Произнеся последнюю, полную бахвальства фразу, вампирша скрылась в ветвях. Оставшись одна, Литариэль прикрыла глаза и прислушалась. Она слышала шорох ветра, что осторожно касался листвы, словно робкий юноша, впервые прикоснувшийся к руке избранницы. Она слышала треск коры, проедаемой древоточцами, и хруст свежей листвы во рту оленя. Но вот на грани слуха появился новый раздражающий звук. Звук, который издаёт преследователь, не заботясь о том, слышит его жертва или нет. Топот ног, хруст сломанных ветвей, чьё-то тяжёлое дыхание и подбадривающие крики старших. И всё это приближалось к её полянке, безошибочно определяя направление движения беглеца. Эльфийка достала две стрелы. Одну она осторожно воткнула в землю у ног, другую наложила на тетиву. Шум мчащейся погони достиг своего пика и на поляну один за другим стали выскакивать самые необычные животные. Больше всего они напоминали помесь волка и крокодила. Хоук узнал бы их сразу, а Паола, сидящая наверху, лишь презрительно скривила рот. "Кроковолки" заменяли, по-видимому, у сид’дхов гончих. Паола призвала Когти, молясь, чтобы их не заметили раньше времени, чтобы "сюрприз" удался. Она насчитала пять особей. Спустя пару минут на поляну вышел сид’дх, одетый иначе, чем его подчинённые. В руках он держал короткое копьё, словно жезл полководца. Широкий листовидный наконечник смотрел в небо. Почти одновременно на поляне оказались еще семеро воинов, которые смотрели на Литариэль со странным чувством ярости и тревоги.
Эльфийка расслабилась и, внезапно вскинув лук, всадила первому сид’дху стрелу точно в правый глаз. И поляну огласил рёв боли, ненависти и удивления. Тем временем вторая стрела ударила прямо в разверстую пасть оскалившегося "кроковолка". Только после этого пришедшие в себя сид’дхи бросились на неё, оглашая лес боевыми кличами. Литариэль считала, что поняла задумку вампирши атаковать со спины противника, но она просчиталась. Едва твари, похожие на страшный сон, пересекли половину расстояния до неё, раздался голос, и атака вмиг захлебнулась. Все на поляне замерли.
Из-за границы леса показался еще один сид’дх, только уже с яркой полосой в волосах. Его куртка была украшена неясными символами и украшениями в виде символов смерти. От него явственно тянуло угрозой. Однако лицо его изображало улыбку, только в глазах билось призрачное зеленое пламя.
- Никаких манер! Прошу прощения, моя госпожа, - он сделал поклон по всем правилам эльфийского этикета. - Воинам непривычно находиться в мирном союзном государстве.
- Я не слышала, что мы стали союзниками, кем бы вы ни были.
- Ну, полноте госпожа Онитарин! Вы ведь были в Совете Домов, когда мой господин предложил нашим народам союз. Это так же очевидно, как и то, что меня зовут Шар’хзагель. Нас не представляли, но я запомнил Ваше полное гнева лицо. Да, да, Вы были крайне против союза. Вы и этот, второй, забыл его имя.
- Очень хорошо. Но почему вы преследовали меня, советницу Дома, в своем же лесу? И кто разрешил вам проводить здесь военную операцию?!
- Друзьям не всегда требуется разрешение, - сид’дх улыбнулся, обнажая треугольные зубы. Улыбка вышла отвратительной, словно Литариэли улыбался мертвец. - Друзья могут позволить себе чуть-чуть свободы действий.
- Не в моём доме! - отрезала советница, выхватывая еще одну стрелу. Шар’хзагель, словно предугадав её движение, ушёл с линии выстрела, и стрела сразила стоящего за ним солдата.
