Через минуту он с удивлением разглядывал вошедшего в кабинет невысокого пухленького человечка с лицом цвета слоновой кости. Обычная европейская одежда скрадывала его серую внешность и делала ее почти незаметной. Однако, взглянув в его маленькие черные глазки, ювелир встретился с умным, проницательным взглядом - и успокоился.
- Алек, - сказала Салли, - позволь представить тебе моего старого друга, Чарли Чана. Чарли, это мистер Иден.
Китаец низко поклонился.
- Великие и незаслуженные почести одна за другой оказываются мне на этом континенте. Сначала я слышу, что миссис Салли называет меня своим другом, а затем я знакомлюсь с главой известной ювелирной фирмы.
Иден, поднявшись, радушно пожал гостю руку.
- Рад с вами познакомиться, мистер Чан.
- Как прошло путешествие, Чарли? - спросил Виктор.
- Великий Пасифик все это время, видимо, чувствовал сильные боли где-то там, внизу, и метался из стороны в сторону. Я же, наверное, из солидарности чувствовал себя так же, - ответил китаец своим по-восточному вычурным языком.
Иден шагнул вперед.
- Извините, что прерываю ваш рассказ, но мой сын должен был встретить вас в порту.
- Очень сожалею, сэр, - ответил Чарли Чан, внимательно глядя на ювелира. - Разумеется, это моя вина, но я не заметил, чтобы кто-то меня встречал. Покорнейше прошу простить вашего невнимательного слугу.
Иден был очень расстроен.
- Как же так? - жалобным Голосом произнес он. - Ничего не понимаю. Куда мог деться Боб?
А китаец продолжал:
- Я не сразу ушел с пристани. Какое-то время после прибытия теплохода в порт, сойдя с него, я еще стоял у трапа - на всякий случай. Но никто не возник из дождливого сумрака, никто ко мне не подошел. Тогда я поймал такси и поехал в гостиницу.
- А колье у тебя? - нетерпеливо перебил его Виктор.
- Вне всякого сомнения. В гостинице я успел снять номер и переодеться, главным образом для того, чтобы снять с себя специальный пояс и достать из него жемчуг. Всю дорогу пояс был на мне, для безопасности. Теперь я смог вынуть колье и принес его сюда. Вот, посмотрите. - И китаец положил на стол нитку жемчуга. - Перед вами - знаменитые жемчуга Филлиморов, а у меня свалилась с плеч огромная тяжесть, и сколь же прекрасен звук ее падения!
Ювелир подошел к столу и взял колье в руки.
- Ах какие жемчужины! - восхищенно прошептал он. - Ничего красивее мне не приходилось видеть в жизни, а ведь я повидал немало драгоценностей на своем веку. Ах Салли, мы не должны были продавать их за ничтожную сумму, предложенную этим надутым фанфароном! Как прекрасно они подобраны! Одна в одну, и каждая - без малейшего изъяна.
Ювелир наслаждался розовым сиянием несравненного жемчуга, потом с сожалением выпустил его из рук, вспомнив о том, что так его тревожило.
- А где же Боб?
- Да не волнуйтесь вы так, - успокоил его Виктор. - Наверняка они разминулись, и Боб вот-вот приедет.
- Конечно, это моя вина, - повторил Чарли Чан.
- Возможно, так оно и есть, они могли разминуться, - согласился ювелир. - Салли, теперь, когда ты уже получила колье, я должен тебе кое-что сказать. Не хочется тебя тревожить, но я обязан это сделать, ибо речь идет о твоем колье. Сегодня во второй половине дня, около четырех, мне позвонили с ранчо Мэддена и сам миллионер поинтересовался, прибудет ли обещанный жемчуг на пароходе "Президент Пирс", и как зовут того, кто его привезет. Что-то в голосе финансиста меня насторожило, я дал уклончивый ответ и поинтересовался, зачем это ему. Тот сказал, что полученная им секретная информация дает основание полагать, что колье угрожает опасность, и он, Мэдден, мог бы помочь. Я обещал перезвонить ему и сообщить требуемые сведения. Но так как у меня были большие сомнения в том, что со мной говорил Мэдден, я не стал связываться с его ранчо, а велел проверить, откуда был звонок. И оказалось - звонили из автомата на углу Сэттер и Керни-стрит.
