"Их убили профессионалы, а ведь ты знаешь, кто обычно стоит за такими действиями! Оргпреступность или правящие круги", - сказал Купидон. Правда, Гриссел не забывал о том, что Скелет гораздо чаще работал с цифрами, чем расследовал убийства.
- Нет, - возразил он.
Ньяти и Скелет терпеливо ждали, пока Гриссел объяснится. Он не спешил, постарался собраться с мыслями.
- Когда гангстеры кого-то заказывают, они сразу доводят дело до конца. Если бы за нападением стояли преступные группировки, труп Эдера бросили бы в гостевом доме.
- Нет, Бенни, ты забываешь о теперешней политической обстановке. В таком случае британская пресса подняла бы шум: мол, Эдер оказался прав. Начали бы давить на правительство, чтобы оно санкционировало внедрение его программы. Вот как я понимаю происходящее: никто не знает наверняка, что Эдер приехал в Южную Африку. Если можно сделать так, чтобы он просто исчез, никаких имен, никаких осложнений… Тогда проблема была бы решена. А может быть, Бенни, они хотят, чтобы сначала он пострадал. Ты ведь знаешь, какие они, гангстеры.
- Может быть, - согласился Гриссел. Некоторые доводы Скелета были вполне разумными. - Но именно поэтому они убили бы его на месте, и тогда международные СМИ подняли бы шум: "Смотрите, как опасно в Южной Африке"…
Зазвонил телефон Ньяти. Полковник слушал, несколько раз произнеся: "Да, сэр" - и потом:
- Я подожду его.
Убрав телефон, Жираф посмотрел на Бенни:
- Звонил комиссар "Ястребов" из Претории. Он просил меня принять представителя Государственного агентства безопасности и ввести его в курс дела.
- Но откуда они узнали?.. - удивился Гриссел.
- Несомненно, они следят за консульством, - ответил Ньяти. - Возможно, прослушивают их телефоны.
- Рыцари плаща и кинжала! Просто смешно, - заметил Скелет. - Полковник, спасибо, что включили меня в круг доверенных лиц. Это гораздо интереснее, чем расследовать очередную финансовую пирамиду. Если позволите, я наведу кое-какие справки об Эдере…
Когда приехал Клуте, Гриссел направился в свой кабинет, откуда послал Эмме Грейбер неправильный адрес электронной почты Пола Энтони Морриса, или Дэвида Патрика Эдера. Правильный адрес, который добыл Купидон, был таким: Paul_Morris15@gmail.com. Немного подумав, Гриссел написал фальшивый адрес. Ньяти просил, чтобы в нем была какая-нибудь мелкая ошибка, которую можно списать на простую невнимательность, если Грейбер сообразит, что ее ввели в заблуждение. Можно, конечно, поменять местами буквы, но это слишком просто… Гриссел отправил в британское консульство адрес Paul_Morris151@gmail.com, чувствуя себя немного шпионом.
Затем он вернулся в ЦУИ.
Капитан Филип ван Вейк сказал, что они проверили национальные базы данных, но нигде не нашли ссылок на гильзы с гравировкой в виде змеи и с латинскими буквами N.М. На остальные запросы ответы пока не пришли.
В двадцать две минуты одиннадцатого Гриссел вернулся к себе в кабинет, сел на стул, стараясь держать спину прямо, чтобы усталость и подавленность не слишком быстро овладели им.
По правде говоря, у них не было ничего.
Если вдуматься…
Теперь, когда они узнали, кто такой Моррис на самом деле, детализация звонков по сотовому и анализ его переписки по электронной почте не очень им помогут.
А если Скелет прав, Эдер уже мертв, а убийцы, скорее всего, скормили его останки акулам или зарыли где-нибудь.
Снова источник бед находится за границей… Сейчас их родине это нужно меньше всего.
