23
Лейтенант Адам Ресслер не очень-то рад нас видеть. Но осуждать его за это я не могу. Неделю назад он уже вроде бы закрыл это дело навсегда, а тут приехали мы и испортили ему уик-энд перед Днем труда. Его тщательно накрахмаленная униформа кажется чрезмерно плотной и жаркой в августовский зной, в котором я оказываюсь, вынырнув из джипа "Чироки", выделенного нам в автопарке чикагского отделения ФБР.
Вообще-то эта униформа Ресслеру к лицу. Он симпатичный, хорошо сложен, гладко выбрит, с красиво очерченным подбородком. Он держится как человек, который прослужил некоторое время в армии. Если бы не ручейки пота, стекающие от его идеально причесанных волос к тщательно выглаженному воротнику, я бы ни за что не поверила, что ему жарко.
- Вы - лейтенант Ресслер, да? - спрашиваю я, стараясь говорить непринужденно, спокойно и уверенно и чувствуя при этом, что волосы у меня начинают прилипать к шее и лбу.
Он бурчит что-то подтверждающее то, что я не ошиблась, но не протягивает мне руку для рукопожатия.
Денни, который выглядит усталым, выбирается из автомобиля и подходит ко мне, Буксу и Софи, стоящим на тротуаре. Я быстренько знакомлю лейтенанта со своими спутниками. Ресслер торопится пожать руку Буксу, решив, что он среди нас старший. Вообще-то так оно и есть, но лейтенанту этого никто не сообщал. Типичная дискриминация по половому признаку, однако проявлять свои феминистские наклонности сейчас не время. Лейтенант смотрит на Денни Сассера с таким видом, как будто хочет сказать: "Вы что, надо мной подшучиваете?" Денни ведь выглядит как наполовину растаявшее мороженое, но я начинаю подозревать, что в выражении его полуприкрытых глаз гораздо больше осмысленности, чем он хочет показать. А вот Софи, похоже, производит на Ресслера очень сильное впечатление - какое она произвела бы на любого энергичного мужчину гетеросексуальной ориентации.
- Госпожа Докери, - начинает Ресслер, - как я уже сказал по телефону, этот пожар возник явно не в результате поджога. Я не понимаю, зачем вам требуется осмотреть место происшествия. Если бы вы сказали мне, что вы ищете, мы наверняка смогли бы доставить вам это, и даже в упаковке.
- Вы и так уже нам очень помогли, лейтенант, - говорю я. - Нам просто нужно взглянуть на место происшествия - только и всего.
Он таращится на меня в течение нескольких секунд, а затем резко разворачивается и идет в сторону дома. У меня мелькает мысль, что ему отнюдь не понравилось, что ему поручили возиться с этими фэбээровцами - подумать только! - всю вторую половину дня.
Я стою несколько секунд на месте и рассматриваю издали первый и последний собственный дом Джоэль Свэнсон. Он представляет собой скромное двухэтажное, отдельно стоящее здание с кирпичным фасадом и круглыми колоннами в верхней части бетонной лестницы, ведущей к главному входу. Дом - новый. Все строения вокруг тоже довольно новые, с тоненькими, подающими надежды деревцами и малюсенькими лужайками, покрытыми свежим дерном. Некоторые из окон этого дома закрыты фанерой, а электричество, по-видимому, отключено. Больше не заметно никаких следов пожара, произошедшего неделю назад.
Никаких, кроме запаха.
Запахи горелой смолы, расплавившейся пластмассы и чего-то еще непонятного, но явно химического, смешиваются с сильным и приятным запахом сырой горелой древесины, похожим на запах костров осенью.
- Огонь, как вы сами видите, повредил в основном заднюю часть дома, - говорит Ресслер. - Он полностью охватил дальнюю спальню, а также главную ванную и коридор. Остальная часть дома пострадала только от дыма - там все в копоти. Все тут еще влажное от воды, которая использовалась при тушении пожара, хотя это произошло неделю назад.
Я останавливаюсь, чтобы окинуть взглядом строение. Хотя я и собрала, роясь в интернете, множество сведений о пожарах, это первый пострадавший от пожара дом, который я вижу собственными глазами после того, как сгорел дом Марты. Этот, конечно же, совсем не такой, как дом Марты, но все равно он возвращает меня в то горестное прошлое. Марта жила в типичном доме юго-востока США: дверные проемы с арочным верхом, много плитки, все покрашено в цвет глины, просторные помещения. А вот этот дом имеет более стандартную компоновку, характерную для Среднего Запада: гостиная, сидячая ванна, кухня на первом этаже, две спальни и обычная ванна на втором этаже.
