* * *
В дверь кельи постучали. Иван ответил: – Войдите.
Вошел настоятель. Иван поднялся. Он вел себя скромно, как послушник. Здесь, в обители, все "нерпы" находились на положении послушников и назывались послушниками. Иван сразу увидел, что, обычно очень спокойный, сейчас настоятель взволнован.
– Здравствуйте, отец Михаил, – сказал Иван. – Что-то случилось?
– Случилось, – ответил настоятель, – случилось.
В голове Ивана сразу мелькнуло: "гестапо"!.. Где? Здесь? Почему молчит шаман?
Настоятель произнес:
– Теперь этот убийца объявился в наших краях.
– Какой убийца? – спросил Иван, испытывая тайное облегчение.
– На сенокос братья ездили… Нашли убитого стрелой человека.
Охотник, подумал Иван. Спросил:
– Стрелу они извлекли?
– Нет. Они испугались.
– Мне нужно взглянуть на стрелу.
Старый ГАЗ-69 с брезентовым верхом полз по каменистой дороге. За рулем сидел монах. Рядом – Зоран, сзади – Иван. Они тоже были одеты по-монашески.
Монах рассказывал:
– Мы с иноками приехали косить на берег Питкяярви. Испокон там косим. Трава отменная… Косим, значит.
Вдруг инок Герасим кричит: братия! Сюда, братия!.. Что такое? Подходим – в траве человек. Из спины оперение стрелы торчит.
Монах перекрестился и замолчал.
Ехали около получаса. Газик то карабкался вверх по каменным осыпям, то спускался с них. Вокруг было фантастически красиво – ели и скалы, сосны и ручьи, водопады и полевые цветы. Иван ничего этого не замечал. Он думал: неужели Охотник? Неужели это тот самый Охотник?.. И если это действительно он, то почему он перебрался сюда? Ведь это примерно пятьдесят-шестьдесят километров от тех мест, где он обычно охотился… Ладно, посмотрим.
"Козелок" преодолел очередной подъем, и впереди открылось озеро. Спустились, по узкому мостику переехали через речушку и остановились.
– Здесь, – сказал монах и заглушил двигатель. Они выбрались из машины и метров около ста шли по наполовину скошенному лугу. Монах показал рукой: вон там он лежит. Там, где трава не кошена. Я с вами не пойду… Иван уже ощутил запах мертвечины. Он двинулся вперед по смятой траве. Вскоре увидел тело. Труп лежал лицом вниз. На нем был старый плащ, перевязанный кушаком, и черные брюки, заправленные в резиновые сапоги. Из спины торчало оперение. Иван подошел, ногой отшвырнул брошенную монахами косу и присел рядом. Потом достал из кармана полиэтиленовый пакет. Развернул. Внутри лежала разрезанная пополам стрела – та, что он извлек из рюкзака. Он сличил две стрелы. Стрелы были абсолютно одинаковы. Иван понял – да, это Охотник… Это снова Охотник.
Иван многое отдал бы, чтобы встретиться с этой тварью лицом к лицу. Иван посмотрел на труп. Судя по цвету кожи, по запаху, убийство произошло как минимум сутки назад. Может, меньше, а может, больше. Точнее могут сказать только специалисты – сейчас жарко, процессы разложения идут быстро… Где теперь Охотник? Как его искать?
Ответа Иван не знал. Но было чувство, что они еще встретятся.
* * *
Знакомство с "сакральным" ноутбуком Полковника произвело на Ивана сильное впечатление. Особенно это касалось операции "Демонтаж". На первый взгляд – бред, фантастика в стиле голливудских блокбастеров. Но при близком рассмотрении стало ясно, что не такой уж и бред. Иван разбил многоходовку Полковника на отдельные фрагменты и убедился, что каждый отдельный фрагмент выполним. Значит, и вся операция в принципе выполнима… Но терзали сомнения: смогу ли? Иван начал "консультации" с Зораном и узнал, что Полковник уже провел большую подготовительную работу.
– Тебе, друже Полковник, нужно только довести до конца то, что не успел Павел, – сказал Зоран.
– Вот ведь как просто, – ответил Иван. Он уже готов был отказаться: я всего лишь старший лейтенант ВДВ, не по плечу мне это… Он уже готов был отказаться, но произошло еще одно событие: в монастырь приехал посетитель. Иван узнал об этом от Зорана.
Серб вошел в келью и сказал:
– Друже Полковник, с тобой хотят поговорить.
– Кто? – спросил Иван.
