– Это пока. Пока у вас нет вот этой вещицы. – Орбелиани извлек из кармана желтую монету, найденную на шпиле минарета Калян.
Тихон вскипел от злости и схватил редактора за грудки:
– Это вы подло ударили меня по голове и забрали монету!
– Здесь вы ошибаетесь. Я даже не знал, что с вами приключилось столь печальное происшествие.
– На минарете Калян меня ударил человек в плаще. Рядом была Тамара.
– Значит, у меня алиби. Девушка меня бы узнала. Даже со спины и в плаще. – Давид Вахтангович попытался стряхнуть руки Заколова. – Не надо применять силу. Один мой родственник сказал, что у вас главное оружие – голова.
– Ваш племянничек, Зураб Орбелиани! Это он дрался со мной на крыше минарета?
– Совершенно верно, он. Хотите еще раз сразиться со своим учителем, бегите, догоняйте. Но с ним еще один мой племянник, Гиви, а он не столь благороден и к тому же страшно зол на вас.
Тихон разжал пальцы, стискивавшие лацканы костюма Орбелиани.
– Что вы хотите?
– Я хочу, чтобы вы разгадали головоломку на этой монете. В обмен на разгадку я отпущу девушку.
– А если я не соглашусь?
– Жаль, но… Тамары тогда не станет.
– Подлый ублюдок! – Заколов вновь накинулся на Орбелиани, схватив за горло. – Я лучше сделаю вот что, расквашу вам морду, свяжу, а потом обменяю на девушку.
– Не получится. Все предусмотрено. – Придушенный Давид Вахтангович быстро затараторил: – Девушка уже в коме. Ей впрыснули опасный препарат. Скоро ее сердце остановится. Я сжимаю в кармане ампулу, в ней средство, которое препарат нейтрализует. Ампула единственная. Еще одно усилие с вашей стороны, и я раздавлю стекляшку.
– Вы лжете! Блефуете!
– Ни в коей мере. Вот! – Орбелиани поднял над головой зажатую в пальцах ампулу.
Сзади к редактору осторожно подкрался Евтушенко, слышавший весь разговор. Орбелиани почувствовал его присутствие.
– Прикажите вашему приятелю отойти. Иначе… – Напряженный большой палец Давида Вахтанговича готов был раздавить тонкое горлышко ампулы в любой момент.
Подавленный сообщением, Тихон отпустил редактора и сказал Евтушенко:
– Саша, не трогай его.
– Время идет, – предупредил Орбелиани. – Я надеюсь, что молодое сердце девушки выдержит отведенный срок. Хотя из-за вашей несговорчивости времени остается все меньше.
– А вдруг я просто не смогу разгадать?!
– Мотивация – страшная сила, как верно подметил ваш друг. Страшная! Вы не хотите больше обнять любимую девушку? Не теряйте драгоценных минут, Заколов. Держите монету и идите во второй вагон, в четвертое купе. В нужное время я туда зайду. Поезд уже отправляется.
– Сколько у меня времени?
– Вот это деловой подход. Проверю вашу хваленую сообразительность. Решите задачку. – Орбелиани хитро улыбнулся. – В пустой стакан опустили амебу. Она делится через каждую минуту. Новые амебы ведут себя точно так же. В результате через час стакан заполнился. А теперь вопрос. Через сколько минут заполнится стакан, если туда опустить сразу две амебы? Ответ и есть ваш резерв времени.
– Так мало! – воскликнул Евтушенко. – Всего тридцать минут!
– Я вас понял, – не слушая друга, горько усмехнулся Тихон. – В следующий раз придумайте что-нибудь посложнее.
– Ну-ну. – Давид Вахтангович с сомнением смотрел на Тихона.
Заколов выдернул протянутую монету, взглянул на часы и направился к поезду. Фосфоресцирующие стрелки "командирских" показывали 21.11.
– Помните, ни минутой больше она не выдержит! – крикнул в спину Орбелиани.
