- А она и не является таковой. Крупная фигура - более легкая цель, потому что всегда на виду. А Бажарат может быть и скромной девушкой из провинциального американского городка, и глупенькой манекенщицей из Парижа, и застенчивой служащей израильской армии. Она не возглавляет атаки, а дирижирует ими, и здесь она по-своему гениальна. Она создает различные ситуации, в ходе которых бросает своих боевиков на заранее намеченные цели. Если бы она была американкой и имела другой склад ума, то, возможно, сидела бы в моем кресле.
- Могу я спросить?.. - Моряк тяжело дышал, лицо его покраснело, кровь прилила к голове. - То, что я сделал... О Боже, то, что я сделал... Вы сказали, что это останется между нами.
- Так оно и будет.
- Господи, ну почему я сделал это? - Глаза Стивенса затуманились, его трясло. - Я убил жену Тая...
- Перестаньте, капитан Стивенс. К сожалению, вам придется жить с этой ношей до конца своих дней... как живу уже я более тридцати лет. Это наш крест.
Брат Тайрела Марк Антоним Хоторн - Марк-бой, как это звучало на языке Карибских островов, - прилетел на Верджин-Горду, чтобы отправиться в море вместо брата. В некоторых отношениях Марк Хоторн действительно был младшим братом, он был немного выше довольно рослого Тайрела, стройнее, его даже можно было назвать худым. Внешне он походил на брата, но на лице у него отсутствовали морщины и глаза не были такими безучастными, как у старшего, умудренного опытом. Марк был на пять лет моложе, но своими рассуждениями часто ставил в тупик Тайрела.
Солнце садилось, они стояли на пустынном причале.
- Послушай, Тай, - решительно произнес Марк, - ты ведь порвал со всей этой мурой! Ты не можешь снова вернуться к ним, я тебе не позволю!
- Хотел бы я, чтобы ты мог остановить меня, братишка, но ты не сможешь.
- Черт побери, да в чем же дело? - Марк понизил голос и произнес, словно заклинание:
- Моряк всегда остается моряком! Ты можешь объяснить свой поступок?
- Вовсе нет. Просто я смогу сделать то, чего не смогут они. Кук и Ардисон летали над этими островами, а я плавал в этих водах. Я знаю каждый проход, каждый клочок суши, отмеченный или не отмеченный на карте, а еще я могу очень многих чиновников подкупить за доллар. Или за пятьдесят долларов.
- И все-таки, ради Бога, почему?
- Точно не знаю, Марк, но, может быть, из-за слов Кука. Он сказал, что сейчас совсем другие враги, не те, которых мы знали раньше. Новая категория бешеных фанатиков, желающих уничтожить всех, кто, по их мнению, выбросил их на помойку.
- Возможно, что с социально-экономической точки зрения это и верно, но я повторяю: почему ты ввязался в это?
- Я же сказал тебе, я могу сделать то, чего не смогут они.
- Это не ответ, это полуоправдание самовлюбленной личности.
- Ну, хорошо, брат-академик, я постараюсь объяснить. Ингрид убили, и тому была причина. Возможно, я никогда не выясню какая. Но нельзя было жить с такой женщиной, как она, не зная о том, что она пытается остановить насилие. Скажу тебе честно, я не знаю, на чьей стороне она была, но я точно знаю, что она хотела мира. Я держал ее в объятиях, а она плакала, повторяя: "Почему нельзя остановить это? Почему нельзя остановить жестокость?" Потом, когда мне сообщили, что она была советским агентом... Ладно, я до сих пор не могу поверить в это, но если даже и была, Значит, у нее были для этого веские причины. Она действительно хотела мира, она была моей женой, я любил ее, я она не могла лгать мне, когда я держал ее в объятиях.
Наступила тишина, потом Марк мягко произнес:
- Я не претендую на понимание того мира, в котором ты жил. Бог свидетель: я далек от него. И все-таки я спрашиваю тебя: почему ты снова возвращаешься туда?
