У Тэсс застучало в висках. Ее поразило то, что одеяло, о котором говорил лейтенант, было свернуто в ногах циновки так же аккуратно, как развешены в ванной полотенца и мочалка.
– А вот вам ответ, как Джозеф ориентировался в темноте, – сказал Крейг.
Боль в висках нарастала. Тэсс посмотрела туда, куда показывал лейтенант, и покачала головой. Рядом с циновкой в блюдечках стояла дюжина свечей.
– Почему-то мне не кажется, что он попросту хотел сэкономить на электричестве, – проговорил Крейг.
Справа, от циновки Тэсс увидела простой сосновый книжный шкаф с тремя полками. Чувствуя тяжесть в груди, она подошла и посмотрела названия книг. "Утешение философией", "Избранные диалоги Платона", "Священное писание. Комментированное издание Скофилда", "Элеонора Аквитанская", "Искусство куртуазной любви", "Последние дни планеты Земля".
– Похоже, он и не слышал о списке бестселлеров из "Нью-Йорк таймс", – сказал Крейг. – Философия, религия, история. Тяжелый случай. Не хотелось бы мне провести с ним выходные. Не очень-то повеселишься.
– С ним не было скучно, – рассеянно ответила Тэсс, поглощенная изучением книжных полок. – Здесь есть несколько книг о природе.
– Да. Это еще один ваш общий интерес.
Несмотря на все усилия, Тэсс не удавалось сдержать дрожь. Она провела указательным пальцем по корешку книги "Тысячелетие" и заметила рядом книгу под названием, написанным не по-английски. Книга была переплетена в основательно потертую кожу и выглядела очень старой.
– Можно посмотреть?
– Если вы поставите ее точно на то же место, откуда взяли, – предупредил Крейг.
Тэсс осторожно сняла книгу с полки и внимательно оглядела ее потрескавшийся переплет. "El Circulo del Cuello de la Paloma".
– Вроде как испанский, – сказал Крейг.
– Правильно.
– Я и английский до сих пор толком не знаю. Вы ее сможете прочесть?
– Нет, – огорченно вздохнула Тэсс. – В старших классах я учила испанский, но все вылетело из головы.
– Посмотрите, что написано под названием, – сказал Крейг и, запинаясь, с трудом прочел: – "Абу Мохаммед Али ибн Хазм аль-Андалуси". Я так понимаю, это имя автора. Едва помещается на обложке. "Мохаммед"? Похоже на мусульманина.
Тэсс кивнула, записала в блокнот название и фамилию автора и открыла книгу. Страницы ее были хрупкими, весь текст – на испанском. Она нетерпеливо перевела "взгляд на другую полку, особенно ее заинтересовала Библия Скофилда. Что-то показалось в ней необычным. Тэсс осторожно поставила на место испанскую книгу и, вынув Библию, обнаружила, что она выглядит непривычно тонкой. Озадаченная, Тэсс заглянула внутрь и поразилась, увидев, что в книге не хватает большей части страниц. Они были аккуратно вырезаны ножом или ножницами.
– Зачем это надо было делать?
– Вот еще одна из многих загадок, которую мне хотелось бы разгадать, – ответил Крейг.
Тэсс прочла названия глав на верху оставшихся страниц, испещренных многочисленными пометками.
– Он вырезал все, за исключением предисловия и… – она полистала книгу, – Евангелия от Иоанна, Посланий Иоанна и Откровений Иоанна. Не понимаю.
– И не вы одна. А вот это… – Крейг кивнул. – Как бы эта проклятая, штука ни называлась. На книжном шкафу. Ничего подобного мне никогда не приходилось видеть.
