- О, здесь будет город, Дэйт-Сити. Пока его еще нет, но если верить тому, что обещают в своей рекламе торговцы недвижимостью, в скором времени каждый вложенный доллар окупится десятикратно. Может, оно и в самом деле так, места здесь перспективные. Впрочем, лучше почитайте мою передовицу недельной давности.
Автомобиль бодро двигался вперед. Стало немного трясти, но журналист вел уверенно, несмотря на ночное время. Действительно, ночью в пустыне было неприятно. Из темноты какие-то деревья протягивали свои черные длинные руки, как бы пытаясь схватить ночных путников, а над всей серой пустынной округой свистел холодный, пронизывающий до костей ветер. Боб поднял воротник плаща.
- Вспомнился мне почему-то один чудак, обещавший в песне любимой: "Любить тебя буду, пока не остынут горячей пустыни пески".
- Хорошенькое обещание! - улыбнулся Холли. - Или он не хотел связывать себя обещанием, или никогда в жизни не был в пустыне. А вы здесь впервые? Тоже мне калифорниец!
- Я из Сан-Франциско. По правде говоря, в здешних краях мне действительно не приходилось бывать. Начинаю понимать, что много потерял.
- Еще бы! И раз уж оказались здесь, надеюсь, не будете слишком спешить обратно в Сан-Франциско. Как долго собираетесь пробыть в наших краях?
- Пока я и сам не знаю, - коротко ответил Боб Иден. Он раздумывал, как лучше поступить. Знакомый журналист из Сан-Франциско, советуя обратиться к Виллу Холли, ручался, что это человек абсолютно надежный, ему можно во всем доверять. Впрочем, для того чтобы убедиться в этом, достаточно было заглянуть в серые доброжелательные глаза.
Наконец Иден решился.
- Холли, - сказал он, помолчав, - думаю, я могу раскрыть вам истинную цель моего приезда. Но прошу вас хранить все в тайне, это не интервью для газеты.
- Тайны я хранить умею, - отозвался журналист, - и понимаю разницу между ними и интервью. А говорить мне или нет - решать вам.
- Пожалуй, расскажу. Думаю, мне может пригодиться ваш совет.
И Боб вкратце рассказал о продаже фамильных жемчугов Филлиморов миллионеру Мэддену, о жестком требовании последнего доставить их в Нью-Йорк и о неожиданном приказании привезти их сюда, на ранчо.
- Согласен, история странная и подозрительная, - согласился Вилл Холли.
- Это еще не все.
И Боб рассказал о таинственном незнакомце в темных очках, который оказался одним из уголовников, братьев Мэйдорфов, а также о неожиданном вызове в Сан-Франциско управляющего ранчо. И теперь, рассказывая, он как бы воочию представил ожидавшие их опасности. Боба охватили дурные предчувствия - может, виновата эта ветреная ночь в холодной, неприютной пустыне?
- Ну что вы на это скажете? - спросил он журналиста.
- Пока одно: вряд ли мне удастся взять интервью.
- Почему? Думаете, Мэддена нет на ранчо?
- Очень похоже на то. Вспомните, что рассказывала нам Паула. Уж как она настаивала на встрече с ним, тем более что это ей было обещано, и все-таки не увиделась с хозяином ранчо. Почему? Не мог же Мэдден не слышать ее громкого голоса, значит, по логике вещей, должен был выйти узнать, в чем дело. Пожалуй, мой мальчик, хорошо, что вы не отправились на ранчо один. Тем более что, если я правильно понял, колье при вас?
- Ну, в известном смысле… А Ли Вонга, управляющего, вы знаете?
- Конечно, и не далее как позавчера утром видел его на станции в Эльдорадо. Впрочем, в завтрашнем номере моего "Таймса" в рубрике городских новостей вы найдете упоминание о том, что мистер Л. Вонг отбыл по делам в Сан-Франциско.
- А что он за человек, этот Ли Вонг?
- Да так, обычный китаец. Здесь живет уже давно. Последние пять лет в качестве управляющего ранчо Мэддена, где одновременно исполняет и функции сторожа. Спокойный, уравновешенный человек, немолодой. Ни с кем из здешних не общается, друзей у него нет, кроме Тони.
