– Пока в одних рядах с нами стояли такие люди, как Толя, Родина могла спать спокойно… – продолжал свою пафосную речь Симбирцев. Случайно его взгляд упал на человека, медленно двигавшегося по соседней кладбищенской аллее. В руках у мужчины был скромный букетик красных гвоздик. Он явно проявлял интерес к многолюдным похоронам.
Симбирцев не мог знать фамилию незнакомца – Вихров.
* * *
Он любил этот пляж. Даже в холодный ненастный сезон в северогерманском городке хватало отдыхающих. Следы, которые оставляли за целый день, сливались в утоптанную дорожку, тянувшуюся вдоль линии прибоя. С наступлением темноты широкая полоса песка у моря пустела. Наступало время, – он считал его своим.
Ночь, плеск волн, огни дальних кораблей – ему казалось: движется через бесконечный космос, – одинокий неприкаянный путник. Его страдание так же велико, как и это безбрежное черное небо. Но ведь и Спаситель терпел! Добровольная мука – удел избранных…
Побродив около часу, он возвращался на автостоянку, садился за руль видавшего виды "мерседеса". Возвращался в маленький городок, – от побережья до туда километров двадцать по прямой. Дорога петляла и получалось больше. Там он жил вот уже несколько лет, но никто ни разу не имел возможности рассмотреть его лицо. Гаражные ворота в маленьком особнячке открывались и закрывались автоматически, – выходить из машины не было нужды. На всех окнах висели тяжелые портьеры.
Все переговоры с риелтерской фирмой, сдававшей в аренду недвижимость вел по доверенности другой человек. Само имя, под которым он существовал в городке – вымышлено.
Сегодня обычный распорядок будет нарушен. В конце пляжа он не развернется, чтобы пойти обратно, а поднимется по ступеням к ресторану. Столик на троих уже значится в ресторанном компьютере, как зарезервированный.
Он не хотел есть, да и двум другим участникам наверняка будет не до смакования здешней кухни. Предстояло обсудить новые подробности. Открытие, сделанное недавно, обрастало все более интригующими деталями.
Кремль
– Тебе знакома эта фотография? – президент взял Рубцова за локоть и подтолкнул к полураспахнутой двери.
Очередная, третья по счету встреча происходила в кабинете, в котором Антон прежде не бывал. Рядом с напольными часами, отделанными зеленым малахитом, был вход в смежное помещение.
Стоящую на специальной подставке картину видно уже с порога. На окнах плотные шторы. Фотопейзаж освещается небольшим софитом. Лучи бьют на изображение, отражаются. Рассеянные частицы света теряются в полумраке просторной комнаты. Видно роскошный диван, сделанный под старину, полупустые книжные шкафы, низенький столик, на котором лежит раскрытая книга. В углу виднеется силуэт большого глобуса на треноге. Это библиотека… – Да. У меня дома на стене висит точно такая же, – ответил Рубцов, подходя ближе. – Даже цвет рамки совпадает…
Президент кивнул. Очевидно, сказанное совпадало со сведениями, которые он получил.
– Мне подарил ее один человек… – добавил Антон.
– Твоя мать рассталась с твоим отцом еще в молодости и больше его не видела?..
Антон чуть не вздрогнул от неожиданности. Странный вопрос! Какое отношение имеет к их разговору?
– Да, это так… – тем не менее подтвердил он.
– Я думаю, Антон, информация, которую я хочу сообщить, произведет на тебя сильное впечатление. Соберись, пожалуйста, с силами, восприми ее, как настоящий мужчина.
Молодой человек молчал. Во взгляде, который устремил на главу государства, читалась грусть. Была ли жизнь до этих событий безмятежной? Конечно, нет. В последнее время ему пришлось пережить через чур много. Какой удар готовит судьба теперь?.. Чем он перед ней провинился?
Президент испытующе смотрел на Рубцова. Пауза затягивалась. Наконец глава государства проговорил:
– Эта фотография – из твоей комнаты. Я распорядился, чтобы ее на время привезли сюда, – Антона выпустили из камеры спецтюрьмы, но домой не вернулся. Жил в Кремле. – Надеюсь, ты меня извинишь. Информация заключается не в этом.
Глава государства опять замолчал.
– Твой отец жив! – произнес он после паузы. – Я не могу тебе показать его лицо. Он давно избегает фотосъемки и у нас есть лишь портреты, относящиеся к годам молодости. С тех пор сильно изменился.
* * *
Из окна одного из офисов тщательно законспирированного подразделения американской спецслужбы открывался шикарный вид на Нью-Йорк. Арендуемое помещение располагалось на одном из последних этажей небоскреба Эмпайр Стейт Билдинг.
