- Сержант Боксер, вам необходимо фиксировать признание на пленку?
- Вовсе нет. Признание всегда признание, будь оно письменное или устное, на пленке или нет. Конечно, я предпочла бы его записать, но закон не ставит это обязательным условием.
Юки кивнула.
- У вас были догадки, что именно мисс Мун собирается вам сообщить, когда она попросила выключить видеокамеру?
- Я понятия об этом не имела. Я выключила камеру по просьбе мисс Мун. Мне казалось, это единственная возможность услышать правду. Кстати, так оно и вышло, мисс Кастеллано.
ГЛАВА 38
Юки хотела бы, чтобы все ее свидетели были такими, как Рич Конклин. Солидный, внушающий доверие, он выглядел образцом молодого офицера, гордости своих родителей. Делу отнюдь не вредило, что Рич Конклин был еще и красив. Отвечая на вопросы Юки, он учтиво сообщил присяжным, что служит в полиции Сан-Франциско пять лет, из них два последних года - в отделе убийств.
- Вечером девятнадцатого апреля вы беседовали с ответчицей? - спросила Юки.
- Сержант Боксер и я вместе говорили с мисс Мун.
- Было ли у вас сложившееся предубеждение о ее виновности или невиновности до начала разговора?
- Нет, мэм.
- Вы зачитали мисс Мун ее права?
- Да.
- Насколько я понимаю, в тот момент мисс Мун еще не была задержана. Зачем же вы сказали - все, что она скажет, может быть использовано против нее?
- Это была игра.
- Не могли бы вы пояснить для присяжных, что в данном контексте означает "игра"?
Конклин отбросил назад падавшую на глаза челку.
- Охотно. Допустим, я говорю подозреваемому: "Я хочу с вами побеседовать. Не могли бы вы проехать с нами в отделение?" - и подозреваемый едет с нами по доброй воле. В этом случае он не обязан отвечать на наши вопросы и волен уйти в любой момент. Права зачитывать не обязательно, раз человек не является задержанным. - Конклин сел поудобнее и продолжил: - Но видите ли, если в процессе разговора подозреваемый насторожится, он вправе потребовать адвоката, который положит конец беседе, или же может просто встать и уйти, и мы будем обязаны его отпустить, раз он не арестован.
- Если я правильно поняла вас, инспектор, вы предприняли меры предосторожности, на случай если мисс Мун уличит себя в преступлении; тогда она так и сделает, зная, что все сказанное может быть использовано против нее?
- Совершенно верно. Я знал, что мисс Мун наша единственная свидетельница, возможно, даже подозреваемая в тяжком преступлении, и не хотел перебивать ее в процессе разговора и зачитывать права, если бы вдруг выяснилось, что она каким-то образом причастна к исчезновению Майкла Кэмпиона. Она могла вообще отказаться дальше говорить. А мы не просто хотели узнать правду, мы хотели найти Кэмпиона-младшего.
- Мисс Мун просила вызвать адвоката?
- Нет.
- Рассказала ли она в подробностях о смерти Майкла Кэмпиона и о том, как избавилась от трупа?
- Да.
- Инспектор Конклин, как она вела себя, когда призналась вам и сержанту Боксер?
- Она выглядела печальной и полной раскаяния.
- Как вы это определили?
- Она заплакала. Повторяла, что ей очень жаль и хочется исправить все, что случилось.
ГЛАВА 39
- Инспектор Конклин, - сказала Дэвис улыбаясь. - Вы, судя по всему, очень умный полицейский. - Юки напряглась. Она видела, как Дэвис расставляет ловушку, кладет наживку и привязывает силки к дереву. Конклин молча глядел на Дэвис, пока она не заговорила снова: - Разве не правда, что с самого начала ответчица отрицала факт личного знакомства с Майклом Кэмпионом?
- Отрицала, но в девяноста девяти случаях из ста подозреваемый все сначала отрицает.
- Вы допрашивали сто подозреваемых в убийстве?
- Это фигура речи. Я не веду учет проведенным допросам, но, поверьте, их было очень много.
- Понятно. А то, что вы с сержантом Боксер обманывали и запугивали мою клиентку, пока она не призналась, тоже фигура речи?
- Протест! - сказала Юки с места.
- Поддерживаю, - кивнул судья.
- Я скажу иначе. Как все мы знаем, видеозаписи "признания" мисс Мун, - Дэвис показала пальцами кавычки, - не существует?
- Да.
- Значит, мы не знаем содержания допроса?
- Придется, стало быть, поверить мне.
Дэвис улыбнулась, собирая энергию для удара.
