- Да.
- Как все происходило? У него были ключи от дома?
- Нет-нет, обслуживающий персонал должен был звонить телохранителям от двери.
- Как?
- С мобильного телефона, затем назвать пароль. Если все шло нормально, они говорили: "Завтрак в зеленой комнате". Если же у них возникли бы какие-то подозрения, они должны были сказать: "Завтрак в красной комнате".
- Jissis. И тогда телохранитель отпирал дверь?
- Да.
- Но вы, кажется, говорили, что за ужином прислуживали два человека?
- Да. Сирил и его дочь… - Глаза де Хан наполнились слезами, голос осип. - Извините. Его дочери всего восемнадцать… Она подавала ужин вместе с отцом, потом они вместе убирали со стола, и она увозила тележку с посудой. Сирил обеспечивал их удобства…
- Что это значит?
- Клал конфеты на подушки, проверял, есть ли все необходимое в ванных, например мыло, шампунь, гель для душа, крем для рук… Он разжигал камин…
- Вам известно, в какое время он обычно заканчивал работу?
- Между девятью и половиной десятого.
- Вчера его жена подумала, что он после работы поехал в город.
- Да, иногда он так поступал.
- Куда он ездил?
- К друзьям.
- И оставался у них на всю ночь?
- Иногда.
- Что происходило, когда Сирил заканчивал работу? - спросил Гриссел.
- Он выходил, а они запирали за ним дверь.
- А сегодня утром?
- Один из наших рабочих увидел тело Сирила. Утром, около половины седьмого… Он как раз собирался заступить на смену. А потом он заметил, что дверь гостевого дома не заперта…
- Ясно, - сказал Купидон. - Нам нужно поговорить с дочерью… - Он посмотрел на часы. - А примерно через час придется побеседовать со всеми вашими служащими. Пожалуйста, соберите их вместе.
Как и подозревал Гриссел, по пути к машине Купидон начал разглагольствовать:
- Они платят почти двойную цену! Вот, Бенна, почему мы так плохо живем. Все только о деньгах и думают… Невероятная жадность, никакой нравственности, мать их так и растак! Все стремятся заработать, побольше урвать до Судного дня. Какой нормальный человек выложит семьдесят кусков за то, чтобы его охраняли всего неделю? Похоже, мы с тобой не тем занимаемся! И еще эта лесбиянка угрожала мне врезать! За что? За то, что я говорю правду в глаза? Неправильно это, то есть… А ты что скажешь? Лесбиянке, как ни ответить, все будет плохо! Скажешь ей: ну-ка, попробуй - и тебе крышка. Промолчишь - тоже плохо. Что у нас за дурацкие законы? Надо же, она хочет мне врезать! А у самой в кармане семьдесят кусков, костюм от Кельвина Кляйна и стрижка… И вообще, что у нас творится? Немец купил старую бурскую ферму с французским названием, и на ней похищают англичанина! Мы движемся к Соединенным Штатам по уровню преступности, вот что! И почему? Потому что иностранцы приносят с собой свои проблемы. Вспомни тех французов в Сазерленде, вспомни убийство Девани, жены миллионера-индуса с британским паспортом! А кому достаются все шишки? Нашей несчастной Южной Африке!
Они сели в машину.
- Уверяю тебя, преступник наверняка окажется иностранцем, но, думаешь, наши СМИ заикнутся об этом? Да ни за что на свете! Будут орать про криминогенную обстановку и опасность для жизни. Несправедливо это, Бенна. Надо же, ей хочется мне врезать! А сами проверяют несчастных рабочих, напяливают на них дурацкую форму и позволяют им прислуживать белым и прибирать за ними, и чтобы все было сделано до десяти вечера! Конфеты на подушках, ну надо же!
- Приехали эксперты, - сказал Гриссел, заметив у гостевого дома, рядом с "короллой" штатного фотографа ЮАПС и двумя машинами скорой помощи, белый микроавтобус Отдельной экспертно-криминалистической службы.
- Им придется подождать - нам надо обыскать комнату англичанина.
