Вопреки всем моим самым страшным кошмарам, Сэт всего лишь сложил руки на груди: нужно было держать лицо перед остальной группой. По всей видимости, таких наглых студентов у него еще не было. Подозреваю, что в те минуты он боролся с искушением выставить меня перед всеми идиоткой, потому как я осмелилась не проявить заинтересованность к обожаемой им науке. В том, что он влюблен в свой предмет, сомнений у меня не было.
– Что вы там спрашивали?
– Что такое лекарство? – он повторил вопрос, и в голосе его уже сквозило искреннее раздражение. Не знаю, каких усилий в тот момент ему стоило показное спокойствие.
"Пожалуйста, – взмолилась я, – не доставай его. Пожалуйста, Дэя, очень тебя прошу!"
– Яд.
Это прозвучало резко, как выстрел, и я мысленно зажмурилась, съежившись до размеров того хомячка, которого упоминала в самом начале записи. Точнее, зажмурилось мое сознание, но Дэя моими глазами продолжала спокойно смотреть на него. А он – на нас. Из его взгляда ушло раздражение и отстраненность: по всей видимости, Сэт прикидывал, к какой категории можно определить невзрачную (она нарочно не накрасилась и не стала делать укладку сегодня утром), но нахальную девчонку. Я снова пожалела о том, что не представляю ничего особенного: невысокая, худенькая, длинные тёмные волосы стянуты в хвост, под расстёгнутым халатом – рубашка кантри, джинсы, на ногах самые обычные кроссовки. Дэя сегодня даже своему стилю в одежде изменила.
Наверняка, он отнёс нас к студенткам-середнячкам – из тех, кто в учёбе звёзд с неба не хватает, но и далёкую от мира тусовщиц, которых легко определить по яркой и неординарной внешности и умению выделиться из толпы. Никогда не думала, что время способно замирать внутри тебя самой. Снаружи оно отсчитывало мгновения, сливающиеся в секунды, а внутри – минуты, стягивающиеся в часы.
Пока Сэт стоял близко, я разглядывала его. Мне он казался совершенством. Высокий, эффектный мужчина, с темными волосами, пронзительными серо-голубыми глазами и тонкими губами. Я пялилась на его губы и не могла ничего с собой поделать. Просто мысль о том, что мы целуемся, повергала меня в состояние аута, дыхание прерывалось, а сердце заходилось в бешеном ритме. Я не видела в нем недостатков, одни лишь только достоинства. Помимо внешности, Сэт обладал ещё кое-чем, однозначно возбуждающим меня сильнее, чем большой…
– Ни один, даже самый внушительный, интеллект ещё не довел женщину до оргазма.
– Говори за себя.
– Если ты кончишь во время его лекции, мой мир никогда не будет прежним.
– Заткнись!
Кажется, Сэт окончательно определился с моей посредственностью, потому что заметно расслабился и улыбнулся.
– Верно, – отозвался он, и я вздрогнула. До меня не сразу дошло, что его ответ относится к нашему "яд", не имеет никакого отношения к моей незначительности, что снаружи прошли секунды, и он не слышал нашего внутреннего диалога. Тем временем, Сэт повернулся к остальным студентам. – Лекарство для нашего организма яд. В зависимости от дозировки оно может приносить пользу или наоборот убивать. Спасибо, мисс…
– Вэйр. Можно просто Мелани, я ещё очень молода.
– Как называется минимальная доза, которая приводит к смерти, мисс Вэйр?
Он изящно проигнорировал фамильярность и обратился к нам, сохраняя дистанцию студент – преподаватель.
– Летальная, от латинского "letalis" – смертельная, – с улыбкой ответила Дэя.
– Хорошо, – кивнул Сэт, в глазах его мелькнула искра заинтересованности, а я поняла, что дико ревную его к ней. Фактически, к самой себе, чистейшей воды сумасшествие. – Зачем тогда эти лекарства, если они убивают? Жили бы люди спокойно и о ядах ничего не знали.