Гриссел прекрасно понимал: семь детективов из элитного подразделения, эксперты-криминалисты, ЦУИ и сам Ньяти целый день занимаются делом, которое вполне может окончиться ничем.
Может быть, дело возьмут себе шпионы из ГАБ? А ему бы лучше поспать.
Но спать не хотелось. Он все время думал о проклятой змее на гильзах и никак не мог успокоиться. Какой идиот гравирует на гильзах кобру? Наверное, сам процесс отнимает уйму времени. Чего ради? К тому же он оставляет гильзы на месте преступления, как визитную карточку…
И буквы N.М. Инициалы? Ноле Малан, Нати Мейринг, Норман Мэтьюз? Как вычурные номерные знаки богачей, которые словно кричат: "Посмотрите, какой я! Я как все, но при этом лучше всех".
Гриссел сделал один международный звонок, а потом вернулся в ЦУИ. Голова у него снова заработала.
- Нам придется послать запрос в Интерпол, - сказал Гриссел ван Вейку. - Насчет кобры и букв.
- Отличная мысль, - обрадовался ван Вейк. - Кстати, у них есть еще база данных по украденным и утерянным документам. Попросить, чтобы пробили по ней Пола Энтони Морриса?
Гриссел понимал, что это бесполезно, но не подавал виду:
- Да, пожалуй.
Он вернулся к себе. В ожидании, пока Ньяти и представитель ГАБ закончат совещаться, он решил немного поработать с документами. Канцелярская работа имела обыкновение накапливаться. Нужно завести дело. Разослать письма своей группе, напомнить, чтобы пересылали ему протоколы допросов и показания свидетелей для раздела А. Потом он должен запротоколировать собственные соображения и слова свидетелей, а в разделе С - заполнить следственный журнал по форме ЮАПС-5, расположить все материалы дела в хронологическом порядке.
Он невольно задумался: как быть с совещанием в консульстве? Вовсе не упоминать о нем или умолчать об отдельных пунктах?
Ньяти позвонил ему через пятнадцать минут.
- Они требуют полного доступа к информации, - сказал полковник. - Так что теперь я вынужден связываться с агентом ГАБ по мере развития событий.
- Сэр, а можно попросить ГАБ проверить по их базам данных киллера, который помечает гильзы…
- Бенни, о гильзах с гравировкой я ничего не сказал. Я вынужден был рассказать об Эдере, потому что не знаю, что именно им удалось подслушать. В целом им известно несколько больше, чем Грейбер.
- Ясно.
- Новости есть?
- Нет, сэр.
- Бенни, езжай домой и поспи. Передай людям Филипа, пусть разбудят тебя только в том случае, если раскопают что-то важное.
Глава 15
Он поехал домой.
Алекса наверняка еще не спит. Она была настоящей "совой" - могла не спать до утра. По вечерам, если его не было дома, она отвечала на электронные письма и говорила по телефону. Проверяла бухгалтерию звукозаписывающей компании, прослушивала диски, присланные подающими надежды музыкантами ("А вдруг…"), и спрашивала, как у него прошел день, когда он наконец возвращался.
Она же и готовила еду. Он подозревал, что таким образом Алекса подавляет тягу к спиртному, пытается вернуться к нормальной жизни, создать домашнюю, уютную атмосферу. В конце концов, в юности она вела богемную жизнь, потом много лет была несчастлива в браке. А еще он подозревал: она думает, что он ожидает от нее такого поведения, хотя сам он это и отрицал.
Готовить Алекса не умела. В число ее талантов склонность к кулинарии не входила. Она часто отвлекалась, если получала эсэмэску или ей звонили, поэтому не помнила, какие ингредиенты добавила, а какие - еще нет. Да и вообще ее вкусовые пристрастия оставались сомнительными. Она несколько раз пробовала соус к макаронам, объявляла, что вышло "идеально", но когда раскладывала еду по тарелкам и приступала к еде, то часто хмурилась и говорила:
- Что-то не так. Может, ты тоже попробуешь?