- Схватите её! - крикнул он, освобождая дорогу "кроковолкам". Выхватить вторую стрелу Литариэль уже не дали. Две твари подкатились ей под ноги, еще две, высоко взвившись, рухнули на плечи. И уже спустя миг она лежала, боясь пошевелиться, на все лады проклиная вампиршу, так как одна из этих тварей держала её за горло, пуская мерзкие даже на вид слюни. Следом стали подтягиваться воины - без улыбок, без шуток, без эмоций. Литариэль занервничала еще больше. И тут наступившую тишину нарушил чей-то всхлип. С удивлением обнаружив возле себя кого-то постороннего, вожак-колдун стал оборачиваться, и в этот миг голова его взлетела вверх, подхваченная сильным ударом. Уже готовая сорваться с руки, молния скользнула в траву, словно змея. Наступил тот благословенный миг битвы, когда твой противник до такой степени удивлён, что забывает взять в руки меч.
В данном случае убрать с горла зубы и слюни. И вот впервые эльфийка увидела, как сражаются вампиры. Она шла сквозь сид’дхов как корабль, рассекая волны. На каждого погибшего требовался один удар. Но их было слишком много, и Паола стала отступать к лесу, уводя подальше от обездвиженной эльфийки. Литариэль сморгнула. Отжимали ли её нечаянную спутницу, или же она сама уводила их?! Погибший сид’дх был, по-видимому, волшебником и командиром, раз без его команд отряд превратился в свору разбойников. Но Литариэль заставила себя сосредоточиться на бое, с восхищением взирая на финты и пируэты вампирши.
Крутясь, словно осенний лист, сорванный ветром, Паола проскользнула между двумя отрядами бойцов и тут же атаковала правый фланг, одним движением обезглавив самого нетерпеливого. После чего ринулась в самую гущу. Казалось, что сейчас её сомнут, но она словно растворилась в воздухе, срываясь на отчаянный бег среди ветвей, в тщетной надежде спастись. Издав боевые кличи, сид’дхи устремились за ней по пятам. На поляне остались только двое действующих лиц - Литариэль и неизвестная тварь, которая уже измусолила ей всю шею. Осторожно, стараясь не делать резких движений, чтобы не привлечь внимание твари, эльфийка потянулась за кинжалом, спрятанным в левом сапоге. Шум битвы и крики заглушали все остальные звуки, так что ей повезло и вскоре оружие оказалось в её руках. Расслабив мышцы шеи и рук, Литариэль резким движением вонзила острое лезвие в правое ухо зверя. "Кроковолк" выпустил её и, завизжав, стал носиться по поляне, периодически пытаясь дотянуться до больно жалящего его оружия.
Шум за спиной заставил эльфийку обернуться, но она поняла, что всё равно ничего не сможет противопоставить той скорости, с которой появилась Паола.
- Уходим! - прохрипела вампирша, - Им сейчас будет не до нас. Но, - она мельком взглянула на "кроковолка" уже почти переставшего дёргаться, - это было очень безответственно. Спазм мог заставить его сильнее сжать челюсти и от твоей прелестной шейки осталось бы… Да ничего бы не осталось! Но, правду говорят, что новичкам везёт.
Вампирша деловито добила раненых и хрипящую тварь, и устремилась в другую сторону. Литариэль с неудовольствием отметила факт мародёрства, когда её спутница обыскала тело волшебника и в её заплечный мешок перекочевали какие-то непонятные вещи.
- Не одобряешь? - внезапно спросила Днеходящая, хотя всё это время стояла к ней спиной.
- А должна?!
- Нет, - пожала плечами вампирша. - Но по законам войны всё, что взято в бою, становится собственностью воина.
Не найдясь с ответом, Литариэль просто пожала плечами и продолжила путь молча. Вампирша в ответ лишь хохотнула. Вскоре она попросила советницу остановиться на привал. Погони больше не было слышно, и тут Литариэль поняла, куда привела их маленький отряд. Словно некое помутнение лишило её разума. Она увидела совсем рядом костяные хребты Син’краэталь. Она резко затормозила и с самым ледяным из выражений лица повернулась к вампирше:
- Ты! Ты затуманивала мне разум, - обвиняющий перст уперся в грудь Паолы. Но та лишь ухмыльнулась и покачала головой. Словно говоря, что эльфийка ничего ей не сделает.
- Я же сказала, что не уйду без мальчишки, - вампирша двинулась к старому корявому дубу и едва коснулась его коры, когда та разошлась так, словно на неё изнутри давила некая масса. Прямо на руки вампирше выпал человеческий юноша в изрядно потрёпанной одежде. С удивлением наблюдала Литариэль, как осторожно укладывает она человека на траву, подкладывает ему под голову мешок и что-то шепчет на ухо.
