- Можете поделиться с нами, - улыбнулся один из помощников. - Из этих стен ничего не выйдет.
- Я буду иметь дело только с Призраком.
Разумеется, главари землячества это знали, и все же попробовать стоило: на свете столько глупцов.
- Вы должны понять, - снова заговорил один из помощников, - что найти Призрака очень нелегко.
- Что ж, - презрительно усмехнулся Тань, - думаю, вы сознаете, что я могу обратиться к кому-нибудь другому.
- В таком случае, почему вы пришли к нам? - поспешно спросил другой помощник.
Тань ответил не сразу.
- Потому что мне сказали, что вы наиболее информированы.
- Это очень опасно, - сказал директор. - Призрака разыскивает полиция. Если узнают, что мы поддерживаем с ним отношения… нашу организацию закроют.
Тань пожал плечами.
- У вас есть безопасные способы связаться с Призраком, разве не так?
- Хорошо. Давайте перейдем к деньгам. Сколько вы заплатите нам за то, что мы выведем вас на Призрака?
- Десять процентов от того, что он заплатит мне.
Директор махнул рукой.
- Наша встреча окончена. Можете искать себе других посредников.
Рассмеявшись, Тань спросил:
- А сколько хотите вы?
- Половину.
- Очень неудачная шутка.
Ставки были обозначены, и начались торги, продолжавшиеся почти полчаса. Наконец стороны остановились на тридцати процентах, при условии, что речь будет идти об американских долларах.
Достав сотовый телефон, директор набрал номер. Ответил сам Призрак, и директор назвал себя.
- Да? - спросил "змеиная голова".
- К нам пришел человек, сдавший квартиру людям, спасшимся с "Дракона". Чанг. Он хочет продать вам кое-какую информацию.
Помолчав, Призрак спросил:
- Пусть докажет свои слова.
Директор передал просьбу Таню.
- Западное имя главы семьи Сэм, - ответил тот. - С ними также старик, отец Чанга. И двое сыновей. Да, и жена, Мей-Мей. И еще у них маленькая девочка. Это не их дочь. Она была на корабле, но ее мать утонула.
- Как он с ними познакомился?
- Его брат, оставшийся в Китае, был другом Чанга.
Призрак задумался.
- Передай этому человеку, что я заплачу за информацию сто тысяч одноцветных.
Директор спросил у Таня, согласен ли он. Тот немедленно кивнул. С некоторыми людьми не торгуются.
Обрадованный суммой, директор тем не менее постарался не показать виду.
- Он согласился заплатить нам комиссионные, - осторожно намекнул он Призраку. - Быть может, сэр, если вас это не очень затруднит…
- Да, я сам дам вам ваш процент. Естественно, если сведения окажутся точными. Какова ваша доля?
- Тридцать процентов.
- Болваны, - презрительно бросил Призрак. - Вас ограбили. На вашем месте я бы меньше чем на шестьдесят пять процентов не согласился.
Вспыхнув, директор начал было оправдываться, но Призрак грубо оборвал его.
- Пришли его ко мне завтра в половине девятого утра. Ты знаешь куда.
Он оборвал разговор.
Директор передал Таню условия, и они пожали друг другу руки.
Согласно порядку, установленному Конфуцием, дружба находится на низшем уровне - после отношений повелителя и подданного, отца и сына, мужа и жены и старшего брата с младшим братом. И все же директору показалось, что стоящий перед ним человек совершил очень гнусный поступок.
Неважно. Когда Тань попадет в ад, ему придется расплачиваться за все свои деяния. А что касается директора и его помощников - что ж, тридцать тысяч долларов за один час - это очень неплохо.
С трясущимися руками, задыхаясь, Сэм Чанг вышел из конторы Ассоциации рабочих Восточного Бродвея. Ему пришлось пройти три квартала, прежде чем он нашел бар, большую редкость для Чайнатауна. Усевшись на колченогий табурет, он заказал пиво. Залпом выпив бутылку из горлышка, Чанг заказал вторую.
Он был удивлен - нет, поражен тем, с какой легкостью трое руководителей землячества поверили в то, что он Джозеф Тань, и сказали ему, где он сможет завтра встретиться с Призраком.
Сэм Чанг внутренне ликовал. Какая жуткая мысль - по сути, он торговался с этими людьми насчет того, за сколько продаст свою семью.