- А это кто?
- Маленький серый австралийский попугай. Когда-то давно его подарил Мэддену капитан какого-то судна. Банкир привез его на ранчо и оставил тут, чтобы Ли не было скучно одному. Язык Тони поначалу был просто ужасен, да и каким ему быть, если птица провела многие годы в матросском кубрике? Но эти австралийские попугаи очень умны. Вы не поверите, но за короткое время, находясь постоянно в обществе Вонга, птица научилась говорить по-китайски!
- Потрясающе!
- Ну вы понимаете, это не значит, что попугай по-настоящему овладел китайским. Просто эта птица верно повторяла то, что слышала. Теперь Тони знает два языка, настоящий полиглот. Местные жители прозвали Тони китайским попугаем.
Наконец машина подъехала к большому красивому дому, окруженному высокими деревьями. Это был настоящий оазис среди обширной пустынной равнины.
- Вот мы и на месте! - сказал Холли и, понизив голос, поинтересовался: - А оружие вы захватили?
- Откуда оно у меня? - удивился Боб. - Не брал я никакого оружия.
- И я тоже. Тогда осторожней, и да поможет нам Бог!
Выйдя из машины, журналист распахнул ворота. Машина въехала во двор. Теперь можно было рассмотреть ранчо Мэддена. Внушительного вида двухэтажный дом был построен в испанском стиле, типичном для старой Калифорнии. Вдоль всего фасада тянулась длинная низкая галерея, крыша которой затеняла четыре окна, светившиеся сейчас теплым желтым светом. Холли и Иден поднялись по каменным ступеням и остановились перед массивной входной дверью.
Иден громко постучал. Прошло довольно много времени, прежде чем дверь приоткрылась и в щели показалось чье-то лицо.
- Кто там? Что надо? - поинтересовался грубый мужской голос. Из глубины дома доносились скачущие звуки фокстрота.
- Я хочу видеть мистера Мэддена, - сказал Боб.
- А кто вы такой?
- Это я скажу мистеру Мэддену. Он дома?
- Дома, но не желает никого видеть.
- Ну меня-то он наверняка захочет принять, мистер Торн, - резко возразил Иден. - Я не ошибаюсь, вы мистер Торн, секретарь Пи Джи Мэддена? Извольте немедленно доложить мистеру Мэддену, что к нему приехали с Пост-стрит в Сан-Франциско.
Дверь тут же широко распахнулась. На пороге действительно стоял Мартин Торн собственной персоной, безуспешно пытаясь изобразить приветливую улыбку на своем постном худом лице.
- Ох извините. Пожалуйста, входите. Мы как раз ждем вас.
Заметив Холли, Торн помрачнел, но не отважился преградить ему путь.
- Прошу, господа, входите. Я оставлю вас на минуту.
Секретарь скрылся в глубине дома, и гости остались одни в огромной гостиной. Контраст между пустынным пейзажем снаружи и этой роскошной комнатой поражал. Стены гостиной были обшиты дубовыми панелями, на которых красовались ценные гравюры. Лампы на низких столиках под изящными абажурами освещали мягким светом свежие иллюстрированные журналы и даже воскресное издание нью-йоркской газеты всего лишь двухдневной давности. В одном конце гостиной в огромном камине пылали круглые поленья, в другом - радиоприемник самой современной конструкции наполнял комнату звуками веселого фокстрота.
- Очень, очень уютно, - заметил Боб и, указав на противоположную камину стену, добавил: - А если вы считаете, что мы напрасно не захватили оружия, вот удобный случай вооружиться.
- О! Это знаменитая коллекция оружия Мэддена, - объяснил журналист. - Мне как-то Вонг ее показал. Каждый экземпляр заряжен, учтите! Если вам придется отступать, лучше всего в этом направлении. Вы заметили, этот неприятный тип даже не сказал, что доложит о нас Мэддену?
- Да, я обратил на это внимание.
Боб внимательно рассматривал обстановку гостиной и ломал голову, куда же мог подеваться Чарли Чан.
