В нашем институте практикуется комбинированный метод атаки на поврежденное место. Используя традиционную декомпрессионную хирургию, мы восстанавливаем костные ткани позвоночника, защищая место травмы. Затем вводим в поврежденную часть спинного мозга две субстанции: во-первых, клетки ткани собственной периферийной нервной системы пациента. А во-вторых, клетки центральной нервной системы эмбриона.
- Нервные клетки акулы, - закончил Райм.
- Рыба? - рассмеялся китайский полицейский.
- Именно. Нервные клетки акулы совместимы с человеческими больше, чем клетки какого-либо другого животного.
- Затем, - продолжал криминалист, - я буду принимать лекарства, помогающие регенерации тканей спинного мозга.
- Эй, Лоабан, - сказал Ли, внимательно оглядывая его с ног до головы, - эта операция, она есть опасная?
И снова Райм услышал голос доктора Уивер.
Разумеется, риск есть. Сам по себе препарат особо опасным не назовешь. Но у всех больных с серьезными поражениями спинного мозга наблюдаются существенные перебои в работе легких. Сейчас вы этого, возможно, не замечаете, но во время действия наркоза возможен отказ дыхательной системы. Дальше, стресс во время операции может привести к дисрефлексии вегетативной нервной системы и, как следствие, к резкому повышению кровяного давления - уверена, это вам знакомо - что, в свою очередь, может вызвать кровоизлияние в мозг. Кроме того, существует риск нанесения хирургической травмы в месте повреждения позвоночника - сейчас у вас нет кист и шунтов, но операция и последующее наращивание тканей может привести к нежелательным последствиям.
- Да, опасная, - признался Райм.
- Мне казаться, это есть "юй люань ту цзи".
- То есть?
Задумавшись, Ли сказал:
- Это переводить так: "бросать яйца в скала". То есть делать то, что обязательно кончаться неудача, я говорить. Так зачем ты делать эта операция?
Для Райма ответ казался очевидным. Для того, чтобы на один шаг приблизиться к независимости. Например, получить возможность взять в руки вот этот стакан и поднести его к губам. Почесать голову. Стать более нормальным - если использовать термин, считающийся среди инвалидов очень нетактичным. Чуть сблизиться с Амелией Сакс. Стать лучшим отцом ребенку, которого она так хочет.
- Сонни, просто я должен это сделать. - Райм кивнул на бутылку виски "Макаллан", стоящую у изголовья кровати. - Предлагаю теперь попробовать мой "байфу".
- "Байцзю", Лоабан, - рассмеялся Ли. - А ты только что говорить: "Предлагаю попробовать мой магазин".
- Байцзю, - поправился Райм.
Ли наполнил свой стаканчик и стакан Райма выдержанным виски. Райм взял губами соломинку. Да, определенно, так гораздо лучше.
Опрокинув в рот содержимое пластмассового стаканчика, Ли тряхнул головой.
- Я говорить, ты не надо делать эта операция.
- Я взвесил риск и…
- Нет-нет. Принимать себя какой ты есть! Принимать свой ограничения!
- Но почему? Когда есть возможность уйти от этого?
- Я видеть много научный мусор, который вы иметь у себя в Мейго. У нас в Китай такое есть совсем не везде. О да, Пекин, Гонконг, Гуандун, Фучжоу, конечно, конечно, мы иметь почти все что иметь вы, да, немного отставать - спасибо председатель Мао, но мы иметь компьютеры, мы иметь интернет, мы иметь ракеты - правда, иногда они взрываться, но обычно они летать в космос как надо. Но наши врачи, они не использовать много науки. Они возвращать человеку гармония. В Китай врачи не есть боги.
- Мы придерживаемся иной точки зрения.
- Да-да, - насмешливо закивал Ли. - Доктора делать человек моложе. Давать волосы. Давать женщина большой сыонь… ты понимать… - Он показал руками пышный бюст. - Мы это не понимать. Это не есть гармония.
- Значит, по-твоему, вот это гармония? - грустно усмехнулся Райм.
