- И да и нет. На океане я всегда был помешан. Когда мне было лет двенадцать или тринадцать, для меня не было большего удовольствия, как, захватив спальный мешок, отправиться на пляж и там всю ночь лежать на песке, слушать шум волн и думать о том, откуда они пришли и сколько всего повидали на своем пути. А крючок, на который я попался в колледже, - это рыбы, а если говорить точнее - акулы.
Эллен рассмеялась:
- В них разве можно влюбиться? Какой ужас! Это все равно что питать страсть к крысам.
- Многие так думают, - заметил Хупер. - Но эти люди ошибаются. У акулы есть все, что может привести в восторг ученого. Они красивы, боже, как они красивы! Акула - это невероятно четкий, удивительно отлаженный механизм. Они грациозны, как птицы, и непостижимо загадочны, как и любое другое существо на земле. Никто не знает, сколько они живут и каким инстинктам - за исключением голода - подчиняются. Существует более двухсот пятидесяти разновидностей акул, и как сильно отличаются друг от друга! Бывает, что ученый всю свою жизнь бьется над разгадкой тайны акулы, он уже готов сделать какие-то определенные обоснованные выводы, но тут какой-нибудь новый факт сводит на нет всю его прежнюю работу. В течение двух тысячелетий люди пытались найти эффективное средство, которое отпугивало бы акул. Но так ничего и не нашли. - Он замолчал, взглянул на Эллен и улыбнулся. - Извините. Я не собирался читать лекцию. Я просто одержимый, как вы, очевидно, могли убедиться.
- А вы, очевидно, могли убедиться, - сказала Эллен, - что я в этом деле профан. Вы учились в Йельском университете?
- Конечно. Где же еще? Кроме моего дяди, которого исключили из геологического колледжа в Андовере, и он закончил обучение не то в Майами, не то в Огайо, все мужчины нашей семьи, на протяжении четырех поколений, учились в Йельском университете. Потом я поступил в аспирантуру при университете во Флориде. А затем два года гонялся за акулами по всему свету.
- Это, наверно, было интересно?
- Непередаваемое блаженство. Все равно что алкоголика пустить на винокуренный завод. Я изучал акул в Красном море и нырял за ними у берегов Австралии. Чем больше я узнавал о них, тем больше понимал, что я ничего о них не знаю.
- Вы ныряли за ними?
Хупер кивнул.
- Главным образом в клетке, но случалось, и без нее. Я догадываюсь, о чем вы думаете. Многие считают, моя мать, например, что я ищу смерти. Но если вы знаете свое дело, то вы себя почти не подвергаете опасности.
- Вы, должно быть, крупнейший в мире специалист по акулам.
- Не думаю, - рассмеялся Хупер, - но, хотел бы им стать. Я не участвовал только в одной экспедиции, и чего бы я только не отдал, чтобы в ней участвовать. Это экспедиция Питера Гимбела. Они все засняли на кинопленку, о такой экспедиции можно только мечтать. Они находились в воде с двумя гигантскими белыми, это тот же вид, что и у вас.
- Я так рада, что вы не участвовали в той экспедиции, - сказала Эллен. - Вам наверняка захотелось бы взглянуть на мир из пасти одной из этих акул. Но расскажите мне о Дэвиде. Как он?
- У него в общем и целом все в порядке. Он работает маклером в Сан-Франциско.
- В общем и целом? Что вы имеете в виду?
- Ну, он женился во второй раз. Его первой женой, может, вы знаете, была Патти Фремонт.
- Конечно.
Я часто играла с ней в теннис. Дэвид ей как бы достался от меня по наследству. Да так оно и было.
- Они жили три года, пока она не сошлась с каким-то крупным предпринимателем, владельцем дома в Антибе. Тогда Дэвид нашел себе другую девушку - ее отец был обладателем контрольного пакета акций одной нефтяной компании. Девушка довольно милая, но глупа, как пробка. Если бы у Дэвида была хоть крупица здравого смысла, он ни за что бы не расстался с вами.
Эллен вспыхнула и тихо произнесла:
- Вы очень любезны.
- Я серьезно. Я бы на его месте поступил так.