Всего несколько часов назад Чанг сидел в своей темной квартире в Бруклине и думал: "Значит, вот какой суждено быть нашей жизни. Мрак и страх…"
Его отец прищурился.
- Что ты собираешься делать? - спросил старик.
- Призрак нас ищет.
- Да.
- Он не ждет, что мы начнем искать его.
Чжан Цзици долго смотрел на сына; затем его взгляд скользнул по табличке с фамилией на импровизированном алтаре. Чжан… лучник.
- И что ты сделаешь, если его найдешь?
- Убью его.
- А почему ты не хочешь обратиться в полицию?
Сэм Чанг горько усмехнулся.
- Ты доверяешь здешней полиции больше, чем нашей, китайской?
- Нет, - согласился отец.
- Я его убью, - повторил Чанг.
Он еще ни разу не смел ослушаться отца, но сейчас ему стало страшно. А что если старик запретит ему осуществить то, на что он уже настроился?
Однако, к его удивлению Чжан Цзици спросил только:
- Сможешь ли ты?
- Да. Ради моей семьи смогу. - Чанг надел ветровку. - Я отправляюсь в Чайнатаун. Посмотрю, как можно найти Призрака.
- Послушай меня, - слабо прошептал старик. - Ты знаешь, как проще всего найти человека?
- Как, папа?
- Человека проще всего найти через его слабость.
- А в чем слабость Призрака?
- Он не может признавать себя побежденным, - сказал Чжан Цзици. - Он должен убить нас, иначе в его жизни появится страшная дисгармония.
Поэтому Сэм Чанг сделал именно то, что предложил его отец - поманил Призрака возможностью расправиться со своими жертвами. И тот клюнул.
Прижимая холодную бутылку пива к щеке, Сэм Чанг думал о том, что ему самому, скорее всего, придется умереть. Он сразу же убьет Призрака - как только тот откроет дверь. Но у того наверняка есть помощники и телохранители, которые расправятся с убийцей своего босса.
У Чанга перед глазами встало лицо Уильяма, его первенца, молодого юноши, которому суждено будет унаследовать семейный очаг Чжан гораздо раньше, чем он думает.
Чанг снова услышал дерзкий голос сына, увидел презрение в его глазах… "О, Уильям! - подумал он. - Да, я уделял тебе слишком мало времени. Но если бы ты только понял, что поступал я так исключительно в надежде сделать лучше нашей стране, в которой предстояло жить тебе и твоим детям. А когда оставаться в Китае дальше стало опасно, я привез тебя сюда, бросив свою любимую родину, чтобы дать тебе то, чего не мог дать дома.
Любовь, сын, проявляется не в подарках-безделушках, не в лакомствах и не в собственной комнате. Любовь проявляется во внутренней дисциплине, в личном примере, в готовности пожертвовать всем - вплоть до своей жизни.
О, сынок…"
Расплатившись, Сэм Чанг вышел из бара.
Хотя было поздно, некоторые магазины еще работали, заманивая последних туристов. Зайдя в сувенирную лавку, Чанг купил небольшой ковчег, бронзовое блюдо, электрические свечи с красными наконечниками и благовония. Он долго выбирал статуэтку Будды, и наконец остановился на той, где бог улыбался. Несмотря на то, что завтра он убьет человека и умрет сам, веселый Будда принесет его семье утешение, а в конечном счете и счастье.
* * *
- Дело в том, Ами…
Амелия Сакс сидела за рулем, направляясь в центр города. Стрелка спидометра, что было совсем нехарактерно, почти не зашкаливала за максимальную разрешенную скорость.
- Дело в том, крошка, - продолжал больной отец, сраженный жадными раковыми клетками, пожиравшими его тело, - что тебе придется полагаться только на себя саму.
- Конечно, папа.
- Нет-нет, ты соглашаешься со мной только для вида. На самом деле ты просто хочешь успокоить старика, потому что он выглядит черт знает как.
Даже при смерти, лежа в хосписе для неизлечимо больных, этот человек продолжал повелевать своей дочерью.
- Что ты! Я хотела сказать совсем не то…
- Ами, послушай, послушай меня.
- Слушаю.
- Я слышал твои рассказы о том, как ты несешь службу.
Сакс пошла по стопам отца и в то время служила патрульным полицейским. Так ее и прозвали: ДП - "дочь патрульного".