Тэсс подняла глаза. Она заметила эту вещь, когда подходила к книжному шкафу, но не стала ломать себе голову над тем, что бы она могла значить, в надежде, что другие вещи в комнате помогут это прояснить. Это была скульптура, а если точнее – скульптурный барельеф высотой и шириной в один фут, выполненный из белого мрамора. Скульптура изображала длинноволосого, мускулистого, красивого юношу, который, оседлав быка и оттянув назад его голову, вонзал ему в горло нож. Кровь струёй лилась на нечто походившее на колосья пшеницы, торчащие из земли; Рядом собака пыталась дотянуться и лизнуть капли крови в то время, как змея устремилась к пшенице, а скорпион жалил быку яички.
Справа и слева эту ужасную композицию дополняли факельщики. Правый держал факел пламенем вверх, а левый – вниз. Над правым факельщиком парила птица, по-видимому сова, – толком не разберешь. Птица уставилась немигающими глазами на вонзенный в глотку быка нож и льющуюся струёй кровь.
– Что это означает? – спросил Крейг. – С тех пор как сегодня утром я увидел ее, она не дает мне покоя.
Тэсс не могла вымолвить ни слова. Рот ее наполнился горечью. По спине пробежал озноб.
– Это… – наконец проговорила она. – Ужасно. Отвратительно. Чудовищно.
– Ну да, этакая милая вещица для украшения интерьера дома, такую везде и всюду встретишь.
На стене позади барельефа, словно имитируя факелы на картине, были прикреплены подсвечники – один основанием вниз, другой – вверх. Под последним было подставлено блюдце, чтобы туда капал воск.
– Джозеф не очень-то заботился о соблюдении правил пожарной безопасности, – сказал Крейг. – Если бы домовладелец узнал об этих свечах, ваш друг тут же оказался бы на улице со всеми своими немногочисленными пожитками. Удивительно, как он не спалил дом.
– Но этот барельеф – что-то жуткое!
– Честно говоря, он меня чертовски напугал.
– Послушайте, а что, если я возьму на время Библию и испанскую книгу? – спросила Тэсс.
– Отдел по расследованию убийств повесит меня.
– Ну а хотя бы снимки я могу сделать?
– У вас есть фотоаппарат?
– Всегда. Привычка репортера.
– Ладно. Но обещайте, что не опубликуете фотографии прежде, чем получите разрешение от отдела по расследованию убийств или от меня.
– Согласна.
– Тогда милости прошу.
Тэсс вынула маленький 35-миллиметровый "олимпус" из своей вместительной сумки и сделала несколько снимков барельефа крупным планом с разных углов. Затем открыла Библию и сфотографировала наиболее густо подчеркнутые страницы. Поставив книгу на место, она сделала общий план шкафа, а затем сняла циновку, по бокам которой стояли свечи, и убрала фотоаппарат.
– Готово.
– Дайте мне еще одно обещание, – сказал Крейг. – Если вы что-нибудь узнаете благодаря этим фотографиям, что нам еще неизвестно, я хочу услышать об этом первым.
– Честное слово.
По выражению лица Крейга Тэсс поняла, что он что-то недоговаривает.
– Вы снова что-то скрываете.
– Штука в том…
– В чем?
– Вы готовы к еще одной неожиданности?
– Хотите сказать, есть еще какая-то?
– В стенном шкафу. – Крейг открыл его. – Обратите внимание, как мало у него было одежды. Пара чистых джинсов. Одна рубашка на смену. Один-единственный запасной пуловер. Несколько пар носков и белья на полке. И это. – Крейг потянулся в дальний правый угол полки.
– Что бы это ни было, я не хочу смотреть.
– Извините, Тэсс. Но это важно. Я должен вам показать.
Лейтенант извлек из шкафа предмет. Это был длиной в один фут кусок круглой деревяшки, вероятно отпиленной от ручки для швабры. С одного его конца свисало полдюжины длинных веревок.
Тэсс содрогнулась.
– Плетка?
– С запекшейся кровью на концах. Он занимался… по-моему, это называется самобичеванием.
