- Что? - беспечно пожала плечами женщина, - Ошейник не удержит двоих. Но он, судя по всему, этого не знает. Так что, пока, милая, меняемся местами...
И тут она спокойно раскрыла застежку и сняла с себя тот призрачный ошейник, что был на ее шее, помахала рукой и исчезла. Рита осталась там совершенно одна, цепенея от ужаса. Отвратительное ощущение, что ее предали. Использовали. Безжалостно, бессовестно. Использовали и предали.
Умом она понимала, то, что с ней происходит - какой-то гипноз. На самом деле, она сейчас сидит в том подвале, а не тут, в потустороннем мире. Но выбраться-то КАК?!!! Господи, как страшно!!!
Единственное, что могло обрадовать, вернулась способность самостоятельно двигаться и говорить. Рита запричитала, подвывая:
- Господи... Как выбраться-то...??? Как выбраться...?
И тут вспомнились слова Костика:
'Всегда держи при себе'.
Трясясь и всхлипывая, полезла в карман, нащупала брелок и вытащила ключи, зажала в кулаке. Как только она это сделала, два светящихся пятна возникли в сером мареве, постепенно проявляясь, и скоро рядом с ней были Костя Троепольцев и Коля Васильев. Но если бы людьми, а то - призраки! Пока Васильев оглядывался, Костя бросился к ней, его призрачные руки схватили ее за плечи:
- Ритка?! Что?! Что случилось. Почему ты здесь?
Она смогла заговорить не сразу, накрыла истерика:
- Меня... Меня... ме...
- Ритка!
- Марго, постарайся успокоиться, говори!
Одновременно заорали два призрака.
- Меня обменяли на Лизу, - она все-таки смогла успокоиться и говорить внятно, - Или ее на меня, не знаю. Но теперь я здесь... а она там.
Глава 22.
- Как это? - не понял Костя.
- А вот так! - выругался Николай, - Наша бабка и не такое могла учудить! Для нее вообще нет и не было ничего святого! Ты вспомни, что она с нами сделала!
Костя несколько секунд молчал, только на его светящемся лице была написана странная решимость. Потом вдруг успокоился и заговорил:
- Коля, времени мало.
- Это я и сам понимаю, - Васильев нервно вскинул призрачные руки.
- Вместе мы сможем сработать, Коля.
- Как? - заорал Николай, - Мы же мертвые!
- Через нее, - он указал на Риту.
- Через нее? - в его голосе слышалось сомнение, - Не знаю...
Молодая женщина в полуобморочном состоянии переводила взгляд с одного на другого и просто тряслась, ничего не понимая в том, что они говорят.
- Коля! Другого пути я не вижу! Давай!
Они расположились с двух сторон от Риты, и каждый положил ей руку на плечо. Костя Троепольцев погладил ее по щеке и начал, глядя в глаза:
- Рита, сейчас через тебя пойдет сила от меня к Коле и обратно. Почувствуй нас.
Та кивнула, тогда Костя велел, показывая на ошейник:
- Держись обеими руками. Его надо как-то снять. Расстегнуть мы не можем, значит, разорвать. Поняла?
Это было странное ощущение. Как будто через нее пропускают электрический ток, но безболезненно. Ее буквально распирало от той силы, что металась от одного к другому, постоянно возрастая. Казалось, что уже расти некуда, но сила еще росла и росла.
Сейчас в том проклятом куске железа, что сдавливал ее горло, для Риты заключался целый мир, если удастся - то мир жизни, а если нет... Не хотелось даже думать, что ждет ее, если нет. Она только шептала одними губами:
- Сейчас, Господи, сейчас...
А потом Костя крикнул:
- Рви!
Она смогла только выдавить из себя:
- Помоги!!! - и рванула мир на себя.
Все пространство вокруг них взвихрилось и лопнуло на мельчайшие частицы.
***
На том и был построен весь расчет. На том, что Костя вытащит свою жену, и тем самым замкнет пространственно - временную петлю.
И тогда червь придет в движение.
