- Мы не знаем точно, что она уже натворила и что еще, да хранит нас Господь, собирается сделать.
- Да, это так, - согласился Хоторн. - Но мне интересно, что с ней было бы сейчас, если бы тогда, много лет назад, нашелся бы кто-нибудь, кто помог бы ей... Боже милосердный, у тебя на глазах отрубают головы матери и отцу! Мне кажется, что, если бы подобное случилось со мной или с моим братом, мы оба стали бы такими же убийцами, как и она.
- Ты потерял жену, которую очень любил, Тайрел, - сказал Кук. - Но ты не стал убийцей.
- Нет, не стал, - ответил Тайрел. - Но сказку вам честно, я думал о том, чтобы убить несколько человек... И не только думал, а в некоторых случаях и спланировал убийства.
- Но ты не осуществил свои планы.
- Только потому, что мне помогли... Поверьте, только потому, что был человек, который остановил меня.
Тайрел взглянул в окно на море. Движение волн вызвало у него воспоминания. Да, это была женщина, и, Боже мой, как ему не хватает ее! Напиваясь, он рассказывал ей о своих планах, о том, какой из них собирается выбрать. В своем откровении он заходил так далеко, что открывал потайной ящик на своей яхте и показывал ей схемы, планы улиц и зданий, говорил о том, каким образом лишит жизни тех, кто был повинен в смерти его жены. Доминик поддерживала его под руку, гладила, шептала ему в ухо, что эти смерти не воскресят его жену, а только причинят боль многим людям, не имеющим отношения к смерти Ингрид Йохансен Хоторн. По утрам она тоже была рядом с ним, ему с похмелья было стыдно за свои поступки, но Доминик только ласково смеялась, объясняя ему, насколько глупы и опасны его фантазии. Она хотела, чтобы он продолжал жить. Боже, он любил ее! А когда она исчезла, он порвал с виски. Возможно, что это была очередная фантазия, но он часто задавал себе вопрос: осталась бы она с ним, если бы он раньше бросил пить?
- Извини, что коснулись этой темы, - сказал Ардисон. Их с Куком обеспокоило внезапное молчание Хоторна.
- Вы тут ни при чем, просто я задумался о своем.
- Так каков же будет твой ответ, коммандер? Мы рассказали тебе все, даже извинились за свои действия прошлой ночью, хотя их вполне можно понять. Бармен посмотрел на нас с такой враждебностью и полез под стойку... В баре в это время никого не было, а ты понимаешь, что мы с Жаком знакомы с нравами на этих островах.
- Понимаю, у вас была причина, но зачем надо было действовать такими методами? Вы же сказали, что дело срочное и что вам немедленно надо поговорить со мной. А сами вырубили меня почти на шесть часов. Ничего себе срочность!
- Наши меры были предназначены не для тебя или твоего друга бармена, - пояснил Ардисон. - Если честно, они предназначались другим людям.
- Каким еще людям?
- Ох, Тайрел, ты ведь не такой наивный. Долина Бекаа имеет связи повсюду, и только самые наивные люди могут полагать, что в наших службах нет предателей. Двадцать тысяч фунтов могут вскружить голову любому.
- Вы думаете, что вас могли бы перехватить?
- Мы не должны отбрасывать такую возможность, старина, поэтому все сведения хранятся только в наших головах. Никаких записей о Бажарат, никаких фотографий, досье, ничего такого. Если бы кто-то по какой-то причине задержал нас в Париже, Лондоне или на Антигуа, мы смогли бы постоять за себя.
- Поэтому вы снова в своих плащах военного покроя крадетесь темными аллеями.
- А зачем пренебрегать безопасностью и оружием?
Они не раз спасали тебе жизнь во время "холодной войны", не так ли?
- Может быть, раз или два, но не больше. Я всеми силами старался не превратиться в параноика. До Амстердама это была вполне нормальная служба.