Глава 23
Национальный парк Тсаво, Кения, Африка
Охотник терпеливо ждал, сжимая в руках мощную дальнобойную винтовку, надежно спрятавшись в зарослях колючего кустарника рядом с группой баобабов. Из его укрытия хорошо просматривался водопой. В полдень возле экватора жара становится настолько непереносимой, что животные скоро появятся здесь в поисках воды. Хотя широкополая шляпа и кусты вокруг защищали охотника от солнца, он обливался потом, и его рубашка цвета хаки потемнела от испарины. Однако он не отваживался достать фляжку и попить, потому что малейшее движение могло выдать его. Ведь животные чрезвычайно осторожны, они сразу чуют присутствие постороннего в своих владениях.
Тем не менее терпение и настойчивость охотника много раз приводили его к успеху. Он просто должен вести себя, как подобает настоящему профессионалу. Позже, когда охота удачно закончится, он может позволить себе напиться вдоволь.
Его нервное напряжение возрастало. Там! Слева! Он скорее почувствовал, чем услышал приближающийся топот громадных ног. Затем увидел поднятую ими пыль, и наконец огромные животные появились из-за рощи цветущих акаций, внимательно осматривая открытую местность и осторожно изучая подходы к водопою. Слоны. Охотник насчитал их десять. Растопырив широкие уши, слоны напряженно прислушивались, ловя незнакомые опасные звуки. Охотник разочарованно отметил для себя, что у четырех слонят еще не успели отрасти бивни, а у взрослых бивни едва – с этого расстояния трудно было рассмотреть – достигали четырех футов. Средний вес каждого бивня упал с восемнадцати до девяти фунтов, отчего приходилось убивать гораздо больше слонов, чтобы выполнить условия торговцев костью. Двадцать лет назад – охотник мысленно покачал головой – по этой равнине бродили стада в сорок тысяч голов, но в прошлом году он определил, что осталось всего пять тысяч, не считая двух тысяч трупов, – он наткнулся на них во время очередной охоты, которая теперь требовала все большего упорства. Скоро торговля слоновой костью прекратит свое существование. Потому что не станет слонов. Тридцать тонн бивней, "урожай" с тысячи трехсот слонов, стоит три миллиона долларов. Однако более мелкие бивни дают меньше веса, и значит, надо убивать больше слонов, чтобы выполнить условия договора с торговцами:
Снова нервы охотника напряглись, инстинкты обострились. Теперь он заметил движение справа. Три фигуры поднялись из высокой, по колено, травы. У них у всех тоже были винтовки. Люди! Одетые в камуфляжную форму, такую же, как у него!
Другие охотники! Но он и эти другие не были конкурентами. Отнюдь нет. Совсем наоборот. Его и их существование было сложным, смертельным симбиозом. Их намерения вынуждали охотника выполнить его суровое намерение, и мститель, преисполненный яростной решимости, развернул винтовку в сторону двуногих хищников.
Даже с такого расстояния было видно, что у них не охотничьи винтовки, а автоматическое оружие – М-16 и АК-47.
Охотник не раз сталкивался со свидетельствами их безжалостных действий. Уничтожались целые стада, изрешеченные пулями трупы гнили под палящим солнцем, бивни грубо вырубались, мясо, которое могли использовать местные жители, доставалось шакалам и мухам, тучами облеплявшим огромные туши.
Будь прокляты эти охотники! Чтоб их черт побрал! Именно туда, в преисподнюю, и намерен был он послать тех, других охотников.
Он осторожно, чтобы не обнаружить себя, выпрямился и, подняв винтовку, приложил ее к плечу. Потом поправил наводку в мощном прицеле и, установив палец на спусковом крючке, нажал на спуск, испытывая величайшее чувство удовлетворения. Не отводя взгляда от прицела, он увидел, словно находился рядом, как разлетелся череп хищника. Нет ничего лучше разрывных пуль.
Вдруг охотник заметил, как другой человек, выскочив из травы, в ужасе пригнулся, поднеся руку ко рту, и отступил назад, намереваясь убежать. Нет проблем. С легким изменением наводки охотник выстрелил еще раз. И разнёс грудь второго хищника на куски.
