Репортера в кадре сменила видеозапись: залитый ярким светом юпитеров сурового вида полицейский, стоя у пакгауза, разглядывал предмет, лежащий на асфальте, затем на экране крупным планом появился мешок для отбросов, наполненный белым порошком, потом пошли кадры, где накрытые простыней носилки поднимают к распахнутым дверцам машины "Скорой помощи". За кадром репортер объяснял, каким чудовищным способом был умерщвлен Беннет. Это напомнило Тэсс о зверском убийстве Джозефа, и она вновь ощутила острую боль утраты. На экране опять появился репортер и в заключение сказал:
– Полиция предполагает, что Беннет и Пейдж стали жертвами мести со стороны родственников погибших при катастрофе.
Новости прервала реклама одноразовых пеленок. Тэсс потерла лоб, посмотрела на свой завтрак и решила, что не хочет есть. Она споласкивала чашку, когда внезапно зазвонил телефон. Кто мог звонить в такую рань? Обеспокоенная Тэсс вышла на кухню, прошла в ту часть мансарды, где мебель была расставлена так, чтобы создать впечатление гостиной, и сняла трубку на середине третьего звонка.
– Алло?
Этот хрипловатый голос нельзя было спутать ни с каким другим, так что звонивший мог и не представляться. Тем не менее он сказал:
– Это лейтенант Крейг.
Ее пальцы крепче сжали трубку.
– Извините, что звоню в такой ранний час, – продолжал Крейг, – но сегодня я не буду на работе и не уверен, что смогу дозвониться вам в редакцию, то есть если вы туда собираетесь.
– Да. Собираюсь, – безжизненным голосом ответила Тэсс и опустилась в кресло. – Я почти решила не идти. Но сидеть дома и предаваться грустным мыслям – ни к чему хорошему не приведет. Может быть, работа отвлечет меня.
– Иногда лучше всего быть на людях.
– Не уверена, что мне вообще что-нибудь поможет. – Она устало ссутулилась. – У вас ко мне какое-то дело, лейтенант?
– Я хотел узнать, когда у вас обеденный перерыв.
– Обеденный перерыв? Зачем это вам?… Вряд ли я сегодня пойду обедать. И вы позвонили только ради этого? Пригласить меня на ленч?
– Не совсем. Мне хотелось кое-что показать, – сказал Крейг, – и я подумал, что, если у вас выдастся свободное время, мы могли бы встретиться.
Тэсс похолодела.
– Это как-то связано со смертью Джозефа?
– Вероятно.
– Вы опять что-то скрываете?
– Это может оказаться чепухой, Тэсс. Едва ли стоит говорить, пока я не удостоверюсь, что дело того стоит. Мне не хотелось бы огорчать вас понапрасну.
– А вы полагаете, что я еще не огорчена? Мы можем встретиться, как и вчера, у моей работы в час дня?
– Договорились. Кто знает? Возможно, встреча и не понадобится. Не слишком думайте о ней.
– Конечно. Не слишком думайте. Грандиозная идея.
Глава 18
Однако как могла Тэсс не думать о том, что было связано с Джозефом? Ее преследовали воспоминания о его сгоревшем трупе и темном контуре тела, выжженном на кирпичах в парке Карла Шурца. В лифте на работе, проезжая мимо его этажа, она помертвела при мысли, что больше его не увидит. В редакции она сразу пошла в кабинет Уолтера Траска и рассказала обо всем, что произошло.
Траск, выглядевший более измученным, чем обычно, помрачнел. Он встал из-за стола, подошел к девушке и обнял ее за плечи.
– Мне жаль, Тэсс. Честно. Больше, чем я могу выразить словами.
– Но кто это мог сделать? Зачем?
– Если бы я знал. – Он ласково похлопал ее по плечу и отступил. Лицо его было нездорового, серого цвета. – Но это Нью-Йорк. На то, что здесь происходит, иногда нет ответов. Я припоминаю любительницу бега, которую изнасиловала и чуть не убила банда юнцов в Центральном парке. Юнцов, выросших не в трущобах. Все они были из семей со средним достатком, так что не бедность толкнула их на преступление. Ему просто нет объяснения, как и множеству других.