- Мир стал совсем другим, коммандер, и мы теперь уже не знаем своих врагов. Их категория изменилась, это ни тайные агенты, ни агентыдвойники, которых надо уничтожить. Те времена прошли. Однажды мы вспомним о них и поймем, насколько просты они были для нашего понимания. Теперь все по-другому, мы больше не имеем дела с людьми, которые думают хотя бы примерно так, как привыкли думать мы. Мы имеем дело с ненавистью, не с силой или геополитическим влиянием, а с откровенной, неприкрытой ненавистью.
- Все это очень драматично, Джефф, но думаю, что ты преувеличиваешь. Вашингтон знает об этой женщине, и, пока ее не схватят, президента будут очень тщательно охранять. Полагаю, что подобные меры предпримут и в Лондоне, Париже и Иерусалиме.
- Но разве кто-то может быть неуязвимым, Та1рел?
- Конечно, нет, но ей надо быть чертовски ловкой фокусницей, чтобы пробраться сквозь самую сложную в мире систему охраны и сеть вооруженных агентов службы безопасности. Судя по тому, что мне сообщили из Вашингтона, в Белом доме все строго контролируется. Никаких скоплений людей снаружи, доступ в здание строго ограничен. Поэтому я снова, в который уже раз, повторяю: какого черта я вам понадобился?
- Потому что она действительно фокусница, - сказал Ардисон. - Она ускользнула от Второго бюро, МИ-6, Моссада, Интерпола - от всех известных служб разведки и контрразведка. И вот, наконец, мы знаем, что она находится в определенном районе, который мы можем прочесать вдоль и поперек всеми техническими средствами, имеющимися в нашем распоряжении. Мы забросим громадный бредень, но ее поиски должны вестись опытными охотниками, которые знают этот район, все потайные места, порты, ходы и выходы и так далее.
Хоторн молча рассматривал их, переводя взгляд с одного на другого.
- В таком случае я согласен помочь вам, - наконец вымолвил он. - С чего мы начнем?
- С того, что ты так уважаешь, - ответил Кук.
Каждый разведывательный пост НАТО, все полицейские службы в районе Карибских островов получат по линиям связи описания Бажарат и юноши, с которым она разъезжает.
- Великолепно! - Тайрел саркастически рассмеялся. - Вы разошлете указания на все острова и будете ждать ответа? Вы меня удивляете, джентльмены. Я-то думал, что вы знакомы с местной обстановкой.
- Что ты имеешь в виду? - спросил Ардисон.
- Только одно: у вас от силы тридцать процентов шансов, что кто-то обнаружит ее и сообщит вам, будь то официальные власти или частное лицо. Если кто-то все-таки ее обнаружит, то он не помчится со всех ног к вам, а пойдет к этой женщине, и несколько тысяч долларов заставят его молчать. Вы долго не были здесь, парни, и это вам уже не волшебная страна Оз. Здесь повсюду царит нищета.
- А как бы ты поступил? - поинтересовался Кук.
- Так, как и вам следует поступить, - ответил Тайрел. - Вы сказали, что она должна обратиться в один из банков, вот за это и надо ухватиться. Незнакомцам здесь могут передать крупную сумму денег только при личной встрече. Надо сосредоточиться на островах, где имеются банки, и это сократит их количество до двадцати или двадцати пяти. Почти на всех из них вы оба бывали. Заинтересуйте своих осведомителей крупной суммой денег, и вообще здесь гораздо эффективнее действовать через черный ход, чем по официальным каналам. Удивляюсь, что должен объяснять вам это.
- Не могу отрицать разумность твоих слов, старина, но боюсь, что у нас нет времени. В Париже считают, что она пробудет здесь минимум две недели, Лондон называет меньший срок - пять, максимум восемь дней.
- Значит, вы только начинаете охоту, но темп потерян, и она может ускользнуть из вашей сети.
- Совсем не обязательно, - заметил Ришелье.
- За стратегию операции отвечает Лондон, - пояснил Кук, - но во внимание принята и коррупция, о которой ты упоминал. Поэтому правительства Великобритании, Франции и Соединенных Штатов - каждое назначило премию в миллион долларов за информацию, которая может помочь в поимке Бажарат и ее спутника. А за сокрытие подобной информации последует строжайшее наказание.