– За всех людей я вряд ли отвечу – в их мотивах шею свернуть можно, – беззастенчиво потягиваясь, ответила она, – хотя кое-кому они нужны именно для того, чтобы убивать сразу, – акцент был сделан именно на словах "кое-кому". –Большинство фармацевтических компаний выезжают на хороших маркетологах и бизнес-аналитиках. Ну, естественно ещё и на хороших фармхимиках, которые способны загнать в формулу вред настолько глубоко, что он вылезет только лет через пять-десять. Но он обязательно вылезет, правда кто-то к этому моменту уже забудет, что кушал капсулки помощи. Так что в настоящем ответ на вопрос зачем: прибыль.
Сэт не выдержал и язвительно улыбнулся – видно было, что его не на шутку задели её слова, наши взгляды вновь встретились, и я мысленно вздрогнула. Ответ оказался для него неожиданным и неприятным. Это приблизительно как сказать художнику, что его картина – дерьмо и при одном взгляде на неё хочется удавиться.
– На другом предмете ваш ответ оценили бы по достоинству, на философии, например. В основе фармакологии все-таки спасение человеческих жизней. Но все равно спасибо.
Сэт снова повернулся к аудитории, оставив нас за спиной и в прошлом, как неприятное воспоминание.
– Так вот, мисс Вэйр на занятиях я спать разрешаю, потому что предмет она сможет выучить и самостоятельно. А других попрошу воздержаться от подобного.
Он больше не обращал на нас внимания, а я слушала его и понимала, что смысл сказанного проходит мимо. Ходить на занятия к мужчине, который тебе нравится – трата времени. Только голос, голос, голос – о, этот его голос, от которого я сходила с ума, движения, жесты, внимательный взгляд, наклон головы, улыбка… Сосредоточиться на чем бы то ни было крайне проблематично. Хотя ради него я готова была даже наизусть выучить всю записанную на бумаге теорию фармакологии, лишь бы обратить на себя его внимание. Мне хотелось плакать и смеяться одновременно – я могла видеть его, но ничего не могла сделать, чтобы ему понравиться. Дэя же делала все, чтобы зацепить его не с самой приятной стороны.
Прогулка по кампусу немного подняла настроение. День был на удивление солнечный и теплый, я даже немного посидела на скамейке, наслаждаясь своей причастностью к миру людей. Вокруг меня сновали студенты, преподаватели, жизнь бурлила, и казалось невероятным представить, что внутри меня заключена сверхъестественная сущность… образно выражаясь. Потому что сверхъестественного в ней было не больше, чем во мне.
После занятий мы отправились в кафетерий, и у нас с Дэей случилась небольшая перепалка на тему того, что мы будем есть. Повесив куртку на спинку стула, чтобы занять стол, мы долго и придирчиво изучали меню и ряды блюд, изредка бросая взгляда на разношерстную публику. Я уже почти и забыла, каково это – учиться, быть в центре студенческой жизни. Как мало, оказывается, человеку нужно для счастья! Просто возможность побыть собой.
Победила, разумеется не дружба. Это была на первый взгляд невинная паста, но с таким адским соусом, что я заранее дымилась от предвкушения. Она меня достала со своей страстью к горяченькому. В смысле, все блюда на вкус Дэи были нашпигованы таким количеством специй и перца, что у меня разве что пар из ушей не валил. Она выпрыгнет из моего тела и пойдет дальше вершить судьбы Вселенной, а я потом желудок лечи.
– Ну ты и зануда, – отозвалась Дэя, когда мы, наконец, устроились за столиком. Мне хватило малюсенького кусочка порции на кончике вилки, чтобы внутри меня начался мысленный пожар. – Это все самовнушение.
– Что именно? – буркнула я.
– Твое отношение к острому. Ты знаешь, что это остро, поэтому организм и реагирует соответственно.
– По-моему, ты все усложняешь. Просто сочетание такого количества перцев в одном блюде – это действительно остро!
– А по-моему, усложняешь ты. Твой мозг запрограммирован на разного рода раздражители, включая обоняние и осязание. Не вбивай тебе с детства в голову, что перцы – это остро, ты бы сейчас и внимания не обратила. Человеческий желудок многое способен выдержать, если не нагружать мозги лишней информацией.
Как она умудрялась есть и одновременно чертить что-то в тетрадке? Я ничего не понимала из этих крючочков, загогулинок и схем, но догадывалась, что это что-то важное. Тоже мне, Гай Юлий Цезарь. Что касается записей – тем более. Тот самый почерк, похожий на арабскую вязь, в моем представлении был разве что красив, но никакой смысловой информации для меня раскрыть не мог.
– Такими темпами можно договориться до того, что цианид и мышьяк – безобидные приправы.
– А как, ты думаешь, в старину люди себя приучали к ядам?
Действительно, как? Я поймала себя на мысли, что мне и правда ни разу не было плохо после острых блюд. Думаю, оказавшись внутри меня, Дэя не сразу вернулась к привычному меню, а постепенно.
– Вэйр! – голос прозвучал слишком резко и извне, чтобы принадлежать моей ментальной сиамской близняшке. Я подняла голову и встретилась взглядом с блондинкой. Высоченная, вдобавок ещё и на шпильках, ноги от ушей, глаза, как океанская волна, мечта серфера – сто процентов линзы. Волосы у неё вились, как у Барби в период расцвета корпорации "Маттел": прядка к прядке, ни единой торчащей волосинки. Одежда – донельзя короткая светлая юбка или слишком широкий пояс, белый топ, обтягивающий грудь внушительного размера и модный приталенный пиджак кремового цвета, явно стоили целое состояние. За Её Великолепием маячили ещё трое подружек, в сиянии такого светила просто сливающиеся с интерьером.
Чего я никогда не умела – так это давать отпор такого рода особам, поэтому сейчас мысленно позвала Дэю. Та молчала, как сквозь землю провалилась. Ну, или сквозь меня. Вот и где она, спрашивается, когда на самом деле нужна мне?
– Что? – осторожно поинтересовалась я, когда блондинка без приглашения уселась за мой столик. По опыту школы, я знала, что таких людей лучше не злить, а ещё лучше – вообще не отсвечивать перед ними.
– Давай расставим все по местам, Вэйр, – хмыкнула она, – умничать в группе можно только мне. Таким задротам, как ты, полагается много учиться, но в глаза не лезть. Это понятно?
Хм, она была на занятии Сэта? Как я умудрилась её не заметить? Разве что сидела она сразу за мной, тогда все объяснимо.
– Вполне, – я снова позвала Дэю, и снова безрезультатно. Блондинка смотрела на меня, как на таракана, а я приросла к стулу, потому что вдруг снова увидела Его. Сэт Торнтон стоял у кофейного аппарата и, будто почувствовав мой взгляд, тоже посмотрел в нашу сторону.
Я вдруг представила, как жалко выгляжу, как выглядела всегда – сжавшаяся в комочек, созерцающая нечто на дне своей тарелке и скромно мекающая в ответ на все наезды в мой адрес, априори соглашаясь со всем. Всю свою жизнь я прогибалась под таких вот идиоток, как сидевшая напротив меня Барби. Собственная сестра меня ни во что не ставила и всячески унижала, в школе мне лепили на спину стикеры с надписями: "Лохушка века". Пожалуй, они были правы. А вот я – нет.
– Сдается мне, ты меня невнимательно слушала… – она подтянула к себе тетрадь, в которой Дэя что-то рисовала, небрежно листая её. Разумеется, ровным счетом ничего не понимая в написанном и от этого раздражаясь ещё больше. – И не очень хорошо запомнила, потому что…
– Ты права, – я сама не знала, что произошло. Дэи по-прежнему не было, это говорила я, и я же перехватила её запястье – одним резким движением, – мне есть, чем занять голову, кроме как слушать и запоминать твои претензии.
Спокойно встретив её удивленный ошарашенный взгляд, хотя и сама внутренне была поражена собственным поведением, я разжала руку и поняла, что Сэт уже стоит у нашего столика.
– Мисс Вэйр, у вас все в порядке?
Блондинка при виде преподавателя испуганно округлила глаза, резко подалась назад. Тетрадь полетела на пол. Я хотела было нырнуть за ней под стол, но в этот момент, как назло, в игру снова вступила Дэя. Моими губами она мило улыбнулась Сэту, перевела взгляд на Барби и произнесла:
– Подними.