- Пап, да я все сочинила.
- Будь серьезной.
Улыбка Сакс поблекла, и она действительно стала серьезной. Пыльный летний ветерок проникал в полуоткрытое окно, ероша непокорные рыжие волосы и теребя застиранные простыни на кровати отца. Оба чувствовали себя неуютно в этом мрачном заведении.
- Продолжай, - наконец сказала Сакс.
- Спасибо… Я слышал твои рассказы о том, как ты несешь службу. По-моему, ты не бережешь себя, Ами. Но продолжаться так дальше не может.
- Пап, откуда такие разговоры?
Но оба прекрасно понимали, что причиной всему является рак, стремительно убивающий отца. А старому полицейскому хотелось оставить своему единственному ребенку кое-что более существенное, чем полицейский значок, пистолет "Кольт" с никелированной рукояткой и старый "Додж-Чарджер", требовавший замены коробки передач и головки блока цилиндров. Герман Сакс заговорил снова, произнеся слова, которых требовала его роль отца:
- Уважь старика.
- Давай лучше вспомним что-нибудь веселенькое.
- Хорошо. Помнишь, как ты летала первый раз?
- Мы отправились к бабушке Сакс во Флориду. Стояла страшная жара - сто восемьдесят градусов в тени, и на меня напал хамелеон.
Но сбить Германа Сакса с мысли было не так-то просто.
- А стюардесса, или как их называют теперь, сказала: "В экстренном случае наденьте кислородную маску, а затем помогите тем, кому требуется помощь". Такое у них правило.
- Да, так всегда говорят, - согласилась Сакс, оглушенная чувствами. Старый полицейский, подняв руку с навсегда въевшимся в кожу машинным маслом, продолжал:
- Такого же правила должен придерживаться патрульный полицейский. Сначала думай о себе, потом о жертве. И такого же правила должна придерживаться ты сама. Что бы ни случилось, в первую очередь береги себя. Ибо если с тобой что-то случится, ты уже никому не сможешь помочь.
Сакс ехала под моросящим дождем. Голос отца, звучавший у нее в ушах, постепенно затих, но на смену ему пришел другой. Голос врача, говорившего с ней несколько недель назад.
- А, мисс Сакс, вот вы где.
- Здравствуйте, доктор.
- Я только что встретился с лечащим врачом Линкольна Райма.
- И?
- Мне нужно кое о чем с вами поговорить.
- Похоже, у вас плохие известия, доктор.
- Почему бы нам не присесть вон в том углу?
- Можно поговорить и здесь. Выкладывайте мне все. Начистоту.
Весь ее мир перевернулся вверх ногами; все планы на будущее рухнули.
Что ей делать?
Сакс свернула к тротуару и остановилась.
Ладно, один выход есть…
Амелия Сакс долго сидела неподвижно, понимая, что это безумие. Затем, поддавшись порыву, она выбралась из "Камаро" и, опустив голову, быстро завернула за угол и вошла в дом. Поднялась пешком по лестнице. И постучала в дверь.
Дверь открылась, и Сакс улыбнулась Джону Суну. Тот, улыбнувшись в ответ, кивком пригласил ее пройти в квартиру.
Что бы ни случилось, в первую очередь береги себя. Ибо если с тобой что-то случится, ты уже никому не сможешь помочь…
Вдруг Сакс показалось, что у нее с плеч сняли огромную тяжесть.
Глава 29
Полночь.
Однако, несмотря на изнурительный день, который привел его с борта тонущего корабля в квартиру на Западном Центральном парке, на противоположном конце земного шара от дома, Сонни Ли не чувствовал усталости.
Взяв сумку с покупками, он зашел в спальню Линкольна Райма.
- Когда я ходить в Чайнатаун с Хонксе, Лоабан, я покупать несколько вещей. Купить подарок для тебя.
- Подарок? - поинтересовался Райм со своего трона - новой кровати для больных с травмой позвоночника, как его уверяли, очень удобной.
Достав из сумки сверток, Ли начал разворачивать бумагу.
- Смотри, что я здесь иметь. - В его руках появилась маленькая нефритовая фигурка свирепого человека с луком и стрелой в руках. Ли огляделся по сторонам. - Где есть север?
- Север там, - кивком указал Райм.