- Инспектор, вы делали записи сказанного мисс Мун?
- Да.
- Во время подготовки к процессу я просила выдать мне эти записи для ознакомления, но мне ответили, что их уже не существует.
Конклин чуть заметно порозовел.
- Это так.
- Значит, еще раз, чтобы убедиться, правильно ли я поняла то, что вы нам тут рассказали, - бросила Дэвис высокомерным тоном, который оттачивала десятилетиями и применила сейчас, чтобы унизить и вывести Конклина из себя. - Вы расследовали предполагаемое убийство. Как вы заявили, мисс Мун была вашей основной свидетельницей, а может, и подозреваемой. Видеозаписи вы не проводили, ограничившись письменным протоколом. Протокол ведется с целью передать суду и присяжным то, что сказала ответчица, верно? И вдруг вы выбрасываете свои записи! Нельзя ли узнать почему?
- На основании записей я составил полицейский отчет. Когда он был напечатан, надобность в записках отпала.
- Отпала?! Но что точнее отражает сказанное подозреваемым - записи, сделанные непосредственно во время допроса, или отчет, составленный несколькими днями позже? Ведь протоколы положено хранить, не так ли, инспектор? Почему вы молчите? Ваша честь, прошу обязать свидетеля ответить на мой вопрос.
Юки под столом стиснула кулаки: она не знала, что Конклин не сохранил свои записи. С другой стороны, копы из убойного отдела поступали так сплошь и рядом, хотя это и не поощрялось.
Судья Бендинджер неловко двинулся на сиденье и попросил Конклина ответить.
Тот неохотно произнес:
- Мои записи больше напоминали стенограмму, но…
- Но вы сочли возможным их выбросить? Что, во Дворце правосудия недостаточно места для хранения? На полках нет места для лишней папки?
- Ерунда!..
- Еще какая! - Дэвис оставила фразу висеть в мертвой тишине, царившей в зале суда. - Вы помните, куда выбросили эти записи? В мусорное ведро, из окна машины? Или вы сходили с ними в туалет?
- Ваша честь, - вмешалась Юки, - защита травит свидетеля!
- Отклоняется. Свидетель может отвечать, - кивнул судья Бендинджер.
- Я опустил листки в шредер, - сказал Конклин. Мышцы шеи напряглись, натянув белый воротник рубашки.
- Пожалуйста, объясните присяжным, почему вы опустили записи в шредер.
Юки видела, как сверкнули глаза Конклина.
- Мы нарочно избавляемся от записей, чтобы сомнительные адвокатишки вроде вас не искажали факты! - не удержался он.
Юки смотрела на Конклина расширенными глазами, впервые видя его таким. Дэвис добилась, чтобы он прилюдно потерял самообладание.
- Вы вот так же вели себя, инспектор Конклин, когда допрашивали мою клиентку? Вы не способны владеть собой?
- Возражение, ваша честь! - сказала Юки.
- На каком основании?
- Адвокат подсудимой не вполне корректен.
Бендинджер не смог подавить смешок.
- Отклоняется. Не нарушайте порядок, мисс Кастеллано.
Дэвис улыбалась, глядя на Конклина, по-прежнему упираясь рукой о бедро.
- Последний вопрос, инспектор. Сколько еще важных улик, способных реабилитировать мою клиентку, вы спустили в шредер?
ГЛАВА 40
Все еще взвинченная проведенным Дэвис перекрестным допросом Конклина и напряжением целого дня, Юки вышла из Дворца правосудия через второй выход, за несколько кварталов от нужной ей дороги, и шла, просматривая на ходу блэкберри.
Она стерла сообщения, записала кое-что для завтрашнего дня и отправила имейл Рыжему Псу, который уже сидел в домашнем офисе и запрашивал ее отчет. На дневную парковку Юки вошла опять-таки не через главный вход и уже открыла дверцу коричнево-серого седана "акура", когда кто-то ее окликнул.
Юки резко обернулась, оглядывая людную парковку. Поперек движения на Брайант-стрит к ней широкими шагами спешил Джейсон Твилли, крича:
- Юки, подождите минутку!
Юки села в машину, отложила портфель на пассажирское сиденье и повернулась к подбегающей суперакуле пера.
Все-таки он очень хорош собой, думала Юки, глядя, как Твилли лавирует между машинами на переполненной парковке. Ей нравилось в Твилли все: стрижка, очки "Оливер Пиплс", темные глаза, глядевшие собеседнику в душу. Сегодня Твилли облачился в прекрасную голубую рубашку и отлично сидящий серый костюм с подчеркнуто простым брючным ремнем от "Эрмес", стоившим, должно быть, не менее семисот долларов.