- Таким тебя сделать судьба, Лоабан. И на то быть какие-то причины. Быть может, теперь ты стать более хороший полицейский. Теперь твоя жизнь сбалансирован, я говорить.
Райм вынужден был рассмеяться.
- Я не могу ходить, я не могу подбирать улики… Черт побери, о чем ты говоришь?
- Быть может, твой мозг, теперь он работать лучше, я говорить. Быть может, у тебя более сильный воля. Лучше цзичжон, сосредоточенность.
- Извини, Сонни, я не могу принять твои доводы.
Однако, как уже успел выяснить Райм, если Сонни Ли начинает высказывать свое суждение по какому-то вопросу, остановить его невозможно.
- Лоабан, разреши я тебе объяснить. Ты помнить Джон Сун? У который есть каменный Царь обезьян, приносить удача?
- Помню.
- Ты есть обезьяна.
- Кто?
- Ты есть похож на обезьяна, я говорить. Обезьяна делать волшебный вещи, чудо. Он есть умный, упорный - и иметь характер, я говорить. Совсем как ты. Но обезьяна не обращать внимание на законы природы, искать способ обмануть боги и жить вечно. Он воровать персик бессмертия, стирать имена из "Книга живых и мертвых". И попадать в беду. Его сжигать, бить и закопать под горой. Наконец обезьяна перестать хотеть жить вечно. Найти себе друзей и отправиться в паломничество в святой земля на запад. Он стать счастливый. Найти гармония, я говорить.
- Я хочу снова ходить, - упрямо прошептал Райм, гадая, почему он раскрывает свою душу перед этим странным коротышкой. - По-моему, я прошу очень немногого.
- А может быть, ты просить слишком много, - возразил Ли. - Послушай, Лоабан, посмотреть на меня. Я хотеть быть высокий и очень красивый, чтобы за мной бегать все девушки. Хотеть иметь большой завод, производить много товар, чтобы меня все уважать. Хотеть быть банкир в Гонконг. Но это не есть моя природа. Моя природа есть быть очень хороший полицейский. Быть может, если ты опять пойти, ты потерять что-то другой - что-то более важный. Почему ты пить эта бурда? - он кивнул на виски.
- Это мой любимый байцзю.
- Да? И сколько он стоит?
- Около семидесяти долларов за бутылку.
Скорчив презрительную гримасу, Ли тем не менее осушил свой стаканчик и снова наполнил его.
- Послушай, Лоабан, ты знать даосизм?
- Я? Эту бредятину? Ты ошибся адресом.
- Ладно, я тебе кое-что говорить. В Китай у нас есть два большой философы: Конфуций и Лао-Цзы. Конфуций учить, человеку нужно слушаться начальники, выполнять приказы, поддакивать и молчать. Но Лао-Цзы, он говорит наоборот. Каждый человек должен идти свой жизненный путь. Искать гармония и единение. По-английски "даосизм" значит "путь жизни". Лао-Цзы написал что-то такой, что я сейчас стараться сказать. Это все про тебя, Лоабан.
- Про меня? - переспросил Райм, пытаясь убедить себя, что его интерес к словам этого странного маленького человека, наверное, подпитывается из родника алкоголя, проснувшегося у него внутри.
Прищурившись, Ли начал переводить:
- Лао-Цзы говорить: "Не надо уходить из дом, чтобы лучше видеть. Не надо смотреть в окно. Лучше жить в центре свой я. Делать - это значит быть".
- У вас в Китае что, черт побери, найдется пословица на каждый случай жизни? - недовольно буркнул Райм.
- Это правда, мы иметь много пословицы. Надо попросить Том записать это и повесить на стена рядом с алтарь Гуань Ди.
Наступило молчание. Не надо уходить из дома, чтобы лучше видеть. Не надо смотреть в окно…
Наконец разговор возобновился. Ли обстоятельно рассказал о жизни в Китае.
- Какой у тебя дом? - спросил Райм.
- Квартира. Размером вся с эта комната.
- Где она?