Он обычно лгал, что ему все нравится. Но такая ложь не считается. Это ложь во спасение.
Большая ложь, о которой он не говорил, которой ни с кем не мог поделиться и которая делалась все более невыносимой и все сильнее давила на него, пока он ехал к Алексе по темному, тихому шоссе, касалась секса.
Он громко выругался. Жизнь не дает ему передышек!
Если пить, как пил он, семь дней в неделю, о сексе вообще забываешь. Когда на него иногда накатывало, его пропитанный спиртным организм все равно не слушался.
Потом он бросил пить, и тогда проявились последствия. Самая большая проблема - желание исцелиться с помощью бутылки. Вместе с желанием выпить возвращалось и либидо. И это в таком возрасте, когда позади уже много лет, а красавицы не выстраиваются в очередь, желая тебе угодить.
И вот что самое странное. Полгода назад он был по уши влюблен в Алексу и испытывал огромное желание заняться с ней любовью, долго и как полагается. Он восхищался ее чувственными, красивыми губами, щедрыми и мягкими. Ему нравилась ее пышная грудь. Он тогда, как Купидон, мог часами описывать понравившийся ему бюст.
Кроме того, у Алексы был ее неповторимый голос, и ее осанка, и проницательный взгляд. Она как будто видела его насквозь, читала его мысли, но не проникалась к нему отвращением. Его с самого начала влекло к ней - еще с давних пор, когда она только начала выступать на сцене, а Бенни был одним из толпы безымянных фанатов, который любовался красивой певицей по телевизору и лелеял нескромные мечты. Он с ума по ней сходил.
Они впервые занялись любовью полгода назад, после полной неразберихи, какой окончилось дело Слут, и Бенни Гриссел решил, что сбылись все его мечты. Как же она умела целоваться и как в ее теле в нужной пропорции сочетались твердость и мягкость, несмотря на то что она была старше его на несколько лет! Алекса оказалась так податлива и так отзывчива, так ласкала его… Была такой жадной и такой непосредственной! Она не скрывала, что ей хорошо. "О да, Бенни, да, как хорошо… Еще, еще, еще!" - кричала она своим бархатным голосом. Было и другое, чем не делишься с другими, но что тем не менее тебя волнует.
Потом он, бывало, лежал с ней рядом, измученный, весь в испарине, влюбленный, потерянный и такой счастливый за себя и за нее - и за них вместе. Он думал: наконец-то жизнь подарила ему что-то хорошее. Настоящую красавицу, поистине женщину его мечты.
Дальше все становилось только лучше.
Несмотря на то что она была полностью загружена, а его работа отличалась непредсказуемостью, они успевали заняться любовью по крайней мере раз в неделю - а иногда и два раза, что было божественно. Они наслаждались друг другом на огромной двуспальной кровати. Пару раз набросились друг на друга в гостиной, а один раз в душе, мокрые, намыленные. Они больше узнавали о вкусах и пристрастиях друг друга, все больше расслаблялись, и Гриссел впервые неизвестно за сколько времени почувствовал себя счастливым.
А потом он переехал к ней.
- Бенни, как было бы хорошо, если бы я видела тебя чаще. Хотя бы по полчаса утром или вечером! - вот как Алекса сформулировала свое желание.
Он подумал: если все так замечательно, если он видит ее так редко, все будет только лучше, если он будет чаще видеть ее. Вполне логичный вывод. Вдобавок переезд привлекал его с практической точки зрения. Она жила одна в огромном доме. Он снимал тесную квартирку, набитую дешевой мебелью.
И они любили друг друга.
Поэтому он сдал свою квартиру, а мебель отвез назад в ломбард к Мохаммеду Фейсалу по прозвищу Губошлеп. На вырученную сумму Бенни повел Алексу в ее любимую "Бизерку", где он, капитан уголовного розыска, ел устриц, зная, что его постоянная борьба окончена и жить хорошо. В ту первую ночь после переезда они любили друг друга неистово, как подростки, и он понимал, что принял верное решение.