Иден замолчал, чтобы убедиться, что присутствующие слушают его с должным вниманием. Так оно и было, причем наибольший интерес к услышанному проявил Чарли Чан.
- Теперь вы понимаете, - закончил ювелир, - почему я так беспокоюсь о сыне, и не знаю…
В этот момент дверь распахнулась и в кабинет вошел Боб собственной персоной, весело улыбаясь. Вместо того чтобы обрадоваться и кинуться на шею сыну, ювелир обрушился на него с гневными упреками:
- Раз в жизни поручил тебе серьезное дело, и ты так меня подвел, ну какая безответственность!
- Милый папа, я тронут теплым приемом, но не надо больше комплиментов, ты смущаешь мою скромность. Да, я действительно провел полдня в городе ради тебя…
- …вот именно! А я просил быть в порту и встретить мистера Чана!
- Минутку, папа, не заставляй меня быть невежливым. Мое почтение, миссис Джордан! Как поживаешь, Виктор? А это, как я догадываюсь, мистер Чан? Как поживаете, мистер Чан?
Тот немедленно отозвался:
- Я ужасно сожалею, сэр, что не встретился с вами в порту. Уверен, что вина за это всецело ложится на меня, как я уже имел честь заметить уважаемым…
- Ничего подобного! - перебил его Иден-старший. - Вина в этом наверняка целиком ложится на Боба. Ну когда ты поумнеешь и станешь относиться к порученным тебе делам более ответственно?
- Стану сию же минуту, если ты перестанешь кричать на меня и дашь мне наконец возможность рот открыть. Тогда я смогу рассказать, в чем дело. И еще, с вашего позволения, я все-таки сяду, так как здорово набегался и ноги меня уже не держат.
Боб невозмутимо сел, закурил и начал свой рассказ:
- Когда около пяти вечера я вышел из клуба, чтобы ехать в порт, на улице стояло одно-единственное потрепанное такси. Почему-то не хотелось мне в него садиться, но выбора не было, а следовало уже поторапливаться. Сев в машину, я сразу же понял, что его водитель - подозрительный тип. Почему? Ну как же, у него был шрам на щеке и огромные ослиные уши - точно, уголовник. Приехали мы в порт, и он сам предложил подождать меня! В это время "Президент Пирс" как раз швартовался у причала. Я стоял и ждал, и тут рядом со мной остановился какой-то тощенький замухрышка, в легком пальто с высоко поднятым воротником и, представьте, в темных очках. Готов поклясться, что краем глаза он внимательно наблюдал за мной. Я перешел на другое место, сделав вид, что просто затекли ноги, он, представьте, тоже! Я вовсе покинул порт, ушел подальше, прошелся по улице - он за мной! Мне ничего не оставалось, как вернуться к трапу, - тот, естественно, был рядом.
Боб сделал короткую паузу, затянулся, улыбнулся всей компании и, довольный произведенным впечатлением, продолжал:
- Я сразу сообразил: колье у мистера Чана, не стоит наводить подозрительных типов на его след. Вот я и стоял спокойно, со скучающим видом следя за пассажирами, сходящими по трапу. Через какое-то время я заметил среди них человека, похожего по описанию на мистера Чана, но никак не прореагировал. Я видел, как он смотрит по сторонам, медлит, а потом уходит, но никакого знака ему не подал. А подозрительный тип в очках все торчит рядом со мной. Когда все пассажиры уже сошли на берег, я вернулся к таксисту и расплатился с ним. Тот очень интересовался, кого это я встречал и почему не встретил, но я отделался шуткой.
Как только я отошел, около такси возник тот тип в темных очках; лопоухий, видимо, предложил ему свои услуги, и очкастый сел в такси. Они уехали, а мне долго пришлось блуждать по темным улочкам в поисках другого такси. Наконец нашел, и, когда мы тронулись, появился лопоухий в своем "замечательном" экипаже и увязался за нами. Ехал, как приклеенный, через весь город до гостиницы "Сан-Франциско". Я вошел в гостиницу через главный вход и тут же вышел через боковой на Пост-стрит, но там, около нашей фирмы, уже торчал лопоухий со своим пассажиром. Тогда мне пришлось добраться до моего клуба и там отделаться, от них с помощью кухонного выхода. Ну а потом я постарался незаметно прийти сюда. Очень надеюсь, что они все еще торчат у клуба. Вот по какой причине, папочка, я не встретил мистера Чана.