- А как вы поступили на своем месте? Какой девушке, наконец, удалось покорить вас?
- Никакой пока еще. Я думаю, девушки просто не понимают, какой шанс они упускают, - рассмеялся Хупер. - Расскажите мне о себе. Нет, не надо. Я попробую сам угадать. Трое детей. Верно?
- Верно. Я и не предполагала, что это так заметно.
- Нет, нет. Я не это имел в виду. Вовсе незаметно. Совсем нет. Ваш муж, дайте подумать, адвокат. У вас квартира в Нью-Йорке и дом в Эмити. Вы, должно быть, очень счастливы. Я очень рад за вас.
Эллен, улыбаясь, покачала головой.
- Не совсем. Я хочу сказать, вы не все угадали. Мой муж - начальник полиции в Эмити.
В глазах Хупера только на мгновение мелькнуло удивление. Хлопнув себя по лбу, он воскликнул:
- Какой же я болван! Конечно же, Броди. Вот здорово.
Я познакомился с вашим мужем вчера вечером. Похоже, он мировой парень.
Эллен показалось, что она уловила легкую иронию в голосе Хупера, но тут же одернула себя: "Нечего зря фантазировать".
- Как долго вы собираетесь пробыть здесь? - спросила она.
- Не знаю. Зависит от того, как пойдут дальше дела с акулой. Если она уйдет, я уеду.
- Вы живете в Вудс-Холе?
- Неподалеку от него. В Хайаннисе. Я приобрел маленький домик на самом берегу. Люблю быть рядом с водой. Если я оказываюсь более чем в десяти милях от берега, у меня начинается клаустрофобия.
- Вы живете совсем один?
- Да, один. Только я, множество книги стереосистема, за которую я выложил уйму денег. Послушайте, вы все еще танцуете?
- Танцую?
- Да. Я сейчас вспомнил. Дэвид часто говорил, что вы были самой лучшей партнершей из всех, с кем ему когда-либо доводилось танцевать. Вы победили на конкурсе, так ведь?
Прошлое, словно птица, которую долго держали в клетке и вдруг выпустили на волю, налетело на нее, закружило. Тоскливо заныло сердце.
- Да, это был конкурс на лучшее исполнение самбы, - сказала она. - В "Пляжном клубе". Но я о нем и не вспоминаю. Нет, я больше не танцую. Мартин не танцует, а если бы и танцевал, то теперь, я думаю, такую музыку уже и не играют.
- Жаль. Дэвид говорил, вы были великолепны.
- Это был изумительный вечер, - сказала Эллен, погружаясь в воспоминания, воскрешая в памяти мельчайшие подробности. - Играл джаз Лестера Данина. "Пляжный клуб" был украшен гирляндами из гофрированной бумаги и воздушными шарами. На Дэвиде был его любимый красный пиджак.
- Теперь он у меня, - сказал Хупер. - Мне по наследству от него достался пиджак.
- Тогда играли замечательные песни. Дэвид танцевал тустеп великолепно. Быть его партнершей в тустепе совсем не просто, но вальс он не любил, говорил, что от него кружится голова. Все были тогда такие загорелые. По-моему, я наделав тот вечер желтое платье, оно очень шло к моему загару. Проводилось два конкурса: на лучшее исполнение чарльстона, в котором победили Сузи Кендалл и Чип Фогарти. И на исполнение самбы. "Бразилию" играли в самом конце, и мы танцевали так, будто от этого танца зависела вся наша жизнь. Я думала, что когда танец кончится, я рухну. И знаете, что мы получили в качестве приза? Банку консервированной курицы. Она стояла у меня в комнате, пока не вздулась и отец не заставил меня ее выбросить. - Эллен улыбнулась. - Веселые это были времена. Я стараюсь не думать о них слишком часто.
- Почему?
- Мы всегда невольно приукрашиваем прошлое. Потом, в будущем, будем так же думать о настоящем. Когда слишком часто вспоминаешь минувшие радости, становится грустно. Начинает казаться, что так хорошо, как раньше, тебе уже никогда не будет.
- А я вот не думаю о прошлом.
- В самом деле? Почему?