– Но как Джозеф попал в парк Карла Шурца в три часа ночи?
– Тэсс, выслушай меня. Ты ничего не знаешь об этом человеке. Он показался тебе привлекательным, но… Может, это жестоко, но я должен тебе сказать. Когда ты упомянула, что он не дал на работе свой номер телефона и пользовался услугами почтовой конторы, я забеспокоился. У этого человека были тайны. Вероятно, эти тайны его и погубили.
До жути отчетливо Тэсс вспомнила, что Джозеф говорил ей в кафе в пятницу днем.
"У меня есть определенные… давайте назовем это обязательства. Не могу объяснить, в чем они заключаются и почему я должен их выполнять. Просто примите мои слова на веру".
– Может быть. Может быть, у него были тайны, – согласилась Тэсс. – Но это не означает, что он скрывал что-то дурное, как не означает и то, что я должна сделать вид, будто никогда его не знала.
– Поверь, я тебе сочувствую. – Траск обнял ее. – Правда. Но прошу тебя, постарайся быть беспристрастной. Не полагайся на чувства.
– В данную минуту я меньше всего способна быть беспристрастной, – возразила Тэсс.
– Послушай, вероятно, тебе сегодня не следовало выходить на работу. Пожалей себя. Отдохни. Сходи в свой клуб, разомнись. Расслабься. Посмотрим, как ты будешь чувствовать себя завтра.
– Нет, – ответила Тэсс. – Одной мне только хуже. Мне надо поработать. Надо чем-нибудь заняться.
– Ты уверена?
– Чем больше работы, тем лучше.
– В таком случае…
– Что?
– У меня для тебя кое-что есть.
Тэсс молча ждала.
– Только тогда тебе придется отложить статью о переизбытке гербицидов и пестицидов на фермах Среднего Запада.
– Но это очень важная тема, – по привычке заспорила Тэсс. – Эти яды проникают в почву и отравляют питьевую воду.
– Тем не менее в первую очередь мы должны подготовить материал на другую тему. Ты сегодня утром смотрела новости по телевизору? Про убийства в Теннесси? Тебе это что-нибудь напомнило?
– Кажется, вы намекаете на убийства высоких должностных лиц "Пасифик Рим петролеум корпорейшн" на прошлой неделе?
– Да, помнишь, мы говорили о них в прошлую среду, – сказал Траск.
Тэсс сгорбилась в кресле, с печалью вспомнив, что тем вечером, сразу после их разговора, она впервые повстречалась с Джозефом. Заставляя себя сосредоточиться на том, что говорил Траск, она изо всех сил вцепилась в бедра руками, вонзив в тело ногти.
– Я предложил сделать статью об убийствах.
– А я сказала, что журнал "Матерь Земля" – не бульварная газетенка, – ответила Тэсс. – Нам нельзя ввязываться в эту историю. Фанатики вредят нашему делу.
– Ну, теперь, кажется, фанатики появились и в Теннесси.
– Нет, здесь нельзя проводить параллель. Полиция подозревает, что Беннета с Пейджем убили родственники…
– Так говорят телерепортеры, – сердито заметил Траск. – Но только что я связался с парнями из "Таймс". Они готовят статью, в которой цитируют полицейского из Мемфиса. Тот высказывает предположение, что со всем этим могут быть связаны какие-нибудь психи из экологических движений.
– Что?
– Самые известные движения по защите окружающей среды, такие, как "Сьерра-клуб" и "Гринпис", предвидя обвинения в свой адрес, уже осудили убийства, назвав подобные действия безответственными и провокационными.
