- Боб, разве мог я его убить, не дав шанса сделать заявку? Это было бы не по-американски!
- Заявку? Какую еще заявку?! - заорал шотландец.
- Успокойся, Боб! Пат хотел просто откупиться, но это проблему не устраняет: ты можешь нанять другого киллера. Тогда мы решили - он заплатит за то, чтобы я убрал тебя! Предложил в два раза больше: десять штук сразу, десять, когда напечатают твой некролог.
- Не может быть!
- Еще как может! Видел бы ты его лицо - парень разозлился не на шутку!
- Но ведь это я тебя нанял!
- Устное соглашение ни к чему не обязывает. У нас свободная конкуренция, а мои услуги подскочили в цене...
- Да ты мошенник!
Красивое молодое лицо исказилось от боли.
- Очень жаль, что ты так думаешь...
- Стой, подожди! Только не уходи... Я не так выразился...
- Ты сильно обидел меня, Боб!
- Прошу прощения, я немного не в себе. Как вспомню об этом ублюдке...
- Все в порядке, ты прощен.
* * *
- Пат, не поверишь, что сделал Боб!
Долан чуть с сиденья не упал. Воскресные скачки, лошади стремительно несутся к финишу. Обернувшись, он увидел молодого блондина с хот-догом в руках.
- Хочешь сказать, ему все известно?
- Конечно, Пат, я ведь за справедливость! Представляешь, он удвоил ставки: двадцать сейчас, двадцать потом.
"Они выходят на финишную прямую!" - радостно объявил комментатор.
- Всему виной инфляция, Пат, она нас убивает! - Парень вытер с губ горчицу.
- Считаешь меня глупцом?
Блондин нахмурился.
- Или идиотом?
- Не понимаю, о чем ты?
- Если заплачу больше, ты пойдешь к нему, он удвоит сумму, ты вернешься ко мне, и так далее и тому подобное... Хватит! Я больше не плачу!
- Как знаешь, Пат. Ну, ладно, счастливо!
- Подожди!
- Что-то не так?
- Конечно, не так! Ты ведь меня убьешь!
- Ну, тебе решать!
"Первой финишную черту пересекает!.." - закричал комментатор.
Подняв облако пыли, мимо пронеслись лошади.
- Заплачу, черт подери, заплачу! - пробормотал Долан. - Только на этот раз не подведи! Видишь, я весь извелся, ни есть, ни спать не могу...
- Пат, скачки закончились. Ты на кого ставил?
- На номер шесть.
- Облом, Пат, она пришла последней! Надо было третий номер выбирать...
* * *
- Боб, представляешь, что задумал Пат?
* * *
- Пат, представляешь, что задумал Боб?
* * *
Нервно оглядевшись по сторонам, Долан опустился на скамейку рядом с Маккензи.
- Итак, ты решил меня убрать, - процедил он.
- Можно подумать, ты меня пощадил! - надменно хмыкнул Маккензи.
- Самооборона, - развел руками ирландец.
- Пообещал сдать меня налоговой полиции и думал, что я буду сидеть сложа руки?
- Да это шутка была!
- Ничего себе, шутка! Не из дешевых...
- Считаешь, ты один за это раскошеливаешься?
- Похоже, у нас проблемы.
Партнеры согласно закивали, кидая голубям хлебные крошки.
- Я тут подумал... - начал Долан. - Выход только один...
- ...убить этого молодца.
- По-другому никак.
- Он обдерет нас как липку!
- Даже киллера страшно нанимать: кто знает, что он выкинет!
- Давай сделаем все сами! Тогда ты не сможешь меня подставить...
- А ты меня!
- В чем дело, ты мне не доверяешь?
Партнеры буравили друг друга гневными взглядами.
* * *
- Привет, Боб! Как дела, Пат?
Блондин сидел за письменным столом, жевал гамбургер и улыбался.
- Что, черт возьми, здесь происходит?
- Молодой человек сказал, вы его ждете... - пролепетала секретарша.
- Ладно, разберемся...