Гудзон с причалами на его берегу, остроконечная офисная башня корпорации "Крайслер", – именно этой картинки Элалии не хватало в Москве. Скрестив руки на груди девушка стояла у окна, любуясь панорамой города, который за время ее отсутствия ничуть не изменился. С высоты птичьего полета здания обычной этажности смотрелись, как поросль густой травы у самых корней высоченных дубов.
Пока она рассматривала Нью-Йорк, ее собеседник, Дюрброу, пользуясь тем, что девушка стоит к нему вполоборота, пристально изучал ее профиль. Интуитивно Элалия чувствовала на себе этот взгляд.
– Необходимо заново тщательно расследовать убийство президента Кеннеди, – проговорила молодая американка. – Виновников надо искать не среди правых организаций, а среди глубоко законспирированной группы людей…
– Но у нас нет ни малейшей зацепки – как определить, кто является ее членом? – Дюрброу сидел на изящном маленьком диване, обшитом уютной тканью белого цвета. В Соединенные Штаты он вернулся чуть раньше Элалии и в отличие от девушки сразу по приезде получил повышение, – его роль в деле "кривой судьбы" была оценена руководством. Карьера сделала стремительный рывок.
– Кажется, я могу вам подсказать один признак. Расследуя кризисные ситуации, русская служба безопасности провела масштабный компьютерный анализ персонала, так или иначе способного спровоцировать их возникновение, – рассказывала Элалия. Дюрброу весь превратился в слух – этих подробностей он не знал. – Программа обнаружила, что все те, кого имелись основания подозревать особенно сильно, были сиротами, – продолжала девушка. – Ожидающие Зверя – это секта. А подобные общества имеют привычку рекрутировать новых членов среди наиболее одиноких, наименее защищенных своими семьями людей. Особенно подвержены психологической обработке дети. Сироты – вот идеальные кандидаты в новообращенцев. Таким секта заменяет родителей и они, вырастая, расплачиваются за небескорыстную опеку с лихвой. Именно они устроили пожар в ракетной шахте, который русские потушили лишь чудом. Сиротой был и космонавт Вержбицкий. Если бы не спешил и заметил, что Джонсон не мертв, а просто потерял сознание, мир бы увидел на орбите чудовищный спектакль.
– Вы предлагаете искать сирот? – у Дюрброу был отсутствующий взгляд. В эту секунду он напряженно обдумывал свои предложения руководству спецслужбы. Их реализация должна вознести Дюрброу на новую ступень служебной лестницы.
– Да. Как вы помните, за несколько минут до роковых выстрелов Освальда в президента Кеннеди в окне книжного склада видели темную фигуру. Свидетель утверждал, что это был чернокожий человек. Где, как ни в бедных афро-американских кварталах, в их приютах для сирот ожидающим Зверя искать будущих соратников?!
62.
Кремль
– Я все понял, догадался, – второй раз за этот вечер произнес Антон. Голос выдавал тоску и подавленность. – Этот человек, уходящий вдаль по берегу моря – мой отец?!..
– Да. Так что фотографическую картину ты получил в подарок не случайно. Тот, кто вручал ее тебе не столько заботился о том, чтобы ты имел перед глазами изображение родителя, сколько… Кстати, даритель исчез, перешел границу…
– Кто он, мой отец?!.. – перебивая президента выкрикнул Рубцов. Жилы на его шее вздулись.
– От стоит за теми, кого ты, пусть невольно, помог разоблачить. Аннубал – его новое имя. Так, в честь казненного основателя, зовется у них тот, кто занимает высший пост в их жуткой иерархии. Я говорил тебе, они сделали открытие…
* * *
– Хорошо, мы можем попробовать… – произнес Дюрброу таким тоном, как будто на самом деле предложение Элалии показалось ему не очень интересным и он соглашается с ним лишь потому, что не хочет отбивать у молодой сотрудницы охоту выдумывать новые идеи. Взгляд Дюрброу больше не свидетельствовал о том, что мыслями он витает где-то далеко. Напротив, в нем сквозила скука от бесполезного разговора.
Элалия, которая отошла от окна и теперь смотрела прямо на собеседника, заметила это.
– Как исторический криминалист могу сказать вам, что подобные данные найти легче всего! – воскликнула она, полагая, что Дюрброу сомневается в том, что поиск может увенчаться каким-то результатом. – Списки профессиональных сообществ, где случились проблемы, списки подопечных сиротских домов. Надо провести сравнительный компьютерный анализ. Те фамилии, на которых списки пресекутся, и надо разрабатывать!..