- Просто оно не было таким уж замечательным, вот и все. Дэвид - первенец. О том, чтобы произвести на свет меня, мои родители должны были подумать немного раньше. По-моему, они хотели таким образом укрепить семейные узы. Но я не смог им в этом помочь. Довольно скверно, когда ты не оправдываешь надежд в самом главном.
Дэвиду было двадцать, когда родители разошлись. Мне не было даже одиннадцати. Процедура развода была не такой уж легкой. Да и несколько лет, предшествующих ему, тоже были далеко не мирными. Заурядная история, радостного тут было мало. Может, я все преувеличиваю. Но так или иначе, я многого жду от будущего. В прошлое я заглядываю редко.
- Возможно, это правильнее.
- Не знаю. Наверное, если бы у меня было счастливое прошлое, я бы в основном жил им. Однако… хватит об этом. Мне надо в порт. Может, мне все-таки подвезти вас куда-нибудь?
- Нет, спасибо. Моя машина стоит на той стороне улицы.
- Хорошо. Знаете… - Хупер протянул руку. - Это было просто замечательно снова встретиться с вами, и я надеюсь снова вас увидеть до отъезда.
- Мне бы тоже этого хотелось, - сказала Эллен, пожимая ему руку.
- Я, очевидно, не могу рассчитывать на то, что мне удастся вытащить вас как-нибудь на теннисный корт?
Эллен засмеялась.
- На теннисный корт? Я уже не помню, когда в последний раз брала в руки теннисную ракетку. Тем не менее спасибо за приглашение.
- Не за что. До встречи. - Хупер повернулся и быстро пошел по тротуару к своему зеленому "форду".
Эллен стояла и смотрела, как Хупер заводит машину, как, лавируя, выезжает со стоянки на улицу. Когда он проезжал мимо, она подняла руку и помахала, неуверенно и робко. Хупер высунул левую руку из окна машины и тоже помахал. Затем он повернул за угол и скрылся из виду.
Ужасная, мучительная тоска охватила Эллен. Отчетливее, чем когда-либо, она вдруг поняла, что лучшая часть ее жизни - та часть, которая была светлой и радостной, - канула в прошлое. Осознав это, Эллен испытала чувство вины: значит, она не была хорошей матерью, хорошей женой. Она ненавидела свою жизнь и ненавидела себя за свою ненависть. Ей припомнилась строка из песни, которую Билли проигрывал на стереосистеме: "Я променяла бы все мои завтра на одно вчера". Согласилась бы она на такую сделку? Эллен задумалась. Но какой толк в этих размышлениях?
Вчерашние дни пролетели. Ни одно из ярких, радостных впечатлений прошлого не вернешь, они уносились все дальше, туда, откуда нет возврата.
Ей вспомнилось улыбающееся лицо Хупера. Забудь о нем, сказала она себе. Глупости все это. Нет - самоуничижение.
Эллен перешла улицу и села в машину. Выехав на дорогу, она увидела Ларри Вогэна, стоявшего на углу. "О боже, - подумала она с изумлением, - то, что у меня на душе, у него на лице".
Глава 7
Такими тихими и спокойными выходные дни бывают только поздней осенью. Эти два дня пляжи были закрыты, полиция патрулировала их с раннего утра до наступления темноты, Эмити казался почти вымершим. Хупер курсировал вдоль берега на катере Вена Гарднера, но все, что он увидел в воде, - это несколько косяков мелкой рыбешки и один небольшой косяк пеламиды. Воскресенье он провел у берегов Истгемптона - на пляжах было полно народу, и он решил, что акула, вероятнее всего, появится там, где купаются люди. И к вечеру он заявил Броди, что акула, судя по всему, ушла в глубину.
- Почему вы так думаете? - спросил Броди.
- Непохоже, чтобы она была здесь, - ответил Хупер. - И вокруг плавает многофазной рыбы. Если бы неподалеку находилась большая белая, то другая рыба исчезла бы. Во всяком случае, ныряльщики утверждают: когда большая белая где-то рядом, в воде все как будто вымирает.