Иден-старший улыбнулся.
- Ну что ж, мой мальчик, должен признать, ты оказался находчивее, чем я думал. И поступил абсолютно правильно.
И, обратившись к миссис Джордан, продолжал уже серьезным, озабоченным тоном:
- Ну что ты на это скажешь, Салли? В дополнение к тому, о чем я тебе недавно сообщил, все это создает довольно тревожную картину, не правда ли? Ведь твое колье нельзя назвать произведением ювелирного искусства, пользующимся широкой известностью. Оно все время находилось в Гонолулу, упоминаний о нем ни в светской хронике, ни в специальных изданиях нет, так что, если жемчуг похитят, вору не так уж трудно будет его сбыть. Ты не находишь, что слишком много подозрительного происходит вокруг твоего колье? Послушай моего совета, не отправляй его в пустыню, на ранчо Мэддена.
- Почему же? - энергично вмешался Виктор. - Ведь все подозрительное происходит как раз здесь, в Сан-Франциско. Как раз в пустыне колье будет в безопасности.
- Мальчик прав, - согласилась Салли. - Да и вообще, нам срочно нужны деньги. Если уж Мэдден находится в Эльдорадо и желает, чтобы колье ему доставили именно туда, так и следует поступить. И лучше сделать это сразу. Я, во всяком случае, хотела бы избавиться от него как можно скорее.
- Ну что ж, - вздохнул Александр Иден. - Тебе решать. Значит, как и было запланировано, Боб, взяв колье, выедет сегодня же, в одиннадцать. С тем, однако, условием, что он отправится не один, как мы условились.
И ювелир бросил взгляд на китайского детектива, стоящего у окна и с интересом разглядывающего ярко освещенную улицу.
- Чарли! - окликнула его Салли Джордан.
- Слушаю вас, миссис Салли, - с улыбкой отозвался Чарли Чан.
- Что ты имел в виду, говоря, что с твоих плеч свалилась огромная тяжесть?
- Что у меня начнется долгожданный отпуск, мэм. Всю свою жизнь я страстно мечтал увидеть широко известные чудеса этого континента. И вот настал долгожданный миг. Ибо, да будет вам известно, господа, находясь на корабле, я не мог предаться отдыху. Жемчуг все время отягощал мой желудок, подобно недоваренному рису. Сняв со своего живота пояс с жемчугом, st и сбросил тяжесть.
Миссис Джордан покачала головой.
- Мне очень жаль, Чарли, но я вынуждена попросить тебя съесть еще одну мисочку недоваренного риса. Во имя нашей давней дружбы.
- Боюсь, я не совсем понимаю, о чем вы говорите, миссис Салли.
В нескольких словах Салли Джордан изложила план поездки Боба Идена в Эльдорадо в его, Чана, обществе. Если китайский детектив и испытал какие-то чувства, на его лице это никак не отразилось.
- Я еду, - бесстрастно произнес он.
- Спасибо, Чарли, - тихо поблагодарила Салли Джордан, а полицейский из Гонолулу счел необходимым добавить:
- Свой долгий трудовой путь я начал с боя в резиденции Филлиморов, и в моем сердце до сих пор не увядает воспоминание о моих юных годах, прошедших в этом райском уголке, и о благодеяниях, которыми меня там осыпали. Жизнь не имеет смысла, если в ней нет места благодарности.
"Излишне цветистое высказывание", - подумал ювелир и направил разговор в более деловое русло:
- Разумеется, все издержки я покрою. Ваш отпуск продлится чуть дольше, только и всего. Мне кажется, разумнее колье хранить вам. Этот пояс на животе - очень неплохая идея. И, возможно, удастся так обставить дело, что никому не придет в голову связывать вас с жемчугом.
- Хорошо, жемчуг будет у меня, - согласился Чан и взял со стола колье. - Прогоните прочь все тревоги. Колье будет передано кому следует.