Хоторн присвистнул.
- Вот это да! Значит, можно получить или три миллиона долларов, или пулю в голову в укромном местечке.
- Совершенно верно, - согласился с ним ветеран МИ-6.
- Вы, наверное, позаимствовали подобный метод у НКВД. Даже КГБ действует не так сурово.
- Вовсе нет. Это очень древний и довольно эффективный метод.
- Время не ждет, Тайрел, - напомнил Ардисон. - Нам надо спешить.
- Когда было разослано их описание? Кук взглянул на часы.
- Примерно шесть часов назад, в пять утра по Гринвичу.
- Где находится штаб операции?
- Временно на Тауэр-стрит в Лондоне.
- Это МИ-6, - констатировал Хоторн.
- Послушай, Тайрел, - сказал Кук, - нам бы следовало обсудить кое-какие условия. Или можно считать, что просто забота о стабильности в мире заставила тебя принять наше предложение?
- Нет, так считать нельзя. Меня совершенно не заботят все эти ослы, которые правят миром. Хотите, чтобы я помог, тогда платите. И независимо от исхода операций вы заплатите мне вперед.
- Это не совсем по правилам, парень...
- А я с вами не в крикет играю. Вам это интересно, а мне скучно... Чтобы дела у нас с братом пошли хорошо, нам требуются еще две яхты, но хорошие, класса А. Одна такая яхта стоит семьсот пятьдесят тысяч, итого - полтора миллиона. Завтра с утра они должны лежать на моем счету в банке на Сент-Томасе.
- А не слишком ли дорого?
- Разве? Но вы же готовы уплатить три миллиона долларов человеку, который предоставит информацию о Бажарат и юноше? Так что давай не будем, Джеффри. Или вы платите, или завтра в десять утра я отплываю на Тортолу.
- Ты просто самонадеянный сукин сын, Хоторн.
- Тогда забудем наш разговор, и я отдаю швартовы.
- Ты же знаешь, что я не могу этого допустить. Однако мне хотелось бы знать, стоишь ли ты этих денег.
- Ты этого не узнаешь, пока не заплатишь, так ведь?
* * *
ЦРУ, Лэнгли, штат Вирджиния
Седовласый Реймонд Джиллетт, директор ЦРУ, смотрел на сидящего перед его столом офицера в морской форме. В этом взгляде смешались и невольное уважение, и неприязнь.
- МИ-6 с помощью Второго бюро сделала то, чего не смогли сделать вы, капитан, - тихо произнес директор. - Они завербовали Хоторна.
- Мы тоже пытались сделать это, - ответил капитан Генри Стивенс, шеф военно-морской разведки. В его резком ответе отнюдь не прозвучали извинительные нотки. Стройная фигура пятидесятилетнего капитана выпрямилась в кресле, как будто он хотел этим подчеркнуть свое физическое превосходство над тучным директором ЦРУ. - Хоторн всегда был глупцом, не признающим факты. Проще говоря, он просто дурак. Он не поверил неопровержимым доказательствам, которые мы ему предоставили.
- Доказательством того, что его жена-шведка была агентом или, по крайней мере, платным информатором Советов?
- Совершенно верно.
- А чьи это доказательства?
- Наши. Все подтверждено документами.
- Откуда эти документы?
- От местных агентов, они собирали материал.
- И в Амстердаме это не вызвало сомнений?
- Нет.
- Я читал это дело.
- Тогда вы должны были заметить, что факты неоспоримы. Эта женщина была под постоянным наблюдением... Через два месяца после знакомства с офицером военно-морской разведки она выходит за него замуж! Вы же видели на фотографиях, как она ночью проникает через черный ход в русское посольство, и таких случаев было зафиксировано одиннадцать! Что вам еще нужно?
- Я думаю о перепроверке, возможно, вместе с нами.
- Это могут сделать компьютеры, обслуживающие тайные операции.
- Не всегда. Если вы этого не знаете, то вас следует разжаловать до матроса, или какое там у вас самое низкое звание?