- Вы меня не убедили, - сказал Броди. - По крайней мере, не убедили настолько, чтобы открыть пляжи. - Он знал, что после этих спокойных, без происшествий выходных на него снова будет оказан нажим - со стороны Вогэна. Другие агенты по продаже недвижимости, владельцы магазинов тоже будут требовать, чтобы он открыл пляжи. Ему даже хотелось, чтобы Хупер обнаружил эту акулу. Тогда была бы какая-то определенность. А сейчас налицо был только факт ее отсутствия, но уму полицейского это мало что говорило.
В понедельник днем Броди сидел в своем кабинете. Вошел Биксби и сказал, что звонит Эллен.
- Извини, что я тебя беспокою, - сказала она, - но мне хотелось бы посоветоваться с тобой. Что если нам пригласить гостей на ужин? Как ты на это смотришь?
- По какому поводу?
- Просто так, без повода. Мы не делали этого целую вечность. Я даже не помню, когда это было в последний раз.
- Я тоже не помню, - сказал Броди, но он солгал. Он слишком хорошо помнил их последний званый ужин: три года назад у Эллен родилась идея восстановить свои связи с летним обществом. Она пригласила три пары курортников. Довольно приятные все люди, но беседа никак не клеилась, и все чувствовали себя неловко. Броди и его гости тщетно пытались найти какие-то общие темы. Потом гости стали говорить в основном друг с другом, не забывая, однако, вежливо вовлекать в беседу Эллен, когда она произносила что-нибудь вроде: "О, я помню его!" Эллен была возбуждена, нервничала. После того как гости ушли, Эллен, моя посуду, дважды сказала Броди: "Замечательный был вечер, правда?" А потом закрылась в ванной и долго плакала.
- Ну так как ты считаешь? - спросила Эллен.
- Не знаю. Если тебе так хочется, можно и устроить. Кого ты намерена пригласить?
- Прежде всего, я полагаю, нам следует пригласить Мэта Хупера.
- Зачем? Он питается в гостинице "Герб Абеляра". Это входит в стоимость номера.
- Разве дело в этом, Мартин? У него нет здесь ни друзей, ни знакомых, и к тому же он очень славный.
- Откуда ты знаешь? Я не предполагал, что ты с ним знакома.
- А я тебе не говорила? Я случайно встретилась с ним в магазине Альберта Морриса в пятницу. Я была уверена, что рассказала тебе.
- Нет. Но это неважно.
- Оказывается, он брат Хупера, с которым я когда-то была знакома. Он помнит обо мне гораздо, больше, чем я о нем. Хотя он намного моложе.
- Хм. Когда ты планируешь устроить эту вечеринку?
- Может, завтра вечером? Я подумала, что мы могли бы приятно провести время, собрав небольшую компанию. Несколько пар. Может быть, всего человек шесть-восемь.
- Да, но ты приглашаешь назавтра. Ты уверена, что соберешь компанию?
- Конечно. Эта неделя ничем особенным не занята. Ну разве что кто-то договаривался поиграть вечером в бридж.
- Ты имеешь в виду приезжих? - спросил Броди.
- Да. Мэт наверняка будет чувствовать себя с ними непринужденно. Что ты скажешь о Бакстерах? Ведь они приятные люди, правда?
- Я их что-то мало знаю.
- Нет, ты знаешь, дурачок. Клем и Сесси Бакстеры. Ее девичья фамилия Давенпорт. Они живут на Скотч-роуд. У него сейчас отпуск. Мы встретились сегодня утром на улице, и он мне сказал об этом.
- Хорошо. Приглашай, если хочешь.
- Кого еще?
- Кого-нибудь, с кем я мог бы поговорить. Может, Медоузов?
- Он уже знаком с Гарри.
- Он не знаком с Дороти. И она довольно разговорчива.
- Ладно, - сказала Эллен. - Пожалуй, немного местного колорита не повредит. И Гарри всегда все знает.
- Я не думал о местном колорите, - резко сказал Броди. - Они наши друзья.
- Да, конечно. Я не имела в виду ничего плохого.
- А если тебе нужен местный колорит, ты его найдешь на другой половине нашей кровати.