- И Жираф здесь! - рядом с большим "фордом" Управления по расследованию особо важных преступлений - УРОВП, или "Ястребов", - стоял высокий худощавый полковник Зола Ньяти, начальник отдела по борьбе с особо тяжкими преступлениями.
Поскольку Гриссел первым прибыл на место преступления, он и начал докладывать, стараясь говорить как можно более сжато. Полковник не сводил с него пристального взгляда, однако его лицо оставалось непроницаемым, "покерным".
- Понятно, - сказал Жираф, когда Гриссел закончил, и склонил голову набок, глубоко задумавшись. После паузы он продолжил: - Бенни, ты - командир объединенной оперативно-следственной группы.
- Есть, сэр! - Сердце у него упало, потому что сейчас, в его теперешнем положении, ему меньше всего хотелось брать на себя ответственность за операцию.
- Вон уже в твоем подчинении. Сколько еще тебе нужно человек?
"Ястребы" предпочитали действовать большими командами и быстро наносить решительные удары, но сам Гриссел до сих пор скептически относился к такому подходу. Слишком много людей постоянно натыкаются друг на друга, особенно на этапе предварительного следствия. Кроме того, он понимал, что командир не всегда в состоянии управлять ходом расследования.
- Четверо детективов, сэр.
- Уверен?
- Да, сэр.
- Я дам знать Клуте. И свяжусь с консульством Великобритании.
Капитан Джон Клуте заведовал отделом общественных связей "Ястребов". Гриссел прекрасно понимал: генконсульство Великобритании способно оказать им неоценимую помощь. И хотя британцы не такие скрытные, как канадцы, а с канадцами иметь дело легче, чем с китайцами, представительства других стран не спешат делиться сведениями о своих гражданах, особенно если речь идет о преступлении. Кроме того, он терпеть не мог работать с бюрократами и биться головой о стену. Поэтому он сказал только:
- Спасибо, сэр!
Он заметил, что Ньяти ненадолго задержал на нем взгляд. Затем полковник кивнул, развернулся и направился к своей машине. Он понимал: все дело в том, как ужасно он выглядит, и снова выругал себя. Вчера надо было…
- Пошли, Бенна! - позвал Купидон. - Посмотрим, что там накопали наши эксперты…
В Стелленбосе, на Дорп-стрит, перед "Магазином дядюшки Сами Винкеля", стоял туристический автобус. Магазин, один из старейших в Южной Африке, входил в список достопримечательностей, обязательных для посещения.
Тейроне Клейнбои разглядывал туристов, толпящихся на тротуаре. Европейцы - сразу видно по бледным ногам и одежде. Он давно уже заметил, что, приезжая в Африку, европейцы и американцы предпочитают одеваться в стиле сафари. Носят охотничьи куртки с кармашками для боеприпасов, пробковые шлемы или широкополые шляпы, сапоги.
Сосредоточившись, он смотрел на группу, стоящую у двери автобуса. Чуть поодаль держалась пожилая женщина с большой соломенной сумкой на плече. Легкая добыча! Наверное, ждет, когда можно будет поговорить с кем-то из спутников. Кошелек наверняка лежит на дне сумки, большой и толстый, набитый рандами, евро, кредитными картами. Плод созрел, осталось только сорвать его! Достаточно зажать между пальцами заколку с маленьким желтым подсолнухом, которая лежит у него в кармане, нагнуться рядом с ней и притвориться, будто он подбирает заколку с земли.
Тейроне вспомнил слова дяди Солли: "Есть у меня приятель, который пробовал проделывать такой же фокус с деньгами - банкнотом в десять рандов. Махал им перед носом у лоха, но тот тут же переводил взгляд на бумажник… Дурацкая затея! Приготовь что-нибудь яркое и красивое. Но не деньги".
"По-моему, мадам, вы уронили", - скажет он тихо, интимно, доверительно, глядя на нее своими большими честными глазами и широко улыбаясь. И в очередной раз благодаря судьбу за то, что у него правильные черты лица. При этом он как бы невзначай заденет ее правым плечом.