Ждать им пришлось довольно долго. Высокие часы в углу комнаты медленно и торжественно пробили девять. Поленья в камине уютно потрескивали. Из радиоприемника по-прежнему слышалась веселая танцевальная музыка.
Вдруг дверь за их спиной резко распахнулась. Оба быстро обернулись. Первым вошел Торн, а вслед за ним на пороге комнаты появился, возвышаясь, как гранитный утес, Пи Джи Мэдден собственной, персоной!
- Рад приветствовать вас, господа, в своем доме, - низким голосом сказал он и, обращаясь к секретарю, с раздражением бросил:
- Выключи эту проклятую музыку, Мартин! Транслируют бал в одной из гостиниц Денвера. Все танцы у них на уме, нет чтобы делом заняться!
Торн послушно выключил радио.
- А теперь, - сказал хозяин ранчо, - я хотел бы знать, кто из вас, господа, посланец с Пост-стрит?
Молодой человек выступил вперед.
- Меня зовут Боб Иден, с вашего позволения, сэр. Александр Иден - мой отец. А это ваш сосед, мистер Вилл Холли, редактор газеты "Эльдорадо таймс". Он был столь любезен, что согласился доставить меня сюда на своей машине.
- Очень рад, - Мэдден вежливо пожал гостям руки. - Прошу сюда, ближе к огню. - И сам пододвинул гостям кресла. - Торн, подай сигары!
- Я, собственно, только на минутку, - начал журналист. - Поскольку у мистера Идена к вам какое-то дело, не буду мешать. Но прежде чем уехать, я хотел бы попросить вас, сэр…
- В чем дело? Слушаю, - неприязненно бросил финансист, откусывая кончик сигары.
- Вряд ли вы меня помните, сэр…
Рука Мэддена с зажженной спичкой застыла в воздухе. Внимательнее взглянув на журналиста, он произнес:
- У меня отличная память на лица, и вас я уже где-то видел. Может, здесь, в Эльдорадо?
Холли отрицательно покачал головой:
- Нет, это было двенадцать лет назад в Нью-Йорке, на Сорок четвертой улице, в одном подозрительном заведении недалеко от ресторана "Дельмонико". Однажды зимним вечером…
- Минутку! - прервал его миллионер. - А еще говорят, что я старею! Но я отлично помню, как вы тогда подошли ко мне, представились и попросили дать интервью, а я послал вас к черту!
- Поразительная память!
- Да, не жалуюсь. Я тогда частенько проводил там вечера, но в один прекрасный день обнаружил, что крупье жульничает. Почему вы меня не предупредили, что там дело нечисто?
Журналист пожал плечами.
- Не слишком-то вы располагали к задушевной беседе. Поскольку же я не бросил журналистики, может быть, вы все-таки согласитесь дать мне интервью?
- Я никогда не даю интервью! - резко заметил миллионер.
Холли попытался настаивать:
- Какая жалость! Для меня, провинциального журналиста, это был бы шанс отличиться. Интервью с самим Мэдденом обязательно напечатают в одной из центральных нью-йоркских газет! "Миллионер на отдыхе! Ранчо в пустыне! Финансово-экономический прогноз Пи Джи Мэддена!" Я так и вижу эти броские заголовки!
Мэдден был неумолим.
- Исключено. Своим принципам я не изменю!
- Может, все-таки можно сделать исключение для мистера Холли? - Боб попытался помочь журналисту. - Он с такой готовностью помог мне, был так любезен, на ночь глядя, отправился в пустыню, чтобы привезти меня к вам. Он заслуживает того, чтобы раз в жизни сделать для него исключение.
Казалось, Мэдден немного смягчился.
- Ну что же, поскольку ради моих интересов вы затратили столько времени и сил, проделали такой путь, полагаю, я должен, со своей стороны… Но не рассчитывайте на многое, это будет всего несколько слов об экономических перспективах в начавшемся году.
- Вполне достаточно, уверяю вас! - воскликнул обрадованный журналист. - Громадное спасибо!
- Не стоит благодарности. Эти несколько фраз я продиктую Торну, и завтра в середине дня вы можете приехать за ними.
- Очень хорошо! Спасибо еще раз. А теперь разрешите откланяться.
