- Почти как произведение искусства, - заметил я, - искусства театрального. - Майло стиснул зубы. - Почему ты взялся за это дело?
- Это личное. Семья Джули была знакома с моей еще в Индиане. Наши отцы были сталеварами. Ее отец - один из тех, за чьей работой на конвейере присматривал мой отец. Родители Джули умерли, и на опознание тела прилетал брат отца, дядя Джули. Он отыскал меня и умолял заняться этим делом. Больше всего мне не хотелось браться за то, с чем связаны сугубо личные мотивы, но у меня не было выбора. Этот человек насел на меня так, словно я какой-то чертов Шерлок Холмс.
- В Индиане тебя хорошо знают.
- Какая радость! - воскликнул Майло и поддел вилкой кусочек гомбо.
- Проволочная удавка осталась на месте преступления?
- Нет. Это заключение сделал коронер, осмотрев рану на шее. Удавка прорезала кожу, но убийце хватило времени, чтобы убрать ее. Мы обыскали все вокруг, но ничего не обнаружили.
- Еще один признак тщательной подготовки. Вот умник.
- Тебе нравятся такие шуточки?
9
Мы закончили трапезу, сели в мою машину, и Майло показал мне дорогу к "Свету и пространству", расположенному на Кармелина севернее Пико. Эти места мне были знакомы: складские помещения, магазины кузовов автомобилей и небольшие фабрики поблизости от западной границы Лос-Анджелеса, отделяющей его от Санта-Моники. Если бы Джули Киппер задушили в нескольких кварталах отсюда, ее дяде не было бы смысла обращаться к Майло.
Пока я вел машину, детектив крутил в пальцах зубочистку и сканировал мир внимательными глазами полицейского.
- Давненько мы этим не занимались, а?
Последние несколько месяцев мы виделись все реже и реже. Я объяснил бы это тем, что Майло был завален безнадежными делами, а я своей работой. Эта взаимная изоляция напоминала самоотречение.
- Думаю, у тебя было не так уж много "потусторонних" дел.
- Верно. Обычные дела, поэтому я тебя не беспокою, - ответил Майло и добавил: - А у тебя все в порядке? В целом?
- Все прекрасно.
- Хорошо. Так… А с Элисон… дела идут как надо?
- Элисон удивительна.
- Ну, это хорошо.
Он ковырял в зубах и обозревал город. Его первые встречи с Элисон носили сугубо служебный характер и были связаны с завершением дела Ингаллсов. Элисон рассказывала мне, что Майло вел следствие умело, а к ней относился с сочувствием.
Его первой реакцией на то, что мы встречаемся, было молчание. Потом Майло сказал: "Она великолепна, нужно отдать тебе должное".
Подумалось: "А в чем ты не стал бы отдавать мне должное?" Но я решил, что принимаю все слишком близко к сердцу, и промолчал. Несколько недель спустя я приготовил обед на четверых у себя дома. Стоял теплый мартовский вечер, и я подал бифштексы с жареным картофелем и красным вином на террасу. Обедали Майло, Рик Сильверман, Элисон и я.
Оказалось, что Элисон и Рик знакомы. Одного из ее пациентов после дорожно-транспортного происшествия доставили на пункт первой помощи в Седарс-Синай, а дежурным хирургом там оказался Рик.
Они разговаривали о чем-то своем, я играл роль хозяина, Майло ел и беспокойно ерзал на стуле. В конце вечера он отозвал меня в сторону и сказал таким тоном, словно кто-то заставил его произнести спич:
- Милая девушка, Алекс. Хотя я знаю, что тебе нужно одобрение.
С тех пор он редко упоминал ее имя.
- Еще несколько кварталов, - напомнил Майло. - Как твоя дворняга?
- Вроде ничего. Чуть позже:
- Мы с Робин несколько раз пили кофе. Вот так сюрприз.
- Ничего плохого в этом нет.
- Ты злишься.