***
Более одиннадцати лет назад Олегу Троепольцеву был звонок. От Лизы. Он был неприятно поражен и насторожился. Казалось бы, еще вчера ночью расстались и вроде все решили. Чего ей еще нужно? Но трубку снял.
- Олег, у меня просьба к тебе. Но Жене не надо говорить. Пока.
- Хорошо, слушаю тебя.
- Пожалуйста, привези ко мне Матвея и Костика.
- Никого больше, их одних?
- Да, только их одних. К четырем часам. Только не надо оповещать всех, куда и зачем мальчики едут.
- Хорошо.
- Спасибо.
Елизавета повесила трубку.
Он прожил с ней много лет, он знал ее, как облупленную, во всяком случае, ему так казалось. Он мог таить на нее какие-то обиды, потому что он ее любил, но даже любовь можно убить. Потому что это из-за ее беспардонной душевной черствости они, в конце концов, расстались.
Все так. Но. Он никогда не отказал бы ей в помощи. А сейчас, по голосу своей бывшей жены он понял, ей плохо.
К четырем часам они втроем подъехали к дому и позвонили в дверь. Лиза открыла, радостно улыбнулась Косте, протянула руку сыну и бывшему мужу и пригласила всех в дом.
- Мама, ты звала, что-то нужно?
Матвей к матери был прохладен. Это не могло не ранить ее сердце, если бы оно было ранимое, это сердце. А сын был уверен, что у матушки сердце тверже камня. Она становилась ласковой и заинтересованной только когда общалась со своим внуком Костей. К этому все привыкли, считали, просто очередная блажь. Надо же ей хоть к кому-то из родственников хорошо относиться.
На самом деле, сердце у Лизы ранимое. Только она этого никому не показывала. И действий своих никогда не объясняла. Потому как считала, если она на десять шагов дальше всех остальных видит, то незачем с ними советоваться. Да и в известность ставить тоже. Когда до них дойдет, сами узнают. Да вот родственники почему-то такого отношения не ценили, им не нравилось, что она использует их, не утруждаясь даже объяснить.
А маленький Костя полюбился ей сразу, наверное, за то, сам ее любил за просто так, ни за что, и еще... он очень был похож на Олега в молодости. Может это и глупо звучит, но она не забыла, что любила его когда-то. Олег, он ведь лучший из лучших... Но, к сожалению, он был не для нее. Да и первый ее муж, покойный Анатолий Васильев, тоже был не для нее, просто позарилась на красоту, да та красота быстро приелась. Вот и дала она ему умереть, хотя могла бы... Все в прошлом.
- Матвей, сынок, вы с папой посмотрите, у меня, кажется, бачок сломался. Течет... Поменяйте, - взглянула Олегу в глаза и выразительно добавила, - Пожалуйста.
- Да, - согласился Олег, сын молча кивнул.
Они заглянули в ванную, а Елизавета улыбнулась мальчику и сказала:
- Пойдем, посидим с тобой. Расскажешь, как у тебя дела в школе.
О, у тринадцатилетнего парнишки в школе была масса интересного! Он рассказывал взахлеб, а баба Лиза слушала, удивлялась, смеялась.
Минут через двадцать вернулся Матвей:
- Мама, там надо бачок менять. Мы съездим, купим. Вернемся быстро, одна нога здесь, другая там, тут магазин через квартал.
- Хорошо, А Костя со мной побудет.
Когда мужчины ушли, она вдруг посмотрела на Костю так серьезно и таинственно... Костя обожал, когда баба Лиза начинала говорить с ним про всякие тайны.
- Дай мне руки.
Подросток затрепетал от волнения и протянул бабушке обе ладони. Она взяла их в свои руки и пожала. А потом стала говорить:
- Костя, то, что я сейчас тебе скажу, ты не расскажешь никому. Никому, понял?
Он торжественно кивнул. Елизавета погладила внука по голове и сказала свою тайну:
- Запомни, Константин, я тебе приготовила подарок. Но получишь ты его не сейчас. Через одиннадцать лет. И ты... Ты должен пообещать, что примешь его.
- Хорошо, обещаю... А что это за подарок?
- Потом узнаешь, - она улыбнулась.
