Он беспомощно барахтался на земле, пытаясь распутать сеть, но ничего у него не получалось – сеть была "хитрой"… Спустя полторы минуты к Доктору подбежали оперативники в штатском и двое полицейских с собакой. Собака лаяла на Доктора и тревожно косилась на вертолет.
"Джедай" взмыл вверх, ушел в сторону Башни. Ему требовалась дозаправка.
Зоран, Братишка и Грач сдвинули бокалы: за удачу! – и сделали по глотку водки. Дружно грохнули бокалы об пол.
Спустя минуту "Демонтаж" выехал из ворот. Зоран сидел в кабине, Братишка и Грач – в "башне" "танка". "Демонтаж" двинулся в сторону Дальневосточного проспекта. Дальневосточный проложен практически параллельно набережной в шестистах-восьмистах метрах от нее. Серб курил сигару, улыбался и щурился…
Доктора обыскали – убедились, что на нем нет взрывчатки или еще каких сюрпризов. После этого на руках отнесли – спеленутый, сам он идти не мог – к проспекту. Здесь уже стоял автобус комитета "Кобра". Доктора занесли внутрь, "распаковали", раздели догола и вновь "упаковали" в сеть. Голого посадили на стул, зафиксировали ремнями, направили в глаза лампу.
Вошел кто-то, невидимый из-за лампы, остановился напротив, в двух метрах. Несколько секунд человек молчал, рассматривал "добычу", потом произнес:
– Ксива, которую изъяли у тебя, принадлежит убитому офицеру комитета "Кобра"… Вы на что рассчитывали?
У мужчины, которого скрывала лампа, был властный голос. Доктор промолчал.
– Не хочешь отвечать? Бывает… Слушай меня внимательно: тебя засекли возле особо охраняемой зоны. У тебя документы убитого сотрудника, и ты пытался скрыться. Вывод?
Доктор снова промолчал. Человек с властным голосом продолжил:
– Вывод простой: ты – террорист. И мы обязаны узнать, что ты там делал. Потому что тебя не просто засекли возле особо охраняемой зоны – тебя засекли в момент, когда там собрались все главные перцы. Я не думаю, что ты мог замышлять какой-то теракт, – нереально. Но у меня есть начальство. А начальство, оно, знаешь ли, требует… И кстати, вполне вероятно, что у тебя есть сообщники… Расскажешь все сам – сохранишь здоровье. Не захочешь сам – будем тебя ломать. Не думай – никаких таких пыток. Мы просто залезем к тебе в голову. Это почти не больно. Вот только после этого остаток жизни ты будешь видеть кошмары. Такие, что врагу не пожелаешь… Ну?
Доктор молчал. Человек с властным голосом произнес:
– Начинайте.
Доктору сделали укол в вену. На голову надели какой-то шлем с проводами. Через минуту Доктору стало жарко. Лампа, светившая в лицо, превратилась в солнце. Оно было в тысячи раз ярче обычного земного солнца. Доктор мгновенно вспотел. Свое тело, свой мозг он ощущал мягким и податливым, как воск. Еще через минуту властный голос приказал: говори!.. Доктор был совершенно не способен сопротивляться этому голосу… И он заговорил.
От слов, которые он произнес, жарко стало мужчине с властным голосом. Он очень не хотел верить тому, что говорит задержанный, но отлично знал, что это правда. Под действием "кислорода" все говорят правду, только правду.
"Демонтаж" выехал на Дальневосточный проспект. Зоран включил мигалку, над "танком" начали пульсировать желтые сполохи.
Оперативный дежурный Координационного центра получил экстренное сообщение: под воздействием препарата "кислород" задержанный террорист дал информацию о готовящемся теракте. Суть теракта – ракетная атака на штаб-квартиру национальной корпорации "Промгаз" с целью ее разрушения и физического уничтожения участников саммита "Евросоюз + "Промгаз"". Пуск ракеты будет произведен с мобильной платформы. Время начала ракетной атаки неизвестно. В службе безопасности корпорации "Промгаз" имеется внедренный пособник террористов. Террористу известен только его псевдоним – Титан.
"Комсомолец" отдал швартовы, отошел от стенки, помог отойти самоходке. На покрытой снегом палубе "Крокодила" Пластилин и Иван снимали деревянные шиты, закрывающие проем трюма. Ветер гнал по Неве волну, нес длинные полосы серой пены. Впереди, за косой штриховкой снегопада, высилась Башня.