– Но ведь это абсурд. – Тэсс взволнованно подалась вперед. – Да, некоторых членов движения "Гринпис" однажды арестовали за захват китобойного судна в Перу. И они часто на лодках не подпускают китобоев к их жертвам. Но есть большая разница между захватом частной собственности или тем, чтобы, рискуя жизнью, спасать исчезающих животных, и…
– Казнью тех, кого обвиняешь в уничтожении нашей планеты? – Траск поднял брови. – Конечно. Пойми меня правильно. "Гринпис" – известная организация, пользующаяся заслуженным уважением. Я уверен, что они никогда не станут прибегать к насилию. Однако новый исполнительный директор "Пасифик Рим" получил записку с предупреждением, что он обязан не допустить дальнейшей утечки нефти, поэтому можно предположить, что те убийства все же на совести экстремистов. Я вот что хочу сказать: я согласен – экстремисты вредят нашему делу. Всякий раз, когда какие-нибудь ярые защитники окружающей среды проникают на атомную электростанцию, или похищают лабораторных животных из исследовательских центров, или обливают кровью женщину в шубе из натурального меха, общественность думает, что в экологических движениях участвуют одни ненормальные. А такие, как мы, кто верит, что приверженцев надо завоевывать пропагандой знаний, хорошим примером и призывом к здравому смыслу, обвиняются в причастности к действиям всяких психов. Поэтому давай не будем уходить от этой проблемы. Давай повернемся к ней лицом и объясним людям, что подавляющая часть защитников природы – не свихнувшиеся на этом деле чудаки и что мы точно так же, как и вся общественность, не одобряем экстремистские выходки.
Тэсс задумчиво посмотрела на своего босса и медленно кивнула. Она старалась слушать его внимательно, забыв о своем горе.
– Знаете, Уолтер, я все больше прихожу к мысли, что это…
– Неплохая идея? Конечно, я и сам так думаю. Значит ли это, что ты берешься за статью?
Тэсс снова в задумчивости кивнула и выпрямилась в кресле.
– Вот и хорошо, – обрадовался Траск.
– Я вижу тут не один аспект. – Голос Тэсс дрогнул, но, сделав над собой усилие, она продолжила: – Одновременно с обвинением экстремистов я подробно остановлюсь на угрозе окружающей среде, которая заставляет их идти на крайние меры. Верная цель, неверные средства.
– Точно, детка. Прямо в яблочко. А если ты достаточно серьезно займешься статьей, то, может быть, отвлечешься от мыслей о том, что случилось с твоим беднягой другом.
– Сомневаюсь, Уолтер. Очень сомневаюсь. Но видит Бог, я сделаю все, что в моих силах. – Ее глаза затуманились слезами. – Мне определенно надо отвлечься.
И это ей почти удалось. Заставив себя погрузиться с головой в работу, она провела остаток утра, просматривая свою картотеку, и уже не думала о смерти Джозефа. Она позвонила в справочный отдел публичной библиотеки, в редакции "Дейли ньюс" и "Таймс". Набросала тезисы для статьи и составила перечень фактов. Замечание Траска о выходках защитников животных напомнило ей прошлогодний случай, когда группа активистов украла подопытных кроликов из медицинского исследовательского центра и тем самым уничтожила результаты пятилетнего эксперимента, который мог завершиться созданием лекарства от мышечной дистрофии. Вспомнился и другой случай, когда украденные животные, оказались заражены сибирской язвой для проверки новой вакцины. Прежде чем животных возвратили в лабораторию, успела разразиться небольшая эпидемия.
Подыскивая материалы для своей статьи, Тэсс не пропустила и события, происшедшего на прошлой неделе в Бразилии. Педро Гомес, сборщик каучука, пытался организовать местных крестьян, чтобы остановить уничтожение беспощадно выжигаемой амазонской сельвы, но был изрешечен автоматными очередями на митинге. На похоронах его вдова получила "подарок" – голову финансиста, который, как подозревали, заказал и оплатил убийство сборщика каучука. Официальная версия гласила, что финансиста обезглавил, чтобы расквитаться, один из последователей Гомеса. Тем не менее это убийство, как и предполагаемая месть Билли Джо Беннету, Харрисону Пейджу в Теннесси, было связано с катастрофическим уроном, нанесенным природе, и Тэсс решила включить этот случай как пример радикального подхода к проблеме охраны окружающей среды. Осудив в статье такой подход, она все же обязательно подчеркнет, что в конечном счете он вызван экологическим кризисом в масштабах всей планеты.