Когда тетка удивленно посмотрит на заколку, он сунет правую руку к ней в сумку и схватит кошелек. Она улыбнется ему благожелательно и немного виновато - белые жители северных стран часто чувствуют себя виноватыми за предков-рабовладельцев. Она осмотрит заколку и покачает головой: "Нет, спасибо, вещь не моя". Он снова слегка заденет ее плечом, вынимая руку из сумки, и переложит бумажник к себе в карман.
"Самое главное - вытянуть добычу. Ловко и быстро. Тащи бумажник прямо вверх, не позволяй ему ни за что цепляться - момент решающий, тебе ничто не должно мешать. И помни, кругом много народу. Постарайся, чтобы все окружающие смотрели на якобы выпавший предмет. Подними его повыше. А потом убери бумажник подальше, а руку вынь из кармана. Покажи ее всем, продемонстрируй, что ты ни в чем не виноват".
"Примите мои извинения, мадам", - скажет Тейроне.
Она ответит с голландским или немецким акцентом: "Нет-нет, не извиняйтесь". Если только она не австрийка. Однажды, два года назад, он проделал свой трюк с австрийкой. Показал ей заколку… А та сказала "спасибо" и цапнула заколку. Правда, он все же посмеялся последним. В ее кошельке оказалось почти две тысячи рандов.
Он улыбнется, развернется, пойдет прочь. На углу обернется и помашет ей рукой.
"Не спеши, но и не медли, Тей. Уходи прочь. Но будь настороже, ведь никогда не знаешь, как все обернется", - вспоминал он наставления дяди Солли.
Он затесался в толпу туристов, остановился рядом с пожилой женщиной, приготовился действовать. По спине пробежали мурашки. Он напрягся и вдруг…
Внутренний голос произнес: "Не надо".
"Если есть хоть малейшие сомнения, уходи".
Он заметил двух охранников у магазина, те смотрели прямо на него.
Тейроне прошел мимо магазина, повернул на Маркет-стрит и направился к квартире сестры.
Глава 5
Остановившись на пороге, Гриссел и Купидон увидели двух экспертов, работавших в гостиной при ярком свете прожекторов. И оживленно говоривших о регби.
- Говорю тебе, Бисмарк - не человек, а настоящая машина, - пылко уверял Арнольд, толстый коротышка.
- Попал пальцем в небо! - возражал Джимми, его тощий и долговязый напарник. Они стояли на коленях бок о бок в просторной зоне отдыха.
- С чего ты взял?
Пару экспертов давно прозвали Толстый и Тонкий. Они были пережитком прежних времен, последними чудаками, которые давно работали вместе. Можно сказать, на них держалась вся экспертно-криминалистическая служба. Такое прозвище парочка получила от прежней напарницы толстяка Арнольда, круглолицей рыжеволосой и веснушчатой резвушки, бойкой на язык. Когда они с Арнольдом работали в паре, она называла их "Яйцо в крапинку". Все разволновались, когда она решила сменить работу и на ее место назначили Джимми - мужчину, к тому же гораздо менее привлекательного.
- Бисмарк - машина? Разве машина может получить травму? И вообще, в этом году мы выиграем кубок, потому что всех выручит Акула… Как в прошлом году…
- Можно войти? - крикнул Гриссел.
- Слава богу, "ястребы" прилетели, - сказал Арнольд.
- Теперь мне стало гораздо спокойнее, - подхватил Джимми.
- У вас есть бахилы? - спросил Арнольд.
- Разве вы еще не осмотрели холл? - возмутился Купидон. - Лучше кончайте трепать языком обо всяких пустяках вроде регби и шевелите задницами побыстрее!
- Регби - пустяки?! Подумать только! Какой же ты после этого цветной из Кейптауна!
- Такой, что надеру ваши белые задницы, если вы не поторопитесь!
- Если ты такой крутой, "Стормерз" примут тебя с распростертыми объятиями, - не сдавался Арнольд. - У них как раз травмированы все пятнадцать полузащитников…
- Заткнись, - сказал Джимми. - Входите, только бахилы наденьте. Сами увидите, здесь кое-что очень странное.
