* * *
Соломон пришел в себя от леденящего кровь крика Хаос и яростных воплей, а также звуков борьбы. Он попытался приподняться, но рухнул на пол.
- Хаос, - прохрипел он, стараясь изо всех сил приподняться, чтобы посмотреть на то, что происходило вокруг. Ее горло разрывалось от пронзительных криков: "Я убью тебя, я убью тебя!". Ее голос звучал чуждо, почти нечеловечески.
Эти монстры... они сотворили это с ней.
Прежде чем гнев смог наделить его силой, его снова подхватили и увели. Его ноги заплетались, когда он старался встать, чтобы оказать сопротивление. Воспоминания о случившемся, наполнившие его сознание, резко ударили по нему, вызвав сильный всплеск адреналина в крови. На несколько мгновений ему удалось вырваться из хватки, перед тем как со всей силы рухнуть на пол. Треск ломающейся скулы отдался эхом в его черепе, сопровождаемый острой болью, гудевшей в нем при каждом следующем вздохе.
Его вновь усадили на стул в церковной зале и крепко связали. Он откинул голову назад, борясь за то, чтобы сделать вдох, его разум начал ускользать, а мысли путаться. Истошные крики Хаос смешались с искаженным до неузнаваемости нечеловеческим ревом, когда они заставили ее сесть на стул, напротив него.
Чтобы она могла смотреть.
Беспомощность возродила в нем гнев такой мощи, который он не ведал до этого. И он кричал снова и снова, просто кричал от ярости и старался бороться с испепеляющим желанием и бешеной потребностью убивать.
Присутствующие начали громко аплодировать, крича и завывая, что-то монотонно напевая. Наконец, он смог разобрать, о чем они говорили. "Высвободи демона. Высвободи демона".
Мужчина в черном одеянии, стоящий лицом к пастве, резко взмахнул рукой, сигнализируя о том, чтобы те замолчали. Затем он начал свою безумную проповедь.
- Сегодня заключительный день.
Толпа взорвалась восхвалениями и аплодисментами.
- Проклятье... близится к тому, чтобы покинуть нас, - он проговорил это с такими интонациями, будто это была заключительная глава чего-то хорошего, что происходило с ними до этого момента. – Сегодня, после того как мы изгоним демона, что отравлял жизнь семьям этого красивого города, мы отправим его обратно в ад.
Еще один взрыв аплодисментов.
- И он никогда вновь... не подвергнет... нас… пыткам.
Соломон приготовился, когда мужчина повернулся к нему, и, казалось, просто уставился на него. Его правая рука поднялась вверх, и толпа замолкла.
- Но прежде, чем мы сделаем это... - он неспешно направился к нему. - Королева говорит, что он должен узреть лик своего отца.
Тихое бормотание пронеслось в воздухе, когда он продолжил приближаться. Соломон смотрел со всей возможной для себя ненавистью, когда тот остановился перед ним и склонил покрытую черным капюшоном голову, кивая.
Он обернулся к безумной толпе и поднял обе руки.
- Принесение в жертву... требует еще большей жертвы. - Он снял капюшон, и внутренности Соломона скрутило. Мужчина медленно развернулся, на его лице играла безумная улыбка. - Но, чтобы принести в жертву сына, - прошептал он благоговейно, и его лицо исказила печаль, когда он не спеша приблизился и опустился на колени перед Соломоном, - это деяние требует огромной... любви.
Соломона охватил гнев, и он нанес удар головой прямо в морду этого чудовища.
Хруст ломающегося носа последовал за истошными криками Соломона, когда разгневанный Мастер поднялся на ноги с перекошенным от гнева лицом, резко взмахивая руками.
Две темные фигуры, которые напоминали по своей форме кегли, поспешно направились к Соломону, и Мастер прогремел: - Давайте начнем!
- Нееееееееет! Ннееееееееет, Мастер, нет! - Хаос умоляла его, хныча как ребенок.
