- Но тогда вы сказали: "Энн, вас ожидают сегодня в доме генерала". Потом вы сказали, что приготовлен завтрак, и закончили так: "Впрочем, вы, наверное, сейчас спите". Если она сдала дежурство, скажем, в семь ноль-ноль, а вы позвонили, скажем, в семь тридцать, вряд ли она успела бы добраться за полчаса до дома и лечь спать.
- Да, это верно... Видимо, я тогда что-то напутал. Может быть, забыл, что Энн на дежурстве. Думал, что она еще спит.
- Однако вы упоминали дежурство. Фраза звучала так: "Энн, вас ожидают сегодня в доме генерала, приезжайте, как только сдадите дежурство".
- Я это сказал?
- Да.
- М-м... выходит, я ошибся, сказав, что звонил в восемь ноль-ноль. Наверное, это было около семи тридцати. Помню, что позвонил сразу же после звонка генерала. Очевидно, капитан Кемпбелл обещала приехать к родителям к семи. Смена дежурств производится как раз в это время, но ей ничего не стоило уйти пораньше, оставив за себя сержанта... Это имеет для вас большое значение, мистер Бреннер?
- Нет, не очень. - Для тебя имеет большое значение, подумал я. - Если капитан Кемпбелл не ладила с отцом, почему она захотела приехать на завтрак?
- Я же сказал, что иногда они вместе ели, а с матерью вообще часто встречались.
- Как по-вашему, не собиралась ли Энн Кемпбелл на этом завтраке дать свой ответ на ультиматум генерала?
После секундного размышления Фаулер сказал:
- Очень возможно.
- Не находите ли вы странным, что всего за несколько часов до этого ее находят убитой?
- Нет, это случайное совпадение.
- Не верю в случайные совпадения. Позвольте спросить у вас вот что, полковник, может быть, в ультиматуме генерала содержались еще какие-нибудь требования?
- Например?
- Например, требование назвать имена. Имена тех, с кем она спала.
Фаулер снова подумал.
- Вполне вероятно, но Энн Кемпбелл было безразлично, кто знает о ее связях. Думаю, она была бы даже рада сообщить генералу имена.
- Но те, кто спал с ней, придавали значение такой информации и отнюдь не обрадовались бы, назови она имена.
- Конечно, они испытывали определенную тревогу, но большинство из них - если не все - знали, что рассчитывать на ее скромность нельзя, - возразил Фаулер. - Вы же понимаете, что у многих женатых мужчин двойственное отношение к связям на стороне. - Он посмотрел на Синтию. - С одной стороны, они ужасно боятся, что их любовные похождения станут известны жене, некоторым друзьям и старшим по положению. С другой стороны, гордятся ими и любят похвастаться своими победами. А когда победа одержана над красивой женщиной и к тому же дочерью хозяина, они вообще не могут сдержаться и распускают язык. Мы это все проходили.
Я улыбнулся.
- Это точно, полковник... Однако согласитесь, разговоры - это одно, а фотографии, перечни, письменные свидетельства - совсем другое. Я допускаю, что каким-то образом, может быть, от самой Энн Кемпбелл кое-кто из любовников узнал, что генералу надоели ее закидоны и он требует от нее полного отчета. Этот человек решил, что пора избавиться от свидетеля - от Энн Кемпбелл.
- Это приходило мне в голову, - кивнул Фаулер. - Трудно поверить, что ее убил незнакомый человек, но тогда объясните, почему ему понадобилось убивать таким странным образом и подчеркивать сексуальный характер всего происшествия?
Дельный вопрос.
- Может быть, для того, чтобы скрыть истинную причину покушения и запутать следствие. У меня было два случая, когда мужья расправились со своими женами примерно таким же способом в надежде показать, что это дело рук постороннего человека.
- Вам, конечно, виднее. И тем не менее многие ли решатся пойти на убийство женщины только для того, чтобы заткнуть ей рот? Уж лучше пойти под трибунал за поступки, недостойные офицера, чем за убийство.