Он не стал ничего больше спрашивать, просто поверил. Вот за это она и ценила маленького Костю Троепольцева больше всех остальных. Вот потому и собиралась оставить именно ему всю силу. А второго внука сделать зеркалом. Но мало оставить силу, надо еще позаботиться о том, чтобы ее план сработал.
- Костя, ты встретишь девушку.
Он слушал ее слова, будто волшебную сказку. Безумно интересно, безумно далеко и совершенно не с ним. Бабушка улыбнулась.
- Ты встретишь девушку и полюбишь ее. Но через тебя ей будет грозить смертельная опасность.
Мальчик потрясенно молчал.
- Береги ее, понял? Ты должен беречь и защищать ее, чего бы тебе это не стоило. Она - твоя жизнь. Для этого я... и дарю тебе...
Костя ждал, что она скажет, но бабушка не стала заканчивать. Тогда он просто принял на себя эту будущую ответственность.
- Да.
Слово прозвучало клятвой. Мальчик был серьезен и как-то даже светился от волнения. Наверное, так выглядели паладины, отправляющиеся в святую землю. Бабушка Лиза внезапно почувствовала усталость. Что ж, она сказала внуку все, что хотела. Остальное...
Вернулись Матвей с Олегом. Быстро, в четыре руки сменили бачок. Лиза поблагодарила всех троих. Мужчины стали прощаться. Удивительно, но в этот раз Елизавета Матвеевна снизошла до того, чтобы поцеловать всех троих. Они уже выходили, когда она попросила Олега задержаться на минуту. Сын сказал:
- Мы в машине, - и закрыл за собой дверь.
Олег молчал, ожидая, что она заговорит первой.
- Олег, я оставляю силу Косте.
Он встрепенулся что-то сказать, но Елизавета не дала.
- Ты должен будешь научить его. Всему, что знаешь сам. Обещай.
- Хорошо, - поморщился бывший муж, - Но ты сама должна бы...
- Нет. Я хочу, чтобы это сделал ты.
- Хорошо, - он мрачно кивнул, потом добавил, - Звони, если что.
И ушел.
Олег подозревал, что бачок был предлогом, и что бывшая жена сама же его и испортила зачем-то. А обещание, которое она с него взяла? Более чем странное. Эти ее вечные непонятные ходы!
- Ладно, - раздраженно думал он, - Рано или поздно все выяснится. Когда ей взбредет в голову в очередной раз снизойти до объяснений.
Но больше он ее живой не видел. Лизы не стало той ночью.
***
Коротков стоял над телом молодой женщины в ошейнике подчинения и готовился принять то, что теперь уже считал своим по праву. Ибо заслужил. Столько лет страданий, столько трудов! Но теперь этот приз принадлежит ему. Через эту девчонку, в которой сошлось все, он и получит все. И даже больше.
Но каково же было его удивление, когда внезапно перед ним объявилась убитая много лет назад любовница. И ведь как живая!
- Ты пришел. Я ждала тебя, правда, правда.
А ведь он испугался, не ожидал ее сейчас увидеть, что угодно, но не ее...
- Не ври, тварь! Ты не ждала меня, - непроизвольно сжав кулаки от злости.
Будто случилось чудо, в этот миг он снова стал ее господином, а она его рабыней. И оба почувствовали трепет страсти. Как раньше. Как будто не было этих лет, будто смерть не разделяла их.
- Хочешь меня? - спросила она.
Сергей промолчал в ответ, но взгляд его был красноречив. Он хотел ее, бить ее, убить, хотел ее страсти.
- Я знаю, что ты всегда хотел меня, - Лиза была довольна, почти счастлива.
Она знала, что у них очень мало времени.
Но на том и был построен расчет.
Костя, не важно, живой или мертвый, не оставит свою любимую в сумеречном небытии, чтобы она умирала там вечно. В том, что он сможет ее вытащить, Елизавета Матвеевна не сомневалась. Она это предвидела. А у Коли просто не будет выбора. Она об этом позаботилась.
