Пейтон молча сделала местную анестезию.
- Скальпель, пожалуйста, - попросила она.
- Ты навлекаешь неприятности на свою голову, - не унималась Фелиция. - Тебе известно, что это противоречит правилам.
Летиция держала включенный электрический фонарик. Пейтон вскрыла ранку - это больше походило на тычок. Крови почти не было. Еще совсем немного усилий - и появилось игольное ушко.
- Щипцы, - распорядилась Пейтон. Она захватила кончик иглы и вытащила ее. Потом положила иглу на стол перед Фелицией. - Ну вот и все. Думаю, что теперь я могу перейти к трансплантации почек. Ты согласна?
- Давай продолжай в том же духе, - буркнула Фелиция. - Я напишу об этом в отчете о дежурстве, - добавила она с негодованием, уходя из комнаты.
Пейтон кивнула и закончила свою работу. Ребенок просто заливался слезами, хотя крови почти не было. Наверное, обычного бинта хватило бы, но Пейтон на всякий случай покрыла этот маленький надрез медицинским клеем. Вся операция заняла одну минуту. Летиция забинтовала ранку стерильным бинтом.
Грейс обняла Пейтон.
- Спасибо вам. Вы спасли жизнь Ти Джею.
- Я не стала бы так преувеличивать.
Молодая мамаша крепко прижала к себе сына. Плач малыша постепенно превратился в невнятное воркование.
Всеобщая радость была прервана звуком буксующих по гравию шин - он донесся со стороны автомобильной парковки. Потом они услышали, как кто-то громко захлопнул дверцу машины. Грейс подбежала к окну.
- Это Джейк!
- Грейс! - громко крикнул мужчина, подходя к центральному входу.
- Спрячьте меня. Он сумасшедший!
Пейтон выглянула наружу. Молодой мускулистый мужчина почти бежал к двери. В руках у него была печально известная палка.
- Быстро в шкаф! - приказала Пейтон. Она втолкнула мать с ребенком внутрь и захлопнула дверь.
- Я знаю, что ты там, Грейс! - кричал мужчина, подходя к приемному отделению.
Летиция схватила мобильный телефон Пейтон.
- Я позвоню 911.
- Мы все уже будем трупами, когда они сюда приедут! - крикнула Грейс из шкафа.
Пейтон с ужасом подумала, что она права. Она знала, что док Саймонс уже попадал в подобные ситуации, и ей было известно, где он хранит свой пистолет. Она размышляла всего долю секунды, потом побежала в кабинет Саймонса и открыла ящик стола. В комнате было темновато, но она все-таки нашла "смит-и-вессон". На всякий случай Пейтон проверила его. Пистолет был заряжен.
- Что ты делаешь? - воскликнула Фелиция. Ее глаза широко раскрылись от ужаса.
- Мы не можем стоять и смотреть, как юную мамашу забивают до смерти палкой.
- Ты просто ненормальная, если собралась вмешаться в это.
Из соседней комнаты доносились крики Грейс. Пейтон не была большим любителем оружия, но уже не оставалось времени ждать приезда полиции.
- Да, наверное, я ненормальная, - сказала она больше себе самой.
Она побежала так быстро, как только могла. И вдруг увидела Джейка. В нем было не меньше метра восьмидесяти. И эта махина вытаскивала Грейс из шкафа. Он схватил ее за голову и прижал к стене.
- Прекратите немедленно! - крикнула Пейтон, держа обеими руками пистолет и целясь ему прямо в грудь.
Он выпустил Грейс, и она, схватив плачущего ребенка, подбежала к Пейтон. Джейк сделал небольшой шаг вперед, как бы провоцируя их.
- Ни шагу дальше! - вскричала Пейтон.
- Можно подумать, ты знаешь, как пользоваться этой штукой, - сказал Джейк, ехидно ухмыляясь.
- Посмотри на банку! - приказала Пейтон. Быстрым движением она нажала на курок. Прогремел выстрел. Разбив вдребезги банку с ватными тампонами, пуля попала в полку над головой Джейка.
Его глаза стали размером с пятак.