- Не смей умолять его! - прокричал Соломон, со злостью посмотрев на мужчину. - И не смей называть его МАСТЕРОМ! Он - не твой Мастер и никогда не будет твоим Мастером, он – мошенник, подделка! - кричал Соломон, обращаясь к толпе. – Он - мошенник! Монстр! - Соломон дернулся вновь, когда маньяк начал приближаться к нему с антикварным и на вид острым лезвием в руках.
- Тебе лучше сидеть спокойно, сынок, - предостерег он его, - или я могу вонзить это слишком глубоко. - Безумец рассмеялся гортанным взволнованным смехом, обдавая лицо Соломона тяжелым и смердящим дыханием.
- А как насчет того, чтобы развязать меня и выяснить все по-мужски? - проскрежетал Соломон, стискивая пальцами края стула, пока Хаос безостановочно кричала.
Мужчина издал рык и выпрямился, показывая руками еще более загадочные знаки. На это раз раздалась другая песня. Пронзительный и ангельский напев отзывался идеальным эхом в огромном церковном зале. Словно открывая торжественный финал.
- Ах, - он подался в сторону звука всем телом, с прикрытыми глазами взмахивая лезвием. - Какая прелесть, - пробормотал он, возвращаясь к тому, чем занимался. - Нужно сбрить эти прекрасные волосы, чтобы я мог видеть, что делаю.
- Зачем ты это делаешь? - прошипел Соломон, крепко зажмурившись.
- Зачем я это делаю? - передразнил он его писклявым голосом. - Я до сих пор не могу понять, что увидела в тебе Королева. Ты - такая трусливая сучка. Весь в свою мамочку.
На него нахлынула новая волна ужаса при упоминании матери.
- Да что ты знаешь о моей матери, ты, кусок дерьма.
- О-о-о, я знаю достаточно, - проворковал он. - Она когда-то представляла для нас ценность, если ты не знал.
- Бред! Ты - лживый кусок дерьма!
- О, но это правда. Она была нашей шлюхой на протяжении нескольких лет, затем она убежала и влюбилась. ВЛЮБИЛАСЬ, - он щелкнул языком, демонстрируя отвращение. – О, нет, не в своего мужа, прошу заметить, нет, нет, нет. Она влюбилась в своего приемного мальчика. Ее маленького прекрасного Соломона Горджа. - Он посмотрел на него, чуть склонив голову. - Ну, Королева понимала, что это означает, - он кивнул, и глубокая морщина пролегла на его уродливом лбу. - Она собиралась скрыть тебя от нас. Но мы не могли позволить этому произойти, ведь не могли же?
Соломон издал истошный крик и резко подался головой в его сторону, мужчина отпрянул назад.
- О-о-о, - проговорил он глубоким покровительственным голосом. - Как некрасиво, сынок. - Он резко провел по голове Соломона лезвием, нанося глубокие раны, а Соломон стискивал зубы и старался уклониться от порезов. - Не волнуйся, - наконец, проговорил мужчина, тяжело выдыхая. - Вскоре ты не вспомнишь ничего из этого, папочка позаботится, чтобы все плохие воспоминания ушли.
Соломон крепко зажмурился и с силой вцепился пальцами в стул, пока его голову обривали наголо.
- Пожалуууууууйста! - пронзительно закричала Хаос. - Я сделаю все, что ты пожелаешь. Возьми меня, возьми меня!
- Тебя уже использовали, дочь моя! - гневно ответил он, развернувшись к столу, стоящему справа. - Из тебя было взято столько, сколько мог дать один сосуд, и ты исчерпала себя. Ты использована! Без остатка!
Желудок Соломона сжался от страха и ненависти, когда он увидел жуткий инструмент, напоминающий сверло, но по размеру не больше дверной ручки. Кровь прилила к его глазам, и он поспешно заморгал, наблюдая за чудовищем, которое держало инструмент в воздухе, демонстрируя его собравшимся, пока хор пел в идеальной ангельской гармонии.
Поворачиваясь к Соломону, он подал знак своим помощникам кивком, которые в тот же момент заключили его голову в крепкие тиски своих рук. Соломон старался сопротивляться изо всех сил, а крики Хаос переросли в короткие истеричные рыдания.