- С чего мне злиться? - По голосу видно.
- Вовсе не злюсь. Где поворачивать?
- Еще два квартала, и направо, - ответил он. - О'кей, я затыкаюсь. Хотя ты мне все эти годы только и твердил, чтобы я не скрывал своих чувств.
- Ну и не скрывай.
- Этот парень, с которым она…
- Его зовут Тим.
- Тим - зануда. - Брось, Майло.
- Что бросить?
- Свои фантазии по части примирения. -Я…
- Когда ты с ней встречался, она намекала, что хочет примириться со мной?
Молчание.
- Тпру, - скомандовал он.
- Теперь направо? - Да.
По соседству с галереей располагались завод по производству металлических покрытий и оптовый магазин пластмассовых изделий. Складское происхождение галереи было очевидным: кирпичный фасад, крыша - из дегтебетона, вместо окна - три стальные сегментированные двери, открывавшиеся вверх. Над средней дверью - надпись черными пластмассовыми буквами:
СВЕТ И ПРОСТРАНСТВО: МИР ИСКУССТВА.
На боковых дверях - прочные замки с цифровой комбинацией, на средней - всего один засов, который Майло открыл ключом, висевшим у него на колечке. Он толкнул дверь, металлическая панель скользнула вверх и вошла в свое гнездо.
- Они дали тебе ключ? - удивился я.
- Потому что лицо у меня честное. - Майло вошел в здание и включил свет.
Помещение занимало площадь в пять тысяч квадратных футов или что-то около этого. Бежевый цвет стен подчеркивал самое лучшее, что есть в искусстве. Пол зацементирован, двадцатифутовые потолки покрывала система трубопроводов. Несколько полотен без рамок освещались подвешенными над ними мощными лампами.
Никакой мебели, кроме письменного стола у входа. На нем лежали проспекты и стоял проигрыватель компакт-дисков. На ближайшей стене, такими же черными пластмассовыми буквами, как и снаружи, была сделана надпись:
ДЖУЛЬЕТТА КИППЕР ВОЗДУХ И ОБРАЗ
Это же название было и на проспектах. Я взял один из них, пробежал глазами несколько параграфов, написанных на заумном искусствоведческом жаргоне, и открыл страницу с черно-белым портретом художницы.
Джульетта Киппер сфотографировалась в черном свитере с воротником-хомутом, без украшений. Ее скуластое лицо под коротко подстриженными волосами платинового цвета выглядело бледным на сером матовом фоне, но производило приятное впечатление. Камера зафиксировала глубоко посаженные глаза и настороженный взгляд. Уголки сурово сжатых губ опущены. Под высокой неровной челкой просматривался наморщенный лоб. Она сосредоточенна или что-то обременяет ее? Джули либо старалась казаться обеспокоенным художником, либо это получилось спонтанно.
Майло расхаживал по галерее, и его шаги на переходах от одной картины к другой отдавались эхом. Я последовал примеру детектива.
Чрезмерно самоуверенный психоаналитический вывод, сделанный при взгляде на печальное выражение лица на фотографии Джули, разбился вдребезги. Она создала пятнадцать необычайно светлых пейзажей с разнообразием красок и хорошей проработкой деталей. Каждый пейзаж свидетельствовал о мастерском владении композицией и светом.
Высохшие ручьи, покрытые пеленой тумана, остроконечные вершины гор, бурные водопады, низвергающиеся в зеркальные водоемы, темно-зеленые леса, пронизанные золотистыми вкраплениями, сулящие открытие где-то вдалеке.
Две ночные сцены над океаном, которые оживлялись голубым небом и лунным светом, серебрившим воду. Я видел уверенные мазки мастера, умеющего обращаться с красками. Слои цвета, казалось, светятся сами по себе. В менее талантливых руках подобная работа свелась бы к элементарному китчу.