"Демонтаж" катил по Дальневосточному. Сполохи мигалки подсвечивали косо летящий снег. На углу с Народной Зоран связался с "Крокодилом":
– Вы где, братушки?
Гринев ответил:
– Подходим к Володарскому мосту.
– О'кей, – ответил "Демонтаж", – скоро увидимся. На перекрестке Дальневосточного и Народной стоял полицейский автомобиль. Экипаж проводил "танк" равнодушным взглядом: во хрень какая! Да еще с мигалкой…
Начальник Координационного центра, генерал-майор Отиев выслушал оперативного дежурного… и побледнел.
– Да вы что? – сказал он тихо. – Да вы хоть понимаете…?
Оперативный дежурный кашлянул и произнес:
– Нужно начинать эвакуацию.
– А если это провокация? Вы это исключаете?
– Нет, не исключаю. Но сейчас нужно начинать эвакуацию. Немедленно.
– Блядь! – сказал Отиев и обхватил голову руками. Дежурному было противно смотреть на бабье поведение генерала. Он снова кашлянул в кулак и напомнил:
– В здании находятся более трех тысяч человек.
– Что? – вскинулся Отиев.
– В здании сейчас более трех тысяч человек – участники саммита плюс журналисты и обслуживающий персонал. А возможности лифтов…
Отиев бухнул кулаком по столу.
– Какие журналисты? – произнес он. – Какой персонал? Ты что, полковник? Тут, блядь, одних ВИПов три вагона… Тут, блядь, одних президентов тридцать рыл!
"Крокодил" и "Комсомолец" шли вниз по Неве. Им помогало течение, но препятствовал свирепый встречный ветер. Буксир выгребал против ветра и волны уверенно, а самоходка шла с напрягом.
Стоявший на штурвале Гринев сказал Ивану:
– Пустые идем – осадка маленькая, а парусность – наоборот – огромная. Если бы с грузом шли, то все было бы проще… Ништо, прорвемся. Минут через пятнадцать-двадцать выйдем в точку.
В кабинет оперативного дежурного вошел глава администрации президента Сластенов.
– Ну… что тут у вас случилось? – спросил Сластенов недовольно. Он обращался к Отиеву.
Генерал поднялся, путано доложил.
Сластенов несколько секунд молчал, потом сказал:
– Это все серьезно? – Он посмотрел на генерала… на полковника… опять на генерала. Отиев отвел взгляд. – Там, – Сластенов ткнул пальцем наверх, – президент Российской Федерации. И еще с ним… главы… государств… Вы понимаете?
Оперативный дежурный кашлянул:
– Разрешите.
Сластенов обернулся к нему. Полковник произнес:
– Оперативный дежурный полковник Соколов. Я предлагаю немедленно начать эвакуацию. В здании сейчас находятся около трех тысяч человек – журналисты, обслуж…
– Насрать мне на журналистов и прочую перхоть! – ответил Сластенов. – Эвакуировать будем только Хозяев. Немедленно. Секретно.
– Секретно? – переспросил дежурный. – Это невозможно… Как вы себе это представляете?
Отиев выпучил глаза.
– Это не твое дело! – почти выкрикнул он. Генерал определенно не контролировал себя.
Сластенов сказал:
– Эвакуировать будем с крыши. Вертолетом… Каким запасом времени располагаем?
Дежурный ответил:
– Этого мы не знаем.
– Понятно… Я поднимусь наверх и немедленно приступлю к эвакуации. Ваша задача не допустить утечки до завершения эвакуации… Паника мне не нужна. Понятно?
– Так точно, – ответил Отиев. На него было жалко смотреть.
Сластенов повернулся и пошел к двери. В дверях остановился и, обернувшись, сказал:
– Чем бы все это ни кончилось, вы оба… вы оба у меня… Он не договорил и вышел.
Генерал Отиев бросил:
– Вот сука! – потом обернулся к дежурному: – А ты что стоишь? Давай! Шевели батонами.
"Крокодил" и "Комсомолец" прошли под Володарским мостом – немногим больше четверти пути до расчетной точки. Фермы моста проплывали прямо над головой.