- Потому что есть люди, представляющие силу, еще неподвластную нашему пониманию, и эту силу надо остановить. И если я смогу помочь остановить ее, тотему что знаком с этими грязными играми, то, может быть, когда-нибудь мне будет легче думать об Ингрид. Ведь ее и убили эти грязные игры.
- Ты обладаешь даром убеждения, Тай.
- Я рад, что ты согласен со мной. - Хоторн посмотрел на брата и легонько хлопнул его по плечу. - На следующей неделе ты будешь занят делами, одно из которых - подбор двух новеньких яхт класса А. Если вдруг отыщешь за подходящую цену, а меня в это время не будет, то заключай сделку.
- А на какие шиши?
- Завтра утром деньги поступят в наш банк на Сент-Томасе. Эту любезность нам оказывают моя временные работодатели.
- Я рад, что ты совмещаешь идеализм с практичностью.
- Они должны мне, и даже больше, чем смогут когда-нибудь заплатить.
- Кстати, как быть со вторым капитаном? У нас два контракта на следующий понедельник.
- Я звонил Барби, она поможет. Все равно ее яхта все еще в ремонте после урагана.
- Тай, ты же знаешь, что пассажиры не очень хорошо относятся к женщинам-капитанам!
- Скажи ей, пусть продолжает поступать как обычно, когда ее пассажиры обнаруживают, что "Б. Пейс" - это не Брюс или Бен, а Барбара. Когда все поднимаются на борт, она демонстрирует свою силу и колотит стюарда.
- Но она всегда платит ему за причиненные побои.
- Ну и заплати, мы теперь богатые.
Внезапно послышался шум автомобильного двигателя, а затем визг тормозов со стоянки, расположенной рядом с причалом. Донеслись приглушенные голоса Кука и Ардисона, которые кричали что-то Марти и Мики, работавшим в мастерской яхт-клуба. Через минуту англичанин и француз торопливо направились к причалу.
- Что-то случилось, - спокойно произнес Тайрел.
- Есть новости! - крикнул Джеффри Кук, тяжело дыша. - Мы прибыли прямо из правительственной резиденции... Привет, Марк, извини, но нам надо поговорить с твоим братом наедине. - Англичанин повел Хоторна в дальний конец причала. Ришелье следовал за ними.
- Успокойся, - сказал Хоторн, - переведи дыхание и не торопись.
- Нет времени, - ответил Ардисон, - мы получили четыре сообщения, и в каждом нас извещают, что видели женщину и юношу.
- На одном и том же острове?
- Нет, на трех разных, черт бы их побрал! - заявил Кук. - И на каждом из них есть международный банк.
- Значит, два сообщения были с одного острова?
- Санта-Крус, Кристианстед. Самолет ожидает нас на аэродроме. Я возьму на себя Санта-Крус.
- Зачем? - сердито возразил Хоторн. - Не хочу обижать тебя, Джефф, но я моложе и явно в лучшей форме. Оставь Санта-Крус мне.
- Но ведь ты не видел фотографии!
- Судя по твоим рассказам, на них изображены три разные женщины. Так что какая польза от этих фотографий?
- Как у тебя все просто, Тайрел. Но ведь есть небольшой шанс, что на одном из снимков именно она. Нет, мы не можем их игнорировать.
- Передай их мне.
- Фотографии должен доставить курьер, Верджин-Горда не входит в маршрут секретной почты. Но завтра прямо с утра Второе бюро организует их доставку с дипломатической почтой с Мартиники.
- Нам нельзя терять время, - напомнил Ардисон.
- Я сообщу тебе имена наших источников, Тайрел, - подвел итог беседе Кук. - Ты полетишь на Сен-Бартельми, а Жак возьмет на себя Ангилью.
