– Мне было двадцать. – Лорен пожала плечами. – Я была счастлива просто потому, что выходила замуж. Задний дворик дома у папы с мамой – вот и все, что нам нужно было для церемонии. Но вы-то будете отмечать свадьбу на турбазе. Там очень красиво.
– Да, красиво. Знаешь, мне нужно тебе кое-что сказать.
– Эй, ты же не передумала выходить замуж, верно? – Лорен изумленно уставилась на меня.
– Что? Конечно же, нет.
Сестра с облегчением вздохнула.
– Слава богу! Вы с Эваном прекрасно подходите друг другу.
– И почему только все так говорят?
– Потому что это правда.
И Лорен была права. Я познакомилась с Эваном в автомастерской, мы ждали, когда же наши машины наконец отремонтируют. Ему просто нужно было что-то подкрасить, а вот мой автомобиль был уже на последнем издыхании. Я тогда очень волновалась, что мою машину не починят: мне нужно было забрать Элли из детского садика. Эван успокоил меня, сказав, что все будет в порядке. Я до сих пор помню, что он завернул мой стаканчик кофе в картонку, чтобы я не обожглась. Помню, какими спокойными и выверенными были все его движения. И как мне было с ним хорошо.
– Так что ты хотела рассказать? – вернула меня к реальности Лорен.
– Помнишь, я говорила тебе, что хочу найти своих биологических родителей?
– Конечно. Когда мы были детьми, ты была просто одержима этой идеей. А помнишь, однажды летом ты решила, что ты индейская принцесса, и попыталась построить на заднем дворе каноэ? – Сестра рассмеялась, но потом заметила мое выражение лица. – Погоди, ты что, действительно нашла их?
– Пару недель назад я встретилась с моей биологической матерью.
– Ого… Это… Ну надо же… – На лице Лорен, сменяясь, словно в калейдоскопе, промелькнули удивление, смущение, обида. – Почему ты не сказала мне?
Это был хороший вопрос, но мне на него нечего было ответить.
Лорен вышла замуж за парня, с которым встречалась еще в колледже, и до сих пор поддерживала отношения со своими друзьями по школе. Лорен не представляла, каково это, когда тебя бросают. Когда ты совсем один. Кроме того, с ней невозможно было пообщаться, когда рядом был ее муж.
– Сперва мне нужно было все обдумать, – наконец сказала я. – Все прошло не очень-то хорошо.
– Да? А что случилось? Она живет на острове?
Я рассказала Лорен обо всем, что произошло.
– Ох, это, должно быть, ужасно, – сочувственно протянула сестра. – Ты как, справляешься?
– Я разочарована. Особенно обидно то, что она ничего не рассказала о моем биологическом отце. Она была моим единственным шансом на то, что я найду его.
В детстве я часто мечтала о том, что мой настоящий отец заберет меня к себе домой и будет представлять всем, говоря, что я его потерянная и вновь обретенная дочурка. И его рука легонько касалась бы моей спины…
– Ты не говорила маме с папой, нет?
Я покачала головой. Лорен вздохнула с облегчением. Я смотрела на тарелку с тортом. Шоколад горчил во рту. Я ненавижу чувство вины и страха, которое охватывает меня всякий раз, когда я думаю о том, что мама и папа узнают обо всем. И ненавижу себя за это.
– Не говори Мелани и Грегу, ладно?
– Конечно.
Я заглянула Лорен в глаза, пытаясь понять, о чем она сейчас думает.
– Может, твой отец был женат, и она боится, что все это выплывет после стольких лет?
– Может быть. Но мне кажется, что она солгала даже по поводу своего имени.
– Ты собираешься поговорить с ней еще раз?
– О боже, нет! Уверена, тогда она натравит на меня копов. Я думаю оставить все это.
– Так, наверное, будет лучше.
И снова это выражение облегчения на лице.
Мне хотелось спросить Лорен, для кого так будет лучше, но она уже взяла тарелки с остатками торта и пошла в кухню, оставив меня одну перед камином. Мне стало холодно.