Вилл Холли пожал руку хозяину. Когда он прощался с Бобом, его глаза, казалось, говорили: "Ну, видите, все в порядке. Я очень рад".
У двери он обернулся.
- До свидания. До встречи завтра в полдень.
Журналист вышел, и Мэдден нетерпеливо наклонился к Бобу:
- А теперь к делу, молодой человек. Жемчуг, конечно, у вас с собой?
Очень глупо чувствовал себя Иден в этот момент. Здесь, в теплой, уютной гостиной все их прежние опасения и подозрения показались вдруг совершенно беспочвенными, абсурдными.
- Честно сказать… - смешавшись, начал он.
Неожиданно в глубине комнаты распахнулась стеклянная дверь, и вошедший слуга с охапкой поленьев остановился между Иденом и камином. Это был маленький полный китаец, одетый в старые, потрепанные брюки, вельветовые туфли и блузу в кантонском стиле. Наклонившись к камину, он незаметно обернулся и бросил на Боба Идена предостерегающий взгляд. Глаза китайца - живые и проницательные - в желтом отсвете огня казались черными бусинками. Это были глаза Чарли Чана.
Бросив поленья в огонь, слуга-китаец бесшумно удалился.
- Жемчужное колье, - настойчиво повторил Мэдден, - вы привезли его?
Мартин Торн подошел ближе.
- У меня нет его с собой, - медленно, раздельно произнес Боб Иден.
- Как это? Вы не привезли его?
- Нет.
- Что за шутки! - вышел из себя Мэдден. - Жемчуг мой, я купил его, так где же он?
Да, в трудном положении оказался посланец ювелирной фирмы Иденов. Надо было что-то срочно придумать. И он попытался:
- Согласно вашему категоричному распоряжению, колье должно быть доставлено в Нью-Йорк…
- Ну и что? Я вправе изменить собственное распоряжение.
- Безусловно, сэр. Но поймите и отца. Ювелир, оперирующий большими ценностями, просто обязан быть осмотрительным. Это закон нашего бизнеса. В данном случае некоторые факты побудили отца проявить особую осторожность…
- Какие еще факты, черт возьми?
Боб молчал. Есть ли смысл снова все рассказывать? Вроде бы, сидящий перед ним человек - лицо заинтересованное и, как никто другой, должен понять угрожавшую ему же опасность, но уж очень это лицо не располагало к откровенности - жесткий взгляд, угрюмое выражение, вся фигура так и пышет враждебностью. Нет, с таким откровенничать не стоит. Да и факты, собственно говоря, не такие уж убедительные.
- Скажу вам только, сэр, что отец не решился прислать сюда колье, опасаясь ловушки…
Разъяренный финансист вскочил с места:
- У вашего отца не все дома! - выкрикнул он, не владея собой.
Покраснев от негодования, Боб Иден тоже встал с кресла.
- Я не намерен выслушивать оскорбления в адрес моего отца! Если вы желаете аннулировать сделку…
Миллионер понял, что зашел слишком далеко.
- Нет, нет, ничего подобного я не имел в виду, прошу извинить, я немного погорячился. Садитесь, пожалуйста.
И продолжал уже спокойным тоном:
- Честно говоря, такое решение вашего отца нарушает мои планы. Выходит, он прислал вас сюда на разведку?
- В некотором смысле, да. Он опасался, не случилось ли с вами чего.
- Со мной случается только то, что я сам хочу, - высокомерно парировал финансист. - Ну да ладно, не люблю пустых разговоров. Сделанного не изменишь. Теперь вы приехали и собственными глазами убедились, что все в полном порядке. Как намерены поступить дальше?
- Завтра утром я позвоню отцу и попрошу сразу же выслать жемчуг. Если не возражаете, я предпочел бы дождаться его прибытия.
- Снова ждать! - недовольно пробурчал миллионер. - Терпеть не могу ждать - пустая трата времени! Ведь я планировал завтра утром отправиться в Пасадену, положить колье в сейф в тамошнем банке и поездом выехать в Нью-Йорк. Придется все отложить! А меня в Нью-Йорке ждут неотложные дела! Черт возьми, весь план летит…
- Как? - непочтительно перебил раздосадованного финансиста Боб Иден. - Значит, в ваши планы вовсе не входило дать завтра интервью Виллу Холли, как вы только что ему обещали?
