Нежная отравительница - Арто Паасилинна 7 стр.


Яри собирался тем же вечером спереть тачку и пригнать ее на Ээкрикинкату. Может, ему удастся угнать пикап. Для таких дел пикапы идеально подходят.

Пертти Лахтела с невозмутимым видом проследовал из центра в Тёёлё, но на душе у него скребли кошки. Он оказался помимо воли втянутым в убийство, да еще и женщины. А когда речь идет о таком деле, в голову лезут всякие нехорошие мысли. Хоть не хошь, а задумаешься о жизни и смерти.

Опыт в таких делах у Перы Лахтелы был: он уже пришил одного человека семь лет назад в пьяной драке. Они с корешами пили на Пунавуори, что-то не поделили, завязалась драка, пошли в ход ножи. Последствия были не слишком хорошие. Мужчина скончался, а Лахтелу осудили за убийство. Срок он тянул в колонии для малолеток в Кераве. Даже по прошествии многих лет Лахтела не мог забыть весь этот ужас, и часто по ночам его мучали кошмары, а днем по углам мерещились родственники убитого, жаждущие мести.

И вот теперь он снова соучастник убийства. Ну и что, что жертва почти при смерти. Нююссёнен сказал, что нет ничего страшного, чтобы пришить старушку, которой и так недолго осталось. Но Нююссёнен - мастер находить оправдания. Почему же тогда он сам не пришьет тетку?

Особенно отвратительно было то, что речь шла об убийстве женщины. Женщин можно было убивать только в самых исключительных случаях. От одной мысли Лахтелу бросало в дрожь. Мужчину еще можно было кокнуть в целях самозащиты или по большой необходимости, но женщину… поднимать руку на беззащитную женщину это было как-то низко…

Пертти Лахтела шел по улице Рунебергинкату. Скоро покажется Дёбельнинкату. Еще есть время подумать. Может, вернуться и сказать, что Линнее удалось от него улизнуть? Женщины, если захотят, бывают очень хитрыми и проворными. Пертти решил заглянуть в близлежащую "Элиту" и обдумать этот вариант за кружкой пива.

Но, к несчастью для Линнеи, зоркий швейцар пресек его попытку присоединиться к господам, обедающим в ресторане. И неудивительно, у Лахтелы был вид закоренелого преступника. Охранник решил, что этот громила или пьян, или под кайфом, или просто сумасшедший. Рожа ему показалась знакомой: охранник вспомнил, как Пера пару лет назад затеял потасовку на летней террасе ресторана. К тому же от гостя жутко воняло потом и перегаром, словно он всю ночь провалялся в вытрезвителе.

- В другой раз, приятель.

Пере не оставалось ничего другого, как вернуться на улицу. Внутри у него все кипело. Как они смеют так с ним обращаться! Теперь уже и в кабак нельзя зайти, чтобы промочить горло! Да у него с самого утра, как его вышвырнули из трезвяка, ни капли во рту не было! Этот инцидент и решил судьбу Линнеи Раваски.

Все сомнения как рукой сняло. Теперь Пера думал только о том, что все буржуи и угнетатели должны быть стерты с лица земли. Теперь казалось вполне справедливым осуществить план, задуманный с приятелями.

Пертти Лахтела поднялся на лифте и позвонил в дверь Яакко Кивистё. Через минуту дверь открыла перепуганная старушка. Пера рванул в дверь, велев женщине молчать. Только тогда Линнеа признала в незваном госте приятеля Кауко и чуть не умерла со страху.

Глава 12

Резким тоном Пертти Лахтела приказал Линнее следовать за ним. Они пойдут в одну квартиру на Ээкри-кинкату, а там дальше видно будет.

Линнеа была в шоке. По глазам незваного гостя видно было, что намерения у него недобрые. Ей стало страшно за свою жизнь. Картины дикого разгула на ее торппе в Хармисто пролетели перед глазами. Неужели она никогда не избавится от Кауко и его больных на голову приятелей?! Линнеа собралась бьшо позвать на помощь, но Пертти втолкнул ее в спальню и сказал, что убьет, если старуха издаст хоть один звук.