Чтобы собраться с силами, я снова останавливаюсь, уже внутри дома, у основания лестницы, ведущей на второй этаж. Стены почернели начиная с середины лестницы, и почернение это имеет острые углы и четкие очертания, показывающие, как распространялись языки пламени до того, как огонь погасили. "Очертания обугливания" - этот термин я услышала, когда осматривала дом Марты после пожара.
Я дохожу до лестничной площадки и снова останавливаюсь. Закрыв глаза, я опять вижу мечущиеся по потолку языки пламени из моих снов - "пальцы ангела", как называют их пожарные. Клубящийся дым покрывается рябью, словно поверхность моря, непосредственно перед тем, как второй этаж обрушивается, разбрасывая множество искр, при этом сразу вспыхивает все легковоспламеняющееся, и уютный дом превращается в конвекционную печь.
А Ресслер продолжает, не заметив, слава богу, моих треволнений.
- Источник возгорания находился в главной спальне, - говорит он. - Но будьте осторожны, потому что здесь все полыхало, и хотя огонь не осилил подпирающие балки, мне не хотелось бы, чтобы конструкции повредились вследствие того, что сотрудник ФБР провалится сквозь пол.
Он смеется - быстрое "ха-ха-ха", - чтобы подчеркнуть, что он шутит. Впрочем, я не уверена, что это и в самом деле всего лишь шутка.
Мы заходим в спальню. "Это спальня Джоэль, а не Марты", - мысленно напоминаю я себе и делаю глубокий вдох. Кровать - а точнее, то, что от нее осталось, - находится прямо напротив двери. Это не так уж необычно, но чтобы многие люди располагали кровать в своей спальне именно так - этого тоже не скажешь… Джоэль и Марта как будто прочли один и тот же журнал, посвященный интерьеру жилых помещений, и выбрали в нем одну и ту же компоновку спальни. Однако когда я в последний раз приезжала к Марте, ее спальня была обставлена совсем не так. Она переставила мебель незадолго до того, как погибла. По крайней мере, я так раньше думала.
Я вижу в этой спальне огромный матрас и прикроватный столик (точнее говоря, то, что от них осталось). У окна - мягкое кресло для чтения, несомненно, набитое чем-то легковоспламеняющимся, как и удобные декоративные подушки и пледы. Неровные кучки влажного пепла, которые, наверное, были стопками книг.
В потолке зияет дыра, которую пожарные проделали для того, чтобы не произошло взрыва из-за скопления дыма внутри дома. "Жаль, что не было дождя, - думаю я. - При пожаре в доме Марты шел дождь, причем даже в Аризоне и даже в январе".
Мы, все четверо, начинаем осмотр места происшествия. Тело Джоэль, конечно же, уже давно забрали, но нам известно, что ее останки были обнаружены на левой части сгоревшей кровати. На фотографиях я видела, что ее тело скрючилось в характерной позе жертвы пожара - ноги загнуты назад, запястья - вовнутрь, руки согнуты. Все это было вызвано, как мне известно, высыханием из-за жара мышц и сухожилий, которые тянули кости, как тянут ниточки, привязанные к конечностям кукол-марионеток.
Очертания обугливания - там, где они просматриваются, - имеют форму узких букв V как раз рядом с окном. Заканчиваются они возле пола среди почерневших остатков стола, на который Ресслер указал нам как на источник воспламенения. Ковер расплавился и почти полностью сгорел, хотя в некоторых местах, в его дальних уголках сохранился первоначальный цвет.
После двух часов обследования буквально каждого дюйма этой комнаты мы все стали пахнуть, как кремационные печи. Мы не нашли ни малейших признаков ни какого-либо катализатора, ни умышленного поджога, послужившего причиной пожара и гибели Джоэль Свэнсон. Лейтенант Ресслер и полицейское управление Лайла имели все основания прийти к тому выводу, к какому они пришли.
Но теперь я еще больше уверена в том, что это дело рук нашего субъекта.