- Не собираюсь выслушивать это от штатского человека.
- Лучше вам выслушать это от меня, от того, кто уважает ваши другие достоинства... А то, не ровен час, можете предстать перед судом - гражданским или военным. Так оно и будет, если вы сумеете прожить сутки после того, как Хоторн узнает правду.
- Черт побери, о чем вы говорите?
- Я прочитал наше досье на жену Хоторна.
- Ну и что?
- Вы распустили слух, и все ваши помощники в Амстердаме в один голос заявили, что жена Хоторна, переводчица, имеющая высший допуск, работает на Москву. Из уст в уста передавались слова о том, что Ингрид Хоторн предала НАТО и постоянно контактирует с Советами. Это было похоже на заигранную пластинку, все время звучала одна и та же фраза.
- Но это была правда!
- Это была фальшивка, капитан. Она работала на нас.
- Да вы с ума сошли! Я не верю вам!
- Почитайте наше досье... Я собрал воедино все факты и понял, что вы решили умыть руки, а потому пустили в ход другую ложь, которая случайно оказалась правдой, фатальной правдой. Вы сообщили своим доверенным агентам, связанным с КГБ, что миссис Хоторн является агентом-двойником, что ее замужество было настоящим, а не просто прикрытием, как об этом думал КГБ. И они убили ее, утопив в канале. Мы потеряли очень важного агента в стане противника, а Хоторн потерял жену.
- О Боже! - Стивенс ерзал в кресле, его тело нервно подергивалось. - Черт побери, но почему же никто не иинформировал нас об этом! - Он внезапно замолчал и уставился на директора, сверля его взглядом. - Подождите! Если то, что вы сказали, правда, то почему она никогда не говорила об этом Хоторну?
- Мы можем только предполагать. Они занимались одним делом, она знала о нем, а он о ней не знал. А если бы знал, то обязательно заставил бы все бросить, понимая, насколько это рискованно.
- Но как же она посмела не сказать ему?
- Возможно, сыграло роль скандинавское самообладание. Понаблюдайте за их теннисистами. Дело в том, что Ингрид не могла бросить свое дело. Ее отец погиб в сибирском лагере, он был арестован в Риге как антисоветский активист, когда девушка была еще совсем юной. Она поменяла имя, изменила биографию, выучила русский, как, впрочем, французский и английский, и стала работать на нас в Гааге.
- В нашем досье об этом не было ни слова!
- Но вы могли бы выяснить это, если бы сняли телефонную трубку перед тем, как принять решение. Данные на нее не были занесены в компьютер.
- Проклятье! Кому же вообще можно доверять?
- Может быть, именно поэтому я и сижу в этом кресле, молодой человек, - сказал Джиллетт. В его прищуренных сверкающих глазах одновременно можно было прочесть и презрение и понимание. - Я уже довольно дряхлый старик, работал в армейской разведке, прошел Вьетнам, где все было настолько грязно и отвратительно, что за мной закрепилась ужасная репутация, которой я не заслуживаю... Хотя, с другой стороны, может быть, меня и следовало бы отдать под трибунал. Я знаю, через что прошли вы, капитан, хотя это не извиняет ни вас, ни меня. И все же я думаю, что вам следует знать правду.
- Но если у вас в душе творится такое, то почему вы зажимаетесь этой работой?
- Вы назвали меня штатским человеком, и тут вы попали в точку. Я очень богатый штатский человек, заработал кучу денег - причем во многом благодаря своей незаслуженной репутации. Поэтому когда я был назначен на эту должность, то решил, что настало время возвращать долги, Я стараюсь хоть как-то улучшить дела в этой важной области правительственной политики... Может быть, даже исправить ошибки прошлого.
- Вы говорите о своих ошибках, так почему же вы считаете себя достаточно опытным для этой работы?
- Именно из-за этих ошибок. Вот, например, я не думаю, что вы снова повторите промах, имевший место в отношении Ингрид Хоторн.
- Но это не мой промах! Вы же только что сказали, что данные на нее не были внесены в компьютер!
