Боль прошила его пальцы, когда он провел по твердому полу, пытаясь нащупать что-нибудь. Используя руки, он подтянул к себе нижнюю часть своего тела, отяжелевшую и обмякшую. Он не знал, в какую сторону пытается ползти. На ощупь двигаясь вперед, он, наконец, обнаружил дверь и лег возле нее, задыхаясь и истекая потом от затраченных усилий. Спустя долгое время он решил подтянуть свое тело вновь. Его мышцы противились, сотрясаясь сильной дрожью. Тяжелое состояние его тела лишь увеличивало охватывающий его страх. Он ничего не сможет сделать в таком состоянии.
Соломон схватился за дверную ручку одной рукой и быстро ударил в дверь другой, перед тем как потерял равновесие. Резкий звон пронзил его голову, сопровождаясь последующим за ним рвотным позывом. Неспешно опускаясь на колени, он попытался сесть, используя те части своего тела, которые не были охвачены неистовой болью. Закончилось все тем, что он сжался в позе зародыша, охваченный судорогой и борясь с внезапным приступом тошноты.
"Побег. Думай о побеге. Думай о Хаос".
Но когда начал думать о ней, то ощущение тошноты лишь возросло, как будто он знал, что это невозможно. Он подполз в угол, заставив себя опустошить желудок, надеясь на облегчение. На протяжении тридцати минут его выворачивало, пока его желудок буквально не начало разрывать на части от пустых спазмов, и Соломон взмолился о том, чтобы его мучения, наконец, прекратились.
Соломон рухнул на пол в изнеможении, совершенно не волнуясь о том, что лежал в том же месте, где его только что вырвало. Ему только нужно было попытаться... сохранить любые силы, которые у него остались.
К нему приходили образы его дяди. Затем отца. Боже... где был его дядя? Они тоже его схватили? Почему он не пришел за ними?
Соломон устремился вперед, когда услышал, что кто-то приближается к двери с обратной стороны. Он старался сдвинуться, но его руки и ноги вновь ощущались и отяжелевшими.
Дверь открылась, а он все еще не мог двигаться, ему оставалось лишь обессилено лежать, бессмысленно покачиваясь.
Пожалуйста, пусть это будет Хаос. Пожалуйста.
Но это была не она. Это были два демона. Два демона, которые схватили его и снова уволокли в ад.
На этот раз не было никаких пинков, криков или сопротивления. Было всего лишь тряпичное тело, готовое к тому, чтобы все прекратилось.
Глава 7
При входе в церковную залу к Соломону вернулось желание сопротивляться, особенно, когда он увидел Хаос, привязанную к стулу, с повязкой на глазах. Напротив нее находился еще один стул, с настолько массивными ограничительными ремнями, что они могли бы удержать и гиганта. Но при виде гроба, стоящего рядом со стулом, его по-настоящему захлестнуло чувство смятения и ужаса. Его рассудок включился в лихорадочную работу в попытке понять, чего ожидать дальше. Но не гроб или огромная квадратная конструкция с темным настилом привели его в состояние ужаса. Его шокировали ремни, которые крепились к гробу.
Он начал со злобой рычать, когда его усадили на стул напротив Хаос. Но его борьба продлилась недолго. Они резко сдернули повязку с глаз Хаос, и на него обрушилась еле сдерживаемая тошнота. Затем неистовая ярость. Ярость и боль заклокотали внутри него при виде ее глаз. Что-то было не так с ее глазами! Он в ужасе всхлипнул от увиденного. Они пришили ее веки, оставляя глаза широко распахнутыми! О, Господи, они пришили ей веки, чтобы ее глаза были открыты!
Соломон истошно закричал.
- Гребаные чудовища! Гребаные чудовища! - вопил он, дергаясь из стороны в сторону, охваченный гневом. - Как вы могли сделать это? Как вы могли сотворить такое с ней, мерзкие животные? Вы - звери!
Хаос кричала и плакала, пока Соломон выплескивал весь свой гнев на облаченного во все черное мужчину, который стоял справа от него, напоминая своим видом репу, и совершал какие-то манипуляции над маленьким столиком.
Он поднял странный металлический инструмент и повернулся к собравшимся прихожанам.
- А теперь... давайте очистим его кровь и подготовим к перерождению.
Он приблизился, и Соломон дернулся в сторону, пытаясь успокоить Хаос, утешая ее своим голосом, пока она надрывалась от крика, испытывая такие мучения.