- Я уже сказала, что не имела в виду ничего плохого.
- А о девушке ты подумала? - спросил Броди. - Я считаю, тебе надо пригласить какую-нибудь симпатичную молодую девицу для Хупера.
Прошло некоторое время, прежде чем Эллен ответила:
- Если ты так считаешь.
- Вообще-то мне безразлично. Я просто подумал, что ему будет приятно поболтать с девушкой своего возраста.
- Он не так уж молод, Мартин. А мы не так уж стары. Ну да ладно. Я подумаю, кто бы ему мог понравиться.
- До вечера, - сказал Броди и повесил трубку. Настроение у него было прескверное. Званый ужин не предвещал ничего хорошего. Он смутно чувствовал, и чем больше думал об этом, тем больше убеждался в том, что Эллен решила предпринять новую попытку вернуться в свой прежний мир, и на этот раз она хочет вернуться туда с помощью Хупера.
На следующий день Броди приехал домой в начале шестого. В столовой Эллен накрывала на стол. Броди поцеловал ее в щеку и сказал:
- Ну и ну, давненько я не видел этого серебра.
Это столовое серебро подарили родители Эллен на свадьбу.
- Я несколько часов чистила его.
- А взгляните на это! - Броди взял со стола бокал, похожий на тюльпан. - Где ты их раздобыла?
- Я купила их.
- Сколько стоит? - Броди поставил бокал на стол.
- Недорого, - сказала она, складывая салфетку и аккуратно кладя на нее вилку для салата и вилку для горячего.
- Сколько?
- Двадцать долларов. Но это за целую дюжину.
- Когда ты приглашаешь гостей, денег ты не считаешь.
- У нас не было приличных бокалов для вина, - сказала она, оправдываясь. - Да и те, что были, разбились несколько месяцев назад, когда Шон опрокинул буфет.
Броди оглядел стол.
- Ты накрыла на шестерых? - спросил он. - Что случилось?
- Бакстеры не могут прийти. Сесси звонила. Клему надо быть в городе по какому-то делу, и она решила поехать с ним. Они там и заночуют, - в голосе ее слышалась наигранная веселость, напускное безразличие.
- Вот как? - сказал Броди. - Очень плохо. - Но на самом деле его нисколько не огорчило. - А какую красотку ты раздобыла для Хупера?
- Дейзи Уикер. Она работает у Гибби в антикварной лавке "Bibelot". Приятная девушка.
- Когда все придут?
- Медоузы и Дейзи в половине восьмого. А Мэтью я попросила прийти к семи.
- Я думал, его зовут Мэт.
- Это я его так называла в шутку, когда он был мальчишкой, и он мне напомнил об этом. Я его пригласила пораньше, чтобы он поговорил с ребятами. Думаю, они будут в восторге.
Броди посмотрел на часы.
- Если гости придут в половине восьмого, значит, мы не сядем ужинать до половины девятого или девяти. За это время можно умереть с голоду. Пожалуй, я съем чего-нибудь. - И он направился в кухню.
- Не наедайся, - сказала Эллен. - Я приготовила отличный ужин.
Броди окинул взглядом груду кастрюль и пакетов на кухне и потянул носом.
- Что ты готовишь? - спросил он.
- Это называется баранина-баттерфляй, - сказала она. - Надеюсь, я не пережарила ее.
- Пахнет хорошо, - заметил Броди. - А это что за месиво у раковины? Можно его выбросить и помыть кастрюлю?
- Какое еще месиво? - спросила Эллен из столовой.
- Да вот тут в кастрюле.
- О господи! - воскликнула она и поспешила на кухню. - Только посмей выбросить, - тут она увидела улыбку на лице Броди. - Ах ты бессовестный, - она хлопнула его по спине. - Это гаспачо. Острый суп из свежих овощей.
- Ты думаешь, он съедобен? - подтрунивал Броди. - Он какой-то скользкий.
- Он именно таким и должен быть, дурашка.
Броди покачал головой.
- Дружище Хупер пожалеет, что не поел в "Абеляре".
- Ах ты негодник, - воскликнула она. - Вот попробуешь, по-другому заговоришь.
- Возможно.