Скажут, почему не предупредила? Ведь могла же! А... Нельзя. Могут расслабиться, а так, от отчаяния, будут бороться изо всех сил до конца. Станут возмущаться, кричать, что опять использовала! Обижаться на нее будут, подумают плохо? Ерунда, о ней всегда и думали, и говорили плохо, не привыкать, тем более, что она это заслужила.
На том и был построен весь расчет. Логическая цепочка событий замкнется, лишь только освободят Маргариту. И тогда Лиза исчезнет. Но исчезнет не одна. Она заберет с собой Сергея. Это и будет ее приз, то, ради чего она все это затеяла. Ну, и немного из-за того, чтобы сила не попала в чужие руки. Хотя для Лизы, при ее эгоизме, это мало что значило, особенно, после того, как ее не станет.
Зато Сергей теперь достанется ей. Она его рабыня, она принадлежит ему в жизни и смерти, а он ее господин, и принадлежит ей. В жизни и в смерти. И теперь они будут вместе.
Возможно, это был шаг отчаявшейся бабы, смертельный бросок умирающей кобры, она тогда об этом не сожалела, не сожалела и сейчас. Елизавета Матвеевна знала, что потеряет своего любовника в любом случае, вот и решилась на такое.
Простят ли ее? Не важно. Пусть она и использовала своих детей, чтобы получить своего любовника, но... как это ни странно звучит, она тем самым помогла им сохранить свое счастье. Уберечь от тех ошибок, что когда-то совершила сама.
Она дала им второй шанс.
Да, она, Елизавета грешница, и что с ней будет, одному Богу решать, когда Он живых и мертвых призовет на суд. А до тех пор... до тех пор...
Раз не заслужила она прощения. Так пусть ей будет хоть временный покой.
***
Пространство и время вокруг взвихрились и лопнули мельчайшими частицами бытия. Червь пришел в движение.
Глава 23.
Ощущение своего тела, лежащего в уютной постели, вернулось, но не сразу. Глаза не хотели открываться, немного ноет все, но приятная истома. Чувствовала себя Рита почему-то легкой и... счастливой?
Что... Как?...
Вот теперь она резко открыла глаза. Просыпаться было страшно, особенно, после того, как она все вспомнила.
И теперь... теперь...
Руки обнимают ее. Рита растеряно и испуганно взглянула, наконец, на того, кто был рядом. А он, улыбался. Ткнулся ей плечо головой, потерся и, целуя ее, прошептал:
- Ритка, Ритка, вспомнила...
- Костик... - пораженно уставилась она на него.
И тут Костя вскочил, схватил ее в охапку, прижал к себе, закружил и счастливо заорал:
- Ритка! Вспомнила! Молодец!
Ничего она не понимала...
- Ты оглядись, - он так и поставил ее на пол, но кружить перестал.
- Где мы...?
- А ты не узнаешь?
Так странно... Они в квартире Костиных родителей... Как в тот день...
- Это что? Что... Как мы тут оказались?
Рита помнила тот день, когда они наконец-то решили перевести свои отношения на более... Короче, переспали. Костины родители были в отъезде, он позвал ее в гости. Оба твердили себе, что это будет просто свидание, ничего больше, никаких вольностей, ну может, поцелуются пару раз. Но оба хотели большего. И это случилось. Тогда.
А сейчас они, что? Как они тут оказались? Вернулись в тот день? Бре-е-е-ед... Но это было почти четыре года назад! Еще до их свадьбы!
- Ритка, у тебя такой обалдевший вид, - он не смог сдержаться и радостно заржал, - Что? Даже не треснешь меня?
- Сейчас как тресну! - не много нужно было, чтобы она завелась, но у Риты были вопросы поважнее, - Троепольцев, что произошло?
Он взял с прикроватной тумбочки маленького толстенького ослика со значком мерседеса на попке, брелок для ключей, показал ей:
- Вот, видишь? - и потом сунул в карман.
- И что? Ничего я не понимаю...
Тогда Троепольцев обнял ее за плечи, усадил рядом с собой.
- Костя, ничего я не понимаю, мы же с тобой в подвале были... и Коля с нами... А...
- Я расскажу. Это будет долго, может, ты поесть хочешь?