- Ты, ничтожество, мой отец был полицейским. А сейчас быстро на пол лицом вниз!
Он моментально лег.
- Сколько ты весишь? - требовательным голосом спросила Пейтон.
- Что?
- Отвечай, когда спрашивают.
- Восемьдесят два килограмма.
- Летиция!
- Что? - последовал едва слышный ответ. Она пряталась под столом.
- Дай-ка мне секобарбитал. Полную дозу для взрослого плюс еще пять миллилитров.
Не прошло и минуты, как в руках у Летиции оказался шприц.
- Сделай ему укол, - велела Пейтон.
Медсестра посмотрела на Грейс и ее ребенка.
- С удовольствием, - сказала она. Затем с силой вонзила шприц в правую ягодицу мужчины.
Он дернулся и грязно выругался. Потом его тело обмякло. В комнате стало тихо. Могло показаться, что прошла вечность, но всего через полторы минуты он полностью отключился.
- Спасибо вам, - проговорила Грейс.
Пейтон начала бить нервная дрожь. Только сейчас она полностью осознала все, что сделала.
- Где же, черт возьми, полиция?
- Я еще раз позвоню 911, - заторопилась Летиция. - Скорее всего, после того как отключили свет, им все время звонят.
Вдруг из кабинета доктора Саймонса раздался стон, а потом понеслись ругательства. Пейтон бросилась в кабинет, открыла незапертую дверь и застыла в изумлении. Фелиция, с приспущенными трусами, стояла, нагнувшись над смотровым столом, и прикладывала бинт к левой ягодице. На противоположной стене комнаты, примерно в метре от пола, Пейтон заметила дырку от пули. Это был след от того предупредительного выстрела, который она произвела в банку с ватными тампонами. Пуля прошла сквозь две внутренние стены.
- Ты попала мне в задницу! - крикнула Фелиция, продолжая стонать.
- Давай я помогу тебе.
- Не подходи. Пуля просто слегка зацепила меня. Повезло тебе.
Пейтон вдруг почувствовала легкую тошноту, когда до нее дошло, что рана могла быть гораздо более серьезной.
- Это… это получилось случайно, - проговорила она дрожащим голосом. - Я не хотела никого ранить. Он надвигался на меня. Не сделай я предупредительного выстрела, он мог бы забрать у меня пистолет.
- Тебе следовало подумать об этом, прежде чем бежать за пистолетом.
- Фелиция, я прошу прощения.
- Не нужны мне твои извинения.
Пейтон вышла в коридор. Злобный взгляд Фелиции просто вытеснял ее из кабинета. Она услышала звук полицейской сирены. Наконец-то. Пейтон представила себе, что Фелиция может рассказать полицейским, и у нее перехватило дыхание.
- Бедный мальчик, - тихо сказала она, исчезая внутри здания.
2
- Дайте дорогу!
Мимо пробежала медсестра, катившая девочку в инвалидной коляске. Пейтон быстро увернулась от нее, ловко отпрыгнув на два шага. В узких коридорах больницы всегда было многолюдно. То и дело приходилось уворачиваться и отпрыгивать в сторону, чтобы пропустить кого-нибудь. Экстренный больной - прежде всего.
Детская больница была одним из самых больших центров травматологии и неотложной хирургии во всей Новой Англии. Каждый год в ней лечилось двенадцать тысяч детей, получивших травму, и еще пятьдесят тысяч пациентов посещало отделение неотложной хирургии. Пейтон казалось, что за минувшую неделю через больницу прошло сорок девять тысяч из них, хотя сегодняшнее утро было сравнительно тихим. Подростка, находившегося в палате № 1, непрерывно рвало. Отчасти рвотные массы попадали в зеленое ведро, но в основном - на врача-интерна, сидевшего рядом. В палате № 2 плакала маленькая девочка. У нее была сломана рука. Грудной младенец безутешно плакал на руках у своей матери, которая стояла в очереди на прием к врачу. Мама качала его на руках, пытаясь успокоить. Пейтон наслаждалась этим недолгим утренним затишьем. Утро было единственным временем дня, когда почти весь персонал больницы находился на работе, а поток пациентов еще не достиг максимума. Нравится вам это или нет, но отделение неотложной хирургии было одним из тринадцати отделений, где врачи-интерны должны были обязательно проходить практику. Она длилась один год. Программа была составлена так, что интерны стажировались определенное время в каждом отделении. Пейтон работала в этом отделении всего неделю, и ей предстояло провести здесь еще три. Единственным перерывом в ее работе была однодневная поездка в Хейвервиль. И, конечно же, медсестра Фелиция. Это был еще тот перерывчик.