- В мой родной город, Лю-Гуянь. Это значит "шесть садов", но теперь их больше нет, их срубить. Наверное, пятьдесят тысяч жителей. Рядом с Фучжоу. Там много человек. Больше миллиона, я говорить.
- Я совсем не знаю эти места.
- Провинция Фуцзянь, юго-восточный Китай. Тайвань совсем рядом. Много горы. Протекает река Минь, большой река. Мы есть очень независимый. Пекин много тревожиться. Фуцзянь есть дом первая триада - организованная банда, я говорить. Банда Сань Лянь Хуэй. Очень могущественный. Много контрабанда: соль, опий, шелк. В Фуцзянь много моряков. Рыбаки, торговые суда. Крестьяне совсем мало. Коммунистический партия в мой город есть очень сильная, но это потому, что председатель есть богатый капиталист. Он иметь интернет-компания, совсем как "Америка онлайн". Очень преуспевающий компания. Ха, подлый собака, лакей капитализма! Он зарабатывать много-много деньги. Его акции совсем не падать.
- Расскажи мне о преступности в своем городе, - попросил Райм.
Ли кивнул.
- Много взятки, протекция. В Китае обманывать клиент, деловой партнер нет ничего страшного. Но обманывать партия и правительство - и ты умирать. Судить, стрелять в затылок. Еще у нас есть много другой преступность. То же самое, что здесь. Убийства, грабежи, изнасилования. - Ли глотнул виски.
- Я находить человек, он убивать женщины. Убивать четыре женщины, собирался убивать еще. Я его поймать. - Он рассмеялся. - Один капля крови. Я найти один капля крови на шина его велосипед, маленький как песчинка. Это привязать его к место преступления. Он сознаваться. Видишь, Лоабан, у нас есть не только ву-ву.
- Не сомневаюсь в этом, Сонни.
- Похищение женщин в Китай большой проблема - у нас мужчин больше чем женщин. На каждый сто женщины есть сто двадцать мужчины. Люди не хотеть рожать девочки, я говорить, только мальчики. Но тогда откуда браться невесты? Поэтому преступники похищать женщины и девушки и продавать их. Очень печально, к нам приходить люди и просить найти их похищенный жены и дочери. Много полицейский не связываться с такие дела - они есть очень сложные. Иногда женщину отвозить за тысячи миль. В прошлый год я находить шесть женщины. В нашей полиции это есть рекорд. Очень хорошо найти похититель и арестовать его.
- Да, ты совершенно прав, - согласился Райм.
Ли поднял стаканчик, и какое-то время они молча потягивали виски. Райм поймал себя на том, что в кои-то веки чувствует себя удовлетворенным. Большинство из тех, кто навещали его, обращались с ним как с калекой. О, никто не хотел его обидеть. Но люди или выбивались из сил, пытаясь не обращать внимание на "состояние" Райма, как они выражались, или наоборот, подчеркивали его беспомощность, отпуская по этому поводу шутки, призванные показать, насколько они понимают его проблемы. Хотя на самом деле никто ничего не понимал, и стоило только гостям мельком увидеть катетер или упаковку памперсов для взрослых, они начинали считать минуты до того момента, когда можно будет спастись бегством. Эти люди никогда не спорили с Раймом, даже не возражали ему. Но в действительности они никогда не были ему настоящими друзьями.
Однако на лице Сонни Ли Райм читал полное безразличие к его состоянию. Как будто это, черт побери, и впрямь было чем-то естественным.
Только сейчас до Райма вдруг дошло, что почти все те, с кем он встречался в течение последних нескольких лет, за исключением Амелии Сакс, оставались просто его знакомыми. А Сонни Ли он знал меньше одного дня, но тот уже стал чем-то большим.
- Ты упомянул про своего отца, - сказал Райм. - Когда ты сегодня звонил ему по телефону, мне показалось, ваш разговор был непростым. Какие у вас с ним отношения?
- А, мой отец…
Ли снова глотнул виски. Похоже, он уже начал привыкать к этому напитку, так же, как Райм привык к байцзю. "Глобализация посредством спиртного", - криво усмехнулся Райм.