Цены колебались от двух до четырех тысяч. Я посмотрел на полотна под иным углом зрения, пытаясь найти знакомые места, но тщетно. Потом я прочитал ярлыки с названиями картин: "Мечта I", "Мечта II", "Мечта III"…
Джульетта Киппер сама создавала себе натуру.
- По-моему, она была очень талантлива. - Мой голос разнесло эхо в почти пустом пространстве.
- Мне ее вещи тоже нравятся, но какое это имеет значение? Пошли, я покажу тебе, где она умерла. Туалет оказался слишком мал для нас обоих, поэтому Майло ждал снаружи, пока я исследовал грязное место, на котором задушили Джульетту Киппер.
Неприятное тесное влажное помещение без окон. Треснувшая раковина, ржавые краны. По углам черные подтеки плесени.
Из-за этой грязи я мог бы и не заметить несколько коричневых пятен на цементном полу, если бы не знал о них заранее. Пятясь, я вышел из туалета, и Майло показал мне остальную часть служебного помещения. Склад слева был заполнен картинами без рамок, канцелярскими принадлежностями и разрозненными предметами дешевой мебели. Мужской туалет был таким же маленьким и отталкивающим. Задняя дверь галереи закрыта на засов.
- Еще один самозакрывающийся механизм, - заметил я. - Еще одна предумышленная попытка пригласить людей сделать открытие.
- Эксгибиционист.
- Но он контролирует это. Кто-то весьма сдержанный.
Нажав на засов, Майло подпер дверь, чтобы она не закрывалась, деревянным чурбаном, предназначенным специально для этого, и мы вышли из помещения. Вдоль асфальтовой полоски протянулась десятифутовая блочная стена, в дальнем конце стоял мусорный бак.
- А что по другую сторону стены?
- Парковка предприятия по изготовлению водопроводных труб. С их стороны площадка расположена выше. Фута на два. Но стена все равно остается серьезным препятствием. Да и не было убийце никакой необходимости перелезать через нее, если можно подойти сюда.
Майло провел меня вокруг северной стороны галереи и показал еще один гудронированный проход: он шел вдоль завода по производству металлических покрытий и выходил на улицу. Завод дымил, запах стоял отвратительный.
- Никаких особых мер безопасности, - заметил я.
- А зачем она нужна какой-то группке художников?
Мы вернулись к подпертой двери, и я внимательнее осмотрел замок.
- Тот же ключ, что и от передней двери? -Угу.
- Надо полагать, что все члены кооператива имеют ключи.
- С доступом все ясно, Алекс. С мотивом - нет. Я потолковал со всеми членами кооператива, и ни один из них не вызвал у меня подозрения. Четырнадцать членов из двадцати - женщины, а из шести мужчин трое такого же возраста, что и Коко. Молодые, похоже, типичные творцы, витающие в облаках и не помышляющие о насилии. Никто из них не пытался увильнуть от ответа. Но я все равно проверил каждого. Чисто. Я слишком часто ошибался, полагая, что такого не может снова случиться, но сколько-нибудь подозрительных людей в этом сообществе мне не удалось обнаружить.
Мы вернулись в галерею, и я снова посмотрел картины Джули Киппер.
Превосходно.
Я не был уверен в том, что это имело какое-либо значение для мира искусства, но это имело значение для меня, и мне захотелось плакать.
- Когда она развелась? - спросил я.
- Десять лет назад. За три года до того, как переехала сюда.
- Кто бывший?
- Некто Эверетт Киппер, тоже художник. Они познакомились на Род-Айленде, но он поменял род занятий.
- Она оставила себе его фамилию.
- Джули говорила знакомым, что они разошлись друзьями. Киппер был на открытии. Все, с кем я беседовал, отмечали, что держались они как друзья.
- На какое занятие он поменял карьеру художника?
- Стал брокером по операциям с облигациями.
- От искусства к финансам. А алименты он платит?
В ее депозитной книжке есть записи о ежемесячном получении двух тысяч. Никаких других очевидных доходов у нее нет.