К полудню у Тэсс уже был готов черновой вариант статьи, и она удивилась, как много смогла сделать за такое короткое время, и все для того, чтобы отвлечься. Впрочем, на самом-то деле в глубине души она не переставала думать о Джозефе. Все чаще и чаще Тэсс поглядывала на часы, стрелки которых неумолимо, с удивительной скоростью и вместе с тем ужасающе медленно, приближались к часу дня – времени встречи с лейтенантом Крейгом. Что он хотел показать ей? Почему опять уходит от прямых ответов?
Глава 19
На этот раз лейтенант подъехал на темно-красной машине. Когда он остановился у тротуара и Тэсс, устроившись на сиденье, пристегнула привязной ремень, она заметила, что изрезанный морщинами лоб лейтенанта покрыт каплями пота. Скомканный синий пиджак валялся рядом. Мятая белая рубашка на груди и под мышками потемнела, пропитанная потом.
– Извините. – Он закашлялся. Окна в машине были открыты, но ветерок в этот душный и знойный, насыщенный смогом послеполуденный час исходил лишь от проносившихся мимо автомобилей. – Кондиционер не работает.
– Ничего. Я приспособлюсь.
– Хорошо. Хоть один из нас будет чувствовать себя нормально.
– Вы говорили – астма?
– Что?
– Ваш кашель.
– А! – Крейг влился в поток машин. – Ну да, все время кашляю. Астма. Аллергия. Так говорит доктор. Этот город меня убивает.
– Тогда, может быть, вам нужно переехать?
– Конечно; В какое-нибудь место с климатом, полезным для здоровья? Вроде Айовы? Как там в фильме с Кевином Костнером. "Это рай?" А Кевин Костнер отвечает: "Нет, это Айова". Поля с кукурузой? Нет уж, увольте. Я здесь вырос. Для меня здесь рай. – Крейг насупился и упавшим голосом добавил: – Или, по крайней мере, был.
Он свернул с Бродвея направо.
– Мы едем в том же направлении, что и в прошлый раз, – натянутым тоном проговорила Тэсс. – Только не говорите, что мы возвращаемся в…
– Морг? – Крейг покачал, головой и закашлялся. – Я бы вас предупредил. Нет, мы опять, поедем по Первой авеню.
– В парк Карла Шурца? Но я не хочу…
– Нет, не туда. Позвольте мне действовать так, как я считаю нужным, договорились? Чтобы я смог все объяснить и подготовить вас. И не волнуйтесь. Клянусь, даю честное-пречестное слово, что сегодня вас не ожидают никакие ужасы.
– Вы уверены?
– Я не утверждаю, что зрелище оставит вас равнодушной, но гарантирую, что от него вы не упадете в обморок. С другой стороны… Ладно, вот в чем дело. Вы говорили, что ваш друг не такой, как все. Это явное преуменьшение. Согласно данным ФБР, он вообще не существует.
– Не существует? Что вы имеете в виду?
– Мы сообщили ФБР фамилию вашего друга, чтобы им легче было идентифицировать отпечатки с необожженной левой руки трупа. Они долго искали у себя в компьютерах досье на нашего Джозефа Мартина. Неудивительно, потому что имя распространенное. У нас куча Джозефов Мартинов. Но вот что странно: ни один из отпечатков в их картотеке не сошелся с теми, что мы послали в Бюро.
– Но ведь в ФБР наверняка нет досье на каждого.
– Правильно. – Крейг не торопясь вел машину в сторону Первой авеню. – Поэтому следующий шаг – проверка в службе социального страхования. Надо было сопоставить номер полиса, который ваш друг дал на работе, с фамилиями и адресами в их списках.
– И?…
Крейг обогнал спешащий почтовый грузовик.
– И там оказался Джозеф Мартин с таким номером. Но проблема в том, что живет он в Иллинойсе. Или жил в Иллинойсе. Потому что – и для выяснения этого потребовалось произвести несколько телефонных звонков – Джозеф Мартин, у которого такой номер страхового полиса, умер в 1959 году.