Вернувшись домой, я уложила Элли спать, оставив Олешку в ее комнате, потом убрала в доме – знаете, когда Эван уезжает, я развожу страшный бардак. В тот день у меня не было настроения идти в мастерскую, хотя именно так я обычно поступаю, когда выпью слишком много кофе и спать мне не хочется. Но в этот раз я села за компьютер. Я собиралась проверить почту, но мне почему-то вспомнились слова Джулии "Мои родители погибли. Произошел несчастный случай". Может быть, Джулия не солгала хотя бы об этом? Я ввела в строку поисковика слова "несчастный случай, Уильямс-Лейк, Британская Колумбия". "Гугл" нашел пару страниц, но только в одной автомобильной аварии погибла супружеская пара, и это произошло совсем недавно. К тому же имя было не то. Я расширила поиск на всю Канаду, но все равно не нашла автомобильных аварий, в которых погибли бы люди по фамилии Ларош. Если они умерли много лет назад, то об этом может и не быть заметки в Интернете, подумалось мне, но я не готова была сдаваться. Я ввела в "Гугл" слово "Ларош". Опять вывалилось несколько страниц, но, кроме сайта университета, они не имели никакого отношения к Джулии.
Прежде чем укладываться спать, я решила посмотреть в Интернете странички об Уильямс-Лейке. Я никогда не была в этом городе, но знала, что он находится в самом сердце округа Карибу, в центре Британской Колумбии. Джулия не показалась мне провинциалкой, а значит, должно быть, она уехала из Карибу сразу после окончания школы. Я не отрываясь смотрела на экран. Мне хотелось узнать о ней побольше, но как? У меня не было знакомых в университете, да и в правительственных организациях тоже, как и у Эвана. Мне нужен кто-то, обладающий подобными связями. Введя в строку поисковика "детективные агентства, Нанаймо", я с изумлением выяснила, что их в нашем городе довольно много. Я просмотрела их сайты в Интернете. Как оказалось, большинство частных детективов были полицейскими на пенсии.
Чуть позже позвонил Эван, и я поделилась с ним своей идеей.
– И сколько это стоит?
– Я пока не знаю. Думаю завтра позвонить и все выяснить.
– Мне кажется, все это уже немного чересчур. Ты ведь не уверена, что Джулия лгала.
– Она явно что-то скрывала. И мысль об этом сводит меня с ума.
– А вдруг это что-то, о чем тебе не следует знать? Возможно, у Джулии есть причины скрывать от тебя что-то.
– Я лучше столкнусь с правдой лицом к лицу, чем всю жизнь буду думать о том, что же это было. Кроме того, детектив, возможно, сумеет отыскать моего биологического отца. А вдруг он понятия не имеет о том, что я существую?
– Если тебе кажется, что это необходимо сделать, то дерзай. Но сперва проверь этих детективов. Не нанимай первого попавшегося.
– Я буду осторожна.
На следующий день я позвонила частному детективу с самым красивым веб-сайтом, но как только он назвал цену за расследование, я поняла, как он оплачивает столь восхитительный дизайн страницы. Набрав еще два номера, я наткнулась на автоответчики. У четвертой фирмы под названием "Детективное агентство ТБД" был довольно паршивый сайт, но жена детектива, работавшая у него секретаршей, показалась мне очень милой. Она сказала, что Том, как она его назвала, перезвонит. Детектив действительно позвонил мне через час. Я спросила о его профессиональной подготовке, и он рассказал, что всю жизнь проработал полицейским, а после выхода на пенсию решил подработать, да и жена оказалась при деле. Том мне понравился. Он сказал, что берет деньги за почасовую работу с авансом в пятьсот долларов, и мы договорились встретиться вечером. Я чувствовала себя героиней детективного фильма, припарковавшись рядом с седаном Тома и войдя в забегаловку у парковки. Но уже через пару минут все встало на свои места. Мы поговорили с детективом, и он заверил меня в полной конфиденциальности расследования. Заполнив документы, я уехала оттуда со смешанными чувствами – вины за то, что я вторгаюсь в личную жизнь Джулии, давая детективу ее адрес, надежды найти моего отца и страха перед тем, что он тоже не захочет иметь со мной ничего общего.