- Таким образом, с уходом Джули он будет экономить по двадцать четыре куска в год.
- Да-да, как любой другой супруг, он первый подозреваемый. У меня с ним через час назначена встреча.
- Он местный?
- Живет в Пасадене, а работает в Сенчури-Сити.
- Почему понадобилось так много времени, чтобы связаться с ним? - Мы играли в телефонные пятнашки. Следующий ход мой. Я еду туда.
- Слишком деловой человек для Звездного авеню?
- Никаких дел, в которых мне хотелось бы принять участие.
Когда мы вернулись к "севилье", к галерее подъехал старый синий "фольксваген". На заднем бампере машины красовалась наклейка с надписью: "Берегите заболоченные территории". А выше ее: "Искусство - это жизнь". Машиной управляла миниатюрная седовласая женщина: ее было едва видно. На месте для пассажира сидел желто-коричневый пес и смотрел через ветровое стекло.
- Эй, детектив! - закричала женщина и замахала рукой. Мы подошли к ее "автобусу".
- Мисс Барнес, - заговорил Майло, - что-нибудь случилось? Он представил меня Коко Барнес, и она ухватилась за мою руку словно воробьиной лапкой.
- Я приехала посмотреть, удалось ли вам войти. - Барнес взглянула на фасад галереи. Пес оставался на своем месте. Взгляд у собаки был безразличный, а челюсти плотно сжаты. Большая собака с седой бородой на морде. В шерсти у нее застряли сухие листья.
Я осмелился погладить пса. В ответ он лизнул мне руку.
- Мы вошли без проблем, - ответил Майло.
- Вы все закончили здесь? - спросила Коко Барнес скрипучим, почти царапающим голосом с южным акцентом. Выглядела она лет на семьдесят. Седые волосы были подстрижены "под мальчика" и кое-как причесаны. Лицо по цвету и фактуре напоминало хорошо прожаренного цыпленка. Глаза, синевато-серые, более проницательные, чем у ее собаки, но уже потускневшие, внимательно изучали меня.
- Как его зовут? - спросил я.
- Ланс.
- Милая собачка.
- Если вы ей понравитесь. - Коко повернулась к Майло: - Есть какие-нибудь подвижки в деле Джули?
- Еще только начало расследования, мадам. Старушка нахмурилась:
- Я слыхала, что если вам не удастся раскрыть это преступление в ближайшее время, то вы вообще никогда его не раскроете. Это правда?
- Не все так просто, мадам.
Коко Барнес взъерошила шерсть на шее Ланса.
- Хорошо, что я застала вас, не придется звонить по телефону. Помните, как вы просили меня подумать над чем-то необычным, что случилось тем субботним вечером? Я же сказала, будто ничего из этого не выйдет и что это было типичное открытие. Ну так вот, я подумала над этим еще немного и вспомнила: кое-что необычное тогда все-таки произошло. Не вечером и не во время открытия. И я не уверена, что именно это вам нужно.
- Что же произошло? - спросил Майло.
- Это случилось в день открытия, около двух часов пополудни. Джули здесь еще не было. Только я и Ланс, был еще Кларк ван Олстром. Это он делает алюминиевые стабили?
Майло кивнул.
- Я привезла Кларка с собой, потому что сама не могу поднять эту металлическую дверь. Едва я вошла, Кларк уехал, а я занялась расстановкой. Смотрела, чтобы все было в порядке. Несколько месяцев назад у нас возникала большая проблема с электричеством. - Она улыбнулась. - В основном из-за того, что один художник работал с неоновыми лампами… Итак, я проверяла, все ли в порядке, и тут услышала, как залаял Ланс. Такое случается не слишком часто. Он очень спокойный мальчик.
Взглянув на собаку, Коко улыбнулась. Ланс взвизгнул от удовольствия.