- Закройте дверь!
Партнеры разъяренно смотрели на незваного гостя.
- Ребята, я тут ваши документы смотрел... Ну и бардак! Гравий в бетоне, пластиковые трубы... Не знаю, не знаю... Ну да ладно, мы постепенно во всем разберемся!
На папку с документами упал кусочек мяса.
- Мы?
- Конечно, мы же теперь партнеры.
- Неужели?
- Ага, ведь я выгодно инвестировал деньги, которые вы мне заплатили!
- Интересно, во что?
- В страхование жизни! У меня ведь все-таки диплом по управлению инвестициями! Поговорил с одним типом, а потом решил: буду работать по специальности.
- Что еще за тип?
- Киллер! На случай, если вы, ребята, захотите меня убрать...
У Маккензи потемнело перед глазами. Долана била нервная дрожь.
- Итак, мы партнеры! Вот, я уже и карточки заказал.
Блондин протянул кусочек белого картона с жирным пятном в углу. В центре крупными буквами было выведено: "Строительная фирма "Маккензи - Долан - Смит".
Черный вечер
"Black Evening" 1981
Юмористические рассказы не мой конек, так что "Партнеры" - скорее исключение из правил, хотя это не единственный юмористический рассказ в этом сборнике. Зато в следующем, под названием "Черный вечер", ни капли юмора. Гнетущий и мрачный, он скорее напоминает "Капель". Впервые этот рассказ был опубликован в 1981 году в антологии "Ужасы" под редакцией Чарльза Л. Гранта и ознаменовал начало долгого плодотворного сотрудничества с Чарли, который стал моим единомышленником и другом.
* * *
Мы приехали к тому дому. Надеюсь, сейчас вам станет так же страшно, как было тогда нам... И скажу сразу, испугаетесь вы не зря. Дом находился в одном из самых бедных районов города. Говорят, в двадцатых он считался красивейшим в округе; сейчас ставни отвалились, крыльцо покосилось, от малейшего дуновения ветра осыпается краска, серая, когда-то, наверное, бывшая белоснежной. Три этажа, двухскатная крыша, трубы, мансардные окна, балконы. Ныне такие дома не строят... Доживший до глубокой старости особняк.
Жалкое зрелище. Хотя первые хозяева наверняка очень им гордились! Я представил, как расстроились бы они, увидев свое жилище в нынешнем состоянии. Но это неважно, потому что эти люди давно мертвы. Ничего не важно, кроме страшной, доносившейся из дома вони.
Итак, мы приехали к тому дому. Нас было трое: мой помощник, доктор и я. Выбравшись из полицейской машины, мы разглядывали мрачную громаду. На крыльце соседнего здания лучи догорающего солнца вырисовывали силуэты людей. На подъездной дорожке трава торчала чуть ли не по пояс. Солнце село, и неухоженный дворик мгновенно проглотила темнота. Достав карманные фонарики, мы стали подниматься по ветхим ступенькам. Неосторожное движение - и ноги переломаешь! Лучи фонариков ярко осветили поседевший от грязи и пыли витраж. Наконец я нащупал кнопку звонка. От невыразительной трели ни эха, ни отзвука.
Никакого шевеления. Похоже, никто не спешил открывать нам дверь. Затаив дыхание, мы стали ждать.
- И что теперь? - взволнованно спросил мой помощник.
- Подожди, здешние жители не привыкли торопиться, - отозвался я. - А может, их нет дома.
- Тут живет только одна старуха, - проговорил доктор.
- Что?
- Восьмидесятилетняя старуха, ее зовут Агнес.
- Может, она спит?
- Прекратите, вы ведь так всерьез не думаете!..
Помощник снова нажал на кнопку звонка.
В этом городе я совсем недавно: едва не задохнувшись в тисках мегаполиса, решил перевезти семью в провинцию. Нам всем нужен покой, конфликты с местными жителями совершенно ни к чему.