- А даже если и так? Какое это имеет значение? - Мэдден принялся раздраженно расхаживать по комнате.
Наступило тягостное молчание. Придя, видимо, к какому-то выводу, хозяин ранчо остановился перед гостями.
- Что толку злиться! Раз нет колье, значит, придется смириться с этим фактом. Разумеется, вы можете остаться здесь. Но я категорически требую, чтобы завтра утром вы позвонили отцу и передали мое заявление: больше я не потерплю проволочек.
- Согласен. А теперь, если позволите, я бы пошел отдохнуть. У меня был трудный день.
Подойдя к двери, хозяин ранчо громко позвал:
- А Ким!
На пороге бесшумно появился Чарли Чан.
- А Ким, - обратился к нему хозяин ранчо. - Проводи этого господина в комнату, что в левом крыле дома, в конце коридора. Захвати его саквояж.
- Слушаюсь, хозяин, - бесстрастно отозвался "А Ким" и поднял с пола сумку Боба.
- Спокойной ночи, молодой человек, - сказал Мэдден. - О вас позаботится этот китаец. Он хоть и недавно у меня, но довольно расторопен. Если что надо, обращайтесь к нему. Надеюсь, за ночь вы отдохнете после вашего трудного дня.
Сделав вид, что не понял иронии хозяина, Боб попрощался с ним и отправился вслед за шаркающим туфлями китайцем в другую часть дома. Идти пришлось через внутренний двор, патио, о котором рассказывала Паула Вэнделл. В небе сверкали яркие холодные звезды пустыни. Ветер еще больше усилился. Стало очень холодно.
Войдя в отведенную ему комнату и увидев дрова в камине, Боб тут же кинулся разжигать огонь.
- Простите, сэр, но это мое дело, - мягко, но настойчиво отстранил его слуга-китаец.
Убедившись, что дверь плотно закрыта, Боб шепотом поинтересовался:
- Расскажите же мне, мистер Чан, что произошло.
Неторопливо разжигая камин, детектив принялся так же неторопливо рассказывать:
- Внимательно проанализировав наше дело, я пришел к выводу, что мне, пожалуй, не следует дальше ехать поездом. Из Бэрстоу в дальнейший путь я отправился на грузовичке одного из моих соплеменников, который развозит по округе овощи. Решив, что китайцу, который ищет работу, логичнее появиться на ранчо днем, я так и сделал. Запомните, сэр, меня зовут А Ким, я повар. Какое счастье, что я в ранней молодости освоил эту нелегкую профессию…
- …а свою роль играете превосходно, - рассмеялся Боб.
- Всю свою жизнь, - все так же шепотом продолжал китаец, - я учился правильно говорить по-английски и кое-каких успехов достиг, если вы обратили внимание. А теперь я должен скрывать свое умение и коверкать язык, как это делают мои малообразованные сородичи. Не скажу, что это очень приятно, - пожаловался он.
- Не расстраивайтесь, мистер Чан, - едва сдерживая смех, успокаивал его Иден, - я уверен, вам недолго придется коверкать наш прекрасный язык. Наверняка вы уже убедились, что на ранчо все в порядке…
Боб замолчал, ожидая подтверждения, но китаец лишь пожал плечами.
- Не правда ли, здесь все в полном порядке? - удивленный Иден повторил свой вопрос. На сей раз детектив дал исчерпывающий ответ:
- По моему скромному мнению, сэр, не все тут обстоит так, как нам хотелось бы.
- Вы заметили что-то подозрительное?
- Как бы вам сказать… Ничего особенного.
- Почему же в таком случае…
- Мне трудно это сформулировать, сэр, но что-то здесь не так. В глубине души я чувствую… А как вам известно…
- Оставьте, пожалуйста! В нашем деле мы не можем руководствоваться неясными предчувствиями и ощущениями. Факты, только факты! Мы приехали сюда, для того чтобы убедиться, здесь ли Мэдден. А раз он на месте, следует вручить ему колье и получить расписку. Именно это я и намерен сделать. И прямо сейчас!