- Что здесь происходит?! - удивленно спросила эльфийка, впервые увидевшая последствия лечения дридарии. А когда Паола пересказала ей суть разговора с одной из Древних рас, то священный трепет охватил Литариэль. Увидеть, а тем более поговорить с дридарией мечтал каждый маленький эльф в Лесу, а вампирша описывает это как поход за булочками. Тем временем человек окончательно пришел в себя и стал шарить в поисках меча. Впрочем, вампирша быстро его остановила, показав на заросли дрока. Обрадованный, он убежал, словно ребенок, размахивая руками. Обернувшись и посмотрев в глаза Литариэль, вампирша пожала плечами, будто поставила точку.
- Вот теперь мы уходим. И быстро. Второй раз такого фокуса я не проверну.
Они расстались на границе Иль’хашшара. Эльфийка отправилась собирать Совет Домов, чтобы поделиться увиденным. Паола, взяв курс, двигалась по заданному пути к намеченной цели.
- Надеюсь, сид’дхов мы некоторое время не увидим. - Сказав это, она криво усмехнулась, но юноша оставался молчаливо-собранным. После излечения в нём произошла разительная перемена. Хотя вампирша была склонна списать происходящее на временное явление. Паола понимала, что предстоит разговор. Рано или поздно, но это произойдёт. Столкнувшись впервые со смертью, люди были склонны к различным эскападам. Что выкинет юнец, она не хотела себе даже представлять. И какую-то часть пути они преодолели в полном молчании. Паола не торопила спутника начинать разговор, а Хоук, по-видимому, собирался с силами. И к вечеру, когда впереди замаячил тракт, юноша внезапно сбавил шаг, поравнявшись с Паолой, которую часть пути оставлял позади.
- Это действительно было так страшно, как видел я?
- О чём ты, малыш? - изобразила она недоумение.
- Я о смерти. Ты перерождалась на пороге смерти? Или в муках умирала, беспомощная?!
- Я? Что ты, Хоук. Я рождена вампиром, а не обращена. Между этим есть разница. Мы аристократы по праву рождения. В этом было наше призвание. Мы - народ-правитель. Народ, призванный повелевать другими и посмотри, к чему это привело. Воистину говорят, что у богов превосходное чувство справедливости и отвратное чувство юмора. Теперь ты видел, где мы обретались последние сотни лет!
Хоук замолчал надолго. Процесс мыслительной деятельности был написан на его хмуром лбу:
- Но ты не боишься света, а значит, наши легенды врут?!
- О, нет, малыш! Ваши легенды не врут. Всё так и обстоит. Солнечный поцелуй дарует мгновенную, но мучительную смерть. Просто я несколько отличаюсь от других. Вот и всё.
Юноша вновь замолчал, теперь уже переваривая полученную информацию. Паола тем временем оглядывала окрестности на предмет патрулей сид’дхов или айринского ополчения, баронских дружинников или еще кого похуже. Скоро покажутся стены злополучного Квесали. Город, который Паоле больше всего хотелось бы обойти по широкой дуге. Но единственная дорога в этой местности пролегала через город. Да и тот небольшой схрон, в котором она оставила целую гору трофеев, был оборудован неподалёку. Паола решила, что риск оправдан и направила их отряд вперёд.
Тем временем над Зидией опустились сумерки, цвета тёмно-синего бархата. Как будто шаловливый ребёнок рассыпал блёстки из звёзд. Тишину нарушало пение припозднившихся птах со стороны леса. Город темнел суровым пятном, молчаливым памятником свершённому преступлению. Решив не разжигать костра, они расстелили одеяла на снопах травы и уснули почти одновременно. Первым проснулся Хоук и тотчас разбудил Паолу, силы которой тоже были не бесконечны и требовали периодического сна и отдыха. Сказать, что он был напуган, значит покривить душой. Закалённого уже воина трясло от ужаса и Паоле стоило огромного труда, чтобы держать себя в руках.
- Смотри, смотри! - шептал юноша, буквально за рукав вытягивая её на тракт. Первое желание высказать всё, что она думает о своём спутнике, а потом уже о цели всего похода, пропало, стоило им выйти из-за ветвей на открытое пространство. Над городом парило призрачное сияние ядовито - зеленого света, отбрасывая зловещие тени на стены и крыши домов. Оно переливалось еще более зловещими оттенками, будто заранее пугая всех, кто вздумает войти в город днём. Паоле, видящей ночью так же хорошо, как днём, показалось, что в этом сиянии метаются чьи-то тени, отплясывая неведомый миру дикий танец.
- Думаешь, мы в безопасности здесь? - Почему-то шёпотом спросил Хоук.
- Теперь даже не знаю. - В тон ему прошептала вампирша, отводя взгляд от таинственных огней. - Вроде напоминают полярное сияние, но цвет выдаёт сид’дхскую магию. Но для этого требуется неизмеримое количество энергии. Я, конечно же, не маг, но приблизительные затраты представить могу. А это значит, что они подпитывают это через канал, связанный с их миром. Они всё-таки открыли портал, и сейчас из него изливается в наш мир их магия. Это не хорошо.
- Насколько нехорошо? - Хоук выглядел сбитым с толку.
- На полную, - задумчиво протянула Паола. - Если люди ничего не предпримут, мы все пойдём под нож. Исчадия не будут спрашивать, кто прав, кто виноват. Они убьют всех.
Увиденное повергло её в тяжёлую меланхолию. Все последние дела валились у неё из рук. Ничего не смогла довести до логического конца, корила она себя. Поиски Кристалла привели её сюда, в этот край. Паола разожгла костер, мягко опустилась возле пламени, бросая в огонь ветки, наблюдала, как жадное пламя пожирает всё, до чего дотягивается. В то время как её мозг лихорадочно работал, выискивая пути решения. Но ничего толкового, как назло, в голову не шло. Соваться в город полное безумие - живыми они оттуда не уйдут. Не в этот раз. Осталась одна надежда, что тэйра Мишара выполнит свою миссию и донесет до императора всю серьёзность ситуации. Иначе…
Хоук, хоть и возбуждённый, уснул, едва прислонившись к одеялу. Чем оказал ей неоценимую услугу. Паола не хотела отвечать на бесконечные вопросы мальчишки, ибо ответов у неё не было. Ей казалось, что временами у неё из-под ног выбивали дорогу и она, словно слепой пилигрим, медленно бредёт в кромешной тьме. И камни под ногами размером с гору. Споткнулась о такой - и всё, лежишь - не встать. А над тобой медленно плывут облака, и солнце щекочет ноздри шаловливым солнечным зайчиком.
Она задумчиво извлекла из ножен тьягу, провела рукой по лезвию, словно здоровалась. Блики костра играли на лезвии, напоминая о прошедших битвах, стычках и схватках. Наконец, устав от самокопания, Паола отложила оружие и снова извлекла из кармашка в рюкзаке кольцо. Раухтопаз заиграл гранями еще ярче. От жара костра металл нагрелся и вампирша осторожно надела его на палец, вглядываясь в чистоту камня. Ничего особенного, обычный перстень, но будучи на пальце не самого последнего человека в стане врага, это кольцо приобретало ценность. И как источник информации и просто, как безделушка. Вдруг один из завитков на оправе привлёк её внимание. "А что, если", - рискнула она и мягко провела большим пальцем.
Секунду ничего не происходило. Затем кольцо раскалилось, и в воздухе появилась картинка чьего-то кабинета, заваленного трофеями. Потом в центре появился незнакомый сид’дх. Он начал говорить что-то резким неприятным тоном, но увидев собеседника, резко выбросил руку вперёд, крикнув что-то. Паола дёрнулась в сторону, сдёргивая кольцо с пальца. Уже в движении она почувствовала, как щеки коснулся ветерок. Вмиг позади неё раздалось шипение, и на земле появился круг выжженной травы.
- Вот значит, как обстоят дела, - протянула она. - Всё настолько плохо.