Твилли подбежал к седану, стоявшему с открытой дверью, нисколько не запыхавшись.
- Здравствуйте, Джейсон. Что случилось?
- Ничего, - ответил он, глядя ей в глаза. - Только хотел сказать, что вы сегодня отлично справились.
- Спасибо.
- Я серьезно. Вы самостоятельны и очень умно поступаете с прессой. Дэвис на лестнице устроила настоящую кампанию, а вы…
- Защите приходится накручивать прессу. А моя задача - доказать виновность Джуни Мун, и это произойдет не на ступенях Дворца правосудия.
Твилли кивнул в знак согласия.
- Знаете, я подслушал разговор в коридоре: говорят, Джуни Мун чуть ли не умственно отсталая, ай-кью ниже среднего.
- У меня иное впечатление. - Юки гадала, куда гнет Твилли и что ему нужно. Или это полгода работы в окружной прокуратуре сделали ее циничной?
Твилли поставил портфель на асфальт, вынул из нагрудного кармана мягкий кожаный футляр для очков, достал квадратик замши и осторожно принялся протирать свои "Оливер Пиплс".
- Я думаю, приглашенный Дэвис эксперт-психиатр скажет присяжным, что Джуни глупа и внушаема и брутальные копы могли заставить ее сказать что угодно.
- Спасибо за предупреждение, Джейсон.
- Не за что. Слушайте, Юки, - Твилли вновь водрузил очки на нос, - я мечтаю получше познакомиться… с вашим замечательным интеллектом. Не согласитесь ли вы со мной поужинать? Прошу вас!
Юки переступила в узких туфельках с острыми носами и подумала о долгожданном холодном пиве, ожидающем ее дома вместе с завалами работы.
- Не обижайтесь, Джейсон, но, когда веду дело, я люблю вечером побыть одна. Мне нужно разобраться в своих мыслях…
- Юки, но есть вам все-таки надо, так позвольте же угостить вас роскошным ужином! Икра, лобстеры, французское шампанское. В любом ресторане по вашему выбору. К восьми вы будете дома. О работе говорить не будем, только романтика. - Твилли пустил в ход свою широкую асимметричную улыбку.
Он был неотразим и знал это.
При виде такого мастерского владения искусством соблазнять Юки засмеялась Твилли в лицо, а затем, к своему удивлению, сказала "да".
ГЛАВА 41
В своем просторном особняке в Кау-Холлоу Стивен Мичем и Сэнди, его жена, смотрели документальный сериал "48 часов", когда в дверь позвонили.
- Мы кого-нибудь ждем? - спросил Стив.
- Нет, конечно, - отозвалась Сэнди, сразу подумав о сопливых агитаторах - шла острая предвыборная борьба кандидатов в школьный комитет, и отпила еще вина. - Если не отвечать, они уйдут.
- Пожалуй, надо насовать им по ребрам, чтобы вычеркнули нас из своих списков. - Мичем сделал финт перед воображаемым противником и, тыча кулаками в воздух, одновременно нащупывал босыми ногами мокасины.
Он подошел к двери и посмотрел через полукруглое стекло. На крыльце стояли два красивых подростка, ровесники его Скотта.
Что это еще за шутки?
Парень потяжелее был в персикового цвета футболке и камуфляжном жилете. Длинные темные волосы падали на воротник. Не похож на республиканца и явно не "свидетель Иеговы". Другой мальчишка был одет традиционно, в твидовый клетчатый пиджак поверх лавандовой рубашки поло, волосы стриженые, но с длинной челкой, как у ученика дорогой частной школы. В руках незваные гости держали неоткупоренные бутылки спиртного.
Мичем выключил сигнализацию и приоткрыл дверь:
- Чем могу помочь, молодые люди?
- Меня зовут Ястреб, мистер Мичем, - заявил тот, что в спортивной куртке. - А это Голубь. Это члены братства дали нам такие имена, - извиняющимся тоном сказал он. - Мы приятели Скотти, хотим вступить в "Альфа-дельта-фи".
- Странно, а Скотти не звонил…
- Но, сэр, он не знает, что мы здесь. Все должно остаться тайной.
- Стало быть, в студенческий клуб собрались? - Мичем с приятным чувством вспомнил молодость и университетское братство. - И когда посвящение?