- Я тогда поставила ему миску с водой в заднем помещении, в коридоре, рядом с тем местом, где Джули… прямо рядом с туалетами… но оставила дверь в вестибюль открытой, поэтому и услышала, как он залаял. Лает он не так уж сильно, ему четырнадцать лет, и голосовые связки у него ослабли. Звук, который он издает, больше похож на кашель. - Она подтвердила свои слова сухим покашливанием. Ланс перевел взгляд на нее. - Он все лаял и лаял, и я пошла посмотреть, что происходит. Когда я добралась туда, Ланс стоял и смотрел на заднюю дверь. Я подумала, что он, может быть, почуял крыс. Несколько сезонов назад у нас были проблемы с крысами. Тогда открытие закончилось полным провалом. Ну куда только девается этот Крысолов из Гамельна… когда он нужен… Так, на чем я остановилась? Ах да, я открыла дверь и посмотрела в проход, но не увидела никаких крыс. Просто какая - то женщина искала съестное в мусорном баке. Явно бездомная и явно не в своем уме.
- Не в своем уме от злости? - уточнил Майло.
- Нет, от психического расстройства. Душевнобольная. Ненавижу ярлыки, но они порой точно отражают происходящее. Эта женщина была безумна.
- Это невозможно определить по…
- Ее глаза для начала, - возразила Барнес. - Глаза дикие, испуганные. Они так и бегали по сторонам.
Барнес попыталась изобразить это, но получилось не слишком. Проморгавшись, она повернулась к Лансу, почесала его за ухом и продолжила:
- Спокойно, спокойно, ты хороший мальчик… Потом еще манера ее поведения, облачение - плохое сочетание, слишком велико, слишком много одежонок, одна поверх другой, при теплой погоде. Я пятьдесят три года прожила в Венисе, детектив. Я видела много душевнобольных и знаю, когда этот недуг так и лезет в глаза. Ну а потом, конечно, эти поиски пищи. Как только открылась дверь, она отпрянула назад, потеряла равновесие и чуть не упала. Такой страх. И я сказала ей: "Если вы подождете здесь, я вынесу вам поесть". Но она поднесла руку ко рту, пожевала суставы пальцев и убежала. Они часто так делают, знаете ли. Отказываются от пищи. Некоторые даже проявляют враждебность, если им пытаются помочь. У них в головах звучат голоса, которые говорят им неизвестно что. Нельзя же порицать их за недоверие. - Она погладила собаку. - Возможно, в этом ничего такого нет, но в свете того, что случилось с Джули, мне кажется, излишняя самоуверенность нам ни к чему.
- Ни к чему, мадам. Что еще вы могли бы сказать об этой женщине?
Глаза старушки заискрились.
- Так вы считаете, что это важно?
- На данном этапе важно все. И я благодарен вам за то, что вы рассказали.
- Приятно слышать. Ведь я едва не умолчала об этом. Мне казалось, что Джули убил мужчина, судя по тому, как она… - Старушка сначала закрыла, потом открыла глаза. - Я все еще пытаюсь стереть из памяти образ… Не то чтобы эта женщина не могла справиться с Джули… Эта особа показалась мне ширококостной, ростом футов шесть, весьма крепкой на вид… Хотя при всех ее одеждах точнее сказать трудно. А стояли мы друг напротив друга около секунды.
- Ширококостная, - повторил Майло.
- Крепкая, почти как мужчина.
- А не могли это быть переодетый мужчина? Барнес засмеялась.
- Нет-нет, это была чистой воды женщина, настоящая женщина, но крупная. Значительно крупнее Джули. И это заставило меня задуматься. Ведь это не обязательно должен был быть мужчина, правда? Особенно если мы имеем дело с человеком не в своем уме.
Майло вынул записную книжку.
- Сколько ей, по-вашему, было лет?
- По-моему, лет тридцать. Но это лишь предположение, потому что нищета, отсутствие жилища, психическое заболевание… со всем этим не соотносится.
- В каком смысле, мадам?