- А теперь, - проговорил Мастер, встав справа от Соломона. - Если ты будешь сопротивляться, то будет много крови, - предостерег он скрипучим голосом, который, по-видимому, должен был оказать на него какое-то воздействие. Соломон начал неистово кричать, когда безумец прижал металлический штырь к его голове. Он издал мучительный крик, когда с первым поворотом острое сверло впилось в его кожу.
- Достаточно нескольких оборотов, и сверло пройдет сквозь кожу, - прошептал Мастер, охваченный неистовым азартом. - Затем настанет очередь черепа. Но это, скорее всего, займет некоторое время, потому как ты - твердолобый маленький ублюдок!
Тело Соломона в напряжении содрогалось. Он не мог двинуться, боль была невыносимой. Его наполненные ужасом крики перемежалось с рычанием, и он издал вопль, когда штырь начал по спирали поворачиваться, впиваясь острыми зубцами в его череп.
- Прекрати, прекрати, прекрати! - молил Соломон, даже не обращая внимания на то, что его слова никак не повлияют на происходящее. - Прошу тебя, преееееекккрати.
Его крики перемешались с рыданиями Хаос. Он видел ее краем глаза - одержимую женщину, царапающуюся и сопротивляющуюся, словно ее сжигали заживо.
Бум! Бум!
За взрывом криков последовал еще один звук глухого удара!
Бум!
Внезапно его голову отпустили, и Соломон дернулся, чтобы посмотреть, что происходит, стараясь сморгнуть кровь, которая заволакивала его глаза. Толпа разразилась криком и бросилась врассыпную. Мастер бросил инструмент и кинулся бежать, когда двое фанатиков в черном рухнули на пол рядом с ним с раздавшимися в тот же миг громкими выстрелами.
Это был пистолет!
Хаос уставилась на происходящее широко распахнутыми глазами, издавая крики и плача, в то время как Соломон старался изо всех сил разглядеть, что происходит. Человек в форме службы специального назначения быстро двигался в их сторону, продолжая стрелять.
Неверие Соломона в происходящее отразилось громким вскриком. Его охватил ужас, пока он наблюдал за тем, как долговязая фигура в форме быстро продвигалась в их сторону, от страха того, что этот мужчина исчезнет, и все это окажется лишь галлюцинацией его измученного сознания.
Но с каждым следующим выстрелом он понимал, что это происходит на самом деле. Человек в маске был реальным, и он пришел, чтобы спасти их.
Соломон уставился распахнутыми, полными шока глазами на мужчину, который освобождал его, пока его тело все еще продолжало неудержимо содрогаться.
- Соломон! - прокричал мужчина.
Соломон уставился в голубые глаза, которые были скрыты за маской. Он... он узнал их.
- Ты можешь идти? - прокричал он прежде, чем направился к Хаос и освободил ее. Она истошно закричала, и, развернувшись, мужчина выстрелил еще в нескольких людей, облаченных в черное. - Ты можешь идти? - задал он ей тот же вопрос.
Она быстро закивала и побежала к Соломону, который только и мог что смотреть, пребывая все еще в шоке, когда она быстро положила его руку на свое плечо. - Быстрей! - завизжала она, поспешно двигаясь к дальней стороне церковного зала.
Соломон старался изо всех сил, чтобы его ноги начали двигаться, его дыхание вырывалось громкими сиплыми звуками и хныканьем, когда он, наконец, смог сделать шаг и пойти.
Происходящее казалось сном. Потому что он был настолько напуган, что даже страшился помолиться. Он боялся, что если сделает это, то все мгновенно исчезнет, и этот бесконечный кошмар возобновится.
Глава 9
Они бежали из склепа психиатрической лечебницы, пройдя через туннель, ведущий на выход из подземных катакомб. Выбравшись, Соломон болезненно зажмурил глаза от яркого света, а затем увидел Джимми, который смотрел на них с испуганным и побледневшим лицом.
- Идите за мной и не отставайте, - пробормотал он. - Нам еще предстоит долгий путь.