Линнеа набралась смелости и вежливо поинтересовалась, как чувствует себя Кауко Нююссёнен. Он здоров?

Пертти Лахтела ответил, что именно из-за этого он и здесь. Линнеа пыталась отравить Каке, Яри и его самого. Только чудом им удалось выжить.

Линнеа отрицала эти обвинения и говорила, что она хотела только порадовать Кауко и его друзей чем-нибудь вкусненьким. Что в этом плохого? Но ее уговоры на Перу Лахтелу не действовали. Он только еще раз приказал ей одеваться и отправляться с ним. Линнеа начала причитать, что это похищение, но Лахтела только прошипел, что если старуха не заткнется, Пера шлепнет ее прямо здесь. По его лицу видно было, что это не пустая болтовня.

- Боже праведный, мне же нужно взять с собой пару личных вещей, - засуетилась Линнеа.

Она отперла туалетный столик и начала вытаскивать разные банки и склянки, которые бывают у женщин. Терпение Перы было на исходе. Он сказал, что им недалеко идти и не нужно с собой ничего брать. Собственно говоря, ей вообще никакие вещи больше не понадобятся, но этого Пера не сказал, только велел поторапливаться, а то их ждут.

Но Линнеа продолжала складывать вещи в пакет, заявив, что женщина, заботящаяся о своей внешности, не может просто так выйти из дому с малознакомым мужчиной, да еще без косметички. К тому же, пояснила она, я женщина старая и больная, и мне в дороге могут понадобиться лекарства. Линнеа продемонстрировала Пере шприц, наполненный желтой жидкостью. Она объяснила, что должна делать уколы через определенные промежутки времени, иначе у нее откажет поджелудочная железа.

Пертти подумал, что после этой прогулки ей уже никакие лекарства не понадобятся, но опять промолчал.

Вместо этого он спросил, где у них телефон. Линнеа показала ему гостиную. Пера подивился просторности помещения и красивой старинной мебели, погладил плюшевые портьеры на окнах и констатировал, что у лекаришки денег куры не клюют.

Лахтела оставил дверь в спальню открытой, чтобы видеть из гостиной, что делает Линнеа. Он решил, что Линнеа от старости плохо слышит и можно безопасно говорить по телефону. Он набрал рабочий номер Райи Ласанен.

- Позовите Райкули! Привет, это Пера. Я тороплюсь. Хотел только сказать, чтобы ты не приходила домой и не звонила на хату. Сможешь переночевать где-нибудь еще? У меня там одно дельце. О'кей, увидимся завтра. Пока!

Линнеа изо всех сил напрягала слух, но не могла ничего расслышать, кроме того, что Пера говорил о какой-то квартире на улице Ээкрикинкату. Разговор был коротким, но его продолжительности хватило на то, чтобы Линнеа успела запихнуть в пакет свою старую облезшую меховую муфту и разные мелочи, вроде шприца с ядовитой жидкостью. Прежде чем сунуть муфточку в пакет, Линнеа ее любовно погладила. Ей вспомнились довоенные годы, когда она по тогдашней моде брала муфту с собой на зимние прогулки. Она так приятно грела руки. А какой у Линнеи был гордый вид, когда она обручилась с Райнером и обзавелась меховой шубкой, в которой дефилировала по городу снежными вечерами. Где теперь эта шубка? Линнеа напрягла память, которая с годами начала ее подводить. Может, она вынуждена была продать шубку на черном рынке в голодные военные годы? Ну конечно же! Она обменяла шубу на половину поросенка в феврале 1943 года. Сделка была стоящая: шубка хоть и была каракулевой, но целая половина поросенка по тем временам была во сто крат ценнее.

А теперь вот и муфта ей пригодилась. В ней как в сумке можно было пронести пару полезных вещей. Лахтела поразился тому, что она тащит с собой этот облезлый кусок меха. На дворе ведь лето, не жарко ей будет в этой хреновине? Линнеа сказала, что она старая и больная и ей нужно держать руки в тепле из-за старческого ревматизма.

Теперь они могли идти. Линнеа боялась, что это будет ее последний путь. В лифте Пертти схватил ее за предплечье и прорычал, что старуха должна следовать за ним без единого звука. Линнеа вынуждена была послушаться. Со стороны это выглядело очень мило. Словно внук поддерживает любимую бабушку.