Ну и как тебе это нравится? – мысленно спрашивал его охотник. Умирая, ты должен был испытать то же, что и твоя жертва. Ты отождествил себя с ней, представил, каково ей, сожалел, чувствовал вину за то, что обрек на мучительную смерть стольких великолепных, неповторимых Божьих созданий, слонов? Нет, вонючка. Ты не способен ни на какие чувства, кроме жадности. Но теперь ты лишился и этого, не так ли? Теперь ты ничего не чувствуешь. И это хорошо, потому что чем вас, ублюдков, меньше, тем меньше зла причиняется планете.
Местные носильщики выбежали из травы, которая была им по колено, и кинулись к далекому холму. Убегающие в панике фигуры были искушением для охотника, но он сдержался и опустил винтовку. Его миссия выполнена. Он понимал, хотя и не оправдывал их мотивы. Местным носильщикам нужна работа. Им нужны деньги, им нужна пища. И все же, как бы велика ни была их нужда, им не следовало уничтожать собственное достояние. Слоны – это Африка! Слоны – это…
Гнев охотника стихал. От обжигающей боли в желудке его чуть не вырвало. Местные носильщики кубарем скатились с гребня дальнего холма, а он стоял и с настороженностью опытного охотника оглядывал саванну, испытывая сожаление, что напугал выстрелами слонов, которые теперь будут вынуждены, томимые жаждой, искать мелкие, грязные водопои, но в то же время чувствуя гордость от сознания выполненного долга.
Ему понадобилось пять минут, чтобы добраться до первого казненного им хищника. Его бывший противник представлял собой жалкое зрелище: череп – самое крепкое, что есть у человека, – расколот, рядом на земле лужа крови. Но, напомнил себе охотник, мертвый слон выглядит еще более жалким, потому что живой слон – это величественное и могучее создание природы. Надо примерно наказать преступников.
Охотник вынул пару плоскогубцев, присел на колени и, чтобы сделать урок нагляднее, раскрыл рот человека и начал неизбежную, но отвратительную процедуру.
– Слоновая кость? – бормотал он задыхающимся голосом. – Тебе слоновая кость нужна? Черт побери, так и быть, выручу тебя. Ведь у тебя в отличие от слона все клыки на месте. – И охотник, прилагая мучительные усилия, принялся выдергивать у трупа зубы, а потом, аккуратно разложив их рядом с запавшим ртом мертвеца, направился к другой своей жертве.
Любыми способами необходимо… преподать урок… примерно наказать! Резня должна прекратиться!
Глава 24
– Извините меня, ради Бога, – сказал Крейг.
– За что?
– Я действительно не хотел вас так огорчать.
– Это не ваша вина, – ответила Тэсс. – Я должна… Мне нужно было увидеть эту квартиру. Из-за того, что я отлучилась из редакции, журнал "Матерь Земля" не разорится. К тому же от меня сейчас мало толку. Мне надо многое обдумать.
На лице Крейга была написана тревога, когда он припарковал машину во втором ряду шумной, запруженной транспортом улицы, напротив дома Тэсс.
– Ладно, пока будете думать, не забывайте про обещание. Парни из отдела убийств проведут тщательное расследование, но если вдруг вы вспомните что-то, что поможет объяснить загадку найденных в квартире Джозефа вещей, дайте мне знать. – Лейтенант вручил, ей карточку. – Внизу мой домашний телефон. Если надо сообщить что-то важное, звоните прямо домой, не дожидаясь, пока я приду в офис.
– Не беспокойтесь, если понадобится, я подниму вас с постели среди ночи.
Крейг усмехнулся.
– Ну, меня это не страшит. Я очень чутко сплю. – Он закашлялся. – То есть если сплю вообще.
– Кстати, – Тэсс порылась в своей сумочке, – чуть не забыла. Пока я ждала, когда вы за мной заедете, купила для вас пару подарков.
– Да что вы говорите!
– Вот номер нашего журнала. Может, он поможет вам уснуть.
– Сомневаюсь. Наоборот, я не сомкну глаз. Даю вам слово: я его проштудирую. От корки до корки.