И тут она поняла, что есть хочет, как голодный волк. Еще бы, после такого стресса в том подземелье. А Троепольцев, увидев голодное выражение на ее лице, рассмеялся и пошел на кухню. Но ей вдруг стало страшно оставаться в комнате одной, Рита как была, в простыне, припустилась вслед за ним, крикнув:
- Костя, подожди, я с тобой!
Тот, не оборачиваясь, покачал головой и только громче рассмеялся. А придя в кухню, стал быстро и сноровисто накрывать на стол. У Ритки потекли слезы:
- Костечка, милый мой, родненький, как же я тебя люблю...
- Ну-ну, раскисла. Сейчас яичницу пожарю, так ты вообще растечешься от счастья?
- Костя, - она сорвалась со стула на котором сидела, обняла его за спину и зашептала ему куда-то между лопаток, - Костечка, родной мой, я тебя больше жизни люблю. Костечка...
Рыдания стали душить ее. Троепольцев обернулся к ней лицом, прижал к себе крепко-крепко и сказал просто:
- И я тебя. Больше жизни. Люблю. Ты - моя жизнь.
Так они простояли долго, обнимая друг друга, он вытирал ее слезы и гладил по волосам. Потом Рита вдруг вскинулась:
- Костя, а вдруг мне это снится? Вдруг я в том подвале, а ты опять мертвый? Костя?!!!
При этом предположении ужас объял ее. Но Троепольцев мягко улыбнулся, провел рукой по ее щеке и показал на отрывной календарь, висевший на стене. Там как раз красовалось девятнадцатое марта 2012 года.
Это и правда был тот день, когда они первый раз были близки.
- Но как?!!!
- Садись, ешь. Потом все расскажу.
Рита послушно уселась за стол в ожидании, и принялась за бутерброды. Правда, она и сама не замечала, что жует и в каких количествах, но это от нервности. А он пожарил яичницу на двоих, вывалил в тарелки и присел напротив. Когда первый голод был утолен, Маргарита не выдержала:
- Троепольцев, говори уже. Не томи.
- Рита. Я... В общем, я не совсем обычный человек...
Она махнула рукой:
- Знаю, мне твоя бабушка уже рассказала.
- Которая?
- Баба Женя... - протянула Рита, - А что, могла и другая?
- Ну, мало ли, - он ответил уклончиво, лукаво улыбаясь при этом.
И тут же получил тычок в плечо:
- Троепольцев, не отвлекайся!
Костя весело расхохотался:
- Ритка, ты просто прелесть!
- Не пудри мне мозг, рассказывай, давай!
Он посерьезнел и начал говорить:
- Рита, когда я понял, что люблю тебя... Мне надо было тебя обезопасить, ну, потому что из-за меня тебе могла грозить опасность... - он немного сбивался, подыскивая слова, - А когда понял, что ты еще и проводник, то тем более.
Костя вскинул на нее взгляд и проговорил:
- Может, я скажу странные вещи, но ты просто поверь. В общем, я вчера написал завещание. На тебя.
Рита тихо вскрикнула, зажав ладонью рот, но сделала ему знак, чтобы продолжал.
- А потом сделал свой первый в жизни якорь. Для тебя. Это... Ну, это такая вещь, в которую ты вкладываешь ментальную привязку к конкретному объекту. Трудно объяснить... Короче, вот этот малыш, - он вытащил из кармана брелок - ослика и показал Рите, - Якорь. Чтобы ты на него вышла. Он должен был напоминать тебе обо мне. Потом... Ну, потом... Ты знаешь, когда...
Тут он замялся, явно вспоминая то время, когда Рита охладела к нему и встречалась с Васильевым сначала во сне, а после наяву. Рита пораженно замерла, не зная, что сказать, потом выдавила из себя:
- Ты знал, что так будет?
- Я предполагал это, догадывался.
- Костя, - она робко протянула руку и коснулась его, - Господи, сколько горя я тебе принесла...
- Но ты вспомнила меня, когда это было особенно важно. Значит, все-таки любила, раз не забыла, - он, улыбаясь, накрыл своей ладонью ее руку, - Только это важно.
Рита подавила вздох, справляясь с эмоциями: