Почему проснулась она, а не ее муж? Бролен на мгновение закрыл глаза, чтобы прогнать эту мысль. Сейчас не время.
Кэрол еще во власти сна, она отрешенно всматривается в темноту, поднимается и садится на край кровати. Внезапно появляется он. Грозная тень возникает прямо у нее перед глазами. Он был здесь с самого начала и видел, как она проснулась. Может, именно он разбудил ее. Она не успевает закричать. Фонарь, который он сжимает в руке, с невероятной силой обрушивается на нее и попадает в висок. Молодая женщина испытывает шок. Второй удар еще сильнее, фонарь снова попадает в висок, на пол капает кровь. Кэрол падает. Она стонет. Несмотря на шоковое состояние, она в сознании. Она хрипит, как раненый зверь. Она ползет, видя, что преступник навис над ней и следует за ней по пятам. У нее кружится голова, она не может ни говорить, ни кричать. Она хватается за стул. Тень по-прежнему над ней и заносит руку для последнего, решающего удара. Время остановилась. Кэрол видит, как преступник бьет ее, ей невыносимо больно, и она теряет сознание.
Что произошло потом? Убийца увез ее в свою берлогу, чтобы побрить и добить?
"Как ему удается так напугать жертв, чтобы на их лицах запечатлелась маска ужаса?" - подумал Бролен.
Хьюдж взял в руки ультрафиолетовую лампу, и по трупу в поиске влаги стал блуждать слабый свет. В нижней части шеи появилось маленькое белое пятнышко. Это было уже кое-что.
Нижняя часть шеи была красной и чрезмерно вздутой. Влага сочилась из надреза длиной в три или четыре сантиметра. Доктор Хьюдж ощупал мягкий живот женщины. Кожа смялась в складку, так, будто внутри ничего не было.
- Ее кожа будто смазана мазью. Желтоватый цвет живота наводит на мысль о том, что ей сделали какой-то укол. Какой именно, я узнаю, когда будут готовы анализы, - сказал Хьюдж. - Но больше всего меня интересует влага, которая сочилась из надреза на шее.
В кабинет вошла Гилдерсен. В руке она держала рентгеновские снимки и каштановый конверт. Снимки она передала Хьюджу, а конверт - Митсу.
- Копии для вашей службы, - сказала она ему и посмотрела на судмедэксперта. - Думаю, у нее сломан нос, но видно плохо.
Судмедэксперт поднес снимок к глазам и стал внимательно его рассматривать.
- Нос не просто сломан, а вообще отсутствует, - удивленно констатировал он.
- Возможно, это случилось до того, как наступила смерть, - предположил Бролен, который до этого времени держался в стороне.
- Вполне возможно. Спасибо, Обри.
Обри попрощалась и вышла из темного зала, в центре которого стоял ярко освещенный стол для вскрытия.
- Это мы выясним после того, как я вскрою череп, - сообщил Хьюдж, положил снимки и вернулся к трупу Кэрол Пейтон.
Он снова с интересом изучил ее живот, поднял по очереди ноги, а потом перевернул труп, чтобы осмотреть спину.
- Господа, труп совершенно пустой. Кроме того, в теле почти нет крови.
Митс стал поглаживать бороду, что служило признаком крайнего беспокойства.
- Как же он ее опустошил? - с трудом произнес он.
Хьюдж вздохнул:
- Именно это меня и интересует. Ее голова такая легкая, будто из нее удалили весь мозг.
- А это что такое? - спросил Бролен, указывая на отек внизу шеи. - Надрез?
Хьюдж взял скальпель и склонился над трупом.
- Этого я пока не знаю. Непонятно, как мог человек извлечь через это отверстие все органы. Думаю, это невозможно. Скорее всего, это след от укуса насекомого.
- Очень крупного насекомого, - заметил Митс. - Скажите, это вам ничего не напоминает? Говорят, пауки вонзают челюсти в жертву и запускают в нее яд, который разжижает внутренности, после чего спокойно выпивают их через это отверстие. О, черт побери…
Пальцы судмедэксперта раздвинули края раны.
- Инспектор, вам следует немедленно поймать преступника, потому что он безнадежно болен.
Произнесенные таким человеком, как Хьюдж, эти слова произвели на присутствующих неизгладимое впечатление.
- Ей перерезали горло, - объяснил он. - До самой трахеи. Небольшой надрез оказался эластичным, в нем много гематом, а еще больше спермы.
- Что?! - воскликнул Митс. - Спермы? Вы хотите сказать, что в горле… она что - глотала?
- Нет. Он вскрыл горло и изнасиловал ее через это отверстие. Наш безумец кончил в рану, частично в трахею. Пока я не вижу никаких признаков удушения, но точно смогу сказать позже, после того, как будут взяты анализы. Надеюсь, к этому моменту она была уже мертва.
Бролен скрестил руки на груди. К счастью, подобные преступления случались редко, и это могло помочь понять убийцу, узнать, кто он на самом деле. Во время учебы Бролен узнал, что бывали случаи, когда преступник насиловал жертву в нанесенные им раны, даже если жертва была еще жива. Каждый раз, изучая поведение убийцы, можно было натолкнуться на интересные элементы, характеризующие его отношение к женщинам, к своей матери или детству. Самое плохое то, что не все они были психопатами. Среди них попадались люди, вполне владеющие собой и отдающие себе отчет о своих действиях.
- Чувствуете? - спросил Хьюдж у Митса.
- Что именно?
- Наклонитесь сюда.
Ллойд Митс подошел к столу вплотную и наклонился так, что между ним и телом оставалось несколько сантиметров.
- Пахнет… кислотой. И какими-то пряностями. Так?
- Да, я бы тоже так сказал.
Хьюдж взял другой скальпель и показал Митсу, чтобы тот отошел подальше. Он решил приступить к вскрытию.
- Вы не включите вентиляцию? - забеспокоился Митс.
- Я? Никогда! Может, остались какие-то волокна или волоски. Кроме того, запах всегда очень важен.
Скальпель вонзился в тело, и к горлу присутствующих подступил кисло-терпкий запах.
Судмедэксперт раздвинул края кожи, обнажив внутренности Кэрол Пейтон, которые выглядели совсем не так, как обычно.
Кэрол была пуста.
Очевидно, эвисцерацию производили не сквозь тонкое отверстие, которое служило для изнасилования и походило на укус большого паука. Органы не могли быть извлечены оттуда, даже если подверглись предварительному разжижению. Однако в области брюшной полости никаких отверстий не было.
Не веря своим глазам, доктор Хьюдж проверил все еще раз, но снова ничего не нашел.
Впервые за все годы практики в присутствии трупа ему стало не по себе.
Все выглядело так, будто органы женщины разжижили, а потом высосали.
Так, как это делают пауки.
Поскольку кондиционер не был включен, в комнате царила мертвая тишина, и каждый раз, когда инструмент касался тела, раздавался булькающий звук. Трубка для взятия анализов с глухим звуком опустилась на самое дно грудной клетки, после чего последовал тихий всплеск жидкости.
Вскрытие подходило к концу, и доктор Хьюдж выглядел потрясенным. То, что сотворил преступник, заставило его по-новому взглянуть на свой богатый медицинский опыт. Такого он еще не видел.
Как и предположил накануне инспектор Митс, из Кэрол Пейтон были удалены все внутренности. Без малейшего надреза.
Именно это волновало Бролена больше всего. Ритуальные убийства никогда не бывают случайными, а еще реже единичными. В этом преступлении были особые методы и определенная логика, достаточно вспомнить след от двух канатов на дереве. Паутина, опустошенная жертва, отсутствие каких бы то ни было человеческих следов. Все это указывало на паука.
Все, кроме спермы в горле жертвы.
Эта деталь выбивалась из ряда. Может, преступник хотел сойти за сумасшедшего? Этого за неимением другой информации Бролен пока сказать не мог.
Завтра он наведет справки о паутине. После ночи, проведенной на дереве? После того, как ты не спал почти три дня? Ничего, он справится.
Бролен заметил, как Ллойд Митс подпрыгнул от неожиданности, когда дверь резко отворилась, и в зал влетел полицейский в форме.
- Инспектор!
Доктор Хьюдж с опаской взглянул на вошедшего.
- У здания ждут две машины, - сообщил офицер полиции Митсу. - Это касается отпечатка пальца, найденного в доме Пейтонов. Его удалось опознать. Он принадлежит Марку Сабертону, мелкому правонарушителю из северных кварталов. Ордер на обыск подписан, все ждут только вас.
19
Темные параллелепипеды зданий следовали один за другим. - Фонари не работали, видимо, после того как послужили мишенью молодым обладателям огнестрельного оружия. Тротуары были завалены мусором. Каждые сто метров возвышались груды хлама, на которые их создатели не обращали никакого внимания. Это была городская пустыня, хранилище старых автомобилей, некоторые из которых были сожжены, бочек с химикатами, завезенных сюда бог знает кем, и разного рода опасных отбросов, таких как использованные шприцы. Дети приходили сюда каждый день и играли до самых сумерек.
Ллойд Митс смотрел на эту нищету из окна автомобиля. За стеклом, на скорости шестьдесят километров в час. Эта грань существования оставалась для него неизведанной, судьба оградила его от этой бедноты. Он сталкивался с ней только во время таких визитов и относился к ней со снисходительным безразличием, поскольку привык заниматься проблемами, имевшими к нему более непосредственное отношение.
Жизнь в забытых Богом кварталах, на окраине цивилизации, социальное одиночество и отчаяние - такие вопросы он решал разве что мысленно. Перейти к действию у него не хватало духу.
Каждый, кто мог хотя бы что-нибудь сделать, думает, как ты, поэтому ничего и не меняется. И не изменится. Мы поглощены собственными хлопотами, а потом, в короткие периоды спокойствия, передышки, думаем только о личном счастье. Это очень грустно и очень по-человечески. Митс с жестокой трезвостью причислял себя к таким людям.
Краем глаза Митс наблюдал за Броленом. Частный детектив, казалось, оставался безучастным к пейзажу, не разглядывал квартал, а смотрел куда-то вдаль, сохраняя необычайное хладнокровие. Интересно, о чем он сейчас думает? - подумал Митс. Может, он с присущим ему цинизмом уже давно свыкся с невзгодами этих районов? Или эта нищета являлась лишь частью целого, частью современного мира, на который Бролен смотрел с безграничным унынием?
Митс глубоко вздохнул.
Может, Бролен так спокоен потому, что невероятно устал? Возможно, через несколько минут они арестуют убийцу Кэрол Пейтон, а он невозмутим и хладнокровен, как всегда. Биение его собственного сердца усилилось, когда водитель предупредил, что они почти на месте.
Марк Сабертон был осужден за мелкие правонарушения, его даже не считали потенциально опасным, а теперь он стал главным подозреваемым в убийстве. Теоретически, прежде чем вмешаться, Ллойд Митс должен был дождаться команды спецподразделения, но он не захотел терять времени. К тому же день клонился к вечеру, а это лучшее время для задержания с точки зрения эффекта неожиданности. Он знал, что большая часть арестов, даже самых крупных преступников, происходит в это тихое время суток.
Они припарковались неподалеку от здания, в котором жил Сабертон. Ночь принесла с собой свежесть, опустившуюся на Орегон легким покрывалом. Внезапно подувший ветер унес удушающий зной, висевший над городом на протяжении нескольких недель. Приближалась гроза. Почти все жители сидели по домам, широко раскрыв окна, надеясь впустить в свои жилища хотя бы немного свежего воздуха.
Бролен последовал за Митсом. Он еще ощущал тошнотворный запах смерти, прилипший к его майке. По своему опыту он знал, что после вскрытия на одежде и волосах остается отвратительный запах, который тревожит всех, кто его чувствует, хотя люди и не понимают причину своего беспокойства. Это явление наряду с несколькими другими заставило Бролена и многих других сыщиков поверить в существование невидимого мира смерти. Мира испарений, теней и вздохов за пределами нашего восприятия. Это был тайный язык, напоминающий человеку и самым дальним уголкам его подсознания о том, что он смертен и что время - не более чем придуманное человеком абстрактное понятие, а жизнь на самом деле - мгновение на фоне вечности.
Из раскрытых настежь окон доносились голоса, крики, плач, смех, перемешанные со звуками телевизионных трансляций. Бролен с горечью подумал о том, что за каждым прямоугольником света скрывается безымянная одиссея, безнадежные поиски. Жизнь - вспышка сознания в вечности. Реальное одиночество в иллюзорной близости других, подумал он.
Митс прервал его размышления, указав на ступеньки.
- Квартира на первом этаже. Не лезь вперед, мы все сделаем сами. Слышишь?
Бролен кивнул. Двое полицейских встали под окнами, а двое других вместе с инспектором Митсом вошли в коридор, где воняло псиной и мочой. На стенах красовались непристойные надписи и рисунки.
Митс постучал в дверь Сабертона и крикнул:
- Марк Сабертон, это полиция! Откройте!
Он повторил приказ еще раз, громче, и неистово заколотил в дверь. На третий раз на лестничную клетку вышли перепуганные соседи. Бролен, стоявший позади полицейских, попросил их вернуться в квартиру. Его взгляд был мрачным как никогда.
Митс достал оружие и приготовился взламывать дверь. К счастью для него, она казалась довольно ветхой, как и все в этом доме. Опершись на одного из полицейских, инспектор с огромной силой ударил пяткой в центр замка. Дерево затрещало, ручка ушла внутрь. Он повторил свой маневр еще два раза, и дверь сдалась под его натиском.
Двое полицейских с криком "Полиция!" ворвались в квартиру, за ними, слегка прихрамывая, последовал Митс. Пошарив рукой по стене, он нашел выключатель и зажег свет.
Многочисленные неоновые лампы замигали, а потом зажглись бледным, почти голубоватым светом.
Они стояли в просторной комнате, до краев заваленной хламом. Здесь явно никто не жил, квартира служила складом. Кухня была начинена всем необходимым, хотя пробраться к ней было нелегко. Полицейские проверили три других помещения, не без труда лавируя между мебелью и раскиданными всюду коробками.
Войдя в квартиру, Бролен сразу понял, что Сабертона тут нет. Спрятаться здесь было несложно, но толстый слой пыли указывал на то, что здесь не появлялись уже несколько месяцев. Митс подозвал двух оставшихся снаружи полицейских и приказал им присоединиться к обыску квартиры.
- Что это за место? - удивился Бролен. - Здесь столько мебели и коробок, что не пройти!
- Да уж. Первый раз Сабертон попался на ограблении. Думаю, потом он снова взялся за старое.
- Ллойд, меня удивляет не количество вещей, а их расположение. Разве это не странно? Парень создал лабиринт в собственной квартире! На Сабертона есть психологическое досье?
- Нет. Он сидел в тюрьме, но никогда не бывал в психиатрической лечебнице. В этом просто не было необходимости.
Легко сказать. Бролен привык обращать особое внимание на жилище преступников или подозреваемых, поскольку зачастую оно отражало суть человека. Некоторые серийные убийцы, на вид вполне нормальные люди с нормальным жилищем, обустраивали себе чердак или подвал, где царил хаос, граничащий с патологией. Очень часто даже в том упорядоченном мирке, который они создавали, можно было обнаружить детали, указывавшие на его искусственность.
Перед ними была вселенная, построенная по законам абсолютно ненормального восприятия.
- Ну? Что ты об этом думаешь? Мы вытянули туз? - спросил Митс.
Бролен еще раз посмотрел на невероятное расположение предметов.
- Возможно, - признался он. - Может, это и Марк Сабертон. Человек с нездоровой психикой. Несомненно, для этого он и убивает. Чтобы найти себя, или, другими словами, починить.
Митс погладил бороду:
- Починить? Что именно?
- Это мы и должны узнать. Думаю, пауки играют здесь главную роль. Нужно только понять какую.
За их спинами возник полицейский и позвал Митса.
- Я кое-что нашел, инспектор.
Полицейский держал в руках провод, который шел от входной двери к маленькой коробке, стоявшей на полу.
- Что это? - спросил Митс.
- Подобное я уже встречал в других квартирах. Это охранная система, коробочка соединена с телефонной сетью. Провод прикрепляют к окнам или двери, и когда их открывают, телефон набирает забитый в памяти номер. Номер полиции или любой другой. Я только что отсоединил его, номер был уже набран.
Заинтересовавшись разговором, к ним подошел другой полицейский.
- Значит, вор боялся, что его обворуют? - усмехнулся он. Бролен покачал головой:
- Нет. Это значит, что он знает, что мы здесь.
20
Первой исчезла луна.
Потом сгустились тени, небо затянули тяжелые облака, и все вокруг погрузилось во мрак.
Танцуя на листьях, порыжевших от обилия солнца, ветер принес в лес немного свежести. С неба на иссохшую землю стали падать капли. Поначалу крупные и редкие, вскоре они превратились в бурный потоп. Дождь заиграл свою текучую мелодию, сначала adagio, потом presto.
Из-за гор послышался гром. Вспышка молнии осветила черные тучи, сделав их похожими на гигантские разорванные шары из черной ваты.
Сидевшая на дереве Аннабель наспех смастерила из спального мешка убежище. Мешок быстро пропитался водой, и молодая женщина промокла до нитки. Освещавшие горизонт вспышки молний становились все ярче, гром гремел уже в соседних лощинах. Оставаться на наблюдательном посту становилось опасно.
В такую погоду на поляну никто не придет! Она решительно достала из рюкзака перочинный нож и вырезала им в коре стрелу, указывающую на военную базу к северо-востоку от дерева. Если Бролен появится здесь в ее отсутствие, то, увидев стрелу, сразу поймет, где ее искать.
Она собрала вещи и осторожно спустилась на землю. Под сводами деревьев царила кромешная тьма.
Аннабель тронулась в путь под аккомпанемент грома, тяжелый и тревожный.
В первые минуты ливня земля жадно глотала воду, потом ее излишки стали превращаться в грязь. Дождь, которому молодая женщина поначалу обрадовалась, поскольку он принес с собой прохладу, стал для нее катастрофой. Одежда липла к телу так настойчиво, будто считала себя второй кожей, и Аннабель по щиколотку утопала в грязи. Достав часы, она увидела, что всего только полночь.
А ей казалось, что она просидела на дереве целую вечность, глядя на закат и наблюдая за приближением грозы.
Снова вспыхнула молния, осветив лес перед Аннабель.
Молодая женщина остановилась, достала фонарь и направила его луч в чащу.
Ничего. Однако в этом лесу постоянно чувствовалось чье-то присутствие. Он был похож на бескрайнее неизведанное море. А что, если ее окружают неизвестные животные, страшные насекомые или человекоподобные чудовища, призраки прошлых лет?
Прекрати! Ты что, страху на себя нагнать хочешь? Нужно идти дальше и спрятаться от непогоды на базе.
Она резко развернулась и осветила лес за своей спиной.
Луч фонаря выхватил из мрака высокую фигуру, стоявшую прямо перед ней.
На нее смотрели огромные глаза.
Желтые, широко раскрытые.
Аннабель закричала.
Фигура подскочила в воздух, взмахнув длинными крючковатыми руками.
Перепуганный олень отпрыгнул назад и бросился бежать.
Аннабель закрыла лицо рукой и стала ждать, пока ее сердце перестанет бешено биться, а дыхание восстановится.
Через несколько минут она, дрожа от холода и страха, подошла к отверстию в заборе и направилась к главному зданию, в котором была днем.