- Согласен с вами, полковник, но мы с вами рассуждаем как разумные люди, а для безумца один из главных мотивов убийства - попытка уйти от унижения и позора. Так говорится в руководстве.
- Ну что ж, это ваша сфера, не моя.
- Давайте вместе подумаем, кто из любовников Энн Кемпбелл мог поднять на нее руку, чтобы избежать позора, развода, увольнения и трибунала.
- Мистер Бреннер, о вашем главном подозреваемом, полковнике Муре, не говорили, что он является ее любовником. У него не было резона затыкать ей рот, но он мог иметь другие мотивы. На них-то, по-моему, вам и следует сосредоточиться, чтобы произвести арест.
- Это я не упускаю из виду, полковник. Как полевые командиры в пехотных и танковых частях, во время наступления я движусь по разным направлениям и прибегаю к различным маневрам: разведка, ложная атака, главный удар, прорыв, окружение. Помните, "Окружай и добивай"?
Фаулер иронически усмехнулся:
- Отличный способ распылить ресурсы и потерять инициативу. Все силы в один кулак и - вперед! Все остальное - для классных занятий по тактике.
- Может быть, вы и правы, полковник... Да, чуть не забыл. В то утро вы, случайно, не видели в штабе дежурного сержанта? Его зовут Сент-Джон.
- Нет, не видел. Позднее узнал, что оборону, так сказать, держал дежурный капрал. Первый же прибывший в штаб офицер учинил там разгон. Капрал говорил, что несколько часов назад сержант куда-то уехал и где тот сейчас, он не знает. И где главный по вахте, тоже не знает. Мне ничего не доложили, и я был не в курсе. Майор Сандерз наугад позвонил в военную полицию, и там ему сообщили, что сержант Сент-Джон взят под стражу, но не объяснили, за что. Обо всем этом я узнал около девяти утра и немедленно доложил генералу. Генерал приказал мне следить за развитием событий.
- И никому не пришло в голову задаться вопросом, где капитан Кемпбелл?
- Н-нет... Оглядываясь сейчас назад, понимаешь, что все связано между собой. А тогда я, видимо, подсознательно исходил из того, что капитан Кемпбелл оставила вместо себя сержанта и отлучилась пораньше. Сержант оставил вместо себя капрала и тоже отлучился, может быть, домой, чтобы проверить, как там его жена. Обычное дело: военнослужащему на дежурстве вдруг взбредет в голову, что жена ему изменяет, он оставляет свой пост и мчится домой. К сожалению, это одна из проблем нашей армейской жизни.
- Да, я в свое время столкнулся с двумя убийствами и одним тяжелым увечьем вследствие самовольной отлучки.
- Значит, вы понимаете... Итак, мне было известно, что сержант Сент-Джон попал в руки полиции, но я не стал торопиться с выяснением обстоятельств его задержания. Было ясно, что проступок сержанта вызван отсутствием капитана Кемпбелл, и я надеялся, что все уладится само собой. Никто не мог подумать, что задержание сержанта было, как мы все потом узнали, одним из звеньев в цепочке событий.
Звучало это вроде бы убедительно, хотя если вникнуть, то в рассуждениях были и уязвимые места.
- Вы сказали, что накануне вечером допоздна работали в штабе.
- Да.
- Вы видели капитана Кемпбелл, когда она явилась принять смену?
- Нет, мой кабинет находится на первом этаже, рядом с кабинетом генерала. А дежурные офицер и сержант используют большое помещение канцелярии на втором этаже. Мне нет необходимости видеть офицера, заступающего на дежурство. Вы удовлетворены, мистер Бреннер?
- Все, что вы сейчас сказали, вполне разумно. А удовлетворен я буду лишь тогда, когда перепроверю факты. Таковы мои обязанности, полковник, я не могу поступить иначе.
- Уверен, что вы обладаете определенной степенью свободы, мистер Бреннер.
- Самой минимальной. Шаг вправо, шаг влево. А сделал лишний, жди нахлобучки от полковника Хеллмана. Под орех разделает любого, кто трясется перед старшим по званию и боится провести допрос как положено.