40. Разгадка или смерть
– Они все время за нами следили. Даже мои слова на площади подслушали! Про мотивацию! – возмущался Евтушенко по пути в вагон.
Сосредоточенный Заколов не обратил внимания на восклицания друга и без эмоций увидел в чужом купе свои вещи. Все три сумки покоились на верхней полке, а на чистом столе лежал его раскрытый блокнот и авторучка.
Евтушенко присвистнул:
– Они наши шмотки сюда перетащили. Ты гляди, ничего не забыли.
– Об этом потом. Давай думать.
Заколов положил монету на блокнот той стороной вверх, которую не успел разглядеть в минарете. В центре был изображен череп, с каждой стороны от него по кругу располагались четыре слова. Сверху – "сумма", снизу – "слова", слева – "это", справа – "шагов".
– Попробуем просто прочесть. "Сумма шагов слова это". Непонятно.
Евтушенко, сидящий напротив Заколова, воскликнул:
– А с моей стороны читается: "Слова это сумма шагов"!
Тихон повернул монету так, что череп оказался перевернут.
– Точно. "Слова это сумма шагов". Похоже на подсказку. Какие слова? Какие шаги?
– Эти самые слова и есть. В четырех словах в сумме восемнадцать букв. Вот и сумма!
– Допустим. А какие шаги? – Тихон повертел монету и воскликнул: – Посмотри!
Он держал монету ребром вверх. Вдоль всего ободка одна за другой в металле были выдавлены мелкие буквы.
– Прочти! – ерзал от нетерпения Евтушенко.
– Здесь нет никаких слов, буквы следуют вразнобой, не по алфавиту, а в произвольном порядке. – Тихон внимательно вертел монету. – Некоторые буквы повторяются, например О, У, а многих вообще нет. Я не вижу Ъ, Ь, Ж, Я и даже А.
– Выпиши их.
– Только потратим время. Обрати внимание, каждый луч на этой стороне упирается в букву на ободке. Всего лучей шестьдесят, я посчитал, букв тоже. Хотя нет, вместо одной из букв стоит знак тире "-".
– Это начало отсчета! Попробуй прочесть, двигаясь по кругу, каждую восемнадцатую букву.
– Логично. Записывай. – Заколов поворачивал монету и диктовал: – Ю, В, П, У, Б, К, С… Что получается?
– Ничего. – Евтушенко раздраженно отшвырнул авторучку.
– Тупик. Отрицательный результат – тоже результат. Теперь попробуем двигаться не по часовой стрелке, а против.
Упомянув часовые стрелки, Тихон невольно посмотрел на циферблат. Прошло двенадцать минут. Заколов стал вновь вертеть монету и диктовать буквы, Евтушенко записывал. Когда в блокноте появилось несколько бессмысленных строк, он молча подвинул листок Тихону. Новая последовательность опять ничего не дала.
– Так, так… – Заколов часто стучал ногтем по пластиковой поверхности столика. – В прошлый раз я вычеркивал две буквы из трех, а если попробовать сейчас?
Он проделал эту процедуру и с буквами на монете, и с двумя последовательностями в блокноте. Безрезультатно. Глаза взглянули на часы. На все манипуляции ушло еще восемнадцать минут. Александр перехватил озабоченный взгляд друга и с тревогой уставился на дверь.
– Тридцать минут прошло. Время закончилось. Мы не успели!
Заколов удивленно посмотрел на Евтушенко.
– Почему? Еще есть время.
– А задача про амеб?
– Ты неправильно ее решил. Нам предоставили не тридцать, а пятьдесят девять минут.
– Ты хочешь сказать, что, если в стакан бросить одну амебу, он заполнится за шестьдесят минут, а если вдвое больше, то за пятьдесят девять? Выигрыш всего одна минута?
– Совершенно верно.
– Почему?
– Когда в стакан опускают одну амебу, то ровно через минуту там оказывается две. А это и есть новое условие! Представь, что через минуту в стакан положили сразу две амебы. С этого момента он заполнится за пятьдесят девять минут. Понял?