На вторую ночь, когда он лег в постель, Алекса сунула ладонь ему в пижамные штаны, поглаживала, дразнила и целовала его, и у него снова все получилось.
На третью ночь было то же самое. Его солдат стоял по стойке "смирно", и, хотя его готовность нельзя было назвать готовностью номер один, он все же старался.
На четвертую ночь он понял, что попал в беду.
В двадцать с чем-то, когда они с бывшей женой Анной были молодыми, полными страсти молодоженами, он мог заниматься любовью по два-три раза на дню.
Но то было давно. Четверть века и тысячу литров "Джека Дэниелса" назад. Теперь все совсем по-другому.
Что же делать? Он не мог сказать Алексе: "Не надо, мне уже хватит". Особенно когда она смотрела на него своими глазами, полными любви, сострадания и желания, когда последние полгода они занимались любовью с таким самозабвением. К тому же она дарила ему дорогую одежду, купила айфон и обращалась как с настоящим героем.
Он не мог пойти к врачу и попросить рецепт на виагру. Его сексуальная жизнь никого не касается, ему не хватало храбрости, и потом, такие таблетки все равно нельзя принимать каждый день. Ему не хотелось впадать в очередную зависимость и целыми днями пребывать в полной боевой готовности.
Оставалось одно: ночевать на работе. Чтобы пробудить в себе хоть какое-то желание.
Вот почему по утрам он так плохо выглядел и вот почему лгал всем и каждому. Глядя на него, командир и коллеги думали, что он снова запил.
Гриссел знал, что больше так продолжаться не может.
Но что делать?
Он облажался. Облажался по-крупному.
Она встретила его в дверях, поцеловала, прижалась к нему всем телом, повела на кухню "поесть лазаньи, правда, она вышла не совсем такой, как я хотела, Бенни, но ты, наверное, ужасно голодный". Она сидела за столом напротив. Бенни заставлял себя есть ее стряпню и лгал, что лазанья вышла вкусной. Алекса спросила, как у него прошел день. Он рассказал ей обо всем, кроме Эдера. Она слушала его внимательно и участливо. Потом она сказала:
- Ты великий сыщик. Ты их поймаешь!
Он тоже спросил, как у нее прошел день. Она рассказала о переговорах, записях, о том, как трудно пробить рекламу и эфирное время для ее музыкантов.
- Рынок сейчас переполнен…
После ужина они пошли в спальню.
Гриссел почистил зубы, надел новую пижаму. Алекса снимала макияж перед зеркалом и разговаривала. Предупредила его, что набила холодильник, чтобы он не голодал на то время, что ее не будет - завтра она улетает в Йоханнесбург. Она сказала, что будет скучать по нему. Он должен беречь себя. И пусть звонит, когда сможет, у нее куча деловых встреч и одно выступление в казино "Карнавал-Сити", но в четверг она вернется.
Гриссел мысленно произвел подсчеты. Две ночи на восстановление… на перезарядку, так сказать.
Она разделась, нанесла ночной крем… Надела ночную рубашку, выключила свет. Легла рядом с ним, прижалась к нему, прильнула губами к его шее:
- Я люблю тебя, Бенни.
- И я тебя люблю.
Ее рука скользнула ниже, под резинку трусов.
- Где этот мошенник? - игриво спросила она.
Его разбудил звонок мобильника. Он увидел на экране служебный номер УРОВП. Посмотрел на часы - 02:12. Чтобы не будить Алексу, он вышел в коридор. Без пижамы было холодно, но пижама осталась где-то под одеялом.
- Гриссел, - сказал он.
- Бенни, это Филип. Извини, что разбудил…
- Ничего страшного. - Он постарался ответить не очень сонным голосом.