"Демонтаж" выехал на набережную. Случайный прохожий посмотрел на "танк", на спрятанный в "футляр" ствол и сказал: ну чисто броневик.
Солнце превратилось в маленького черного карлика. Он висел над мрачной пустыней и освещал все черным светом… Стало холодно. Пронзительно холодно. Доктор ощутил, как холод проникает до самых костей… Потом он увидел лицо мамы. Он пожаловался: мне холодно, мама. А мама рассмеялась в ответ, отвернулась и ушла… Черный карлик над пустыней начал увеличиваться в размерах, разбухать. Потом он взорвался и превратился в пылающего дракона. Дракон запустил когтистую лапу в мозг Доктора. Это было страшно. Невыносимо… Доктор закричал.
– Все, – сказал врач, наблюдавший за "пациентом", – больше мы из него ничего не выжмем. Готов.
От сих и до самого конца своего он будет бредить. Будет видеть такие сюжеты, что никакому Дали не пригрезятся.
Президент Российской Федерации был вне себя.
– Да вы что – с ума сошли? – произнес он, выслушав Сластенова. – Вы отдаете себе отчет, что там, – президент кивнул на дверь малого конференц-зала, – там находятся двадцать восемь глав государств?
– Да, отдаю. Именно поэтому настаиваю на немедленной эвакуации.
Руководитель администрации президента говорил очень спокойно. Он вообще обладал очень сбалансированной психикой и умел быстро принимать решения в экстремальных обстоятельствах. Как правило – верные решения.
Президент потер лоб. Спросил:
– Что вы предлагаете?
– Эвакуацию… На крыше стоит ваш вертолет. Внизу – запасной. На двух машинах мы вполне снимем всех первых лиц.
– А как же мои… э-э… советники? – неуверенно спросил президент.
Сластенов посмотрел ему в глаза и сказал:
– Господин президент!
– Да, – произнес президент Российской Федерации. – Да, конечно.
Взмахивала лапа дворника, сметала со стекла рубки снег и воду. "Крокодил" и "Комсомолец" шли к Финляндскому железнодорожному мосту вдоль Октябрьской набежной. "Крокодил" – впереди, "Комсомолец" держался сзади и правее. Сильный северо-западный ветер пытался отжать самоходку к правому берегу.
Гринев постоянно подрабатывал штурвалом, вел судно как по нитке.
Иван окликнул капитана:
– Юрьпалыч! Юрьпалыч, взгляните – справа по борту.
Гринев посмотрел направо, увидел на набережной сполохи мигалки – "танк" "Демонтаж". Капитан улыбнулся. А когда перевел взгляд вперед, увидел прямо по курсу черную точку. Она появилась в воздухе над фермами железнодорожного моста, быстро увеличивалась в размерах и вскоре превратилась в гигантское насекомое, а потом в беспилотный геликоптер "Джедай".
"Джедай" дважды облетел вокруг "Крокодила", даже "заглянул" в трюм… И улетел.
Капитан Гринев выругался, что бывало с ним крайне редко.
"Картинку" с "Джедая" принял пилот-оператор третьего авиакрыла. Разглядеть черную ракету в темном трюме он не смог, но доложил командиру крыла о том, что по Неве в сторону Башни движутся грузовое судно и буксир… Командир скривился – минувшей ночью по Неве носило какое-то корыто. Оказалось, плавучий ресторан. На нем свадьба гуляла, да их оторвало ветром. Хорошо – разобрались, а могли бы запросто расстрелять. А теперь какой-то буксир с калошей… Куда их черт несет? Тем не менее командир крыла сообщил оперативному дежурному. Дежурный отдал приказ, на встречу с калошей и буксиром вышли два катера.
"Демонтаж" медленно катил по набережной, когда произошло то, что должно было произойти раньше или позже, – их остановил полицейский патруль.
Полицейский взмахнул полосатой палкой, Зоран сказал в микрофон:
– Полиция, братушки. Приготовьтесь.
Он показал поворот, остановился в трех метрах от полицейского автомобиля.
В "башне" Грач передернул затвор "поливалки", доставшейся в наследство от Плохиша. Братишка приник к узкой щели. Увидел, что на обочине стоят два полицейских автомобиля, рядом – трое в бронежилетах, в касках, с автоматами. Двое подошли. Зоран высунулся из кабины.