Хоторн проснулся на узкой кровати в гостинице острова СенБартельми, все еще злой на Кука за то, что тот направил его в наименее перспективное место. Местный источник, с которым Хоторн связался через начальника службы безопасности острова, оказался знакомым осведомителем, который крутился среди торговцев наркотиками. Этот проходимец потребовал награду в три миллиона долларов. А видел он пожилую немку в сопровождении юного внука, высаживавшихся с катера на подводных крыльях, пришедшего с Сен-Мартена. Вот с этими ненадежными сведениями он и явился за наградой. Однако были наведены справки и выяснилось, что немка - вполне добропорядочная женщина, которая не одобряет вульгарного образа жизни своей дочери и поэтому, забрав с собой внука, отправилась в поездку по островам.
- Черт побери! - рявкнул Хоторн и потянулся к телефону, чтобы заказать что-нибудь на завтрак, если его вообще подавали в этой гостинице.
Тайрел шатался по улицам, убивая время. Позже он собирался взять такси, отправиться в аэропорт и вылететь назад на Горду. Делать ему больше было нечего, кроме как бродить по острову. Он не любил сидеть в одиночестве в гостинице, потому что номер напоминал ему одиночную камеру в тюрьме, где человека очень быстро начинает раздражать собственное общество.
И вдруг случилось невероятное. В пятидесяти футах впереди по направлению ко входу в "Бэнк оф Скотленд" улицу переходила женщина, которая спасла его разум, а может быть, и жизнь. Она была еще более прекрасной, если это вообще было возможно. Длинные волосы обрамляли красивое загорелое лицо. Она шла походкой уверенной в себе парижанки, которая никогда не снизойдет до кокетства с незнакомцами. Все мгновенно всплыло в памяти, и он уже не мог сдержать себя.
- Доминик! - крикнул он и, расталкивая людей, бросился к женщине, которую не видел так давно, очень давно. Она обернулась на крик, ее лицо озарила радостная улыбка. Они обнялись, сжав друг друга в объятиях, воскрешая в памяти тепло и нежность друг друга.
- Мне сказали, что ты вернулась в Париж!
- Я так и сделала, дорогой. Надо было устраивать свою жизнь.
- И ни единого слова, письма, даже звонка. Я сходил с ума!
- Я понимала, что все равно не смогу заменить тебе Ингрид.
- Разве ты не знала, что мне очень хотелось этого?
- Но у нас с тобой разные миры, любимый. Твоя жизнь здесь, а моя в Европе. На мне лежат определенные обязательства, которых нет у тебя, Тай. Я пыталась объяснить тебе это.
- Да, я что-то помню. Спасение детей. Помощь Судану... Еще две-три какие-то акции.
- Я упустила очень много времени, гораздо больше, чем провела с тобой. Некоторые дела нашей организации пришли в упадок, а те правительства, к которым мы обращались, отказали нам в помощи. Но теперь, когда министерство иностранных дел Франции твердо поддерживает нас, стало гораздо легче.
- Каким образом?
- В прошлом году в Эфиопии...
Она говорила о своих удачных гуманитарных миссиях, о том, как приходилось преодолевать бюрократические барьеры, и ее природный энтузиазм освещал и согревал все, что ее окружало. Большие, теплые глаза были такими живыми, а лицо чрезвычайно выразительным, она жила безграничной верой и надеждой.
- ...И ты понимаешь, мы отправили туда двадцать восемь грузовиков продовольствия! Ты не представляешь, что мы испытали, увидев жителей, а особенно детей, страдающих от голода, стариков, почти уже совсем потерявших надежду! Никогда не думала, что заплачу от счастья... а теперь налажено регулярное снабжение, и мы стараемся распространять его повсюду, пока в силах надавить на них.
- Надавить? На кого?
- Ну, понимаешь, дорогой, мы пугаем тех, кто препятствует нам, но вполне корректно, конечно, предъявляя наши документы. Официальные документы Республики Франция - это вам не игрушка! - Доминик простодушно улыбнулась, глаза ее сияли.
Он так любил ее. Он не мог снова потерять ее.
- Пойдем выпьем чего-нибудь, - предложил Хоторн.
- О да, с удовольствием! Я так хочу поговорить с тобой, Тай. Я ведь тоже скучала без тебя. Правда, у меня назначена в банке встреча с адвокатом дяди, но он может подождать.