Поставив фигурку на стол у стены, Ли вернулся к сумке и достал палочки благовоний.
- Не вздумай зажигать их здесь!
- Я должен, Лоабан. Они тебя не убивать.
Хотя Ли недавно убеждал всех, как китайцам нелегко отвечать на просьбу отказом, сам он, очевидно, не разделял эту черту характера своих соотечественников.
Поставив палочку в подставку, он зажег ее, а затем, принеся из ванной пластмассовый стаканчик, наполнил его жидкостью из светло-зеленой бутылки.
- Что ты делаешь, возводишь храм?
- Алтарь, Лоабан. Не храм.
Похоже, Ли позабавило неумение Райма различить такие очевидные вещи.
- А это кто такой? Будда? Конфуций?
- С лук и стрела? - Ли презрительно фыркнул. - Лоабан, ты знать так много о так мало, и так мало о так много.
Райм рассмеялся, вспоминая, что приблизительно то же самое неустанно твердила его жена, только на повышенных тонах и не так членораздельно.
- Это есть Гуань Ди, бог войны. Мы приносить ему жертва. Он любить сладкий вино, и я принести как раз это.
Криминалисту вдруг захотелось узнать, что бы сказали Селитто и Деллрей, не говоря уже о Сакс, увидев, что его спальня превратилась в алтарь бога войны.
Склонившись перед изваянием, Ли забормотал по-китайски. Затем, достав из сумки белую бутылку, уселся в плетеное кресло рядом с кроватью паралитика. Наполнив пластмассовый стаканчик себе, он долго возился со стаканом Райма. Наконец ему удалось снять крышку, и, наполнив стакан до половины, Ли закрыл его и вставил соломинку.
- А это что? - спросил Райм.
- Очень хороший вещь, Лоабан. "Чжу йи цзинь чю". Теперь мы приносить жертва. Это есть очень хороший вещь. Как виски.
Нет, это было совсем не виски; определенно, это было не виски восемнадцатилетней выдержки с нежным ароматом дыма. Но, хотя на вкус напиток был весьма отвратительный, в голову он ударил хорошо.
Ли кивнул на импровизированное святилище.
- Я находить Гуань Ди в Чайнатаун. Он есть очень любимый бог. Ему посвящен тысячи храмы по всему Китай. Но я купить его не из-за война. Он также есть бог полицейских, я говорить.
- Это ты сочиняешь.
- Ты мне не верить? Нет, я говорить правда. Каждый полицейский участок, где я бывать, иметь Гуань Ди. Если расследование идти плохо, полицейский жечь свечи, совсем как мы. - Глотнув напиток, Ли принюхался. - Очень крепкий вещь, я говорить. Байцзю.
- Что?
Ли кивнул на бутылку.
- О чем ты молил своего бога? - спросил Райм.
- Я переводить: "Гуань Ди, пожалуйста, дай нам найти Чанги и поймать проклятый Призрак".
- Это очень хорошая молитва, Сонни.
Райм снова отпил байцзю. Водка становилась лучше с каждым глотком - а может быть, он просто постепенно начинал забывать, какая она отвратительная.
- Та операция, о которой ты говорить. Она делать тебе лучше?
- Возможно, операция мне поможет. Незначительно. Ходить я все равно не смогу, но мне вернется хоть какая-то свобода движения.
- Как она работать?
Райм рассказал Ли про доктора Черил Уивер, нейрохирурга, проводящую в университете Северной Каролины экспериментальные операции пациентам с травмой спинного мозга. Он до сих пор помнил чуть ли не дословно, как врач описывала свою методику.
Нервная система состоит из аксонов, передающих импульсы. При травме спинного мозга аксоны пережимаются или разрываются и погибают. Поэтому они теряют возможность передавать импульсы, и теряется связь между головным мозгом и остальным телом. Вам известно, что нервные клетки не восстанавливаются. Однако это не совсем так. В периферийных частях нервной системы, таких как руки или ноги, поврежденные аксоны могут регенерироваться, но в центральной нервной системе - в головном и спинном мозге - они действительно не восстанавливаются. По крайней мере, не восстанавливаются без посторонней помощи. То есть, если вы порезали палец, через какое-то время поврежденное место затянется кожей и восстановится чувствительность. Но в поврежденном спинном мозге этого не происходит. И все же мы пытаемся найти пути помочь регенерации аксонов.