– Во всех случаях… – проговорил Дюрброу, поднимаясь с диванчика и тем самым давая понять, что разговор окончен. – Это большая работа, которая потребует серьезной затраты людских ресурсов. Я поговорю с руководством, но не уверен, что его убедят доводы, которые вы привели… Абу Джахль поклялся в ближайшие дни провести на территории Северной Америки пять крупных взрывов. Кто станет отвлекаться на какую-то мистическую секту – ожидающие Зверя?!.. Кеннеди не вернешь!..
– Но они действуют!.. И гораздо эффективнее многих террористических групп!..
– Элалия!.. – Дюрброу снисходительно усмехнулся. – Даже если мы безоговорочно поверим в существование секты, Зверь уже выбрал в качестве жертвы Россию!.. Опасность от Америки отведена. И мы с вами можем только догадываться, как это произошло!.. Вполне вероятно, что у кого-то в нашей разведке есть хорошие агенты среди этих ребят. Обезвредить их полностью они не в состоянии, а посему решили, что гораздо проще перенаправить разрушительную энергию ожидающих Зверя на государство-союзник!.. – Дюрброу произнес это исключительно в расчете на уши Элалии. Чтобы она не пыталась выйти на руководство со своими предложениями в то время как он сам будет озвучивать их от своего имени. Но неожиданно сказанное показалось очень мудрым: а вдруг, действительно, так?!.. – Понимаете… – впервые за всю беседу он заговорил искренне. – Вполне возможно, что нам просто невыгодно искать их. Организация занята пока не нами. Ударив по ней, мы можем вызвать ответную войну…
Элалия помрачнела. Она вспомнила своих русских коллег. Получалось, в угоду национальным интересам, она должна предать их. По крайней мере в душе.
– Скажите, Элалия… – вдруг Дюрброу вспомнил про вопрос, последнее время не дававший ему покоя. – Кто из наших виноват в смерти валютчика Рокотова?
– Американский экономист Виктор Перло при встрече с Микояном пожаловался: в гостинице и на московских улицах ему надоедают люди, предлагающие продать валюту. Партийная верхушка всполошилась и отдала приказ КГБ: уничтожить черный рынок!
Кремль
– Никогда прежде секта не была расколота на два лагеря!.. Трудно представить, к чему приведет! Но это не главное. Приверженцы старых заветов – в большинстве. Меньшинству надо выполнить некий совершенно необычный план. Основан на открытии, которым владеет Аннубал – глава секты. Теперь уже бывший. Неизвестно, где таинственный источник, из которого черпает информацию. Суть открытия неясна. Знаем: в послании апостола Иоанна заключен не такой смысл, как думают все. Но что тогда значит Апокалипсис?!.. Антон!..
Президент доверительно положил молодому человеку руку на плечо. Заглянул в глаза. По-прежнему стояли в полутемной комнате перед фотографией морского берега, – по нему двигалась одинокая печальная фигура.
– Инициатива твоего брата, то, что ты попал в Кремль, – помешало сектантам выйти с тобой на контакт. Но зачем ты им?! Твой отец порвал с прошлым. Мы не видим обстоятельств из-за которых мог переменить решение… Кроме одного. Это лишь предположение. Достаточно смелое!.. Вернее двух. Либо ты как-то связан с Апокалипсисом… Ты – его часть.
– Я?!
– Никто не утверждает наверняка… Возможно, как шахматную фигуру тебя хочет разыграть партия большинства, враждебного Аннубалу… Вот мое предложение: ты выйдешь на контакт с отцом. Я придам тебе помощников. На тебя станет работать спецслужба. Задача – узнать новую информацию. Передашь отцу гарантии безопасности, амнистии в случае, если согласится сотрудничать. В свое время числился в агентах американской разведки. Вел двойную игру… ЦРУ не знало – имеет дело с высокопоставленным членом секты.
Президент замолчал, вернулся в ярко освещенный кабинет. Антон последовал за ним.
– В файлах Математика обнаружили данные: косвенно подтверждают – информация, которой владеет Аннубал – чрезвычайная. Математик повесился не потому, что понял: он не бич божий. И несчастная любовь не при чем. Перед смертью обнаружил еще математическую закономерность, построил кривую, имеющую отношение к будущему России. Она ужасней "кривой судьбы"!.. Математик лишь начал расшифровывать ее. То, что смог понять, привело к самоубийству… В этом будущем он увидел и свою судьбу. Перед тем, как повесился, стер записи. Кроме двух комментариев в дневнике… Нельзя сказать с вероятностью в сто процентов: предсмертное открытие Математика, данные, которыми владеет твой отец – одно и то же. Мы подозреваем: какой-то контакт с людьми Аннубала Математик поддерживал. Даже не представляя, с кем общается. Несколько членов "мафии Математика" одновременно служили Аннубалу. Антон, в этой жизни все можно исправить. Даже судьбу отца. Вопрос: успеешь ли ты?.. Захочешь…
63.