- Ш-ш-ш, ш-ш-ш, - говорил он, а по его лицу струились слезы. - Не плачь, Красавица, - из него вырвался всхлип. - Не плачь, не давай им то, чего они так хотят! - взревел он на мужчину рядом с ним. - Они хотят твою боль, не смей давать им ее! - Соломон дернулся и несколько раз плюнул в сторону мужчины.
Чьи-то руки за спиной, схватили его за голову, и темная фигура приблизилась, держа в руках металлический инструмент, не обращая внимания на слова и ярость Соломона. Соломон пристально посмотрел на инструмент, а затем зарычал и постарался вырвать голову из крепкой хватки. Он никогда не видел ничего похожего или более пугающего, чем это. Этот предмет напоминал стальной шприц.
Прямо перед его лицом мужчина нажал на что-то, и вперед выдвинулось множество крошечных бритв, и затем они спрятались обратно, когда он нажал на этот инструмент снова, также непринужденно, словно на шариковую ручку марки "Bic pen".
- Это поможет мне вытянуть из тебя все твои грехи, сын мой, - пробормотал он, когда приставил инструмент к шее Соломона. Острый укол произошел одновременно со щелчком инструмента. - Вот видишь, все не так уж страшно, не правда ли? Всего лишь еще несколько таких уколов.
Он перемещал инструмент по всему его телу без определенной последовательности, что-то монотонно бубня о душевном равновесии. Соломон силился рассмотреть, что же он делал, и увидел, как его кровь заполняет полую часть инструмента. Когда она доверху наполнилась, монстр открыл заднюю часть приспособления и слил содержимое в металлическую чашу.
Он начал с его шеи, переходя к рукам, затем двигаясь к ногам и стопам.
Соломон рычал и тяжело дышал, превозмогая волну тошноты. У него кружилась голова. Сосредоточиться было не на чем. Он не мог смотреть на Хаос, видя ее глаза, поэтому просто прикрыл веки и отдался на милость чувству тошноты. Но ее неизменный, сломленный плач продолжал сокрушать его. Она была вне досягаемости, недоступна для его утешения, и поглощена болью, охваченная тисками настоящей агонии.
Как и он сам.
- А теперь, - проговорил монстр, поворачиваясь к толпе прихожан с чашей, наполненной кровью. - Перерождение! - прокричал он, пребывая в состоянии неистового триумфа.
Хрипы Соломона превратились в едва уловимые звуки, когда четверо подошедших к нему, наконец, развязали его.
- Не надо... не делайте этого, - проговорил он, когда ему удалось освободиться от них.
- Неееееееет! Неееееееееееееееееет! - надрывно кричала Хаос, когда толпа начала свое заунывное пение, недостижимое и непонятное для отличной от их сознания действительности.
Гроб с закрепленными на нем ремнями был открыт, обнажая черный атлас. Соломон кричал и извивался в ужасе, беспорядочно пинаясь. Когда его укладывали в ящик, он уперся двумя ногами в стороны и начал выталкиваться со всей силы. Группа людей, удерживающая его, отшатнулась назад, когда гроб отклонился на пару футов.
К ним на помощь подоспело больше чудовищных фанатиков, чтобы запихнуть его в гроб. Соломон снова и снова хватался за все, до чего ему удавалось дотянуться, но его постоянно отцепляли.
- Нет, нет, пожалуйста! - ревел он нечеловеческим голосом, когда им, наконец, удалось запихнуть его в ящик. Он вытащил руки и ноги из гроба, но они использовали огромную длинную палку, что запихнуть его обратно
Внезапно крышка захлопнулась, и он закричал, ударяя ладонями по внутренней стороне, стараясь контролировать свое дыхание. Тонкая полоска света просачивалась сквозь щели, располагающие сверху и по сторонам деревянного ящика.
- Пожалуйста! - кричал он. - Пожалуйста, не надо! - задыхался Соломон, осматриваясь по сторонам, насколько это было возможно; его разум был в поиске чего-угодно, что можно было использовать как оружие, надежды на спасение.
Гроб начал двигаться, а он вглядывался в щели, стараясь тщательно рассмотреть, что происходило снаружи. Гроб переместили в вертикальное положение. Соломон смог разглядеть огромную черную конструкцию, которая становилась все ближе к нему.
С нее убрали настил.
И, когда он увидел бак с водой, его пронзил настоящий ужас.
"Блять. Блять, блять, пожалуйста, Господи, молю тебя".
Соломон боролся, но его тело было скованно паникой. Что они собирались сделать?
"Блять, Господи, пожалуйста. Пожалуйста, помоги мне, пожалуйста", - молился он, пока из него вырывались мучительные рыдания.