Прошло четыре дня после того памятного момента, когда она стреляла в клинике. С задним местом Фелиции все уже было в порядке, но сама Фелиция была настроена очень враждебно. Не то чтобы дело пахло гражданским иском на миллион долларов, однако приятного во всем этом было мало. Хорошенькое начало врачебной карьеры! Сейчас этим происшествием занимались юристы. Без сомнения, Пейтон получит назначение в другую клинику. Оставалось только молиться Господу, чтобы ее не уволили.
Она подошла к стенду, на котором был вывешен список пациентов. Ее обогнал старший врач-ординатор.
- У меня уже есть этот список, - сказал он. - Вас ищет доктор Ландау.
Сердце Пейтон ушло в пятки. Ландау был руководителем программы стажировки.
- Зачем?
- Я не знаю. Я просто наткнулся на него в комнате отдыха. Он жаловался доктору Шефилду, что вы пропустили какую-то встречу. Ландау явно не в духе.
Шефилд являлся главным врачом-ординатором. События определенно принимали плохой оборот.
- Если вы поспешите, то сможете застать их.
В животе у Пейтон неприятно заныло. Так оно и есть. Меня выгонят.
Она пересекла главный вестибюль, прошла мимо большого аквариума с морской водой и огромного, в натуральную величину, керамического жирафа, выглядывавшего из-за стойки администратора. Этот жираф всегда вызывал у Пейтон улыбку, но сейчас в ее голове теснилось столько неприятных мыслей, что было не до смеха. Она открыла дверь и вошла в комнату отдыха.
- Сюрприз!
Пейтон вздрогнула, но потом улыбнулась, увидев своих коллег, плотно набившихся в маленькую комнату. Они пришли сюда, чтобы поздравить ее. С потолка свисали надутые хирургические перчатки - такая своеобразная замена обычным воздушным шарам. На плакате, напечатанном на компьютере, было написано: "С днем рождения, Пейтон!" Она окинула взглядом комнату. Здесь собрались почти все, кого она знала. Было несколько человек из отделения "скорой помощи", большинство присутствующих были интерны, с которыми она работала в других отделениях больницы.
- Мой день рождения был на прошлой неделе, - заметила Пейтон.
- Но тогда мы не смогли бы тебя удивить, - сказал один из интернов.
- Здравая мысль, - согласилась она улыбаясь. - Похоже на то, - добавила она, удивляясь еще больше.
Медсестра налила ей газированного виноградного сока. Во время дежурств они всегда пили его вместо шампанского. Дверь быстро распахнулась, и в комнату под аплодисменты бодро вошел клоун. В детской больнице клоуны были обычным явлением. Смехотерапия - проверенное средство, оно безотказно действовало на маленьких пациентов. Этот клоун был одет как мим: на нем были черный фрак, подходящий по цвету галстук-бабочка и белая манишка в красный горошек. Зачесанные назад волосы покрыты блестящим гелем, лицо выкрашено в белый цвет, на щеках нарисованы звезды.
Он поставил свой мешок на пол и, не сказав ни слова, указал рукой на Пейтон, которая стояла в противоположном конце комнаты. Подбадриваемая друзьями, она вышла вперед. Мим включил музыку. Это было танго.
Пейтон смущенно съежилась, представив себя танцующей танго с самым настоящим клоуном. Но он неожиданно превратился в галантного кавалера - закружил Пейтон в танце, бросая на нее страстные взгляды. Потом вытащил из кармана пиджака красную розу и, став на одно колено, преподнес ее Пейтон.