Некоторые думают, будто я понапрасну беспокою немощную старуху; с другой стороны, запах, конечно, отвратительный. Гамбургер с жареным картофелем стал подниматься у меня к горлу... За несколько дней в участок звонило столько людей - игнорировать их жалобы больше нельзя.
- Ладно, ребята, заходим!
Я повернул круглую ручку. Закрыто. Небольшое усилие - и дверь поддалась, будто была не деревянной, а картонной. Ни треска, ни других резких звуков. От малейшего усилия к ногам падала труха.
- Есть здесь кто-нибудь? - позвал я.
Тишина.
Переглянувшись, мы вошли в холл. Кромешная тьма, мерзкий запах еще сильнее.
Яркие лучи фонариков шарили по обвитым паутиной стенам. Овальный холл, дальше направо гостиная. Думаю, когда-то это был просторный, светлый зал, а сейчас комната завалена стопками газет высотой чуть ли не два метра. Получилось нечто вроде коридора, по которому может свободно пройти лишь один человек.
- Вот, наверное, в чем дело, - проговорил я. - Старые газеты гниют. Запах плесени.
- Вы же не думаете, что это плесень, - перебил доктор.
Полукруглый, похожий на пещеру коридор, очередная комната.
- Есть здесь кто-нибудь?
Старый рояль в сетях паутины, вокруг стопки газет.
- Ну и запасы! Мои старики тоже не разрешают ничего выбрасывать... - Голос моего помощника задрожал, а в следующую секунду его вырывало на грязный, десятилетиями не мытый пол.
Проявляя методичность, мы осматривали одну комнату за другой, даже на чердак заглянули. Газеты, газеты, газеты. Причем рассортированные по годам: в одной комнате - 1929-й и 1936-й, в другой - 1942-й и 1958-й. Самой приличной оказалась спальня на втором этаже; здесь было больше порядка. Интерьер в стиле двадцатых, хотя я могу ошибиться: не слишком хорошо разбираюсь в мебели. Кровать с балдахином, чехлы из рогожки, гобелены - сейчас так спальни не обставляют.
На кровати давно никто не спал. Мы попробовали включить свет. Ни одна лампа не зажглась.
- Старуха не платила за электричество, - старательно сдерживая рвоту, пробормотал помощник.
Пыль, паутина, жуткий запах. С фонариками наготове мы спустились на первый этаж. В доме есть подвал, его-то и следовало осмотреть в первую очередь!
На первом этаже в конце коридора кладовая. В ней пахло так, что глаза слезились. Страшная вонь будто гнала нас прочь, но мы все-таки вошли.
В полицейской академии учили, что место преступления нужно осматривать, отрешившись от всех эмоций.
На практике это не так просто, особенно если осмотр проводится в свете фонарика, выхватывающего из тьмы лишь один квадратный метр. Оттого что не видишь все сразу, в душу закрадывается какой-то первобытный страх.
Итак, сначала я увидел обезглавленную женщину. Пахло так, будто в крошечной комнате сгнило десять килограммов картошки. Из разлагающегося тела что-то текло... Все, сейчас меня вырвет!
Не знаю, какие силы заставили меня снова взглянуть на женщину. Нет, я ошибся, голова все-таки есть. Вот она, в петле. Клочья седых волос, сочащаяся гноем кожа, высохшие глаза.
Потом яркий луч фонаря осветил маленький кукольный столик. За ним, казалось, пила чай живая кукла, привязанная к изящному креслу. Маленькая девочка, судя по длинным волосам, платью и пышному банту на шее. Лицо изъедено насекомыми, смотреть на него выше человеческих сил. И все-таки не зря я учился в полицейской академии: отрешившись от кошмара, подмечаю детали: одежда на девочке старинная: платье с кринолином, туфли на пуговках, соломенная шляпка. Вот только бант на шее завязали так туго, что выпал почерневший язык...
- Боже милостивый! - шепчет мой помощник.
Меня рвет желчью.
* * *
- Ладно, давай попробуем во всем разобраться.