Как поняла Линнеа, шли они на улицу Ээкрикин-кату. Бодро вышагивая, Лахтела волок за собой старушку по улице Хесперианкату в сторону Хиетаранта, где располагались крематорий, кладбище и парк. Видимо, он намеревался дойти до центра пешком.

- Не сжимай так крепко руку, а то у меня будут синяки. И муфту я могу потерять, - жаловалась Линнеа, но ее похититель не ослабил хватку. Линнее казалось, что ее ведут на плаху. От мужчины зловеще веяло смертью.

В этот час по-летнему зеленые парки были совершенно пустынны. Линнеа потеряла всякую надежду на спасение. Кричать она не осмеливалась: этот тип мог со злости сломать ей руку или вообще убить. Да и кто в большом городе бросится на крик о помощи одинокой женщины? На улицах каждый день грабят и избивают беспомощных пенсионеров, а прохожие даже "скорую" вызвать не удосуживаются. Каждый радеет только о своей шкуре, ему наплевать на ближнего своего. Люди стали жестокими, как в послевоенные годы, когда, проведя пять лет на фронте, солдаты вернулись в Хельсинки. Сняв мундиры и облачившись в гражданскую одежду, они продолжали мародерство и в мирное время. Но с какой войны вернулись сегодняшние преступники? Границу какой страны они защищали? Сколько лет этот Пертти провел в окопах?

Линнею всю затрясло от гнева, когда она посмотрела на этого бодро вышагивающего юного наглеца. Неужели у нее нет ни единого шанса на спасение, и ей уже не вернуться с этой прогулки? Где эта чертова Ээкри-кинкату? Скорей бы уже.

Их путь лежал через кладбище. Линнеа попросила на обратном пути задержаться у могилы Кекконена, она видела ее только на фотографии. Лахтела ответил, что некогда ему пялиться на всякие там могильники.

Линнее казалось, что ее ведут на казнь. Мысли ее снова вернулись к военному времени. Тогда ходили слухи, что немцы свозят всех евреев в концентрационные лагеря, но мало кто верил. Линнеа часто думала о том, каково это, когда тебя хватают, увозят из дома и отправляют неизвестно куда без надежды вернуться обратно. Трудно было представить такое, это можно только пережить. Но теперь Линнеа чувствовала то же, что и евреи, которых отправляли в лагерь. Ты словно парализован, покорно следуешь за палачом, передвигая ноги, как кукла, и вспоминаешь какие-то незначительные мелочи. Чем дольше путь, тем меньше вера в спасение.

Линнеа начала плакать. Пертти забеспокоился. Что это старуха начала распускать нюни в общественном месте? Он цыкнул на старушку, но та уже не могла унять слезы.

Тогда Пертти тоже начал всхлипывать, чтобы изредка попадавшиеся им навстречу люди подумали, что они посещали могилу безвременно ушедшего родственника. Одновременно он начал фальшивым голосом утешать старушку и говорить, что все будет хорошо. В добавление он спер букет со свежей могилы, чтобы дополнить картину скорбеющей старушки, поддерживаемой добрым внуком.

Взбешенная его лицемерием, Линнеа утерла слезы.

Они прошли мимо роскошного надгробия из красного гранита. Под ним покоился капитан Шёст-рём, умерший от туберкулеза сразу после войны. Линнеа покраснела, вспомнив, как они развлекались с молодым Шёстрёмом в Яанислинне перед самой войной. Скоро уже Лапинлахти, а там, перейдя через улицу Руохолахденкату, они будут на месте. Но Линнеа продолжала ныть, и, под конец, Пера согласился посидеть на кладбищенской скамейке.

Линнеа протерла лавку, прежде чем присесть, пожаловавшись на то, что голуби гадят где попало. Пертти Лахтела не хотел пачкать джинсы. Минуту он колебался, а потом увидел муфту, и ему пришла в голову идея подложить ее под зад. Он велел Линнее положить ее на скамью. Старушка вздрогнула: в муфте она прятала шприц с ядом. Что теперь делать? Она положила муфту на лавку, и Пертти Лахтела плюхнулся со всего размаха на тонкую меховую муфту. Тонкая игла тут же вонзилась ему в ягодицу. Перрти дернулся, но решил, что эта какая-то застежка, его больше интересовало, чего это старуха там возится с муфтой у него под задницей.