24
- Итак, нам известно следующее… - говорю я своей группе, когда мы садимся в конференц-зале в чикагском отделении ФБР. - Во-первых, была свеча, которая, вероятно, стала причиной пожара тем или иным образом. Во-вторых, огонь очень быстро распространялся по шторам, а затем и по комнате, пока всю ее не охватило пламя. В-третьих, в доме имелась пожарная сигнализация, но в момент пожара она не была включена. В-четвертых, было открыто окно во второй спальне, расположенной напротив спальни Джоэль, по другую сторону коридора. В те сутки, в которые произошел пожар, оно в половине второго ночи было открыто на восемьдесят два градуса, и была включена централизованная система кондиционирования дома. То есть кондиционер работал, но она оставила окно открытым. В-пятых, нам не удалось найти в этом доме больше ни одной другой свечи. Джоэль, похоже, крайне редко пользовалась свечами. В-шестых, очень мало пятен копоти на неразбитых окнах и других стеклянных поверхностях, тогда как очертания обугливания свидетельствуют об очень жарком и быстрогорящем огне. Как правило, это говорит о том, что имело место использование катализаторов. Однако мы не обнаружили признаков каких-либо катализаторов ни возле источника воспламенения, ни где-либо еще. В-седьмых, так называемый треугольник пожара. Огню, чтобы гореть, нужны кислород, топливо и источник воспламенения. По всей комнате лежали книги, многие из которых были открыты, а на полу валялись какие-то бумаги. Вот вам и топливо. На столе, рядом со шторами, была оставлена горящая свеча - вот вам и источник воспламенения. А еще было открыто окно в комнате напротив - вот вам и кислород. Более того, поток воздуха, затягиваемого в дом через это окно, доходил до стены, расположенной напротив двери - то есть как раз туда, где было обнаружено тело госпожи Свэнсон, лежащее на кровати. И поскольку огонь всегда горит жарче всего там, где имеется вентиляция, тело госпожи Свэнсон, получается, находилось в эпицентре пожара и почти полностью сгорело за относительно короткий промежуток времени. Сгорали и ее кожа, и слои жира, и значительная часть ее мышц. В-восьмых, специальная группа полицейских округа Ду-Пейдж, занимающаяся поджогами, вызвана не была. Следователь пришел к выводу, что пожар начался случайно, в деле поставили точку, и местные правоохранительные органы совсем не заинтересованы в том, чтобы снова открыть данное дело. Аутопсия проводиться не будет, если мы не сможем убедить кого-нибудь в том, что имеются серьезные основания ее провести. Или если мы не перетянем проведение данного расследования на себя. В-девятых, насчитывается пятьдесят три других пожара, которые схожи с данным пожаром почти по всем перечисленным признакам. Поскольку мои возможности в последние несколько месяцев были ограничены, я не смогла установить, каково расположение кроватей в каждой из прочих пятидесяти трех спален, но мне удалось получить сведения по восемнадцати из них. И все эти сведения… идентичны.
Я смотрю на Букса, буквально сверля его взглядом, и он понимает, что это распространяется и на пожар, произошедший в Пеории.
Софи решает высказаться:
- Я думаю, тот факт, что все эти люди передвигали мебель так, что она оказалась расставлена одинаково во всех спальнях, а затем погибали в огне, может быть основанием для проведения аутопсии некоторых тел. А вы так не думаете?
Возможно, Софи не так уж и плоха. Она понравилась бы мне еще больше, если бы прибавила фунтов тридцать веса и если бы у нее на лице появились угри.
- С этого и начнем, - говорит Букс. - Давайте выясним, как именно стояли кровати в спальнях. Давайте закончим работу, которую начала Эмми.
Я киваю Буксу.
- И времени у нас мало, ребята, - говорю я. - Потому что через два дня будет День труда, и если наш субъект не потерял форму, он скоро опять возьмется за дело и начнет убивать по два человека в неделю.
25
"Сеансы Грэма" Запись № 7 1 сентября 2012 года
Добрый вечер, класс. Сегодня я не буду отвечать на вопросы, задаваемые слушателями. Я хочу сказать несколько слов о лжи - ключевом ингредиенте в палитре любого уважаемого художника. Ложь завораживает, потому что она обнажает парадоксы нашего общества.
Что такое ложь? Это искажение действительности, выдаваемое за действительность. Мы говорим, что это нечто плохое. Мы говорим детям, что лгать нельзя. Мы даже за ложь сажаем людей в тюрьму. Тем не менее нас везде окружает ложь, и в половине случаев мы даже и не пытаемся разоблачить ее.
Помните телевизионный рекламный ролик, где изображается семья, все члены которой - от мала до велика - энергично запихивают картофель фри и гамбургеры себе в рот, и на них при этом смотрит забавный клоун? Мы все знаем, что это актеры, которым платят за то, чтобы они изображали семью, любящую развлекаться. Но это для них отнюдь не развлечение. Им, возможно, пришлось сделать пару десятков дублей данной сцены, и все это уже надоело им до тошноты, а потому меньше всего на свете им хочется запихнуть еще несколько ломтиков картофеля фри себе в рот. А толстые и ужасно аппетитные гамбургеры в данной рекламе - это что, те самые гамбургеры, которые вам дают, когда вы приходите в какой-нибудь ресторанчик? Ничего подобного! Тут все обман, и мы знаем это, но нам наплевать.