- На этом чудесном острове все всегда опаздывают.
- Я позвоню ему оттуда, где мы будем.
Глава 4
Они сидели в открытом кафе, протянув друг другу руки через столик. Официант принес Доминик чай со льдом, а Хоторну графинчик охлажденного белого вина.
- Почему ты исчезла? - спросил Тайрел.
- Я же говорила тебе, у меня были определенные обязательства.
- У нас с тобой могло бы быть одно общее - я имею в виду обязательство.
- Это-то и испугало меня, ты начал занимать слишком много места в моей жизни.
- Ну и что? Я думал, ты чувствовала то же самое, что и я.
- Ты был слишком подавлен чувством собственной вины, Тай, начал спиваться, и это подтверждали твои пассажиры. Ты просто стал немного сумасшедшим, потому что не нес ни за кого и ни за что ответственности, а жил сам по себе. Не мог простить себе того, что произошло.
- Но ведь так оно и было, разве нет?
- Ты уверен?
- Тебе хотелось быть не только сиделкой при мне, но я был слишком поглощен собой и не понял этого. Мне очень жаль.
- Тай, ты был сильно травмирован и расстроен, я понимала это. Но, если бы я думала так, как считаешь ты, мы не были бы с тобой вместе так долго. Почти два года, дорогой.
- Не так уж это и долго.
- Да, наверное.
- А помнишь, как мы встретились впервые? - спросил Хоторн, нежно глядя ей в глаза.
- Разве я могла бы забыть это? - Она мягко засмеялась и погладила его по руке. - Я взяла напрокат лодку и поплыла на Сент-Томас, а когда лодка входила в проход, которым мне подсказали воспользоваться, у меня возникли некоторые трудности.
- Трудности? Да ты неслась на всех парусах, будто стремилась выиграть какие-то гонки, напугала меня до смерти.
- Не знаю, насколько ты испугался, но рассердился здорово.
- Доминик, моя яхта стояла на якоре прямо на твоем пути!
- О да, ты как раз был на палубе, размахивал руками и ругался... Но мне все-таки удалось не врезаться в тебя, правда ведь?
- До сих пор не понимаю, как ты сумела избежать столкновения.
- Ты просто не мог ничего видеть, дорогой, потому что от злости свалился в воду. - Они рассмеялись. - Мне было очень стыдно, - продолжила Доминик, - но я все-таки извинилась, когда ты выбрался на берег.
- Да, извинилась. Это было в баре Фишбайта, ты подошла ко мне, и всех присутствующих охватила зависть... Так начались самые счастливые месяцы в моей жизни. Больше всего мне запомнилось, как мы с тобой плавали вдвоем на крохотные островки, спали на пляжах... занимались там любовью.
- Мы любили друг друга, дорогой.
- Разве мы не можем начать все сначала? Мы вернемся в прошлое. Я уже пришел в себя. Я даже могу смеяться и шутить, тебе понравится мой брат... Начнем все сначала, Доминик?
- Я замужем, Тай.
Хоторну показалось, что в окутанном туманом море в него врезался океанский лайнер. Несколько минут он не мог выговорить ни слова, а сидел, опустив глаза, и старался унять дыхание. Он хотел отпустить руку Доминик, но она не позволила ему сделать этого, накрыв его ладонь другой рукой.
- Пожалуйста, дорогой, не надо.
- Как повезло этому парню, - сказал Хоторн, глядя на их руки. - Он действительно хороший человек?
- Он симпатичный, преданный и очень, очень богатый.
- Из трех достоинств у него на два больше, чем у меня. Я могу претендовать только на один пункт - преданность.
- Не буду отрицать, его богатство сыграло свою роль. Я не стремлюсь к роскоши, но мои дела требуют больших средств. Работая манекенщицей, я могла позволить себе иметь прекрасную квартиру и роскошные наряды, но не могла заниматься благотворительностью. Да и вообще, я никогда не чувствовала себя уютно, демонстрируя почти обнаженной наряды для избранной публики.