Том сказал, что в ближайшее время он, вероятно, ничего не узнает, но уже через пару дней он позвонил. Я как раз убирала тарелки со стола после обеда.
– Я раздобыл информацию, о которой вы просили. – Его тон доброго дедушки сменился холодом.
– Мне не стоило этого знать? – рассмеялась я.
Но ему было не до смеха.
– Вы были правы. Джулия Ларош – не настоящее имя вашей матери. Ее зовут Карен Кристиансон.
– Это интересно. Вы выяснили, почему она сменила имя?
– Оно не кажется вам знакомым?
– А должно?
– Карен Кристиансон – единственная выжившая из жертв Кемпингового Убийцы.
Меня бросило в дрожь. Я что-то читала о Кемпинговом Убийце – меня всегда интересовали маньяки. Эван говорит, что я сумасшедшая, раз мне нравятся такие вещи, но когда по телевизору в новостях рассказывают о знаменитых маньяках, меня не оттащить от экрана. У всех них были довольно зловещие прозвища: Зодиак, Насильник-вампир, Убийца с Грин-Ривер. Про Кемпингового Убийцу мне не припоминалось ничего интересного. Он убивал людей в центральных районах Британской Колумбии, вот и все, что я знала.
– Я хотел все перепроверить, а потому съездил в Викторию и сделал пару фотографий Джулии, а потом сравнил их со снимками Карен Кристиансон, выложенными в Интернете. Похоже, это действительно одна и та же женщина.
– О господи! Неудивительно, что она сменила имя. Наверное, она познакомилась с моим отцом уже после того, как переехала на остров. Когда Кемпинговый Убийца напал на нее?
– Тридцать пять лет назад. Она переехала на остров пару месяцев спустя и сменила имя.
Я похолодела от ужаса.
– В каком месяце произошло нападение?
– В июле.
Я лихорадочно подсчитывала в уме.
– В апреле мне будет тридцать четыре. Вы же не думаете…
Том молчал.
Чувствуя, как подгибаются ноги, я опустилась в кресло, пытаясь понять, что он только что мне сказал. Но мысли разбегались, и я никак не могла собрать их. Мне вспомнилось бледное лицо Джулии. Ее руки дрожали… Кемпинговый Убийца – мой отец.
– Я… я просто… Вы уверены?
Мне хотелось, чтобы Том возразил мне, чтобы он сказал, что я ослышалась, что все это просто ошибка.
– Карен – единственный человек, который может подтвердить это, но даты совпадают.
Том помолчал, ожидая, что я отвечу.
Но я просто смотрела на календарик на холодильнике. У лучшей подруги Элли, Меган, день рождения в субботу, а я не могла вспомнить, купила ей подарок или нет. Голос Тома доносился до меня словно издалека.
– Если у вас возникнут какие-то вопросы, перезвоните мне. Я перешлю вам фотографии Карен и счет.
Я просидела в кухне еще пару минут, по-прежнему не сводя глаз с календаря. Наверху хлопнула дверца шкафа, и я вспомнила, что Элли сейчас как раз принимает ванну. Нужно разобраться со всем этим позже. Я заставила себя встать с кресла.
Элли уже вылезла из воды, оставив в воздухе запах малинового геля для душа. Влажные полотенца сушились на крючке.
Вообще-то я очень люблю укладывать Элли спать. Я подтыкаю ей одеяльце, мы устраиваемся поудобнее, и Элли рассказывает мне, как прошел ее день. Она напоминает то совсем маленькую девочку, когда неправильно произносит слова, то уже девушку, когда рассказывает мне о том, во что были одеты сегодня другие девчушки. Пока мы не начали встречаться с Эваном, я позволяла ей спать в моей спальне. Мне нравилось, что мы так близки, нравилось слушать ее мерное дыхание. Когда я была беременна, а Джейсон, как обычно, слонялся с друзьями по барам, я могла уснуть, только положив ладонь на живот. Он приходил на рассвете, а когда я начинала ругаться – я всегда была вне себя от таких его выходок, – он выталкивал меня из комнаты и запирал дверь. Я кричала на Джейсона через дверь, пока не срывала голос.