Зоран отступил в сторону, и в келью шагнул высокий старик с цепким взглядом. Несколько секунд Иван и гость смотрели друг на друга.
– Войдите, – сказал Иван и сделал приглашающий жест.
Гость вошел, произнес:
– Меня зовут Дервиш. Нам надо поговорить. Зоран плотно затворил дверь.
Иван и Дервиш говорили около часа. Потом Дервиш уехал.
Ночь после этого разговора Иван не спал. Ворочался на жесткой монастырской койке, несколько раз выходил курить. Столкнулся с Зораном, который тоже не спал. Сказал ему:
– Утром едем в Петербург. Будем готовить операцию.
* * *
Выехали рано утром. За руль монастырской "Газели" сел настоятель. Иван, Зоран, Братишка и Грач ехали под видом паломников. Всю последнюю неделю никто из них не брился и теперь вид они имели довольно убедительный. Иван сидел один на заднем сиденье, смотрел в окно, молчал. Для Зорана и Братишки эта поездка была будничной работой, продолжением операции, а для Ивана она была возвращением.
Покидая Петербург два с половиной месяца назад, он думал, что уже никогда не вернется. Возможно, больше никогда не увидит Лизу… Он возвращался. Он возвращался в настолько необычном качестве, что если бы кто-то сказал ему об этом два с половиной месяца назад, он бы не поверил… Впрочем, события последних месяцев были настолько неординарны, что даже сейчас, когда они уже произошли, в них трудно было поверить. Даже ему самому, с которым все это происходило. Он думал: а если бы тогда я проехал мимо Желтого рынка, как бы сложилась моя судьба?.. Не верующий ни в Христа, ни в фатум, он все больше и больше убеждался, что все то, что с ним произошло, произошло отнюдь не случайно. Можно предположить, что он случайно оказался на Желтом рынке в день официального открытия Башни… Но случайной ли была облава на рынке? Случайно ли подошел к нему старик-ветеран? А эстонский "Терминатор" встал на его пути случайно? Случайно ли кончился бензин в мотоцикле рыжего Валеры именно там, где он кончился… Ведь если бы это произошло на два-три километра дальше, то Иван не встретился бы с Охотником. И не попал на тот остров, с которого его сняли "гёзы"… Каждый из этих эпизодов можно трактовать как случайность, но все вместе взятое, то есть сочетание места, времени и последовательности событий, наводило на мысль, что такое не могло быть случайным… Да что там! Теперь Иван был почти уверен, что во всех событиях, построившихся в цепочку от Желтого рынка до отрубленного пальца Полковника, есть внутренняя логика.
"Газель" наматывала километры, с каждым оборотом колес приближаясь к городу, к Башне. Но когда настоятель сказал: вот она, стекляшка окаянная, – Иван сначала не понял, а когда понял, пробрался вперед. За лобовым стеклом, испещренным кляксами разбившихся насекомых, увидел Башню. Башня казалась сверкающей иглой, нацеленной в небеса.
– Сколько до нее? – спросил Иван.
– До города тридцать шесть километров, но по прямой, конечно, поменьше, – ответил настоятель. – Думаю, что верст тридцать.
С каждой минутой Башня становилась ближе. Через три минуты она уже была размером с карандаш, еще через три стало понятно, что это карандаш великана. И он увеличивался, увеличивался и увеличивался… Выскочив на кольцевую, они попали в тень Башни. Это было очень странно – ехать в тени при безоблачном небе… "Газель" с Георгием Победоносцем на борту мчалась в тени огромного сооружения, и казалось, что ей – тени – не будет конца. В салоне "Газели" все молчали.
* * *
На фасаде бизнес-центра "78 RU" электронное табло попеременно показывало время и температуру. В 17:55 температура воздуха составляла почти тридцать два градуса.
Иван сидел в купленной час назад "семерке", курил. Волновался. Седой учил: воин спокоен всегда… А Иван волновался – он ждал Лизу. Он уговаривал Зорана отпустить его одного. Говорил:
– Пойми, Зоран, – это личное… Зоран отвечал:
– У тебя нет личного, Полковник. У тебя нет права на личное, потому что ты – Полковник…
Сошлись на компромиссе: Иван поедет один, Зоран – за ним, на другой машине.
Было очень душно, тело делалось липким от пота, Иван ждал. Небо над заливом потемнело. В воздухе была разлита тяжелая, вязкая духота. На часах появились красные цифры "18:00". Иван выщелкнул за окно окурок. Он ожидал, что из дверей центра немедленно хлынет поток менеджеров, но этого не произошло. Огромная стеклянная вертушка оставалась неподвижной – безработица научила людей дорожить своим местом. Или хотя бы делать вид, что они дорожат своей работой. Задержаться на службе на полчаса-час стало нормой.