Ящик опускался все ниже, и Соломон вновь начал учащенно дышать, наблюдая за тем, как его погружают в бак. Холодная вода быстро заполняла гроб, и ему оставалось лишь просто лежать, крепко зажмурившись. Скоро все закончится. Скоро все закончится.
- Господи, прости меня, - задыхался он, пока вода в гробу поднималась все выше.
- Пожалуйста, прости мне все мои прегрешения. Молю тебя, помоги Хаос, пожалуйста, избавь меня от страха. Умоляю, пусть это произойдет быстро! - прокричал он.
Вода покрыла его тело, но инстинкты заставили его вновь бороться, когда вода приблизилась к лицу. Он старался изо всех сил держать свою голову над уровнем воды, прижимая лицо к крышке. Вода достигла уровня его рта, и он судорожно захватил последний глоток воздуха и изо всех сил задержал дыхание. Тело Соломона погрузилось в водяную могилу, его глаза по-прежнему были крепко зажмурены. Он продолжал молиться. Умоляя Господа помочь ему пережить эту пытку водой.
"Пожалуйста, помоги мне умереть, пожалуйста, помоги мне умереть, я так напуган. Мне так страшно, Господи!".
Его сердце отдавалось тяжелым стуком в ушах, все быстрее и быстрее, принуждая его сделать вдох. Соломон мотнул головой, сосредотачиваясь на своей горечи и ярости, прежде чем ледяная вода заполнила его легкие.
И началась борьба за жизнь.
Несмотря на то, что он старался умереть, его разум не позволял ему этого, как его тело отказывало ему в такой роскоши. Он упорно противостоял боли, мукам и страху. И наконец... в это самое мгновение он ощутил кое-что. Справа от себя. Пропасть между этим миром и миром мертвых. Своеобразный порог. Он повернул голову и посмотрел, каким-то образом понимая, что это являлось связующим звеном, объединяющим два мира в один. Казалось, его разум был освобожден, и он устремился туда, пока не достиг цели. Затем он обернулся и посмотрел на то, как его тело все еще продолжало сражаться за крохотную возможность спасения. Его наполнили всепоглощающая печаль и боль. Его глаза прошлись по всем, кто находился в церкви: мужчинам, женщинам, детям. Он был переисполнен еще большей печалью. Все они внимательно наблюдали за гробом, взгляд некоторых был пропитан горем, другие смотрели с надеждой, третьи завороженно.
Затем он увидел Хаос, все его естество наполнилось муками. Ее муками. Они прижимали ее к полу, удерживая ее лицо таким образом, чтобы она, не отрываясь, смотрела на гроб.
Внезапно Соломон ощутил приятное тепло на спине и взглянул через плечо. Позади него мелькал проблеск света, и он, казалось, становился все больше. Его не интересовали никакие чувства. Ничего. Страх был, но без физического ощущения, - он просто знал, что тот присутствовал и всё.
Соломон наблюдал за поспешными действиями мужчины, который извлекал гроб из воды. Соломон приблизился к нему, чтобы рассмотреть получше, что же заставило его так спешить. Они быстро отстегнули ремни и откинули крышку гроба. Ужас от осознания происходящего вспыхнул с новой силой, когда они положили его бездыханное тело на столик, стоящий рядом.
Его положили на живот, раздвинув ноги, и в это мгновение он понял, что все это было частью их плана, все происходило именно так, как они и планировали.
Еще одна темная фигура поспешила к его телу, держа в руке странный предмет, который Соломон никак не мог узнать. Множество рук удерживало его, в то время как его ноги развели чуть шире, и его охватил настоящий ужас от происходящего.
От вида длинной трубки, которая вела к странному инструменту, Соломон поспешно попытался отстраниться, отстраниться как можно дальше. Он не хотел наблюдать за тем, что произойдет, ему нужно было уходить, бежать, бежать, как можно быстрее, в объятия смерти.
Раствориться во тьме, чтобы они не смогли достать его.
Глава 8
Хаос прижимала Соломона как можно ближе к своему телу, раскачиваясь вместе с ним вперед и назад, пытаясь вспомнить песню, которую он напевал ей. Но она была уверена, что пела совсем не ту, и поэтому расплакалась. Она дрожала от силы собственных рыданий, и, поняв, что не могла сморгнуть слезы из-за пришитых век, Хаос заплакала еще сильнее. Вот что она получила за свой ужасный грех в итоге, вот что она заслужила.