Я ушла от него только на пятом месяце беременности, и Джейсон так и не увидел дочь – он разбился на грузовике, въехав в дерево, за три месяца до ее рождения. Я поддерживаю отношения с его родителями, и они души не чают в Элли, рассказывают ей о Джейсоне и хранят для нее его вещи. Иногда Элли ночует у них. Когда это случилось в первый раз, я боялась, что она проснется среди ночи и начнет плакать без меня, но с Элли все было в порядке. А вот я едва смогла заснуть без нее.
То же самое произошло и в тот день, когда Элли впервые пошла в школу. Моя малышка с легкостью справилась с переменами в своей жизни, а я скучала по ней каждую минуту. Мне не хватало привычной суеты в доме, не хватало ее звонкого смеха. Сейчас я украдкой заглядываю в это маленькое окошко, ведущее в ее жизнь без меня, и пытаюсь выяснить, как она себя чувствовала в такие моменты: "И ты рассмеялась? Тебе понравилось?"
Но сегодня я не могла сосредоточиться на Элли. Слова Тома звенели в моей голове: "Даты совпадают". Все это не может быть правдой. Не может!
Когда Элли уснула, я поцеловала ее в лоб и вышла, оставив в комнате Олешку. Включив компьютер, я ввела в строку поиска слова "Кемпинговый Убийца". Пройдя по первой же ссылке, я начала читать сайт, посвященный жертвам этого маньяка. Страничка была оснащена звуковыми эффектами, так что в комнате заиграла мрачная музыка. Я пролистывала фото всех жертв, читала их имена и даты смерти под каждым снимком. Обычно нападения совершались с разрывом в пару лет, начиная с семидесятых годов, но иногда маньяк находил своих жертв два года подряд, а иногда не проявлял себя по нескольку лет. Пройдя по очередной ссылке, я открыла карту, на которой крестиками были отмечены все места преступлений. Маньяк нападал на жертв в центральной и северной Британской Колумбии, ни разу не совершив убийства в одном и том же парке. Если девушки ехали в кемпинг с родителями или любовниками, маньяк сперва убивал всех посторонних, но было ясно, что охотится он за женщинами. На сайте я насчитала пятнадцать фотографий. Все девушки улыбались на снимках. Они были молоды и здоровы.
В целом, как оказалось, полиция считает Кемпингового Убийцу виновным по меньшей мере в тридцати убийствах. Одним из самых кровавых маньяков в истории Канады.
На сайте также говорилось о том, что единственной девушкой, кому удалось спастись от Кемпингового Убийцы, была Карен Кристиансон, его третья жертва. Фото было размытым, девушка отворачивалась от камеры.
Вернувшись на стартовую страницу "Гугла", я ввела в поисковик слова "Карен Кристиансон".
На этот раз ссылок было довольно много. Я узнала, что Карен и ее родители поехали с палатками в Твидсмуир в западном регионе Британской Колумбии. Это произошло тридцать пять лет назад. Родителей убили выстрелом в голову, пока они спали в своей палатке. Карен бросилась бежать, и маньяк гонялся за ней несколько часов, пока не поймал и не изнасиловал. Прежде чем он начал душить ее, Карен сумела ударить его камнем по голове и сбежать. Девушка бродила по лесу еще два дня, пока наконец не вышла на дорогу и ее не подобрала проезжавшая мимо машина. На большинстве фотографий Карен прятала лицо, но какой-то предприимчивый журналист нашел ее снимок в выпускном альбоме, сделанный всего за пару месяцев до той злополучной поездки в лес. Я внимательно разглядывала фотографию симпатичной темноволосой девушки с карими глазами. Она действительно была очень похожа на Джулию.
Зазвонил телефон, и я вздрогнула от неожиданности.
– Привет, малышка! – Это был Эван. – Элли уже уложила?
– Да, она сегодня устала.