Иван сидел, ждал. Время сделалось тягучим, как мед, в небе над заливом клубились тучи.
Первые клерки появились в дверях спустя минут двадцать после окончания рабочего дня. Некоторые направились к автостоянке, но большинство двинулись в сторону проспекта… Иван ждал. В зеркало заднего вида он видел старый "Форд" Зорана, улицу и небо над Финским заливом. Оно наливалось чернотой… Лиза появилась неожиданно. Она вышла из вертушки и остановилась, задумчиво посмотрела на небо. На Лизе было платье в горошек – то самое, что было на ней в день, когда Иван увидел ее впервые. От нежности… от невыразимой нежности сжало сердце. Хотелось закричать: Лиза! Лиза, я здесь! – выскочить из машины, подбежать, прижаться, вдохнуть запах волос… Над заливом сверкнуло, в кронах деревьев прошуршал ветер. Иван стиснул руки на баранке. Лиза открыла сумочку и достала зонтик. Прокатился гром. Еще далекий… Лиза спустилась по ступенькам, двинулась в сторону проспекта, то есть в сторону Ивановой машины. По улице разгоняя пыль, пронесся ветер. Лиза приближалась. Иван поднял тонированное стекло водительской двери, оставив узкую – в два пальца – щель вверху. На капот упала крупная капля. Взорвалась, как маленькая бомба, оставила кляксу… Лиза шла по улице, и ветер облеплял на ней платье. Сердце Ивана колотилось часто-часто.
Над заливом снова сверкнуло. На этот раз ближе. С неба посыпались капли – редкие, но крупные. Они взрывались на пыльном асфальте. Лиза приостановилась, раскрыла зонтик, пошла дальше. С каждым шагом она приближалась… Пятнадцать метров… десять… пять… два. Костяшки на руках, стискивающих руль, побелели.
Лиза поравнялась с машиной… и прошла мимо. Небо над заливом раскололось. Обрушился гром. Лиза вздрогнула и остановилась. Закричали сигнализации припаркованных вдоль улицы машин… Резко усилился дождь. Лиза обернулась, растерянно посмотрела на Иванову "семерку". Потом сделала шаг назад… еще один… и еще. Остановилась напротив водительской дверцы. Заглянула в щель. И – глаза встретились.
Непрерывно сверкало, грохотало, сверху, из черноты неба, обрушивались потоки воды. Желто мигали напуганные автомобили… Иван и Лиза смотрели друг на друга сквозь струи июльского ливня.
В пятидесяти метрах от них, в салоне "Форда" Зоран обхватил руками голову и ругался по-русски и по-сербски.
В ту ночь ливень лил не переставая. Иван и Лиза провели эту ночь в недорогой гостинице на Васильевском.
Они любили друг друга. И пили вино, сидя на широком подоконнике. В полуметре от них с шумом падала стена воды, сверкало и гремело… Они были счастливы.
А внизу, в салоне "Форда", всю ночь просидел серб Зоран Бороевич. Он курил сигару и думал, что жизнь – глубоко трагическое произведение… Но читать ее все-таки стоит.
* * *
На другой день Иван сделал первый шаг по реализации операции "Демонтаж" – он встретился с Ракетчиком. Встречу провели на конспиративной квартире на Лесном проспекте. Ракетчик поздоровался с Зораном, назвав его Михаем, и спросил:
– А где же Василий Васильевич?
– Василий Василич заболел, – ответил Зоран. – Он уполномочил вести дело Олега Петровича.
Зоран показал на Ивана. Иван шагнул вперед, но Борис Витальевич резко мотнул головой, выставил вперед руку:
– Не надо. Не надо мне никаких уполномоченных. Я буду иметь дело только с Василь Василичем.
– Послушайте, – сказал Зоран. – Василий Василич болен… Курировать дело теперь будет Олег Пет…
Ракетчик перебил:
– Я подожду, пока Василь Василич выздровеет. Серб обернулся к Ивану: ну, что будем делать? Иван вытащил из кармана "гильзу" из-под сигары, отвернул колпачок и вытряхнул на ладонь палец. Покрытый пластиком, палец блестел.
– Взгляните, – сказал Иван Ракетчику.
– Что? Что это? – Ракетчик близоруко сощурил глаза за стеклами очков. Рассмотрел, отшатнулся.