Но внезапно у Перы появились страхи посерьезнее. Вся его пятая точка вдруг похолодела, ноги стали ватными, в голове зашумело, как в тот день, когда они угощались деликатесами. Пертти Лахтела вскочил со скамейки, схватился обеими руками за зад, увидел шприц, торчащий из муфты, и понял, что случилось самое страшное. Линнеа Раваска поняла, что Пера понял, и поспешила спрятаться за соседним надгробием. Пертти Лахтела рванулся за ней, но ноги уже его не слушались. Мужчина схватился за скамейку, все поплыло перед глазами, колени подогнулись, и он рухнул на скамью, и так и остался там лежать. Какое-то время его конечности еще подергивались, но сердце Пертти уже остановилось, и он перестал дышать. На кладбище воцарилась мертвая тишина.

Полковничья вдова Линнеа Раваска вылезла из своего укрытия посмотреть на дело своих рук. Она уложила труп в позу спящего, подложив одну руку под голову, чтобы это выглядело так, словно пьяный решил вздремнуть чуток после обеда. Потом Линнеа закрыла ему глаза и отвернула лицо от дороги. Муфту Линнеа засунула в пакет.

За свою долгую жизнь Линнеа часто оказывалась лицом к лицу со смертью. Полковник Раваска был профессиональным военным, привыкшим убивать людей. Во время войны человеческая жизнь ценилась не слишком высоко. Но все равно к смерти нельзя привыкнуть, считала Линнеа. Внезапная смерть этого заблудшего молодого человека огорчила ее. Но одновременно принесла облегчение.

- Наконец-то ты получил по заслугам, - прошептала она.

Линнеа обыскала карманы покойного. Там оказалась масса мусора: смятые купюры, связка ключей, лотерейный билет. Старушка взяла ключи и билет, остальное положила обратно. Потом окинула взглядом кладбище. Ни единой души. Только пара пушистых белок прыгали меж могил и выпрашивали лакомство. Линнеа подумала, что это закон подлости: каждый раз, когда она оказывается на кладбище в Хиетаниеми и там полно белок, у нее собой нет ничего вкусненького. Но когда ты нарочно берешь орехи и отправляешься кормить белок в парк, их как ветром сдувает.

- Будете себя хорошо вести, получите орешки завтра утром, - пообещала белкам Линнеа.

Она прихватила украденный Пертти с могилы букет. Ее намерением было положить цветы обратно на могилу, с которой их спер Пертти, но могил было так много, что пенсионерка не смогла вспомнить, ка-i кая именно ей нужна. Поэтому она решила отнести цветы на могилу Урхо Кекконена.

У Линнеи возникло странное чувство, что Лахте-ла умер исключительно для того, чтобы Линнее представилась возможность посетить могилу Кекконена. Могильная плита была мрачной и помпезной, поверхность ее украшала скульптурная волна, больше похожая на вспаханное поле. В этом был смысл. Кекконен немало попахал в своей жизни. Линнеа хорошо помнила Кекконена. Упрямый, как осел, мужик, но интересный. Дослужился бы до генерала, если бы выбрал военную стезю.

Линнеа положила цветы на плиту. На ленте, украшавшей букет, было написано:

"Мы чтим память нашего любимого отца и учителя. Общество женщин, получивших высшее образование губернии Уусимаа".

Полковница Линнеа Раваска не спеша отправилась обратно в Тёёлё. Давно уже у нее не было так легко на сердце.

Глава 13

На улице Дёбельнинкату возвращения Линнеи Рава-ски уже ждал обеспокоенный Яакко Кивистё. Врач спросил, где Линнеа была, пояснив, что спрашивает не для того, чтобы ограничить свободу передвижения, а потому что он действительно беспокоится за свою давнюю подругу Линнеа сказала, что была на прогулке и дошла до кладбища в Хиетаниеми. Яакко Кивистё заметил, что теперь приходится быть осторожной, когда гуляешь одна по улицам. Пожилых людей средь бела дня грабят и избивают на улице, вот до чего мир докатился.