– Это какая-то ошибка.
Крейг покачал головой.
– Я проверял дважды. "Результат один и тот же. Джозефу Мартину – вашему Джозефу Мартину – следовало бы не морочить людям голову, а смирненько лечь на пол, сложить руки на груди и перестать дышать точь-в-точь, как тот Джозеф Мартин, который покоится на кладбище в Иллинойсе.
Крейг свернул на Первой авеню на север. Тэсс почувствовала, как ей сдавило затылок.
– Вы хотите сказать, что Джозеф взял имя умершего мужчины?
– Вообще-то, умершего ребенка. Кстати, сколько лет, по-вашему, было Джозефу?
– Чуть за тридцать.
– Ну, допустим, тридцать два, – сказал Крейг. – Потому что именно столько исполнилось бы другому Джозефу Мартину, если бы он не погиб в автомобильной аварии вместе со своими родителями в 1959 году.
– Держу пари, что родственников у него не осталось.
– Даже так? – Крейг уважительно поглядел на нее. – Так вы знаете, как это делается?
Тэсс развела руками.
– Человек, который хочет присвоить себе чужое имя, выбрав наугад какой-нибудь штат, просматривает некрологи в местных газетах за год своего рождения. Он ищет упоминание о ребенке, либо сироте, либо погибшем вместе с ближайшими родственниками. Таким образом он оказывается одного с погибшим возраста – не старше и не младше, и на свете нет никого, кто смог бы сказать, что он не тот, за кого себя выдает. Следующий шаг – найти, где родился умерший ребенок. Нужные сведения обычно содержатся в некрологе: "Такой-то и такой-то родился в таком-то и таком-то городе". Человек, вознамерившийся жить под чужим именем, пишет в муниципалитет этого города и, сославшись на то, что потерял свое свидетельство о рождении, просит выслать копию, а чиновники почти никогда не проверяют, не сходится ли имя в свидетельстве о рождении с именем кого-нибудь из умерших. Как только тот человек получает свидетельство о рождении, он посылает ксерокопию в службу социального страхования, объясняет, что много лет жил за границей и не нуждался в страховом полисе, но теперь вернулся домой и он ему нужен. Служба социального страхования редко возражает. Имея свидетельство о рождении и номер страхового полиса, этот человек может получить паспорт, любые официальные документы, чтобы стать полноправным членом общества, начать работать, платить налоги и так далее.
– Замечательно, – сказал Крейг, продолжая вести машину на север. – Я поражен.
– Репортеры собирают самую разнообразную информацию, – пояснила Тэсс, не собираясь, конечно же, уточнять, что эту информацию она почерпнула из телефонных разговоров отца со своими сослуживцами.
Проехав 49-ю улицу, Крейг после некоторого молчания продолжил разговор:
– Благодаря содействию федеральных властей мне удалось установить, что Джозеф приобрел новое имя в мае прошлого года. Именно с этого времени он начал платить налоги и делать взносы в фонд социального страхования. С той поры он сменил два места работы, не считая последнего. Сначала он работал в Лос-Анджелесе, потом – в Чикаго, явно не желая оставаться на одном месте долго и считая, что чем больше миль отделяет одно его место пребывания от другого, тем лучше. И он всякий раз устраивался в видеостудии документальных фильмов.
– Ну хорошо. – Тэсс постаралась выровнять участившееся дыхание. – Значит, у Джозефа было, что скрывать. Все касающееся его личности оплетено ложью. Это объясняет, почему он не хотел со мной сблизиться. Вопрос вот в чем: что же, черт возьми, он скрывал?
– Может быть, бы сами мне это объясните, когда побываете там, куда я вас везу. Лично я не могу догадаться, – признался Крейг.
– О чем догадаться? Куда мы едем?
– Не скажу. Пока не скажу.
– Что?
– Вся штука в том, что… Видите ли, вначале мне придется объяснить еще кое-что.
Тэсс в отчаянии всплеснула руками.