Это была не просьба, а приказ. Не надзирательницы в тюрьме, но Королевы. Я не знаю, что такое было в её взгляде, что Барби мигом подняла тетрадку и вместе со своей командой поддержки ретировалась подальше.
Сэт, по всей видимости, уже сто раз пожалел, что вмешался. Может потому, что я ему показалась маленькой и безобидной, но сейчас он увидел выпирающие сквозь обтягивающие джинсы выпуклые стальные яйца. Понимая, что сейчас меня сочтут не только нахалкой, но ещё и отмороженной, я окончательно сникла.
– Какого фига ты вообще вылезла? – мрачно огрызнулась я на Дэю. – Сначала бросила меня, а потом…
– Мелани, в том, что женщина может постоять за себя, не выпуская свои эмоции из-под контроля, нет ничего страшного. Больше она к тебе не сунется, и в этом уже пятьдесят процентов твоей заслуги. Гордись.
"Было бы чем", – уныло подумала я, но что-то подсказывало мне, что Дэя права и сегодняшняя ситуация – сдвиг с мертвой точки, на которой я топталась со дня своего рождения. Имя ей – пассивная жизненная позиция.
– Если вдруг потребуется помощь, обращайтесь, – неожиданно произнес Сэт, который, как мне кажется, не торопился уходить. Прежде чем я успела расплыться лужей счастья, Дэя целиком и полностью взяла ситуацию в свои руки.
– Помощь мне требуется раз в тысячу лет, – она кивнула на соседний стул, – присоединитесь?
Он колебался, но все же принял её приглашение. Понятия не имею, как Дэе это удавалось. За три тысячелетия и не такому можно научиться, её уверенность и сила притягивали вопреки собственному желанию. Было что-то неуловимое в интонациях её-нашего голоса, заставляющее подчиниться. Нет, не так… Принять её желание, как свое. В истории у великих лидеров такой навык ценился, как особое мастерство. Никогда раньше не задумывалась над тем, что абсолютная внутренняя уверенность способна свернуть горы. У Дэи она была.
Я, как никто другой, знала, что она умеет быть отталкивающей, омерзительной и безжалостной, но эту сторону она Сэту не показывала. По крайней мере, пока.
Он сел за стол, поставив стаканчик кофе почти рядом с моей рукой. Я представила, как он касается моих пальцев, сжимает их в ладони, и мне стало жарко. В голову полезло нечто совершенно непристойное, но отчаянно живое и возбуждающее. Мне представилось, как он расстегивает мою рубашку, касаясь пальцами обнаженной кожи, и внутри стало горячо. Чтобы как-то отвлечься, я подцепила вилкой огромный кусок Дэиного адского блюда, и отправила его в рот. Ощущение было такое, будто я проглотила пылающий кусок кактуса. Теперь внутри все горело уже по другой причине, на глазах невольно выступили слезы.
Сэт взглянул на нас с удивлением. Я видела искренний интерес, но что он чувствует кроме него, глядя на… нас? Замешательство, раздражение, вожделение? К сожалению, я не умела читать по лицам, а Дэя мне свои мысли и ощущения не транслировала. Торнтону явно было не по себе: похоже, пить кофе со студентками было не в его правилах. Сэта это смущало, но, к счастью, он не догадывался, что смущало меня. Он перевел взгляд с нас на лежащую на столе тетрадь.
– Вы ведете дневник?
– Не так давно начала. Часть меня этому безумно сопротивлялась. Немного не вписывается в мой образ, правда? – Дэя разглядывала беззастенчиво, как выставочный экспонат в картинной галерее. Я оценила её шпильку и мысленно посоветовала утопиться в унитазе.
– Скорее наоборот, – пробормотал профессор, делая глоток кофе и все больше смущаясь от столь откровенного внимания к собственной персоне, – судя по всему, вы личность неординарная.
– На самом деле, это не дневник. Так, некоторые записи по собственным исследованиям одного... фольклорного мероприятия, – она отпила кофе из его стаканчика, поморщилась и пододвинула бумажную посуду обратно, – а вы сейчас немного кривите душой, когда называете меня неординарной личностью. Но это свойственно всем людям. Сначала прицепить кому-то ярлык, а потом трогательно стесняться в этом признаться. Могу поспорить, что на занятии я вас разозлила. Потом вы шли по коридору и думали: да как она смеет... соплячка! А ещё чуть позже ринулись меня спасать от этой блондинистой индюшки и её квохтающего выводка – и вот уже делаете мне комплименты. Просто потому, что вам интересно узнать меня поближе, но я ваша студентка, и признаться себе в этом означало бы поставить крест на собственных принципах. Да, пожалуй, исходя из всего вышеперечисленного я с вами соглашусь... я – личность неординарная.
Сэт удивлённо заморгал: несмотря на все попытки держать лицо, он был всего лишь человеком (и это мои собственные мысли!!!), поэтому в первый момент не сумел справиться с охватившими его эмоциями.
– Хорошо, что в наше время студенты все еще могут чему-то научить глупых профессоров, которые мнят о себе слишком много, – несмотря на признание её правоты, в голосе Торнтона прозвучал сарказм. – Откуда такой цинизм в столь юном возрасте, мисс Вэйр?
– Это врождённое. Теорию про несчастное детство я вам излагать не стану. Насчёт глупости – учиться никогда не поздно, даже у такой соплячки, как я, – Дэя облокотилась на стол, подперев руками подбородок. – Профессор, вы верите в сверхъестественных существ?
"Ты что творишь?" – мысленно завопила я.
Наверное, реши она поговорить о своем прошлом с каким-нибудь прохожим, мне было бы наплевать. Но выглядеть в глазах Сэта не только оторвой, но ещё и свихнувшейся идиоткой с параноидальными наклонностями, мне совершенно не хотелось.
– Мелани, дыши глубже.
– Ха-ха, очень смешно. Сейчас даже дышишь за меня ты!
Вопрос в очередной раз шокировал Сэта, поэтому он пару секунд помедлил перед ответом. К моему самому искреннему счастью, всерьез он её не принял.
– Смотря, что вы подразумеваете под сверхъестественным. В детстве я верил в зубную фею, – рассмеялся он.
– Вот и здорово. Абсолютные реалисты меня всегда настораживали, – улыбнулась Дэя, – они либо планируют править миром, либо уже им правят. Жуткие типы. И скучные, кстати сказать, – выдержав паузу, она добавила, – про детство я поняла. А сейчас?..
– Возможно, я вас разочарую, но нет. Я человек науки. Верю в то, что вижу и то, что могу доказать.
– А я верю, – Дэя наморщила нос, задумчиво рисуя на полях тетради какой-то загадочный иероглиф. Мысленно я сползла под стол и там удавилась от стыда, но мое тело, как ни в чем не бывало, спокойно сидело напротив него за столом, и продолжало нести чушь собачью.
– Во что? – он легко подхватил её тон, как если бы они были старыми знакомыми. Вот что в Дэе такого?!
– В летающие тарелки, разумеется, – невозмутимо ответила она, – у меня с последним любовником без них вообще не обходилось.
– А я уже собирался начинать завоевание Вселенной, – наигранно-серьезно заявил Сэт, но не удержался и рассмеялся. Напряжение спало, будто и не было его вовсе. Я же снова ощутила острый укол ревности. Можно ли ревновать к самой себе? Можно! Особенно если ты – это не ты, а она, и именно у неё получилось вызвать его улыбку и смех. Пропасть напряженности, раскинувшаяся между ними в самом начале разговора, исчезла. Я увидела сожаление в его глазах, когда Сэт поставил пустой стакан на стол – больше не было повода оставаться рядом. – Мне пора. Было приятно пообщаться с вами, мисс Вэйр. Надеюсь увидеть на своих занятиях. Насчет сонного часа я не шутил.
– Теперь я просто не смогу спать, даже ночами. Буду ждать, когда начнётся наступление ваших легионов, – она помахала ему рукой, – удачи, профессор.