"Кое-что очень странное" оказалось гильзой.
- "Кор-Бон" сорок пятого калибра, "Эй-Си-Пи плюс Пи", - объявил тощий Джимми, показывая гильзу, которую он держал пинцетом.
- Не из всех пистолетов сорок пятого калибра можно стрелять патронами "плюс Пи", - заметил Арнольд.
- Только из самых современных моделей.
- У патронов "плюс Пи" выше максимальное внутреннее давление.
- И скорость выше.
- Если не понимаете, мы все объясним в простых выражениях.
- Мы умеем выражаться и простым языком.
- Значит, теперь вы специалисты не только по баллистике, но и по языку? - съязвил Купидон.
- Ты обладаешь обширными познаниями в современной криминалистике, - ответил Джимми. - Граничащими с гениальными…
- По сравнению со средним "ястребом", - добавил Арнольд.
- У которых мозги, как известно, куриные, - хихикнул Джимми.
- Да пошли вы! - беззлобно ответил Гриссел. Он понимал, что переострить Толстого и Тонкого не удастся - эксперты любили, чтобы последнее слово оставалось за ними.
- Бенни, сегодня ты выглядишь чертовски привлекательно!
- Ключевое слово "чертовски"! - Напарники-эксперты ухмыльнулись.
- Не такой ясноглазый и бодрый, как всегда, верно? Да и не такой проницательный, как полагается настоящему "ястребу"! - констатировал Арнольд.
- Вот видите? - спросил Джимми.
- Что мы должны видеть? - насторожился Купидон.
- Гравировку. - Джимми повертел гильзу перед самым его носом.
- Что за гравировка? - спросил Гриссел.
- Возьми. - Арнольд протянул ему лупу.
Гриссел посмотрел на медный цилиндрик:
- Похоже на змею… готовую ужалить.
- Изумительно! - воскликнул Джимми. - Изумительно, что он вообще что-то видит своими заплывшими глазами!
- А что там под змеей, готовой ужалить? - продолжал Арнольд.
- Вроде какие-то буквы? - Гравировка была крошечной.
- Слава Всевышнему! "Ястребы", оказывается, умеют читать!
- Сейчас как врежу! - не выдержал Купидон. - Что там за буквы?
- Латинские, - ответил Арнольд. - "Эн", точка, "эм", точка.
- И что это значит? "Не мое"?
- С чего ты взял?
- "Эн", "эм", "не мое". Так часто сокращают… Или вы эсэмэсок не пишете? А я вас такими умниками считал!
- Люди утонченные не пользуются аббревиатурами, когда пишут текстовые сообщения. Прописная "эн" и строчная "эм" обозначают "ньютон-метр". Если бы обе буквы были строчными, то обозначали бы "нанометр". Но в обоих случаях - без точек, - ответил Арнольд.
- Что же обозначают две большие буквы с точками?
- А я думал, что детективы у нас - вы.
- Потому что вы, умники, не знаете? - торжествующим тоном произнес Купидон.
- Не можем же мы все делать за вас!
- По крайней мере, все делать за вас все время!
- Идите на фиг, - сказал Гриссел. - Нам нужно обыскать последнюю комнату. Вы там уже закончили?
- Еще и не начинали.
- Иисусе! - вздохнул Купидон.
Пока эксперты работали, они решили допросить Скарлетт Январь, дочь убитого рабочего Сирила.
Купидон усадил девушку рядом с собой на мягкий диван в гостиной, взял ее за руку, заговорил сочувственно и негромко. Гриссел и Христел де Хан устроились в креслах.
- Сестренка, прими мои соболезнования.
Хорошенькая миниатюрная цветная девушка кивнула сквозь слезы.
- Поверь, если бы не необходимость, я бы тебя не беспокоил. Но мы должны найти мерзавцев. Они заплатят за убийство твоего отца!
Она снова кивнула.
- Ты не против ответить на несколько вопросов?