Женщины носят одежду, которая скрывает их недостатки. Мужчины втягивают свой выпирающий живот, когда рядом с ними оказываются красивые женщины. Офисные работники перестают раскладывать на экране своего компьютера пасьянсы, когда в комнату заходит их начальник, и делают вид, что работают. Ложь, ложь, ложь.
Вас учат не называть толстого толстым, а глупого глупым. "Это невежливо, - поучаем мы наших детей. - Не говорите правду, если она может кого-то обидеть". Такая ложь считается приемлемой и, более того, желательной.
Я, прошу иметь в виду, не жалуюсь, а просто комментирую. Это дает мне понимание существующего положения вещей. И каким бы ни было существующее положение вещей, смирись с ним! Потому что если все другие люди лгут, то и вам лучше делать то же самое, а иначе придется плыть против течения, и вас начнет швырять туда-сюда. А вам ведь не хочется, чтобы вас швыряло туда-сюда, не так ли?
Как вы и сами можете догадаться, я - искусный лжец. А как еще мне убедить всех этих ничего не подозревающих людей пустить меня в их жизни и - как правило - в их дома? Лгать нетрудно, а вот умело лгать - как раз наоборот. Представляю вашему вниманию "Справочник Грэма по лжи".
Первое: лгите не больше, чем это необходимо. Почему? Потому что на протяжении всего времени общения со своей будущей жертвой - будь то два часа или две недели - вам придется жить с этой ложью. Если вы, желая подобраться поближе к какому-нибудь человеку, который является курильщиком, говорите, что вы тоже курите (что, кстати, зачастую срабатывает, ибо между потребителями табака существует своего рода духовное братство), тогда вам лучше быть готовым время от времени закуривать. Лично я, прибегая к такой уловке, просто заявляю, что я раньше курил, но уже бросил, и что я, конечно же, люблю курить и, возможно, в виде исключения сейчас возьму и покурю. Благодаря такой хитрости мне легче сблизиться со своей будущей жертвой, но при этом у меня будет оправдание того, что я не курю, если мне придется общаться с ней довольно долго.
Второе: не используйте в своей лжи конкретики больше, чем это необходимо. Расплывчатость обеспечит вам пространство для маневра.
Позвольте мне привести вам пример того, о чем я сейчас рассуждаю. Помните парня, которого звали Кёртис Валентайн? Я нашел его без труда, потому что он занимается разработкой и оптимизацией веб-сайтов, сидя у себя дома в городе Шампейн. У него есть страничка в "Фейсбуке". Чтобы проникнуть в его дом, я соврал ему два раза:
1) сказал, что собираюсь заняться бизнесом в сфере консалтинга, и для этого мне нужен веб-сайт;
2) сказал, что уже нанимал кое-кого, но меня обманули и в результате попросту выудили у меня определенную сумму.
Я не смог бы договориться о встрече с Кёртисом, если бы не нуждался в его услугах, а потому я решил соврать про консалтинговую компанию. Однако я сказал, что еще только создаю такую компанию, что ее пока не существует, и поэтому у Кёртиса не возникло бы подозрений, если бы он попытался найти сведения о моей компании в интернете и не нашел бы ничего.
Зачем была нужна вторая ложь? Для этого было несколько причин. Большинство разработчиков веб-сайтов никогда не встречаются со своими клиентами - они всего лишь общаются по телефону или посредством электронной почты. Но если меня кто-то когда-то надул, то, значит, вполне объяснимо мое желание познакомиться с разработчиком лично, чтобы убедиться, что он и в самом деле способен выполнить мой заказ. Кроме того, это позволило бы мне уклоняться от ответов, если бы он стал задавать вопросы типа "А каким видом консалтинга вы будете заниматься?" Это совсем не тот вопрос, на который я захотел бы отвечать, потому что, если бы я сказал, что я инженер-механик или частный детектив, могло бы выясниться, что Кёртис изучал машиностроение в колледже или что его лучший друг или брат является частным детективом, и тогда мне потребовалось бы продемонстрировать кое-какие знания в области машиностроения или частного сыска. Но при помощи лжи номер два я мог просто заявить, что предпочитаю ничего не рассказывать до того, как мы с ним заключим договор. Я сказал бы, что, поскольку меня уже обманывали, я до поры до времени буду держать язык за зубами. В общем, что-нибудь в этом роде.