Мы в офисе, где горят яркие лампы и, несмотря на прохладу осенней ночи, работает вентилятор. Что угодно, только бы избавиться от ужасного смрада.
- Старуха убила девочку, а потом повесилась - такое объяснение кажется наиболее правдоподобным, - неуверенно начал я. - Но зачем? Я не слишком хорошо разбираюсь в местных нравах и обычаях... Что могло толкнуть Агнес на преступление?
С легким дребезжанием вентилятор разгоняет холодный воздух.
- Дом принадлежит Агнес, - проговорил доктор, откашлявшись. - Если не ошибаюсь, муж подарил ко дню свадьбы.
- Неужели...
- В то время у них денежки водились, - негромко продолжал доктор. - Супруг Агнес был банкиром, и весьма удачливым.
- Банкиром?
- Да, его звали Эндрю. В конце двадцатых он зарабатывал столько, что молодые супруги могли позволить себе что угодно. В 1925 году у них родилась дочь. Через три года, осенью, девочка умерла от дифтерии. Ее лечил мой покойный отец - как ни старался, спасти не смог. Безутешные родители не оправились от горя. Эндрю просто сбежал из города, а Агнес превратилась в затворницу. После того, что я сегодня увидел, многое проясняется. Видите ли, у нас время от времени пропадали дети. Обычно по осени. Например, девочка, которую мы сегодня нашли. Ее искал весь город. Вам придется сообщить родителям. Неприятная обязанность... Думаю, одиночество свело Агнес с ума: она начала похищать детей, видя в них свою умершую дочь. Старуха их убивала, но продолжала считать живыми, наряжала, поила чаем, укладывала спать...
- Как в куклы с ними играла? - уточнил я.
- Да, что-то вроде того. Это довольно редкое психическое расстройство. А куда она трупы других детей спрятала? Наверное, когда они начинали разлагаться, Агнес больше не могла с ними играть. Думаю, в конце концов она поняла, в какое чудовище превратилась, и наложила на себя руки.
- Вполне логично, - проговорил помощник. Он, похоже, еще не пришел в себя: лицо бледное, глаза мутные.
- Да, у психов своя логика, запутанная и извращенная.
Нужно было столько всего сделать: вызвать коронеров, связаться с родителями, а я лишь сидел, апатично уставившись на телефон. Хочу выстроить все по порядку, понять, пока воспоминания еще свежи. Нет, не получается! Буду звонить. Но я и трубки коснуться не успел: телефон зазвонил сам.
- Алло! - ответил я и, выслушав сообщение, понял, какую страшную ошибку мы совершили.
- Это не Агнес, - положив трубку, покачал головой я.
- Что?
- Это сделал Эндрю! - Я бросился к двери.
- Он ведь сбежал в 1928 году!
- Нет, никуда он не сбежал!
В мгновение ока мы были в машине.
- Он все еще там!
- Но ведь мы весь дом обыскали! - проговорил доктор.
- Значит, плохо искали! - рявкнул я, нажимая на педаль акселератора.
- Ничего не понимаю... - пробормотал доктор.
Объяснять не было ни времени, ни желания. Скорее, скорее в этот жуткий район, который, будто старый голодный тигр, притаился на окраине города. Бегом по гнилым ступенькам, пусть витражные стекла вылетают, мне все равно!
- Я знаю, что ты здесь, Эндрю! Выходи! Не заставляй тебя искать!
В ответ пустота: ни эха, ни отзвука. Старый дом издевается надо мной!
- Только тронь ее, Эндрю, и я из тебя всю душу вытрясу! Накажу, как ты наказывал тех бедных детей!
Влетев в гостиную, я в бешенстве пнул высокую стопку газет.
- Шериф, держите себя в руках! - прошептал мой помощник.
Но я продолжал крушить газетные стопки. В гостиной никого, я понесся дальше.
- Да помогите же мне! - велел я спутникам.