– Какой же я кретин! Подумал, что если амеб в два раза больше, то стакан заполнится в два раза быстрее.
– Если бы способностью делиться обладали только первые амебы, так бы и было. Но с той же скоростью делятся и все последующие. В этом основная хитрость.
– Точно!
– Ладно, это детские игры. Вернемся к нашей главной загадке. – Заколов старался спокойно рассуждать вслух: – "Слова это сумма шагов". Во фразе восемнадцать букв и четыре слова. Цифру восемнадцать мы уже обыграли, как могли. А если читать каждую четвертую букву?
Он вновь накинулся на монету, переносил буквы в блокнот, вычеркивал их, обводил в кружки, полученный текст пытался читать и слева направо и справа налево. Временами ему казалось, что он на правильном пути и отфильтрованные буквы образуют некие исковерканные слова, имеющие смысл. Но, взглянув на конечный результат, он неизменно понимал, что все не так. Головоломка оставалась неразгаданной.
Погрустневший Евтушенко задумчиво произнес.
– Осталось восемь минут. Скоро они убьют Тамару, а затем избавятся и от нас как ненужных свидетелей. Нам надо подумать, как защититься.
– Восемь минут – это четыреста восемьдесят секунд! Это огромный срок, за который можно решить судьбу любого сражения! – Тихон вскипел, он не мог допустить мысли, что девушка погибнет.
Евтушенко исподтишка наблюдал за другом, он знал, что в экстремальных ситуациях умственные возможности Заколова возрастают многократно. На экзаменах Тихон не раз демонстрировал это, выводя точные формулы даже по сложным темам, которые пропускал во время лекций. Для закрепления нужного эффекта хитрый Сашка добавил:
– Ей осталось жить четыреста восемьдесят секунд.
– Нет! – Тихон вскочил из-за стола и заметался в тесном пространстве купе. – Нет, мы шли неправильным путем. Во всех загадках наблюдается один главный принцип, о котором я забыл. Для того чтобы разгадать очередную головоломку, требуется знать ответ на предыдущую! Это сделано для того, чтобы человек, случайно наткнувшийся, например, на эту монету, ничего не смог сделать. Только тот, кто пройдет весь путь с самого начала, достигнет цели. Разгадав слова на картине, мы смогли раскрыть кубик. Зная числа на кубике, мы смогли раскусить надпись на черепе. Теперь эта надпись нам потребуется, чтобы постичь зашифрованное послание на монете! Что у нас было на предыдущем этапе? Темя Бухары! Скорее всего, на монете речь должна идти об этих словах.
Тихон остановился и поднял вверх указательный палец.
– Как написано? Слова – это сумма. Сумма букв? Да. Но любую букву можно изобразить в виде числа. Точно! Ведь на каждом этапе мы буквы превращали в числа, а затем числа в буквы. Сейчас мы имеем буквы: Темя Бухары. Превратим их в числа. Каким образом? Самое очевидное, записать вместо букв их порядковый номер по алфавиту.
Александр Евтушенко, следивший за скорострельной логической цепочкой друга, схватил листок и записал:
Т – 20
Е – 6
М – 14
Я – 33
Б – 2
У – 21
Х – 23
А – 1
Р – 18
Ы – 29
Он тут же попробовал выписать с ребра монеты двадцатую, шестую, четырнадцатую и так далее буквы, начиная со знака тире.
– Нет, каждый раз отсчитывать от начала нельзя, – остановил его Тихон. – Так мы дойдем только до тридцать третьей буквы, а здесь их значительно больше. Нам четко указано – сумма шагов. Надо суммировать цифры и двигаться по кругу шаг за шагом.
Заколов мгновенно просуммировал все числа и напротив каждой буквы записал полученный результат. Однако, взглянув на цифры, безжалостно их перечеркнул.
– Четыре минуты, – сообщил Евтушенко.
Заколов интенсивно потер виски.