Они последовали его указаниям, Соломон держался позади Хаос, а его дядя шел следом за Соломоном. Он чувствовал себя так, словно навсегда сбился с верного пути и больше не сможет вернуться на него, но если бы он не заставлял себя двигаться вперед, то просто рухнул бы на землю. Странно, но эта боль, что опаляла его стопы, заставляла его оставаться в сознании. Ему казалось, что его череп стал тяжелее во много раз, и было ощущение, что рана на голове кровоточит. Соломон хотел прикоснуться к ней и понять, насколько глубокой она была, но он наверняка потерял бы сознание лишь от попытки сделать это.
Спустя пару миль он все-таки упал. И дядя помог ему подняться.
- Давай, сынок, нам нельзя сейчас останавливаться. Сумасшедшие сукины дети могут догнать нас.
- Я больше не могу, - задыхался он, сражаясь изо всех сил за каждый глоток воздуха. "Я не могу. Я не могу". Эти слова постоянно прокручивались в его голове, хотя его рот не был способен вымолвить их вслух.
- Помоги мне, - послышался голос его дяди.
Соломон был поднят на ноги и повис между дядей и Джимми. Таким образом, они несли его весь оставшийся путь. Соломон не мог сказать, насколько это было далеко, хотя его разум и пытался определить расстояние их пути.
* * *
Соломон проснулся в темном помещении, которое было заполнено тяжелым затхлым запахом. Его мгновенно охватила паника, и он начал отчаянно кричать и бороться.
- Помоги мне! – воскликнула Хаос, пронзая его еще большим чувством страха. О, Господи, это был всего лишь сон. Он все еще находился в этом проклятом месте, они не смогли никуда сбежать.
Соломон издал пронзительный вопль, наполненный бессилием и отчаянием, стараясь рассмотреть то, что его окружало.
- Сынок! Это я, это дядя Джо! - внезапно в комнате зажегся свет. Соломон подскочил и отполз в угол, прикрывая глаза рукой.
- Это дядя Джо, сынок, - повторил он немного мягче. - Ты в безопасности, далеко в шахтах, там, где никто не сможет нас найти.
Он подошел ближе, и Соломон поднял глаза на него, словно ожидая, что тот исчезнет. Он осмотрелся по сторонам, отмечая огромные деревянные брусья, которые, как казалось, подпирали собой земляные стены. Посреди помещения на полу лежал небольшой матрас. Затем его взгляд метнулся к Хаос. Она была обмотана во что-то, напоминающее простынь, крепко сжимая ткань и удерживая ее у груди. Ее глаза и лицо выражали нестерпимую боль. Его рука потянулась в ее сторону, и она поспешила к нему навстречу. Слезы капали из ее глаз, когда она опустилась на колени рядом с ним и ласковым прикосновением погладила его лицо.
На ее веках, чуть ниже бровей, виднелась ровная линия красных точек, он потянулся к ним, нежно касаясь и исследуя. Вспышки воспоминаний об ее веках, сшитых так, чтобы глаза оставались открытыми, взрезались в его сознание, наполняя разум и тело первобытным страхом.
- Все хорошо, все хорошо, - вновь успокаивающе произнес его дядя. - Ты в безопасности. Все закончилось, сынок.
Все закончено?
Разум Соломона закрутился с бешеной скоростью вокруг этого слова, в попытке найти связь между ощущением внутри него с тем, что его окружало.
Кончено. Все закончилось.
Он уставился в голубые глаза дяди, и в его груди все напряглось от этого взгляда, который заволокли слезы
Кончено.
Соломон старался изо всех сил найти подтверждение этим словам, сделать так, чтобы они значили для него что-нибудь, вызвали какой-нибудь отклик. Но он пришел к выводу, что внутри него была лишь пустота. Словно... никогда не существовало такой вещи как конец. Но разум твердил ему абсолютно противоположное. Ничто не было закончено. И это никогда не закончится. Этот ад будет длиться вечно.
Соломон принудил свое тело успокоиться или хотя бы создать видимость того, что он спокоен. Он заметил, что был одет во что-то, напоминающее больничную одежду. Голубые штаны и такого же цвета футболка. Он старался побороть отчаянное желание сорвать это одеяние с себя и убраться так далеко от этого места, чтобы ничто больше не напоминало ему о больнице. Боже. Он потер лицо и забрался обратно на матрас. Сидя на нем, он почувствовал, что что-то покрывает часть его головы. Бинты.