Эндрю мы нашли в комнате с роялем. Из старых газет он выстроил каморку без окон, без дверей. Ему почти восемьдесят, седой, но, на диво, проворный. Страшные черные глаза прожигают насквозь. Бывший банкир засуетился, пытаясь не подпустить к своей пленнице, но я схватил его за шкирку и швырнул помощнику. Кукольный стол, изящное кресло, а в нем маленькая девочка в платье по моде двадцатых голов. Руки связаны, в огромных голубых глазах безотчетный страх.
Эндрю не сбежал из города, он сошел с ума, а верная Агнес построила для него лабиринт. Однако с каждой убитой девочкой любовь и преданность таяли, и, не в силах выдать убийцу полиции, бедная женщина наложила на себя руки.
Я все понял, когда по телефону сообщили, что снова пропала девочка. Агнес мертва, а если не она, то кто? Эндрю, конечно!
От ужаса девочка поседела и перестала улыбаться. Доченька моя бедная! Сейчас она взрослая и иногда меня узнает, когда я навещаю ее в больнице.
Спрятанный смех
"The Hidden Laughter" 1981
Последний рассказ о домах, "Спрятанный смех", был опубликован в том же году, что и "Черный вечер", - в 1981-м. Поэму "Четыре квартета" я полюбил еще студентом, особенно первую часть - "Бернт Нортон". Волшебный язык Элиота завораживает, лишает воли, отчего я теряю контакт с настоящим и проваливаюсь в топкое болото безвременья.
Прибыв в Айова-Сити, моя семья поселилась на небольшом ранчо. Со временем нам стало тесно, но, даже перебравшись в другой дом в другом районе города, по выходным мы часто приезжаем на ранчо, с удовольствием вспоминая молодость. Наверное, если сильно любить дом, то врастешь в него корнями. Ведь дом - живое существо, все понимает и на любое чувство отвечает взаимностью. Уютному домику на ранчо в Айова-Сити посвящается этот рассказ.
* * *
В одной из поэм Элиота, кажется, "Бернт Нортон", есть строки о едва слышной музыке и смеющихся детях, спрятавшихся в листве деревьев. Так вот, я, можно сказать, слышал эту музыку и видел этих детей. Правда, не в листве, а в доме, где когда-то жил. Так давно, что "я" уже воспринимается как постороннее "он".
Итак, обернувшись, он увидел жену. Вид у нее был весьма озадаченный.
- В нашем бывшем доме творится что-то странное. Соседи уверяют, будто слышали детский смех, причем смеется не один ребенок, а несколько.
Еще бы не странно, ведь он лично запер дом, после того как вывезли все вещи, да и детей в округе не так уж много.
- Пойду посмотрю, - заявила жена. У нее был ключ, который следовало передать новым хозяевам. А пока дом пустовал, она с удовольствием за ним приглядывала. Молодая женщина любила этот дом: в нем она была счастлива.
Он пытался ее отговорить, но, как ни старался, ничего не вышло. Нужно было доделать книжные полки, и он отпустил ее, сказав, что с нетерпением ждет рассказа о призрачном смехе. Жена ушла, и больше он никогда ее не видел.
Все это случилось утром; не дождавшись жены к обеду, он сел есть один. Наверное, к подруге зашла и заболталась. Конечно, они ведь оба молоды и, несмотря на брачные узы, позволяют друг другу проводить время как заблагорассудится. Настал вечер, время ужинать, а жены все еще нет. Покормив детей, он принялся обзванивать подруг, но ни одна из них не знала, где может быть его жена.
Она действительно заходила в дом и, как ожидалось, никого не нашла. Затем молодая женщина навестила одну из подруг, а к обеду, якобы соскучившись, вернулась в свой бывший дом. Все подруги - женщины замужние, хлопот полно... Хотя, подождите-ка, кажется, ее машина до сих пор стоит на подъездной аллее у дома. А где сама хозяйка? Наверное, зашла к кому-нибудь. Обзвонив еще нескольких подруг, он ничего нового не узнал. Если жена у подруги, то удивительно только, что она не звонит. А если что-то случилось с машиной и она не может приехать?
Оставив детей с няней, он поехал к своему бывшему дому.