– В задачах с цифрами должна быть красота. А здесь мы обозначили буквы то одной цифрой, то двумя. Там, где одна цифра, допиши спереди ноль.
Евтушенко выполнил требование друга и замер, его глаза удивленно смотрели поверх очков.
– Но ведь это ничего не дает. Ноль впереди никак не увеличивает сумму.
– Дело не только в красоте. Десять чисел дадут нам десять букв. Я думаю, для новой инструкции этого мало. Надо рассматривать каждую цифру по отдельности и суммировать их последовательно. Вот так.
Заколов быстро записал результат:
– Слова – это сумма шагов, – убежденно произнес он. – Двигайся шаг за шагом по лучам на монете. Сначала на два вперед, затем еще раз на два и опять на два, потом на восемь, на девять, на тринадцать и так далее, до самого широкого шага в пятьдесят лучей. Получим двадцать букв.
Евтушенко, шевеля губами, передвигал ноготь по лучам монеты и при каждой остановке пальца переносил в блокнот букву с ободка монеты. Тихон тревожно взглянул на часы. Стрелки изображали улыбку на циферблате. 22.10. Время истекло, но он успел!
В ту же секунду дверь отъехала в сторону, и в купе шагнул стройный и подтянутый Давид Вахтангович Орбелиани.
– Где разгадка? – строго спросил он.
– Вы пунктуальны. – Тихон кивнул на монету и блокнот на столе.
Евтушенко уже закончил писать и странно таращился на полученный текст. Орбелиани вырвал блокнот из-под руки студента и впился в него нетерпеливым взором. Его ноздри раздулись, глаза вспыхнули гневом.
– Вы что мне суете! Это абракадабра! – Он швырнул блокнот в лицо Заколову и прошипел: – Через минуту сердце твоей девки остановится. Она уже почти на небесах.
Тихон подхватил на лету растрепавшийся блокнот и посмотрел на текст. Бессистемная последовательность из двадцати букв ясно говорила, что он допустил трагическую ошибку, и ценой этой ошибки является жизнь ни в чем не повинной прекрасной девушки.
41. Цель у каждого своя
В первое мгновение после осознания жестокого фиаско в разгадывании головоломки Тихон Заколов хотел схватить ненавистного противника и силой добиться срочного спасения Тамары Кушнир. Кулаки уже сжались, готовые обрушиться на наглого похитителя, но Тихон вспомнил хладнокровие и расчетливость Орбелиани, руки безвольно опустились.
– Спасите ее. Я решу задачу, дайте еще десять минут, – попросил он.
– У вас пятьдесят девять секунд, – спокойно ответил интеллигентный грузин с ухоженными бакенбардами и неожиданно крикнул: – И ни единой больше!
Крик словно хлыстом полоснул Заколова, он вздрогнул и понял, что его так смутило в этой головоломке с самого начала. Перевернутый череп! Первый раз, прочитав слова на монете, как и положено, от макушки и вниз, он получил бессмыслицу. Только перевернув монету на сто восемьдесят градусов, слова встали на свои места.
Тихон схватил таблицу с цифрами и перевернул ее.
– Брать цифры надо с конца таблицы, – крикнул он Александру. – Отсчитывай и диктуй! Пятьдесят!
– У. – Евтушенко быстро водил пальцем по монете.
– Сорок один!
– Б.
– Тридцать девять!
– Е.
– Тридцать один!
– Й.
– Получается УБЕЙ! Мы на правильном пути. Срочно вводите Тамаре инъекцию! – Заколов бесцеремонно подтолкнул Орбелиани к выходу. – Пока вы это сделаете, мы расшифруем послание целиком.
– Хорошо, хорошо, – торопливо согласился присмиревший Орбелиани. – Девушка рядом, в соседнем купе.
Заколов бросил блокнот Евтушенко и выскочил вслед за редактором в коридор. Орбелиани постучал условным сигналом в соседнюю дверь, ему открыл уже знакомый крепыш Гиви. Заметив Заколова, он напрягся, готовый напасть, но Давид Вахтангович выпихнул племянника в коридор и приказал ему следить за Евтушенко.