- Такой строгий?
- К сожалению.
- Я передам ему, что вы отлично поработали и не тряслись от страха.
- Благодарю вас, полковник.
- И вам нравится ваша работа?
- Привык. Но вот сегодняшняя не нравится, как, впрочем, и вчерашняя.
- Значит, у нас есть что-то общее.
- Надеюсь.
Мы помолчали с минуту. Кофе давно остыл, но мне было все равно.
- Полковник, не могли бы вы сегодня устроить нам встречу с миссис Кемпбелл?
- Постараюсь.
- Если она настоящая боевая подруга, то поймет, что это необходимо. И сегодня же хотелось бы повидать генерала Кемпбелла.
- Хорошо, устрою. Где вас искать?
- Боюсь, мы весь день будем в разъездах. Просто оставьте сообщение в военной полиции. А где будете вы?
- У себя, в штабе.
- Приготовления к похоронам закончены?
- Да. Гроб с телом покойной после отбоя будет установлен в церкви. Желающие проститься могут сделать это сегодня вечером и завтра утром. В одиннадцать часов в церкви состоится панихида, затем гроб перевезут на Джордан-Филдз для траурной церемонии. После нее гроб с телом самолетом будет доставлен в Мичиган для погребения в семейном склепе Кемпбеллов.
В личных делах кадровых офицеров обычно имеется завещание, часто содержащее пожелания по захоронению, поэтому я спросил:
- Такова воля покойной?
- Этот вопрос имеет отношение к расследованию?
- Думаю, что дата составления завещания и дата написания указаний для похорон имеют значение.
- Завещание и бумага с последним пожеланием составлены за неделю до отбытия капитана Кемпбелл в Персидский залив, что естественно. Для вашего сведения: она пожелала быть похороненной в семейном склепе и своим душеприказчиком назначила брата Джона.
- Благодарим вас, полковник, - сказал я в заключение. - Вы были чрезвычайно любезны и во многом помогли нам. - Хотя и пытался пудрить мозги, добавил я про себя.
Старшие по званию первыми садятся для разговора и первыми встают после него. Я сидел и ждал, когда он поймет, что я закончил, но вместо того чтобы подняться и проститься, полковник Фаулер неожиданно спросил:
- Вы не нашли в ее доме ничего такого, что повредило бы репутации других и ее самой?
Наступил мой черед сыграть в застенчивость и недогадливость.
- Что именно?
- М-м... ну, дневники, фотографии, письма... Вы понимаете, о чем я.
- Если бы моя тетушка, старая дева, одна провела целую неделю в доме капитана Кемпбелл, то и тогда она не нашла бы ничего предосудительного, включая даже музыку.
Это была правда, потому что тетушка Джин при всей своей пронырливости не обладала пространственным воображением.
Полковник поднялся с места, мы тоже.
- Значит, вы недоглядели. У нее была привычка все документировать. Это входило в курс ее обучения как психолога. Она не хотела полагаться на память, когда дело касалось любовных утех в каком-нибудь паршивом мотеле или в служебном кабинете. Копните поглубже.
- Непременно, сэр.
Честно скажу, мне не нравились замечания подобного рода от Кента и Фаулера, Наверное, Энн Кемпбелл стала для меня чем-то большим, нежели очередная потерпевшая. Скорее всего я отыщу ее убийцу, должен найтись человек, который выяснит, почему Энн сделала то, что сделала, и объяснит это Кенту, Фаулеру и всем остальным. Жизнь Энн Кемпбелл не нуждалась в оправдании и сетованиях - она нуждалась в разумном объяснении и, может быть, взывала к возмездию.
Полковник Фаулер проводил нас до двери, очевидно, сожалея, что он разговаривал по телефону и нас встретила миссис Фаулер. Мы обменялись рукопожатиями, и я спросил:
- Кстати, нам не удалось найти уэст-пойнтское кольцо капитана Кемпбелл. Она его носила?
- Не обращал внимания.
- На ее пальце мы заметили светлый ободок.
- Значит, носила.