- Я подумал, что тебе нужно знать: нам только что позвонил старший суперинтендент Жан-Люк Бонфис из Интерпола в Лионе. Насчет змеи на гильзах…
Гриссел пошел в гостиную. Когда он выходил туда в прошлый раз, там работал обогреватель.
- Им что-нибудь известно?
- Вот именно - что-нибудь, лучше, пожалуй, не скажешь. Он получил наш запрос и в течение часа пришлет все, что у них есть, а пока сообщил следующее: убийство во Франсхуке - уже шестнадцатое, в котором фигурируют гильзы со змеей…
- Jissis… - прошептал Гриссел. Обогреватель был выключен, но гостиная еще не успела промерзнуть, как коридор. Он снова включил обогрев на максимум и встал над обогревателем, широко расставив ноги.
- Я кое-что записал с его слов, - продолжал ван Вейк. - За точность не ручаюсь, но суть в следующем. Первое убийство, на месте которого нашли такие гильзы с гравировкой, совершено семь лет назад в Португалии. Позже я к нему еще вернусь. Почти все последующие убийства совершались в Европе - в Германии, во Франции, в Испании, Голландии, Польше, Бельгии и Италии. Одно в Великобритании, одно в Нью-Йорке и одно в Исландии, в Рейкьявике. По его словам, одно или два убийства, возможно, совершены в России, но оттуда ничего официально в Интерпол не передавали. Убийство во Франсхуке - первое в Южном полушарии.
- И каждый раз на гильзах была змея?
- Вот именно.
- Кто жертвы?
- Вот что странно. Бонфис говорит, они не сомневаются в том, что во всех случаях орудовал наемный убийца, но специфического почерка они не видят, если, конечно, не считать гравировки на гильзах. В Польше, Испании и Франции жертвы определенно были представителями криминальных кругов. В Нью-Йорке убили восьмидесятидвухлетнюю мультимиллионершу, которая коллекционировала картины. В Германии жертвой стал молодой предприниматель, основатель интернет-компании, вторая жертва там же - очень красивая тридцатилетняя учительница. Они никак не были связаны между собой, и убийства разделяет промежуток в год и два месяца. Я мог бы продолжать. Бонфис сказал, что, по их версии, киллер работает на любого, кто готов платить. И очевидно, много просит за свои услуги. По меньшей мере сто тысяч евро за заказ.
- Им известно, кто он?
- У них есть несколько любопытных версий, основанных на сведениях из одного источника, который также не знает всего. По словам Бонфиса, змея на гильзах - скорее всего, мозамбикская ошейниковая кобра, которую еще называют плюющейся коброй. Буквы N. М., возможно, значат Naja mossambica, латинское название змеи. Очевидно, она очень ядовита, а ее, так сказать, выстрелы смертельно точны…
Гриссел безуспешно пытался найти связь между европейцем-киллером и африканской змеей.
- Мозамбикская? Но… не странно ли?
- Странно. Именно здесь начинается самое любопытное. Они прозвали киллера Коброй. Сотрудники Интерпола считают, что он родом из Мозамбика. Бонфис говорит, что все подробности изложены в отчете. Все начинается с первого убийства, которое произошло в Португалии.
- Он уже выслал материалы?
- Обещал.
- Я еду… Фил, а тебе не мешает поспать.
- Посплю, как только прочту материалы.
Гриссел отключился, сжал мобильник в руке.
Уроженец Мозамбика… Профессор из Великобритании. На винодельческой ферме неподалеку от Кейптауна, которая принадлежит немцу.
Где те дни, когда Южная Африка считалась задворками мира и на его родину никто не приезжал? В те дни он хотя бы знал, что подозреваемый - какой-нибудь местный ублюдок…
Неожиданно он почувствовал, что вместе с теплом от обогревателя поднимается мускусный запах семени. Он опустил голову и посмотрел на свой пенис, значительно усохший, уменьшившийся в объеме.
"Мошенник"…