Она нежно гладила его по голове, лежащей на ее коленях, на ее грязных и развратных коленях, которые были покрыты засохшей коркой от отвратительных вещей, что с ней творили. Все то, что она заслужила, чтобы с ней сотворили десятки раз. Нет, пару десятков раз. Или даже больше - примерно пять десятков раз. Когда они не давали ей быть с Соломоном, то сами "проводили время" со своей ничтожной шлюхой, которая была самим порождением дьявола. Это именно то, кем она и являлась, и она заслужила каждую каплю страдания и соответствующего отношения к себе.
Хаос тряхнула головой, когда разум попытался наполнить ее сознание видениями. Чудовищными образами всего того, что перенес Соломон. Ее собственное подсознание презирало ее. Все вокруг презирали ее, им это и следовало делать. Она вновь потрясла головой. Она не могла избавиться от неустанных образов. Если она избавится от них, то не сможет контролировать ситуацию. Ей нельзя абстрагироваться от образов, ей нужно оставаться в сознании. В сознании и быть настороже, готовой к бою, на случай если ей представится возможность... исправить все.
Из нее вырвался громкий всхлип, но она быстро подавила его. Никаких слез, дьявольскому отродью не позволено проливать слезы.
- Ты меня спрашивал про то, какую бы свадьбу я хотела, и я размышляла над этим, - прошептала она, улыбаясь. - На что была бы похожа свадьба на вершине горы? Например, на горе... Рашмор, - она тихо рассмеялась. - Да, мы определенно могли бы устроить свадьбу на голове Авраама Линкольна. - Она захихикала и погладила его по голове. - Это немного странно, ты согласен? Взять хотя бы нас. Мы странные - ты и я, но странные в хорошем смысле, - поспешно поправила она себя, не желая, чтобы он неправильно истолковал ее слова. - Ты самый восхитительный мужчина на всем белом свете, - прошептала она восхищенно. - Тебе известно это? Уверена, ты знаешь об этом, конечно же, знаешь, - продолжила она, убаюкивая и нежно поглаживая его. - Как кто-то может быть настолько красивым и не знать этого? Но они не знают этого, не так ли? - она вытерла нос о свое плечо, чтобы из него не текло.
- И ты мог бы пригласить свою Мисс Мэри? И своего дядю.
Хаос поспешно сглотнула, когда образы того, как приспешники Мастера уводят Соломона, ворвались в ее сознание.
- И свою тетю. Я не знакома с ней, она хорошая? Конечно же, хорошая. Держу пари, она также невероятно красива. – Хаос задумалась о своем собственном уродстве. Она была бы позором для семьи. И если бы у них появились дети, возможно, они были бы с дефектами из-за ее многочисленных, многочисленных и непростительных прегрешений.
- Хаос.
Она резко наклонила голову.
- Соломон? - взвизгнула она, испытывая сильное напряжение, стараясь не выкрикнуть его имя слишком громко. Она начала неистово покрывать его лицо поцелуями.
- Соломон, Соломон, - горько рыдала она. - Я так сильно ошибалась. Так сильно ошибалась. Я так ошиииибалась, - всхлипывала она.
- Ш... ш-ш-ш.
Она схватила его за руку, прижимая его ладонь к своей щеке.
- Вот, я здесь. Я с тобой, чувствуешь? Я с тобой, и я никуда не уйду.
- Красавица, - с трудом прохрипел он, заставляя ее обливаться слезами.
- Я не красавица, я не такая.
- Ш-ш-ш, не надо, - прошептал он.
Слыша боль в его словах, она быстро взяла себя в руки. Она больше не причинит ему боли. Никогда.
- Хорошо, хорошо, прости меня.
- Ч-ч...
- Тихо, не разговаривай, не трать силы, - пробормотала она, не желая, чтобы он задавал вопросы. Не потому что она не знала на них ответов, а потому что она могла дать ответ на каждый его вопрос. В любую минуту за ним могли прийти. Это был последний день приготовления. Шестой день. Они сделают что-то еще более ужасное, чем раньше. Но она не знала наверняка, что именно. Все, что делал Мастер, было в новинку для нее. Ужасы, которые она даже не могла вообразить себе.
Она даже не смела думать о том, что могло быть хуже той пытки, когда его погружали в воду, и последующими за этим издевательствами над его телом.
Она не решалась думать об этом сейчас.
Ее слуха коснулся какой-то звук, и она замерла, хватаясь за Соломона. Как будто ее отвратительный разум воззвал к ним, только подумав об этом. Она была ведьмой. Дьявольским отродьем, которое должно гореть в аду.
Она должна попытаться спасти его. Это ее последний шанс. В этот раз она не подведет!