- На следующей неделе, сэр, - сказал Голубь. - Если мы пройдем испытание. Мы должны выспросить у вас о Скотти такие тайны, которых больше никто о нем не знает, и добыть его детскую фотографию, желательно голенького младенца…
Мичем рассмеялся:
- Ладно-ладно, входите. - Он распахнул дверь своего просторного дома с великолепным видом на залив. - Дорогая, у нас гости! - громко сказал он, идя через холл. - Ястреб в честь Итана Хоука? Или просто вариации на птичью тему?
Поблагодарив, Мичем принял у парней бутылки, открыл инкрустированный деревянный поставец в гостиной и достал бокалы. Мальчики тем временем представились миссис Мичем, которая сказала:
- Очень любезно с вашей стороны прийти с подарками, но, право же, в этом не было необходимости.
- "Куантро", - сказал Мичем, разливая ликер из бутылки и подавая бокалы.
Вообще-то Мичем в очередной раз бросал пить, но порядком набравшаяся Сэнди раскрутила бокал, отпила ликера и сказала:
- Медвежонок, покажи мальчикам комнату Скотти, а я достану альбом с фотографиями.
- Я останусь с вами, миссис Мичем, - сказал Голубь. - Помогу выбрать снимок.
Сэнди увлеченно листала фотоальбом, держа его на коленях, когда тень Голубя заслонила ей свет. Подняв голову, женщина не поверила своим глазам. После выпитого перед ней все расплывалось, но через секунду Сэнди все же осознала реальность происходящего. Голубь стоял, направив на нее пистолет.
Она судорожно вздохнула, но Голубь приложил палец к губам:
- Не надо кричать, Сэнди. Делайте то, что я скажу, и все будет хорошо.
ГЛАВА 42
- Это уже не смешно. - Стив Мичем вздрогнул, когда ствол пистолета Ястреба ощутимо ткнулся ему меж лопаток.
- Встаньте-ка рядом со своей женой, мистер Эм, - сказал Ястреб. - Устроим охоту на мусор, знаете? Мы вам ничего не сделаем, если вы нас, конечно, не вынудите.
Мичем подошел к жене, переводя взгляд с одного пистолета на другой и думая о собственном оружии, завернутом в полотенце и лежавшем на верху платяного шкафа. Он взглянул в лицо трезвеющей на глазах Сэнди, которая мучительно пыталась понять, что происходит.
Хотел бы он и сам это знать.
Мичем обернулся к Голубю:
- Это ведь все проказы ради вступления в студенческое братство, верно, парни?
- Да, сэр, - сказал Ястреб у него за спиной. - Мне нужно, чтобы вы оба легли на пол лицом вниз.
- Я не стану этого делать, идиот! - возмутилась Сэнди, обернувшись как ужаленная. В ее глазах вспыхнула ярость. - Сейчас же убирайтесь отсюда и скажите Скотти, чтобы сегодня же позвонил хоть посреди ночи…
Голубь зашел Сэнди за спину, невысоко замахнулся и ударил ее по затылку рукояткой пистолета. Сэнди взвыла и упала на колени, скорчившись и прикрыв голову руками. Стивен увидел, как между пальцами у нее сочится кровь, и шагнул к жене, но леденящие металлические щелчки взводимых курков заставили его остановиться.
Стивен уже не мог сдерживать безмолвный ужас, затоплявший его душу. Мальчишки намерены их убить, если только каким-то образом удастся…
- Я не хочу стрелять в вас, леди, - сказал Голубь. - Раз уже упали, так ложитесь. И ты, приятель, за компанию. И поживее.
Стивен опустился на колени.
- Хорошо, мы сделаем, что вы скажете. Берите все, - взмолился он. - Все, что у нас есть, только не убивайте!
- Другое дело, - похвалил Голубь, ногой толкнув Сэнди на пол. Сам Мичем уже лежал лицом вниз на персидском ковре. - Руки за спину, будьте так добры. - Голубь вынул из кармана брюк катушку с рыболовной леской и туго обмотал нить из моноволокна вокруг запястий хозяев. Затем стянул с них обувь, снял с Сэнди носки и начал наматывать леску вокруг щиколоток Стивена Мичема. - Я вам кое-что скажу. Вообще-то мы не какие-нибудь из студенческого братства вроде Скотти вашего. - Он одним движением стянул с Сэнди до колен домашние брюки и трусы. Женщина взвизгнула.
- Где ваш сейф, мистер Эм? И какой там шифр? - спросил Ястреб.
- У нас нет сейфа.
- Ястреб, иди наверх, - сказал Голубь. - А я тут составлю компанию даме.
Он игриво шлепнул Сэнди по ягодицам.
Мичем закричал:
- Деньги в ящике для сигар на моем комоде! Забирайте все!