– Я непременно проверю. А еще возьмите вот это.
Она протянула коробку с таблетками от кашля.
– Спасибо, – удивленно проговорил Крейг. – Люди редко одаривают меня чем-нибудь, кроме огорчений. – Он прокашлялся. – Берегите себя, а?
– Вы тоже. – И неожиданно для себя повторила приветствие Джозефа: – Благослови вас Господь.
Крейг кивнул в ответ.
Выйдя из машины, Тэсс постояла, пока лейтенант не отъехал. Потом, начав подниматься по ступеням, ведущим к входной двери в дом, она подождала, когда машина Крейга исчезнет за углом, и вместо того, чтобы войти в парадное, сбежала вниз и поспешила в обратном направлении. К фотолаборатории по соседству.
Глава 25
Надпись на стекле гласила: "Срочное фото". Когда Тэсс вошла внутрь и дверь за ней захлопнулась, прозвенел звонок. Служащий средних лет, по виду латиноамериканец, поднял глаза от груды коробок с фотопленками позади прилавка.
– Чем могу служить? – спросил он без малейшего акцента.
Тэсс помедлила с ответом. Оливковый цвет кожи этого человека… Он чем-то напомнил ей… цвет лица Джозефа. Она предполагала, что оно у него смуглое от загара. Но вдруг… А что, если Джозеф был латиноамериканцем? В этом случае понятно появление испанской книги на его полке.
– У вас в витрине реклама – проявление пленок за один час.
– Да, конечно. Но за дополнительную плату, – сказал служащий.
– Ерунда. – Тэсс извлекла пленку из фотоаппарата и отдала ее служащему. – Мне очень важно проявить ее как можно скорее.
– Один момент. – Служащий скрылся за соседней дверью и через полминуты вернулся. – Брат начал ее проявлять. – Он занес ручку над бланком заказа. – Ваше имя?
Тэсс продиктовала все необходимые сведения.
Служащий отдал ей квитанцию.
– Может быть, еще что-то желаете?
– Да, мне нужна пленка. Три катушки. По тридцать шесть кадров каждая. Светочувствительностью в двести единиц. – Долгим путем проб и ошибок Тэсс поняла, что для ее простенького, легкого в обращении и недорогого фотоаппарата больше всего подходила пленка чувствительностью в двести единиц. Она хорошо служила как для снимков внутри помещения, так и снаружи. – Я… Вы похожи на… Вы говорите по-испански?
Служащий улыбнулся.
– Да, сеньорита, очень хорошо.
– Тогда не могли бы вы сказать, что это означает? Тэсс вынула из папки блокнот и показала списанное с книги название.
– El Circulo del Cuello de la Paloma? – Служащий пожал плечами. – Круг… иди, возможно, кольцо… вокруг шеи голубки.
Тэсс разочарованно вздохнула. Она надеялась, что название подскажет ей содержание книги.
– Ну а вы когда-нибудь слышали о книге с таким названием?
– Искренне сожалею, сеньорита. Нет.
– Тогда как насчет этого? – Она указала на имя автора: Абу Мохаммед Али ибн Хазм аль-Андалуси. – Почему имя автора такое длинное?
Служащий поднял плечи.
– В Испании длинные имена – обычное дело. Они часто включают имена родителей.
– Но Мохаммед не испанское имя. Оно скорее мусульманское, арабское.
– Это правда, – согласился служащий.
– А что значит это слово в конце – "аль-Андалуси"?
– Это значит, что он родом из Андалузии.
– Если я не ошибаюсь, – сказала Тэсс, – это в Испании. Так ведь?
– Да. Самая южная провинция.
– Не понимаю. С какой стати какой-то араб вдруг мог оказаться из испанской провинции?
Служащий развел руками и покачал головой.
– История моей бывшей родины очень сложная. – Он взглянул на стенные часы. – Ваши карточки будут готовы в пять.
– Я вернусь за ними. Спасибо.
– De nada. He за что.