- Уверена, что так оно и будет, Чарли, - улыбнулась миссис Джордан.
- Ну что ж, пожалуй, обсудили все, - заключил ювелир. - Итак, мистер Чан, вы с моим сыном отправляетесь сегодня вечером в одиннадцать часов на пароме до Ричмонда, а оттуда - поездом в Барстоу. Там сделаете пересадку на другой поезд до Эльдорадо. Таким образом, завтра к вечеру вы должны добраться до ранчо Мэддена. Если он будет на месте и все будет в порядке…
- А что может быть не в порядке? - перебил его Виктор. - Лишь бы Мэдден был там, этого уже достаточно!
- В общем-то, конечно… Впрочем, сами решите, как поступить. На месте будет виднее. Если все в порядке, отдадите Мэддену колье и получите с него расписку. И тогда ваша миссия будет выполнена. Мистер Чан, мы заедем за вами в десять тридцать, а до тех пор вы [вольны делать все, что вам будет угодно.
- В данный момент мне угодно принять горячую ванну, - улыбнулся Чан. - А в десять тридцать я буду ждать в холле гостиницы с несъедобным жемчугом на животе, к чему мне не привыкать. До встречи!
Поклонившись каждому в отдельности, китаец вышел.
- За тридцать лет работы в моем бизнесе мне впервые приходится иметь дело с таким посыльным, - заметил Александр Иден.
- Милый Чарли! - отозвалась Салли. - Он жизнь отдаст за наше колье!
Боб Иден рассмеялся.
- Надеюсь, до этого не дойдет. Я бы, например, предпочел не расставаться со своей жизнью.
- Вы оба поужинаете с нами? - предложила миссис Джордан.
- Спасибо, Салли. В другой раз. Сейчас мы с Бобом должны вернуться домой. Бобу предстоит собраться в дорогу, а мне… Мне, пожалуй, не следует упускать его из виду до тех пор, пока не посажу его в вагон.
- И вот еще что, - веско заметил Виктор. - Не будьте чрезмерно щепетильны. Даже если Мэддену что-то угрожает, это не наше дело. Вручите ему колье и получите расписку. А остальное нас не касается.
Иден покачал головой.
- Не нравится мне все это, Салли.
- Не расстраивайся, Алек, - успокоила ювелира Салли Джордан. - Я полностью полагаюсь на Чарли. Ну и, разумеется, на Боба.
- А я постараюсь полностью оправдать ваше доверие, дорогая миссис Джордан, - откликнулся Боб Иден. - Вот хорошо бы только, чтобы этот неприятный тип в очках там не появился, а то ведь станет пакостить… Я бы предпочел больше с ним не встречаться.
Глава III
В гостях у Чан Килима
Час спустя, Чарли Чан спускался на лифте в холл гостиницы. Снова на нем лежал груз ответственности за остатки состояния Филлиморов. Их драгоценное жемчужное колье опять было спрятано в поясе на весьма солидном животе китайца. Внимательно оглядев холл гостиницы и не заметив ничего подозрительного, Чан вышел на Гэри-стрит.
Дождь уже перестал, и Чан немного постоял на тротуаре, осваиваясь с шумом большого города, впитывая такую чуждую, непривычную для него жизнь, будто он очутился на Марсе. Тротуары заполняли люди, спешившие в театры, кафе и рестораны, а узкие улицы - машины, главным образом такси, тоже спешившие и резко сигналящие. Время от времени раздавались предупредительные звонки трамваев; линейный трамвай представлял собой весьма характерную особенность Сан-Франциско - города, не похожего ни на один из городов мира.
Этот незнакомый мир с его бешеным темпом чрезвычайно понравился гавайскому детективу. Правда, тот, кто помнил лучшие времена, мог бы сказать, что все это - лишь жалкое подобие прежней бурлящей ночной жизни, но Чарли не с чем было сравнивать, а следовательно, и жалеть было не о чем.
Чарли наскоро перекусил в небольшом баре на углу двух улиц, сидя на высоком табурете за стойкой. И хотя это был всего лишь небольшой угловой бар, а не знаменитый ресторан "Дельмонико" на О’Фаррелл-стрит, не "Одеон" или "Черная кошка", которые давно уже прекратили свое существование, для провинциального полицейского непривычная обстановка и непривычная еда имели привкус приключения. С аппетитом съев "еду для белых", он с наслаждением запил ее тремя чашками дымящегося чая.