Сонни снова наполнил свой стаканчик.
- Вообще-то, его нужно тянуть медленно, - предложил Райм.
- Тянуть медленно после того как умирать, - ответил полицейский-китаец, залпом выпивая розовый стаканчик, расписанный цветочками. - Мой отец… Он меня не очень любить. Я… как это говорить… не жить так, как он хотеть.
- Ты его разочаровал?
- Да, разочаровал.
- Чем именно?
- О, это долгий история. Попробую рассказать в два буквы.
- В двух словах.
- Доктор Сунь Ятсен, он в двадцатые годы объединить Китай, но начинаться гражданский война. Гоминьдан командовать Чан Кайши. Но коммунист - они воевать против него. Затем вторгаться Япония, плохо становиться всем. Потом Япония проиграть, у нас опять начинаться гражданский война, наконец побеждать коммунисты и Мао Цзедун, а националисты бежать на Тайвань. Мой отец, он воевать вместе с Мао. В октябре 1949 год он стоять вместе с председатель Мао у Ворота поднебесной в Пекин. О, Лоабан, я слышать этот рассказ миллион раз. Отец стоять рядом с Мао, а оркестр играть "Марш добровольцы".
Так вот, мой отец иметь гуанси. Большие связи. Он стать важный человек в коммунистический партия в Фуцзянь. Хотеть, чтобы я идти за ним. Но я видеть то, что коммунисты делать в шестьдесят шестой год - Великий пролетарский культурный революция. Они всё ломать, убивать людей. Правительство и партия делать плохо.
- Это было наперекор установленному порядку вещей, - заметил Райм. - Нарушение гармонии.
- Совсем правильно, Лоабан, - рассмеялся Ли. - Мой отец хотеть, чтобы я вступать в партия. Приказывать мне. Угрожать. Но я наплевать на партия. - Он развел руками. - Я наплевать на великий идеи. Я любить полицейский работа. Любить ловить преступники… Всегда загадки, всегда опасность, я говорить. Мой сестра, она большой человек в партия. Наш отец гордиться ей, хотя она есть женщина. Он говорить, она его не позорить, как я. Постоянно говорить это. - Маленький китаец помрачнел. - Еще есть очень плохо, когда я жениться, у меня нет сына, нет детей.
- Ты развелся? - спросил Райм.
- Моя жена, она умирать. Заболеть и умирать. Лихорадка, очень плохой. Мы прожить вместе несколько лет, но детей не было. Мой отец говорить, это моя вина. Мы пытаться, но детей не было. Потом жена умирать. - Встав, Ли подошел к окну и уставился на огни ночного города. - Мой отец, он есть очень строгий. Пока я быть маленький, он меня всегда бить. Все что я делать, он считать недостаточно. Хороший оценки… Я хорошо учиться. Получать медали в армия. Жениться на красивый порядочный девушка, получить работа в полиции, стать следователь, не простой регулировщик, я говорить. Каждая неделя навещать отец, давать ему деньги, ходить на могила матери. Но что бы я ни делать, он не есть доволен. А твой родители, Лоабан?
- Они умерли.
- Моя мать, она не быть такой строгий как отец, но она никогда ничего не говорить. Отец ей не позволять… А здесь, в "Прекрасный страна", вы есть под давление свои родители?
"Очень хорошо сказано", - подумал Райм.
- Наверное, не в такой степени. Но кому-то все же приходится страдать.
- Уважение к родители, для нас это есть самый главный. - Ли кивнул на фигурку Гуань Ди. - Из всех богов самый важный это предки.
- Быть может, твой отец не раскрывает своих истинных чувств по отношению к тебе. Понимаешь, прячется за напускной суровостью. Потому что думает, что так лучше для тебя.
- Нет, он просто не любить меня. Никто не продолжать наша фамилия, я говорить. Это есть очень плохо.
- Ты обязательно встретишь кого-нибудь и создашь новую семью.