Данилюк сидел за компьютером. Отсек рядом с пустым боксом… Время от времени медик бросал взгляд за стекло – ничего, кроме пустой койки… Вихрова с того памятного дня не видел.
Исследования, которым подвергся Данилюк, показали: полученная им доза радиации лишь незначительно превышала норму… Необъяснимо! Пациенты находившиеся в других боксах умерли. Если бы с любым из них у Данилюка был контакт, как с Вихровым – прожил бы не много дольше…
Правда, которой не знал Данилюк: атомный Семен в отличие от других "пьяных" с "Южки", был облучен незначительно. Радиационные измерения на станции метро проводились в спешке. Вихров лежал чуть в сторонке – до него человек с прибором просто не дошел.
В секте ждущих Зверя Семен был одним из главарей. В "миру" работал инженером на объекте "Минатома". Удачно похитив значительное количество радиоактивных материалов уволился, перебрался в Москву, – женился на старой знакомой – она проживала у метро "Южная". От ее дома до рубцовского – рукой подать. Жена Семена работала в специальном медицинском учреждении, – того самого, из которого ему пришлось потом бежать… Если бы не служебная карточка, жена бы не смогла, миновав охрану, прорваться к профессору Карпову.
У Вихрова – рак, и он полагал, что долго не проживет. Вот почему организовал и возглавил группу смертников. Оставив по городу следы радиации, облучив пассажиров, самоубийцы должны были выйти на "Южной", посеять панику. Смертельный раствор, радиоактивную "грязь" для всех восьмерых и последнюю склянку – для себя – приготовил Семен.
В самый последний момент узнал: Аннубал получил новые подробности того невероятного открытия, которое было сделано при расшифровке истинного смысла Апокалипсиса. Теперь он собирается радикально изменить планы секты. Вихров не мог перенести это: был противником Аннубала и новых идей.
Еще раньше, едва наметился раскол в секте, Семен начал входить к Антону в доверие – якобы случайно познакомился с ним в салоне, торгующем фотоаппаратами. Представился фотохудожником-любителем. Рубцов клюнул. При следующей встрече Семен сделал подарок: фотопейзаж… Не так давно вопреки правилам Вихров издалека сфотографировал Аннубала. Получилась целая картина. Зайдя в ателье, распечатал ее на бумаге большого формата, вставил в рамку… Ясных планов не было. Но в будущем сектанты – враги Аннубала собирались использовать в борьбе с ним его собственного сына.
Вихров вылил свою дозу смертельного раствора в раковину, налил вместо нее воды. Ее-то и выпил при всех. Новый план заключался в том, что еще поживет сколько удастся и поборется с неверными идеями Аннубала. Объявить об этом открыто и отказаться от роли самоубийцы невозможно – его бы тут же прикончили свои… Семен сыграл роль до конца, а из палаты – сбежал.
Радиационные террористы-самоубийцы были лишь частью плана. Государство планировалось расшатать в разных точках. Математик, сам того не зная, был включен в расклад: он должен был обрушить биржу. Многие из тех, кого он считал своими слугами, на самом деле – тайные сектанты. Идея посеять мистический страх, растерянность среди высшего руководства страны пришла в голову кому-то из приближенных Аннубала. Вихров не был посвящен во все подробности, догадался сам: Антон оказался в игре не только из-за случайных совпадений. Сторонники Аннубала уже начали реализовывать новый план, основанный на новом знании. И здесь два человека: сын лидера и руководитель страны играли главную роль. Ситуация выходила из под контроля Семена.
Вихров пришел к матери Антона, попытался вывести парня из игры.
Семен действовал в одиночку. Для братьев по вере был уже покойником, чей радиоактивный прах скоро ляжет в забетонированную могилу.
Дом, в который Вихров забежал, уходя от погони – дом его жены. Формально квартира принадлежала ее матери, но в ней не был никто зарегистрирован. Спецслужба, у которой теперь работы – через край, не успела выйти на адрес.
Спустившись с крыши в подъезд, Вихров заскочил в квартиру, переоделся женщиной, замотал лицо платком. Вместе со случайными тетками вышел из подъезда.
Носырев упустил его.