Кольцо было снова упаковано в дальний угол мешка, а Паола задумалась над происшедшим. Выходило так, что все сид’дхи были связаны между собой какой-то магией. Словно бы чувствовали друг друга на большом расстоянии. Звучало дико, неестественно, но других версий у Паолы не возникало. Проверять еще раз желания не возникало тоже. Здесь требовались методы либо слишком сложные и оттого невыполнимые, либо самые простые. Как, например, вновь попытаться взять в плен не рядового сид'дха и допросить, как следует. С этими мыслями Паола вернулась к созерцанию пламени, в котором ей чудились отблески прошлого. Путь, лежащий перед ней, стал приобретать видимые очертания.
На следующий день, обогнув Квесали, в котором снова воцарилась мертвецкая тишина, вампирша взяла направление на Высхольд. Если они найдут коней, то путешествие сильно сократится. На удачу Паола больше не рассчитывала. Первым делом, свернув в сторону с больших трактов, она двигалась напрямик, чтобы сократить время в пути. Спустя несколько дней они с Хоуком вышли к небольшой деревне, в которой была даже двухэтажная таверна с сонным хозяином и парой таких же сонных подавальщиц, видимо - дочерей. Потребовав вина с пряностями и еды, Паола спросила про ванну и, получив вежливый ответ, что они таверна приличная и такого не держат, только что не плевалась. Согласившись на корыто с горячей водой, она чувствовала себя обманутой, чего с ней не происходило уже много-много лет. Хоук отлеживался в комнате, которую они сняли в самом конце коридора второго этажа, и на все увещевания помыться, отвечал полным согласием, но только вечером. Паола, вновь вернувшаяся к печальной реальности, злилась на весь свет и была весьма раздражительной. Пока сонная дочка хозяина таверны лила ей на спину горячую воду, она размышляла о тихой, размеренной жизни в такой вот глуши. Пищи у трактов и Королевской дороги всегда былодостаточно и люди здесь, судя по всему, не очень разговорчивые. Лучше и не придумаешь.
Затем она вздохнула и стала выбираться из "ванны", чтобы осмотреть себя. Шрамы от волос весталки заживали медленно, словно нехотя. Может, надо было попросить дридарию подлатать и её. Кто знает, вдруг бы и согласилась. Но богини жизни хоть и отзывались изредка на их зов, испытывали чувство, близкое к брезгливости, поэтому звали их не часто. Пока обнажённая вампирша крутилась перед осколком зеркала, дверь, которую она забыла запереть, приоткрылась и в неё заглянул вернувшийся за чем-то Хоук. Заметив Паолу, юноша сначала остолбенел, затем лицо его залил багрянец, и он захлопнул дверь с силой, вовсе не обязательной для столь простой операции. Вампирша выругалась, затем улыбнулась. Момент был и в самом деле забавным. Для неё.
- Аэдаль, я могу войти? - Раздалось за дверью спустя некоторое время. Получив утвердительный ответ, юноша вошёл, страшно смущаясь. Запинаясь, он стал просить прощения, но Паола, пребывавшая в прекрасном расположении духа, не стала его долго мучать и великодушно простила. После того, как она забрала вещи из схрона, идти стало трудней. Поэтому еще днём она поинтересовалась у хозяина таверны о лошадях. Ответ её не удивил, но и не обрадовал. Лошадей в деревне не было, а те, что стояли в конюшне, принадлежали путешественникам.
К вечеру в таверну набилось множество народу. Оказывается, Чертополох находился в полу-лиге от королевской дороги и пользовался заслуженной известностью среди гонцов, купцов и караванщиков. Поэтому, когда застучали двери других комнат и привлечённые запахом еды постояльцы потянулись вниз, она не выдержала и вытащила платье, купленное еще до всех треволнений. Широкий вырез и корсет делали его слегка вызывающим даже для городской, привыкшей ко всему публики. Здесь же оно ударило с силой кузнечного молота. Стоило им с Хоуком спуститься в залу, как все разговоры стихли. На них глазели, пытаясь взять в толк, откуда в такой глуши взялась столичная дама. Хоук от столь пристального внимания едва не сбежал обратно в номер. Но предупредительная Паола вовремя подхватила его под руку таким образом, словно это он вёл её к оставшемуся столику за ширмой. Лицо его пылало всеми оттенками красного.