– Как прошел твой день? Есть новости от детектива? Обычно я все рассказываю Эвану – и хорошее, и плохое – сразу, как только он приходит домой или берет трубку, но на этот раз слова застряли у меня в горле. Мне нужно было время, чтобы все обдумать.
– Алло?
– Он еще ведет расследование.
Той ночью я ворочалась в кровати, смотрела в потолок и пыталась успокоиться, избавиться от ужаса, отогнать образ Джулии, прячущей лицо от фотокамер. Отворачивающейся от меня. Несколько часов спустя я вскинулась от кошмарного сна, мокрая как мышь. Во рту было сухо, голова болела, как с похмелья. Я помнила только обрывки сна: девушка бежит по темному лесу босиком, на земле лежат мешки с трупами. А потом я вспомнила сон целиком.
Повернувшись, я посмотрела на будильник. Половина шестого утра. После такого кошмара я наверняка не усну. Компьютер притягивал меня, и уже через пару минут я вновь сидела за монитором, просматривая фотографии жертв и заметки о Кемпинговом Убийце, какие только могла найти. Моя душа полнилась страхом и отвращением. Я прочитала все газетные статьи о Джулии, подбирая крохи информации там и тут, изучила каждое фото. Репортеры гонялись за ней несколько недель, следили за ее домом, таскались за ней повсюду. Карен Кристиансон стала настоящей сенсацией в Канаде, да и в США этой историей заинтересовались. Там Карен сравнивали с жертвами Теда Банди, которым тоже удалось спастись от маньяка.
Утром я получила письмо от Тома с фотографиями Джулии, сделанными в университете, на парковке, перед домом, рядом с Кэтрин. Я сравнила их со снимками Карен Кристиансон. Это явно была та же самая женщина.
На одной фотографии Джулия похлопывала по плечу одного из своих студентов, а на губах у нее играла ободряющая улыбка. Мне было интересно, касалась ли она меня после родов или просто сказала акушерке унести ребенка прочь.
Всю неделю я исправно занималась работой и домашними делами, но чувствовала себя слабой, одинокой… и злой. Я не знала, что делать с этой новой реальностью, с ужасом, связанным с моим зачатием. Мне хотелось похоронить знание об этом, закопать его где-то на заднем дворе, подальше от чужих глаз. Кожа покрывалась мурашками при мысли о том, с каким злом я столкнулась. Какое зло породило меня. Я оттирала свое тело в душе, но ничего не помогало. Грязь засела глубоко внутри меня.
Когда я была маленькая, мне казалось, что мои биологические родители заберут меня, если я буду хорошо себя вести. Если я влипала в какие-то неприятности, то боялась, что мои настоящие мама с папой узнают об этом. Каждую свою хорошую оценку в школе я зарабатывала для того, чтобы они поняли – я умница. Когда папа смотрел на меня так, словно пытался понять, кто же впустил меня в его дом, я говорила себе, что мои настоящие мама и папа найдут меня. Глядя, как папа играет с Мелани и Лорен, только что сказав мне, что слишком устал, чтобы играть со мной, я говорила себе, что мои настоящие мама и папа найдут меня. Когда папа вез моих сестер в бассейн, а меня оставлял подстригать лужайку, я говорила себе, что мои настоящие мама и папа найдут меня.
Но они так и не нашли меня.
А теперь мне хотелось забыть о том, что они вообще существуют. Но что бы я ни делала, как бы ни пыталась отвлечься, я не могла избавиться от мрачного, гнетущего чувства, от которого у меня сдавливало грудь и немели ноги. Большую часть недели Эвану нельзя было дозвониться – он как раз вел туристов по маршруту. Когда он наконец позвонил, я пыталась слушать его рассказ о новостях на турбазе, старалась отвечать к месту. Я даже рассказала ему, как прошел день Элли. Потом, сославшись на усталость, я попыталась закончить разговор. Я собиралась во всем ему признаться. Мне просто нужно было время.
Но на следующее утро Эван решил выяснить, что же происходит.
– Что стряслось? Ты больше не хочешь выходить за меня замуж?
Он смеялся, но в его голосе слышалась тревога.