Он задохнулся от ужаса, когда разум воспроизвел воспоминание о том, как его голову сверлили. Его руки затряслись, как и тело, и в тот же момент он сжал пальцы в кулаки. Он вскочил, когда Хаос внезапно очутилась рядом с ним, а затем раскрыл руки навстречу ей и отдал свое тело на милость ее объятиям. Оборачивая свои руки вокруг нее, он позволил ей увлечь его на матрас и держать его.
Его тело стало расслабляться, как только она начала напевать свою излюбленную мелодию и поглаживать его лицо. Отчаянно нуждаясь в большем, он заключил ее в более крепкие объятия и подтянул свои ноги вверх, пока не очутился, словно в непроницаемом шаре. Теплом. Безопасном. Вместе с Хаос. Это было именно тем, в чем нуждалось и чего жаждало его тело.
* * *
Хаос была утомлена и, наконец, приняла решение прилечь рядом с Соломоном, стараясь не разбудить его. Слезам не было конца, и ее глаза обжигало так, словно они были охвачены пламенем. Ну, и отлично. Может, это все закончится тем, что они, наконец, прожгут ее бестолковую голову.
Она замерла, услышав какой-то звук, и подняла голову. Дядя Соломона стоял в дверном проеме, подзывая ее к себе.
Она аккуратно выбралась из объятий Соломона и направилась на цыпочках к двери, со всей силы стискивая простынь, что прикрывала ее тело. Чернокожий мужчина сказал, что принесет настоящую одежду, и она была безмерно счастлива этому. Она ненавидела то, что ей приходится находиться в таком виде в присутствии его дяди, непреднамеренно заставляя его наблюдать за тем, как на самом деле выглядит грязная шлюха.
- Мне нужно поговорить с тобой, - прошептал он, когда она остановилась у двери, прикрываясь простыней. - Как... как ты на это смотришь?
Страх заставил ее сердце гулко забиться в груди, когда она ответила кивком на его вопрос, затем бросила взгляд на Соломона в мягком свете фонаря. Хаос не хотела оставлять его, но она также и не желала огорчать дядю Соломона.
Проследовав за ним, Хаос заодно начала рассматривать окружающую обстановку. Она не сделала этого, когда они прибыли сюда, потому что не сводила глаз с Соломона на протяжении всего времени, опасаясь худшего. Как, например, того, что он умрет, прежде чем она все исправит. Она посмотрела на огромные бревна, напоминающие ей такие же крупные и мощные руки чернокожего мужчины. Грязные стены хранили безмолвие, отбрасывая тень только от единственной лампочки, что едва освещала длинный коридор.
Так это была шахта. Она слышала множество историй о них. Плохих историй. Ей было запрещено подходить к ним, потому что нераскаявшиеся использовали дьявольские пещеры для того, чтобы совершать свои развратные деяния, как всегда говорил Мастер, и теперь она задавалась вопросом, была ли это очередная ложь, которую проклятье внушило ему.
Они проходили темные коридоры, в которых ничего нельзя было рассмотреть, и ей стало интересно, где конкретно они бродили. Ее разум играл с ней злую шутку, позволяя ей рассмотреть мелькающие лица, когда она смотрела в темноту, поэтому Хаос сосредоточила свой взгляд на спине его дяди. Одетый в черное, он выглядел как военный. Сильный и пугающий. Ничем не напоминающий того добряка, которым он казался ей до этого. Даже его восхитительные голубые глаза потемнели. Она была уверена, что потемнели они от ненависти. К ней. К той, которая была ответственна за мучения Соломона и практически за его смерть.
Ей не нравилось ощущать страх около его дяди. Этот страх имел другую природу, нежели остальные. У нее тоже были свои вопросы к нему, только она не рисковала задавать их. Возможно, он сам даст ей ответы. Например, каким образом ему удалось обнаружить их? Почему этот чернокожий мужчина помогал им? Куда они отправятся дальше, покинув это место, и каким образом им удастся сбежать?