- Теперь вы живете в другом мире, леди... и, наверное, очень счастливы в замужестве?
- Я этого не говорила, - тихо, но твердо ответила Доминик, тоже глядя на их сцепленные руки.
- Тогда я чего-то не понял.
- Это брак по расчету, как говорил Ларошфуко.
- Прошу прощения? - Хоторн поднял глаза, разглядывая ее безучастное лицо.
- Мой муж тайный гомосексуалист.
- Боже, благодарю тебя за милости, большие и малые!
- Он находит это привлекательным... Мы ведем странную жизнь, Тай. Он очень влиятелен и чрезвычайно щедр, помогает мне не только организовывать различные фонды, но и обеспечивает правительственную поддержку, в чем часто возникает нужда.
- Официальные документы?
- От самых высокопоставленных лиц в министерстве иностранных дел, - ответила Доминик, улыбнувшись. - Он говорит, что это слишком малая цена, за то, что я для него сделала, за мою помощь.
- Безусловно. Никто не пройдет мимо него, когда рядом ты.
- Да, он говорит, что я привлекаю клиентов более высокого класса... Это, конечно, шутка. - Доминик неохотно убрала руку с пальцев Хоторна.
- Конечно. - Тайрел вылил в свой стакан остатки вина и откинулся в кресле. - А ты здесь для того, чтобы навестить своего дядю на Сабе?
- Боже мой, я совершенно забыла! Мне ведь действительно надо позвонить в банк и поговорить с его адвокатом... Вот видишь, что происходит со мной, когда я встречаю тебя.
- Мне бы хотелось верить в это...
- Можешь верить, Тайрел, - мягко оборвала его Доминик, наклонилась к нему, и ее большие карие глаза заглянули прямо в его глаза. - На самом деле можешь верить, дорогой... Где здесь телефон, я ведь где-то видела.
- В холле.
- Я вернусь через несколько минут. Мой дорогой старый дядюшка подумывает о том, чтобы снова переехать, соседи стали слишком докучать ему.
- Но Саба - самый уединенный остров, насколько я помню, - сказал Тайрел, улыбаясь. - Ни телефона, ни почты, да и посетителей ПОЧТЕ не бывает.
- Я настояла, чтобы он установил спутниковую антенну. - Доминик отодвинула кресло и встала. - Он любит международные футбольные матчи, относится к космической связи как к черной магии, но телевизор смотрит постоянно... Ладно, я побежала.
- Я подожду здесь. - Хоторн проводил взглядом удаляющуюся фигуру женщины, которая, как он думал, навсегда ушла из его жизни. Ее рассказ обрушился на него как штормовой ветер. А известие о ее замужестве чуть было совсем не потопило его, он едва не задохнулся, услышав об этом браке, который вовсе и не являлся таковым, но именно подробности ее замужества добавили ему плавучести... Они не должны снова расставаться, он не потеряет ее!
Хоторн подумал о том, догадалась ли она позвонить дяде на Сабу и предупредить, что задержится. В течение дня самолеты летали между островами каждый час. Не могли же они просто вот так попрощаться и разойтись в разные стороны, это было немыслимо. Тайрел довольно хорошо знал Доминик, чтобы предположить, что и она понимает это. Он улыбнулся про себя, подумав о ее эксцентричном дядюшке, которого никогда не видел. Парижский адвокат, он провел более тридцати лет в бурлящем мире арбитража, разрываясь между кабинетом и залом суда, принимая решения, от которых зависела судьба миллионов франков.
Но одновременно с этим это был спокойный, ласковый человек, который желал только сбежать от этого сумасшествия, рисовать цветы и закаты, как сам он говорил, "в стиле позднего Гогена". Доминик рассказывала, что, уйдя в отставку, он взял с собой пожилую служанку, оставил бессердечную жену, ничего не сообщил несносным дочерям, которые, как и их мать, страдали скупостью, и улетел на Малые Антильские острова "в поисках своего Таити".