- Такой человек как я? - презрительно усмехнулся Ли. - Нет-нет. Я есть просто полицейский, не иметь денег. В Фучжоу мужчины мой возраст заниматься бизнес, получать много денег. Помнишь, я говорить, у нас мужчин больше, чем женщин? Зачем женщина выбирать старый бедный мужчина, когда есть молодой богатый?
- Мы с тобой одного возраста, - возразил Райм. - Ты еще совсем не старый.
Ли снова отвернулся к окну.
- Быть может, я оставаться здесь. Я хорошо говорить по-английски. Стать полицейский. Работать в Чайнатаун.
Казалось, Сонни Ли говорил серьезно. Но вдруг он рассмеялся и сказал вслух то, о чем подумали они оба.
- Нет-нет, уже слишком поздно. Много-много поздно… Нет, мы поймать Призрак, я вернуться домой и продолжить быть чертовски хороший полицейский. Гуань Ди и я раскрыть большой преступление, и мой фотография появиться в газета. Быть может, председатель давать мне медаль. Быть может, мой отец смотреть телевизор и думать, что я не есть очень плохой сын. - Ли опрокинул в рот стаканчик виски. - Ладно, я выпивать достаточно - теперь мы с тобой, Лоабан, играть в игра.
- Я не играю в игры.
- Но игра на компьютер? - быстро возразил Ли. - Шахматы. Я видеть.
- Я играю очень редко, - поправился Райм.
- Игра делать человек лучше. Я научить тебя играть в самый хороший игра.
Сонни вернулся к своей волшебной сумке.
- Сонни, я мало во что могу играть. Видишь ли, например, я не могу держать в руках карты.
- А, карты? - презрительно фыркнул Ли. - Это есть игра случай. Хорошо для заработать деньги. Понимаешь, игрок хранить секрет, отворачивая карты от свой соперники. Лучший игры есть те, где секрет хранить в голове, я говорить. Вей-чи? Ты слышать о такой игра? Еще она называться го.
Райму показалось, что он слышал это название.
- Это что-то вроде шашек, да?
Ли рассмеялся.
- Шашки - нет-нет!
Криминалист с любопытством взглянул на доску, которую Ли достал из сумки и положил на столик у кровати. Доска была разлинована на квадраты. Затем Ли достал два мешочка. В одном было несколько сотен маленьких белых камешков, в другом - черных.
Внезапно Райма охватило огромное желание сыграть в вей-чи, и он стал внимательно слушать Ли, оживленно объяснявшего цель и правила игры.
- По-моему, все достаточно просто, - сказал Райм. - Игроки по очереди ставят камешки на доску, пытаясь окружить камешки противника.
- Вей-чи есть похожа на все великий игры: правила простые, но победить трудно. - Ли разделил камешки на две кучки, продолжая объяснять: - Это есть очень древний игра. Я изучать лучший игрок всех времен. Его звать Фань Си-пинь. Он жить в восемнадцатый век - ваш календарь. Лучше его не играть никто из живущий на свете. Фань много играть с Су Тин-ань, который тоже быть очень хороший игрок. Игра в основном заканчиваться ничья, но все же Фань набрать чуть больше очки, так что он стать самый лучший игрок. Знаешь, почему он играть лучше?
- Почему?
- Су играл оборона - но Фань… он всегда играть нападение. Он всегда наступать вперед, быть отчаянный, безумный.
Райм почувствовал, что заразился воодушевлением своего собеседника.
- Ты часто играешь в вей-чи?
- Дома я есть член клуба. Да, я играть часто.
Ли умолк, и на его лицо набежала тень. Райму захотелось узнать причину этой внезапной печали. Но Ли быстро смахнул с лица блестящие черные волосы и сказал:
- Ладно, мы играть. Ты видеть, как тебе понравиться. Можно играть очень долго.
- Я не устал, - заметил Райм.
- Я тоже, - сказал Ли. - Так, ты никогда раньше не играть, поэтому я давать преимущество. Давать три лишний камешек. Кажется, это мало, но в вей-чи это большой-большой преимущество.
- Нет, - возразил Райм. - Мне не нужно преимущество.