- Знаете, полковник, если бы я был генералом, мне хотелось бы иметь вас своим адъютантом.
- Если бы вы были генералом, мистер Бреннер, я был бы нужен вам в качестве адъютанта. Всего доброго.
Зеленая дверь затворилась, мы пошли по дорожке к улице.
- Мы, кажется, на пороге открытия какого-то большого секрета Энн и ее папочки, - сказала Синтия. - Но дальше - стена.
- Да, но мы знаем, что секрет существует, и меня не обманет весь этот треп о воображаемой несправедливости и беспричинной ненависти.
- Меня тоже.
Я уселся в машину и сказал:
- У жены Фаулера странный вид. Ты не заметила?
- Заметила.
- И за ним самим надо следить.
- Обязательно.
Глава 22
- Завтрак или психология? - спросила Синтия.
- Психология. Закусим полковником Муром.
Напротив каждого дома на Бетани-Хилл у дороги стоят белые указатели с черными надписями. Ярдах в ста от дома полковника Фаулера мы увидела табличку, на которой было написано "Полковник и миссис Кент".
- Интересно, где будет жить Кент через месяц? - сказал я.
- Надеюсь, не в Левенуэрте, штат Канзас. Мне даже жаль его.
- Люди сами выбирают свою судьбу.
- Имей хоть немножко сострадания, Пол.
- Постараюсь. Судя по масштабам морального разложения, здесь скоро пойдет волна внезапных отставок, увольнений, переводов, может быть, разводов, зато - если повезет - никаких судилищ за поступки, недостойные офицера. В Левенуэрте потребуется целое крыло для возлюбленных Энн Кемпбелл. Представь картину: два десятка бывших военных томятся в своих одиночках...
- Ты, кажется, настроился на обличительную волну. Я тебя умоляю...
- Ты права, извини.
Мы выехали из Бетани-Хилл и влились в вереницу личных автомобилей, грузовиков с людьми и грузами, школьных автобусов, штабных машин. Повсюду виднелись группы марширующих солдат. Тысячи мужчин и женщин напоминали обычное население любого небольшого городка в восемь часов утра и все же неуловимо и глубоко от него отличались. Гарнизонная служба на территории Штатов в мирное время скучна, но когда идет война, то находиться в таком месте, как Форт-Хадли, лучше, чем на передовой, хотя и не намного.
- Некоторые плохо ориентируются во времени, - сказала Синтия. - Я чуть было не поверила в версию полковника Фаулера насчет последовательности событий, хотя в смысле времени он путался.
- Лично я думаю, что он сделал тот звонок гораздо раньше.
- Подумай, о чем ты говоришь, Пол!
- Говорю о том, что он уже знал, что Энн мертва. Он позвонил для того, чтобы создать впечатление, будто она жива и опаздывает к завтраку. Но он не предвидел, что мы попадем к ней в дом до указанного времени.
- Объяснение правдоподобное. Однако откуда Фаулер узнал, что Кемпбелл мертва?
- Тут возможны три версии. Ему кто-то сказал, он каким-то образом обнаружил ее тело и третья: он сам и убил.
- Он не убивал! - убежденно возразила Синтия.
- Тебе он, вижу, понравился.
- Да, понравился. Фаулер не похож на убийцу.
- Все мы убийцы.
- Это неправда!
- Хорошо-хорошо. Но если все-таки допустить это, ты догадываешься о его мотивах?
- Главный мотив - оградить генерала и вырвать с корнем заразу в части.
- Да, альтруистический мотив мог подвигнуть такого человека, как полковник Фаулер, на жуткий поступок. Но у него могли быть и более личные мотивы.
- Возможно. - Синтия свернула на дорогу, ведущую к Учебному центру.
- Если мы не уличим полковника Мура по его вьющимся волосам, Фаулер займет более высокое положение в моем списке подозреваемых. Тот злополучный звонок - достаточное основание. Я уже не говорю о том, какой испуганный вид был у миссис Фаулер.
- Как далеко мы зайдем с Муром?
- До порога.
- Ты думаешь, что еще не время расспросить его о волосах, пальчиках и шинах?