Линнеа пожаловалась на головную боль: у нее часто болела голова после сильных переживаний. Она сказала, что лучше пойдет в свою комнату и немного вздремнет. Ей нужно было побыть в одиночестве и все обдумать. Яакко Кивистё с пониманием отнесся к желанию старой женщины. Он сказал, что купил в городе цветы. Яакко ходил за ними на рынок и заодно прикупил немного зелени. Он пообещал приготовить вечерний чай, добавив, что Линнеа может спать спокойно хоть до самого вечера.

Действительно, на маленьком столике в спальне Линнеи стоял букет желтых тюльпанов. Линнеа с восхищением оглядела душистые тюльпаны. Яакко был настоящим джентльменом: никогда не забывал приносить своей женщине цветы и спрашивать, как она себя чувствует. Райнер никогда не спрашивал о ее самочувствии: ему такое и в голову не могло прийти. Военных готовили убивать людей, в отличие от врачей, призванием которых было лечить. Если Райнер и приносил Линнее цветы, то это означало только одно - совесть его была нечиста. Обычно это означало какую-нибудь интрижку, пьянку или азартные игры, до которых Райнер был охоч. По мнению Линнеи, офицерам не пристало играть на деньги: не те у них были доходы, но, несмотря на это, они нередко этим занимались. Линнеа даже представить не могла, что Яаакко играл бы в покер с приятелями-врачами, да еще на деньги.

К Яакко вернулось его хорошее расположение духа. Скоро небось начнет свататься к Линнее, как это бывало прежде. А почему бы и нет? Яакко ей всегда нравился. Но после сегодняшних событий она была не в состоянии думать о мужчинах, даже о таких приятных, как Яакко.

Линнеа прилегла и начала размышлять, что ей делать с трупом Пертти Лахтелы.

Может, стоит позвонить в муниципалитет и сообщить - разумеется, анонимно, - что на скамейке в парке лежит труп. А может, лучше обратиться в похоронное бюро? Полицию Линнеа не хотела вмешивать. А, может, лучше вообще ничего не делать, и все само как-нибудь разрешится. Линнеа зажмурилась и попыталась забыть о случившемся. Совесть ее не мучала. Может, она слишком стара для таких переживаний. Мысль рассмешила Линнею, на губах ее появилась улыбка, и она сама не заметила, как задремала.

Утром Линнеа проснулась полная сил и энергии. Энергия была весьма кстати: в последнее время в ее жизни произошло столько перемен. Нужно присесть и вспомнить все, что случилось с ней. Во-первых, она порвала отношения с Кауко Нююссёненом и его товарищами-бандюганами. Потом она покинула торппу и переехала в город. Кошку злодейски убила шайка Кауко. Линнеа теперь живет с мужчиной: в ее возрасте это тоже было значительным событием. Потом Линнеа занялась приготовлением ядов, что привело к смертельному случаю. Жизнь ее стала беспокойной, и будущее не сулило ничего хорошего.

Перво-наперво, нужно избавиться от трупа Лахтелы. Продажа дома и сожительство с Яакко Кивистё пока могут подождать.

Как обычно, Яакко Кивистё принес ей в постель вкусный завтрак и пожелал своей старой подруге доброго утра. Когда он вышел, Линнеа быстро съела завтрак, умылась, оделась и нанесла легкий утренний макияж. Потом занялась изучением ключей и лотерейного билета, найденных в карманах Пертти. На брелоке для ключей было нацарапано: "Райкули и Пера". Линнеа решила, что ключи эти от квартиры на улице Ээкрикинкату. Лотерейный купон был заполнен простым круглым почерком молодой женщины. Там были и имя, и адрес отправительницы: "Райя Ла-санен, улица Ээкрикинкату". Наверно, Райя попросила Перрти отнести купон в лотерейный киоск и дала денег, а Пертти их, естественно, прикарманил, забыв выбросить купон.

Линнеа решила пойти взглянуть, как обстоят дела с трупом. Потом она думала позвонить Райе и выяснить, что поделывают Кауко с Яри.

Назад Дальше