– Это то, что осталось от Василия Васильевича, – спокойно произнес Иван. Ракетчик открыл рот. – Василий Василич убит. Его расстрелял американский вертолет-робот. Тело покоится на дне Ладожского озера… Ну, будем работать?
Ракетчик медленно опустился на стул, вытащил из кармана ингалятор, дважды пшикнул в рот.
– Вам плохо? – спросил Иван.
Несколько секунд Ракетчик молчал, дышал как рыба, выброшенная на берег. Потом буркнул:
– Нормально… Как, вы сказали, вас зовут?
Иван ответил:
– Называйте Олег Петрович. Можно просто Олег.
– Давайте работать, Олег Петрович, – тяжело произнес Борис Витальевич. Он убрал ингалятор в карман. Сказал – Вопрос номер один: двигатель. С Василь Василичем мы это обсуждали… Вы в курсе?
– Да. Я знаю, что двигатель лежит на дне Ладоги, – Иван произнес эти слова и осекся. Только что он уже упоминал дно Ладожского озера… В очень суровом контексте. Иван упрямо повторил: – На дне Ладоги. Когда сможем приступить к подъему?
– Капитан судна, с которого "смыло" наш двигатель – мой приятель, Гринев Юрий Палыч. Собственно, только потому и стала возможна ситуация, чтобы "смыло". Я разговаривал с ним недавно. Он готов помочь. Тем паче что у него сейчас собственный буксир. Он, как говорится, наш человек и, вообще, золотой мужик… Но нужен опытный водолоз.
– Водолаз будет здесь через пару дней.
– Это опытный человек? Там глубины около пятидесяти метров.
– Профессионал высшего класса. С профессиональным оборудованием.
– Отлично. Как только ваш профи будет готов – начнем. Даст Бог – поднимем двигатель.
Иван спросил:
– А как обстоят дела с собственно ракетой? Борис Витальевич поправил очки и сказал:
– Мне была поставлена задача: разработать проект изделия для поражения цели, расположенной на дистанции один-три километра и на высоте около ста метров. При этом масса боевой части должна составлять минимум две тонны, старт с воды, с плавсредства… В принципе, я разработал проект носителя, который реально изготовить в сарае. Когда у тебя есть двигатель, то в этом нет ничего особенного. Разумеется, я шел по пути максимального упрощения. Тем не менее я гарантирую, что такое изделие полетит. Но! Я не специалист по системам наведения.
Иван спросил:
– Что из этого следует?
– Как что? Мимо цели можем махануть.
– Во как! А что можно сделать?
– Самое правильное и простое решение – подключить специалиста.
– У вас есть такой человек? Ракетчик отрицательно мотнул головой:
– То-то что нет.
– А где найти?
– Нигде. Их и так-то было немного, а теперь и вовсе не осталось. Старики на погосте, а молодых перекупили. Они все за океаном.
– Понятно, – сказал Иван. – Еще варианты есть?
– Есть. Первый – обеспечить ручное управление.
– Это, простите, как?
– Это, простите, просто – посадить в ракету человека. Он будет вручную управлять рулями.
– Но ведь он же…
– Смертник, – кивнул Ракетчик.
Иван потер щетину, озадаченно произнес:
– Круто солите.
Борис Витальевич согласился:
– Да уж, крутовато будет. Не я, однако ж, придумал, но… Загвоздка в другом: где найти этого самого камикадзе?
Молчавший до этого Зоран сказал:
– Не проблема. Есть такой человек.
– Что за человек? – спросил Иван.
– Я, – сказал серб. Он очень буднично это сказал. Как будто отвечал на вопрос: кто сходит в булочную?
Иван внимательно посмотрел на него, ответил:
– Это ты брось, Зо… Михай.
И Ракетчик разволновался, сказал:
– Что вы, товарищ? Это же черт знает что… Я же – теоретически.
Зоран улыбнулся:
– А я практически.
– Нет-нет, – сказал Борис Витальевич. Он явно не ожидал такого поворота разговора. Когда он занимался расчетами и создавал изделие на бумаге, он, вероятно, даже получал удовольствие от процесса. И от осознания того, что он еще кому-то нужен. И вдруг, совершенно неожиданно, разговор перешел в практическую плоскость. И экзотическое слово "камикадзе" вдруг обернулось живым, из плоти и крови, человеком. – Нет-нет, это невозможно. Да и управлять ракетой без соответствующей подготовки вы просто не сможете.
Зоран сказал:
– Смогу. – Он улыбнулся и добавил: – Мы, смо срби – небеска нација.
– Что? – растерянно спросил Ракетчик.
– Я сказал, что готов приступить к обучению.