- Пока в этом нет необходимости. Мы хорошо поработали тут, и незачем делиться с ним нашим успехом. Пусть своими разговорами выкопает себе яму поглубже.
Синтия проехала мимо арки с надписью "Посторонним вход воспрещен". Охраны не было, но навстречу нам полз полицейский джип.
Мы остановились перед главным зданием Учебного центра, поблизости от вывески "Служебная парковка". Я заметил серый "форд-ферлейн", очевидно, принадлежавший Муру.
Мы вошли в здание. Из-за конторки поднялся сержант:
- Чем могу служить?
Я показал ему удостоверение.
- Проводите нас, пожалуйста, в кабинет полковника Мура.
- Я позвоню ему, шеф, - ответил сержант.
Не люблю эту неофициальную форму обращения к уорент-офицеру, и потому я слегка повысил голос:
- Вы плохо слышите, сержант? Проводите нас в его кабинет.
- Есть, сэр. Следуйте за мной.
Мы шли длинным гулким коридором вдоль стены цвета плесени. Пол не был даже устлан каменными плитами, а просто залит грязно-серым бетоном. Каждые пять ярдов попадалась распахнутая стальная дверь, ведущая в небольшое помещение, где за металлическими столами трудились лейтенанты и капитаны.
- Это тебе не Ницше, а что-то от Кафки.
Сержант глянул на меня, но промолчал.
- Когда прибыл полковник? - спросил я.
- Минут десять назад.
- Серый "форд-ферлейн" перед зданием - его?
- Так точно, сэр... Это по поводу убийства Кемпбелл?
- Уж конечно, не по поводу нарушения правил парковки.
- Понимаю, сэр.
- Где кабинет капитана Кемпбелл?
- Напротив кабинета полковника Мура. Там сейчас ничего нет.
Дверь с табличкой "Полковник Мур" оказалась в самом конце коридора.
- Доложить о вас? - спросил сержант.
- Не надо. Вы свободны, сержант.
Он неуверенно начал:
- Я...
- Да?
- Надеюсь, вы найдете этого типа, - сказал сержант и зашагал по коридору.
Синтия открыла дверь с табличкой "Капитан Кемпбелл", и мы вошли внутрь. Кабинет был пуст, только на полу лежал букетик цветов, без записки.
Мы осмотрелись и вышли. Я постучал в кабинет Мура.
- Входите, входите, - откликнулся он.
Мы вошли. Полковник Мур сидел, сгорбившись над столом, и не поднял головы. Кабинет был просторный, но такой же мрачный, как и все остальные, мимо которых мы шли. По правую руку у стены стояла картотека, по левую руку - небольшой стол для заседания, в углу - открытый металлический шкаф, где висела куртка полковника. Напольный вентилятор гнал по комнате воздух, шевеля бумаги, приклеенные к стене. Возле письменного стола стоял бумагорезательный аппарат - основной символ положения государственного служащего.
Полковник поднял глаза.
- В чем дело? А-а... - Он огляделся, словно недоумевая, откуда мы взялись.
- Простите, что нагрянули без предупреждения, полковник, но были рядом и вот решили... Позвольте присесть?
- Ничего, садитесь. - Мур жестом указал на два стула перед его столом. - Буду признателен, если в следующий раз вы сообщите заранее, что хотите меня видеть.
- Хорошо, сэр, в следующий раз мы сообщим заранее, когда захотим видеть вас в помещении военной полиции.
- Просто дайте мне знать.
Как и большинство людей академического склада, полковник плохо разбирался в тонкостях заорганизованного мира. Он не понял бы намека, даже если бы я сказал: "В следующий раз поговорим в полиции".
- Чем могу быть полезен?
- Я хотел бы, чтобы вы еще раз подтвердили, что вы были дома в ту ночь, когда произошла трагедия.
- Я приехал домой около девятнадцати часов, а утром, в семь тридцать, отправился на работу.
Приблизительно в семь тридцать мы с Синтией приехали на Виктори-Гарденс.
- Вы живете один?
- Один.