Она шмыгнула носом и вежливо ответила:
- Нет, дядюшка.
- Ты очень храбрая, сестренка, твой папа гордился бы тобой. Значит, вы с ним каждый день обслуживали гостевой дом?
- Да.
- В вечернюю смену, так?
Девушка кивнула.
- Ты видела англичанина?
- Да.
- Что ты можешь о нем рассказать?
- Он был очень дружелюбный.
- Он говорил с тобой?
- Да.
- Что он говорил?
- Что я хорошо накрыла на стол… Еще он хвалил еду.
- И все?
- Говорил, как здесь красиво… На ферме. Какие виды открываются из окна… Вот и все.
- Хорошо, сестренка, очень хорошо. А теперь расскажи о телохранителях. С ними ты тоже разговаривала?
- Да не особенно.
- Они хорошо к тебе относились?
- Да, дядюшка. Но почти не разговаривали.
- В какое время ты вчера вышла из гостевого дома?
У Скарлетт задрожали плечи. Она не сразу ответила:
- Не помню.
- Хотя бы примерно, сестренка. Около девяти плюс-минус?
Скарлетт кивнула.
- Тогда внутри все было нормально?
Она снова кивнула.
- Так же, как и в предыдущие вечера?
- Да.
- И телохранители не вели себя по-другому?
- Нет, дядюшка.
- Пожалуйста, расскажи, как ты выходила, когда заканчивала работу. Один из телохранителей провожал тебя?
- Да. Тот, которого звали Би Джей.
- Хорошо, рассказывай.
- Я сказала Би Джею, что все закончила. Он отпер входную дверь. Вышел первым и осмотрелся, потом вернулся и сказал, что все в порядке. Тогда я позвала папу, он должен был помочь мне скатить тележку с крыльца. Потом…
- Какую тележку?
- С тарелками и остатками еды.
- Ясно, а потом?
- Потом мы вышли, папа помог мне спустить тележку с крыльца, и я покатила ее в ресторан.
- А они снова заперлись?
- Не знаю.
- Хорошо. Ты ничего не видела, когда толкала тележку к ресторану?
- Я только… - И Скарлетт Январь снова расплакалась. Христел де Хан встала, дала ей несколько бумажных носовых платков и снова села.
Овладев собой, девушка всхлипнула и призналась:
- Я… как-то стесняюсь…
Купидон наклонился и прошептал ей на ухо:
- А ты говори только мне, я никому не скажу.
Она кивнула, вытерла нос и приложила губы к его уху:
- Папа говорил, я родилась в рубашке…
- Ясно.
- Потому что у меня бывают такие… gevoelentes, ну, предчувствия.
- Понимаю.
- Когда я шла к ресторану, у меня как раз возникло такое предчувствие, дядюшка.
- Что за предчувствие, сестренка? - еле слышно прошептал Купидон.
- Чего-то плохого, дядюшка. Я почувствовала зло. Ужасное зло. Там, у бугенвиллей.
Глава 6
Тейроне рассказал сестре, что она выдержала экзамены. Он сидел в единственном кресле в однокомнатной квартире Нади. Кресло со сломанной ножкой он когда-то нашел на улице в районе Бо-Кап, его выбросили из какого-то дома. Он его починил. Починил не очень умело, потому что не особенно разбирался в плотницком деле. Зато кресло было крепким и удобным.
- Я очень горжусь тобой, - сказал он.
Надя тряхнула длинными черными волосами. Она сидела у большого рабочего стола. Стол Тейроне обменял на краденый айфон в магазине подержанных вещей на Альберт-стрит в Вудстоке.
- Спасибо, братик.
- Не волнуйся, к концу месяца деньги у меня будут, - сказал он и достал бумажник. - А вот плата за квартиру.
- Нет, мне нужна всего тысяча, я получила очень хорошие чаевые!
- Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить. Чаевые или нет, ты приехала сюда для того, чтобы учиться.
- Братик, мне нравится моя работа.
- Понимаю, но ты должна заниматься.
- Не могу же я целыми днями сидеть и зубрить!