- Давай, девочка, покажи класс! - крикнула одна из медсестер.
Услышав этот призыв, она приняла классическую позу для начала танго, зажав розу в зубах. Друзья просто взревели от восторга, когда танцоры, прижавшись щекой к щеке, промчались из одного конца комнаты в другой, выполняя на удивление точные движения танго. В конце мим опрокинул ее, положив себе на руку и изобразив прощальный поцелуй.
Зрители громко кричали и улюлюкали. Главный врач-ординатор улыбнулся и сказал:
- Пейтон, пожалуйста, это ведь детская больница.
Мим вырвал из руки розу и, словно волшебник, подал маленький кекс, куда, как в именинный пирог, была вставлена горящая свеча. Зрители издали громкий возглас восхищения и вдруг безо всякой подготовки, совершенно спонтанно, запели "С днем рождения тебя!" на разные лады. Пейтон задула свечу под гром аплодисментов.
- Спасибо вам всем.
Снова быстро распахнулась дверь. На этот раз в комнату вошла медсестра из травматологического отделения, которая работала в отделении "скорой помощи". По выражению ее лица было понятно, что случилось что-то очень серьезное.
- Автомобильная катастрофа. Все просто ужасно. Четверо детей и один взрослый. Медсестры и фельдшеры сейчас заносят их в отделение.
В стакане с виноградным соком уже не было пузырьков. Руководитель травматологической бригады, в которой была Пейтон, сказал: "Делу время, а потехе час. Все за мной".
Сотрудники отделения "скорой помощи" поспешно ушли, а тем, кто остался в комнате, было уже не до веселья. Пейтон тоже поспешила к двери вместе со всеми. Краем глаза она увидела мима. Его смущение было заметно даже под густым слоем грима.
- Спасибо, - бросила ему Пейтон.
Он просто посмотрел на нее и ничего не сказал. Не услышав ответа, она почувствовала себя как-то неловко, но не остановилась. Подойдя к двери, она оглянулась - он продолжал смотреть на нее.
Пейтон заспешила по главному коридору в отделение "скорой помощи". Она почувствовала дрожь возбуждения, когда услышала, что сказал фельдшер о первом пострадавшем в этой автомобильной катастрофе: "Мальчик одиннадцати лет, белый. Травма головы, множественные разрывы, сломана малая берцовая кость".
- Шилдс, со мной! Первая травматология.
Пейтон почти бежала по коридору за группой медсестер, которые везли на каталке пострадавшего. Холодный зимний ветер ворвался в открытые двери приемного отделения. К этому входу уже подъезжала другая машина "скорой помощи". Впереди руководитель группы громким голосом давал наставления. Он вел всю группу в травматологический центр. Мысленно Пейтон уже видела этого пациента, все его травмы, она уже обдумывала свои действия. Перед тем как вся эта процессия завернула за угол и окончательно скрылась из виду, она опять увидела того мима.
Он стоял возле главного входа в больницу и через зеркальные стекла окон, разделявшие приемный покой и отделение "скорой помощи", пристально смотрел в ее сторону. Пейтон, продолжая двигаться вперед и пытаясь сосредоточиться на пациенте, даже поежилась под его пронизывающим взглядом. Возможно, этого человека просто заинтересовала поднявшаяся суматоха. Но он глядел только на нее. Пейтон почти физически ощущала его взгляд.
- Шилдс!
Она вздрогнула, услышав голос руководителя группы, потом быстро вошла в травматологическую палату. Больше ничего не должно было отвлекать ее внимание, больше никаких взглядов назад.
3
Сегодня никто не умер, по крайней мере во время ее дежурства. Поэтому Пейтон считала, что вторая половина ее двадцатичасового рабочего дня прошла вполне успешно. О первой половине дня будет отдельный рассказ. Они потеряли одиннадцатилетнего мальчика. Странное слово - "потеряли". Как будто он был перчаткой или заблудившимся туристом. Ведь этот мальчик никогда не сможет найти дорогу назад и чудесным образом появиться снова. И нет никакого смысла выражаться иносказательно по поводу событий, происходящих с завидным постоянством. Она знала это. Она предпочитала другое выражение:
Время смерти 10:37.