Рядом ужинал какой-то молодой человек, судя по внешнему виду - клерк. Обменялись несколькими ничего не значащими фразами - о погоде, о сахарнице. После этого Чарли счел себя вправе обратиться к случайному соседу с вопросом:
- Надеюсь, вы простите мне назойливость приезжего. В моем распоряжении три часа свободного времени, и мне бы хотелось провести их на мокрых, но столь притягательно интересных улицах вашего города. Посоветуйте, пожалуйста, что здесь стоит посмотреть.
- Что же вам посоветовать? - задумался молодой человек. - Да нет здесь ничего особенно интересного. Сан-Франциско уже не тот, что прежде.
- А портовый район?
Молодой человек поморщился.
- И это все в прошлом. "Талия", "Элько", "Мидуэй" - слышали, наверное, о гремевших некогда злачных местах? Так они или позакрывались, или совсем никуда не годятся. О, вот неплохая мысль! Завтра в китайском квартале будут праздновать Новый год. Хотя вы и сами это знаете…
Чарли Чан кивнул.
- Конечно, ведь сегодня двенадцатый день февраля.
Минуту спустя он уже оказался на улице. Теперь он шел целенаправленно, быстрым шагом, глаза его блестели. Вспомнились ему сонные улочки Гонолулу, где после шести вечера все уже сидят по домам и никто носа не высунет. Как разительно отличается от них Сан-Франциско!
К Чарли подошел гид туристического автобуса, курсирующего по городу, и предложил совершить увлекательное путешествие с заездом в курильни опия и "самые замечательные портовые притоны". Чарли не понадобилось отказываться - взглянув на его лицо, прыткий гид оставил в покое этого китайца.
Минуло восемь, когда детектив свернул с ярко освещенной Юнион-сквер и, пройдя несколько узких улиц, увидел ряд магазинчиков, в которых продавались дешевые экзотические сувениры. Здесь начинался китайский квартал, и все указывало на то, что его обитатели собрались весело встретить наступающий праздник. Фасады домов украшало множество разноцветных фонариков, и их яркие огоньки радостно сверкали в темноте. Узкие тротуары заполнили толпы молодежи. Молодые китайцы, одетые по студенческой моде, сопровождали разряженных в пух и прах узкоглазых девушек. Немало было и представителей старшего поколения, которые степенно двигались в своих мягких войлочных туфлях. Настроение у всех было праздничное, и лица людей свидетельствовали о том, что на сердце у них было легко и благостно: старые долги уплачены, дома прибраны и украшены, и, следовательно, Новый год начинался счастливо и будет удачным.
Вот и Вашингтон-стрит. Чарли подошел к четырехэтажному дому - четыре этажа фонариков и веселых украшений. Золотые буквы над главным входом сообщали, что перед ним контора фирмы Чанов. Детектив немного полюбовался и домом, и вывеской, чувствуя, как его переполняет фамильная гордость, а затем двинулся дальше. Вот и темная, почти безлюдная Беверли-плейс. Отыскав нужный номер, Чарли вошел в темный, неосвещенный подъезд. Поднявшись по полутемной лестнице, он остановился на площадке. Чарли громко постучал в дверь, украшенную красными полосками бумаги с золотыми буквами, охраняющими обитателей квартиры от злых духов.
Дверь отворилась, и в светлом проеме показалась фигура высокого китайца с маленькой седой бородкой. На нем была свободная блуза из черного вышитого шелка.
Какое-то время оба молчали, затем Чан, улыбнувшись, заговорил первым. На чистом кантонском наречии он сказал:
- Добрый вечер, достойнейший Чан Килим, разве ты не узнаешь своего недостойного кузена с островов?
В узких глазках Килима блеснул огонек.
- Поначалу я и вправду тебя не узнал, - ответил он, - ибо на тебе одеяние заморских дьяволов, а стучишь ты так же громко, как и они. Тысячекратно приветствую тебя. Соблаговоли войти в мое убогое жилище.