В купе было темно. Тамара Кушнир лежала справа на нижней полке, и со стороны казалось, что девушка крепко спит. Напротив сидел хмурый Зураб Орбелиани, он поднялся навстречу Заколову и силой усадил его рядом с собой.
– Без глупостей! – предупредил он.
– Так будет спокойнее, – одобрил Давид Вахтангович действия старшего племянника.
Редактор включил ночник над головой девушки, распаковал одноразовый шприц, лежавший на столе, и извлек из кармана ампулу. Укол он сделал в вену на шее девушки. Матовое осунувшееся лицо Тамары на глазах стало покрываться живым румянцем, ее губы приоткрылись, рот задышал.
– Теперь можете поцеловать девушку, и как принцесса из сказки она очнется от вашего поцелуя, – пошутил Орбелиани-старший, освобождая место рядом с Тамарой для Тихона.
Редактор приоткрыл окно и выбросил в ночную мглу шприц и осколки ампулы. Затем он повернулся к Зурабу.
– Ты в студенте не ошибся. – Давид Вахтангович показал на склонившегося над девушкой Тихона. – Парень и впрямь башковитый. Головоломку разгадал, а я свое слово всегда держу. Да и девчонка мне не мешает. Пусть живет.
– Что на монете? – поинтересовался Зураб.
– А вот сейчас и узнаем, – Давид Вахтангович вопросительно посмотрел на Евтушенко, которого втолкнул в купе Гиви. – Огласите нам всю фразу, пожалуйста.
Евтушенко перевел настороженный взгляд с Тамары на Тихона, удостоверился, что друг спокоен, и прочел с листа:
– УБЕЙ ЖИВУЮ ГОРУ ПУСТЫНИ.
– Любопытно. Что это значит?
– Не знаю.
– Ну первое слово дает однозначную инструкцию. Убить.
– А где искать эту гору? – вмешался Зураб.
– Да еще – живую, – просипел недовольный Гиви.
– Это все? Или есть еще информация? – строго спросил Давид Вахтангович, впившись орлиным взором в Евтушенко.
Александр помялся и еще раз вопросительно посмотрел на Заколова. Тот был озабочен лишь состоянием девушки и в разговоре не участвовал. Евтушенко угрюмо насупился, но продолжил:
– У меня близорукость. Я, когда разглядывал буквы на ободке монеты, заметил, что некоторые из них несколько глубже остальных.
– Ну же, не тяните, – торопил Орбелиани.
– Сначала я не придал этому значения, буквы какие-то странные, но сейчас заметил расписание остановок на стене в коридоре.
– И что?
– Таких букв всего шесть. У, Р, Г, Е, Н, Ч. Можете сами посмотреть.
– Ургенч! Город посреди пустыни, куда направляется сейчас наш поезд.
Зураб выхватил из рук Евтушенко монету, повертел ее под светом и подтвердил:
– Все верно, бороздки у этих букв глубже.
– Значит, ЖИВУЮ ГОРУ ПУСТЫНИ надо искать в Ургенче, – улыбнулся Давид Вахтангович.
Заколов убедился, что Тамара постепенно приходит в себя, и, враждебно качая головой, бросил слова обвинения Орбелиани-старшему:
– Я не понимаю, почему из-за мелких амбиций, из-за тщеславного желания вернуться на руководящую должность нужно рисковать жизнью человека? Ведь Тамара Кушнир хочет того же самого, что и вы! Вы оба незаслуженно пострадали. Она ищет череп Тимура, чтобы восстановить справедливость. Почему это нельзя делать вместе?
– Не понимаете? – Орбелиани искоса взглянул на Заколова. – Тогда я вас перехвалил. Математическими задачками наша жизнь не исчерпывается.
– Желание занять редакторское кресло важнее человеческой жизни?
– Должность главного редактора меня уже не интересует.
– Хватит демагогии! Вы чуть не убили человека!