- Как и еще на сто человек. Что вы об этом думаете?
- Я считаю, что это дурно пахнет.
- Но в это число включены и несколько десятков ваших агентов.
- Это было до моего прихода на эту должность, - резко ответил Стивенс. - Система не может работать, если ею пренебрегают. В компьютерах существуют специальные средства защиты файлов.
- Только не рассказывайте этого тем, кто влез в компьютерную сеть Пентагона. Они могут не поверить вам.
- Один шанс на миллион!
- Примерно как у сперматозоида оплодотворить яйцеклетку. И зарождается жизнь. А вы одну из таких жизней оборвали, капитан.
- Черт бы вас побрал...
- Успокойтесь, - сказал директор ЦРУ, поднимая руки. - Информация не пойдет дальше этого кабинета. Чтобы вы знали, я тоже совершил подобную ошибку во Вьетнаме, но это также останется между нами.
- Мы закончили?
- Еще нет. Приказывать вам я не могу, но советую связаться с Хоторном и предоставить ему всю необходимую помощь.
- Он не станет разговаривать со мной, - медленно и спокойно произнес капитан. - Я несколько раз пытался связаться с ним по телефону, но всякий раз, когда он обнаруживал, что это звоню я, он без единого слова вешал трубку.
- Но он говорил с кем-то из ваших, и это подтверждает МИ-6. Во время беседы на острове Верджин-Горда Хоторн сказал их агенту Куку, что знает и о Бажарат, и об усилении охраны президента. Если вы ему этого не говорили, тогда кто?
- Я представляю себе, откуда у него эта информация, - неохотно ответил Стивенс. - После того как мне не удалось связаться с этим ублюдком, я попросил нескольких своих людей, которые знакомы с Хоторном, поговорить с ним и объяснить ситуацию. Они и рассказали все Таю.
- Таю?
- Мы знакомы с ним не очень близко, но нам случалось вместе выпивать. Моя жена работала в посольстве в Амстердаме, и они с Таем были друзьями.
- Он подозревал вас в убийстве своей жены?
- Я показал ему фотографии, но поклялся, что мы не имеем отношения к ее смерти... Мы ведь и на самом деле не имели.
- Но вы-то лично имели.
- Этого он знать не мог, а кроме того, русские оставили там свой знак, как бы предупреждая остальных.
- Но ведь у всех нас развита интуиция, не так ли?
- Что вы хотите от меня, господин директор? Мне не хочется продолжать этот разговор.
- Так как англичанам все-таки удалось завербовать Хоторна, проведите немедленно штабное совещание и решите, какую сможете оказать помощь. - Директор ЦРУ наклонился над столом и что-то написал на листке. - Взаимодействуйте с МИ-6 и Вторым бюро, вот имена людей, с которыми вы должны держать связь. Только с ними и только через шифратор. - Директор протянул капитану листок.
- Сразу займусь этим, - сказал капитан, прочитав имена. - Какое кодовое наименование операции?
- "Кровавая девочка", но это только для закрытой связи.
- А вы знаете, - заметил Стивенс, поднимаясь из кресла и пряча листок в карман, - мне кажется, что мы перестраховываемся. Мы ведь пережили уже с десяток таких чрезвычайных положений. Команды боевиков, засылаемые с Ближнего Востока, психопаты, пытающиеся застрелить в аэропорту кого-нибудь из высокопоставленных лиц, сумасшедшие, подбрасывающие идиотские письма, - все это на 99, 9 процента всегда оказывалось чепухой. И вдруг в поле нашего зрения попадает одинокая женщина, путешествующая с юношей, и тут же летит сигнал тревоги из Иерусалима в Вашингтон, во все колокола бьют в Лондоне и Париже. Не кажется ли вам, что мы несколько перебарщиваем?
- Вы внимательно изучили информацию, которую я получил из Лондона и передал вам? - спросил директор ЦРУ.
- Очень внимательно. Я ничего не читаю поверхностно. Она психопатка по всем параметрам Фрейда и, безусловно, охвачена навязчивой идеей. Но это не превращает ее в суперамазонку.