Задолго до того как она оказалась в этой больнице, и даже задолго до того как она поступила в Медицинскую школу Гарварда, Пейтон уже знала, что хочет быть врачом-педиатром. Она выбрала для стажировки детскую больницу потому, что эта больница была лучшей. Ее преисполненный гордости отец обычно говорил всем, что Пейтон выбрали для прохождения практики в этой больнице потому, что его дочь была самой лучшей. Но даже самые лучшие врачи иногда теряют пациентов.
Вот снова это странное словечко. Он умер, Пейтон. За два дня до своего двенадцатого дня рождения. Ремни безопасности не могут спасти всех. И она тоже не может сделать этого.
Стеклоочистительные щетки со скрипом двигались по ветровому стеклу, убирая водянистую массу. В темноте были отчетливо видны большие влажные хлопья снега. Прекрасные белые кристаллы в хаотическом танце падали на стекло, как маленькие камикадзе большой матери-природы. В нынешнем году это был первый сильный снегопад, и Пейтон первой довелось ощутить на себе его последствия. Все дороги уже покрылись ледяной коркой. По улицам, кроме нее, никто не ехал. Это было не так уж необычно для трех часов утра. Снег непрерывно шел уже два часа. Если так будет продолжаться, то через сутки толщина снежного покрова достигнет сантиметров тридцати. В такую погоду никто не решался выезжать из дома. На дорогах было пустынно, как никогда. Пейтон тоже не отважилась бы выйти на улицу. Но ее родители жили совсем близко, на Бруклайне. Муж уехал из города по делам, поэтому она решила, несмотря на разгулявшуюся вьюгу, поехать к родителям. Разговор с отцом поможет ей прийти в себя после этого изнурительного дежурства, во время которого умер ее первый пациент.
Итак, она произнесла это. Пусть только мысленно. Пейтон уже успела примириться с тем, что работа врача-педиатра далеко не мед. Она понимала, что дети, как и взрослые пациенты, тоже будут умирать. И ее больные также. Однако этот случай оставил глубокий след в ее душе. Это была первая смерть, которую она видела. С точки зрения медицины они с врачом-наставником сделали все возможное, чтобы спасти мальчика. Они не совершили ни одной ошибки, сделали все абсолютно правильно. В этом не было никаких сомнений. Труднее всего объяснить родителям мальчика, что ребенок получил слишком серьезные травмы и спасти его было просто невозможно.
А ведь ей так хотелось сказать им, что с их сыном все будет хорошо.
Она остановилась на светофоре и завороженно наблюдала за ритмичной работой стеклоочистителей. "Вумп-вумп" - тихо шелестели они. На авеню Пастер не было интенсивного движения. Водители слышали штормовое предупреждение и не выезжали. Хотя на дороге вообще не было никаких машин, она все-таки остановилась на красный свет. Какой-то идиот так запрограммировал светофор, что красный свет появлялся даже тогда, когда в этом не было совершенно никакой необходимости. Должно быть, какой-то инженер был чрезмерно озабочен проблемами безопасности дорожного движения.
Эта непредвиденная остановка дала Пейтон возможность проверить входящие сообщения на мобильном телефоне. Но связи не было. Наверное, из-за метели, подумала она и попыталась еще раз, включив голосовую почту. Первые три сообщения не содержали никакой важной информации. Четвертое было от мужа - короткое напоминание о том, что он вернется из Провиденса не раньше завтрашнего вечера. Это чтобы она не беспокоилась о том, как ему придется добираться домой в такую плохую погоду. Пейтон чувствовала себя виноватой. Вчера утром они долго говорили о том, что в последнее время им с трудом удается выкроить время, чтобы побыть вдвоем. Какое все-таки счастье, что она была вчера дома. Она даже поцеловала его на прощание, перед тем как он уехал в аэропорт.
Сегодня он будет ночевать в каком-нибудь унылом отеле, а она даже не ответила на его звонок, чтобы пожелать спокойной ночи.