– Это че за танк такой? – спросил один из полицейских и постучал носком ботинка по "башне". Внутри "башни" Братишка пробормотал: ты лучше по каске своей постучи.
– Демонтаж, начальник, – отозвался Зоран, вынимая сигару изо рта.
– А че демонтируем?
– Монструозные сооружения.
Молодой полицай посмотрел с сомнением: прикалывается этот цыган, что ли? – и приказал:
– Документы.
Зоран вытащил из нагрудного кармана пачку бумаг, протянул: пожалуйста. Полицай равнодушно заглянул в путевой лист, в наряд на производство работ на несуществующем объекте. Вероятность того, что менты схавают липу, была высока – пятьдесят на пятьдесят… Если полицейский просто просмотрит документы, то – порядок. А если пойдет к машине… С документами в руке полицейский пошел к машине. Это означало, что сейчас он введет в комп номер, который красуется на бампере "танка", и узнает, что под этим номером зарегистрирован старый "Форд", на котором ездит Зоран.
Серб положил сигару на край пепельницы и сказал в переговорник:
– Ну вот и началось, братушки… готовы?
– Готовы, – ответил Братишка. Он нажал на рычаг. Щитки, закрывающие бойницы "башни", как веки, с громким металлическим лязгом открылись. Полицейский, который уже дошел до своей машины, обернулся, посмотрел на "Демонтаж"… Все полицейские посмотрели на "Демонтаж".
Грач выставил в прорезь бойницы ствол ППШ, навел его на группу полицейских. Автомат, изготовленный шестьдесят пять лет тому назад, давным-давно устарел морально, но не утратил своих боевых качеств – уникальных. Грач нажал на спуск. Автомат ожил. Пистолетные пули калибром 7,62 вырывались из ствола со скоростью пятьсот метров в секунду, насквозь прошивали легкие бронежилеты полицейских. Непрерывным потоком сыпались гильзы, утроба "башни" наполнилась гулом и кислым запахом сгоревшего пороха. Трое полицейских погибли мгновенно, даже не успев осознать, что их убивают. Четвертый упал, укрылся за автомобилем. Зоран выставил руку с зажатым в ней "глоком" в опущенное боковое стекло. Выстрелил не целясь. Пуля попала под нижний срез каски, насквозь пробила голову и ударилась в заднюю стенку каски. Срикошетила и пошла вниз, перемалывая позвоночник. Зоран сказал в переговорник:
– Ну вот и началось.
Братишка ответил:
– Я "Хаммер" хочу сделать.
Грач не сказал ничего.
Иван наблюдал за событиями на набережной в бинокль. Он не испытывал никакой жалости к погибшим полицаям – сами судьбу нашли, но сожалел о том, что "танку" пришлось раскрыться так рано… Однако теперь уже ничего не поделаешь и остается только идти вперед.
Иван вызвал "Демонтаж", спросил:
– Как у вас?
– Порядок. Правда, пришлось пошуметь маленько.
– Я видел.
"Крокодил" прошел почти половину маршрута.
– Кто-то идет нам навстречу, – сказал Иван. Он первым увидел катера, которые вынырнули из-под центрального пролета Финляндского моста.
– Похоже, катера "промгазовские", – ответил Гринев. Иван поднял бинокль. За пологом снегопада разглядел низкие стремительные силуэты. На баке каждого – пулемет на тумбе. На рубке эмблема "Промгаза".
Иван сказал:
– Они и есть.
– Наверняка их эта тварь насекомая навела, – отозвался Гринев хмуро, имея в виду "Джедай".
– Точно, – согласился Иван. Пискнула, мигнула огоньком рация. Иван отозвался: – Крокодил Данди слушает.
– Обком ВЛКСМ на связи, – ответил "Комсомолец". – К вам идут два катера.
– Вижу.
– Пожалуй, пора и нам сказать свое слово.
– Рано, – ответил Тван. – Рано, товарищ комсомолец. Свое слово скажет "Демонтаж".
Густо валил снег, стервенел ветер. По вспухшей, вздыбленной Неве навстречу друг другу двигались две "флотилии". С каждой минутой расстояние между ними сокращалось. Катера – скоростные, маневренные, защищенные легкой броней – имели абсолютное преимущество. Но у "Крокодила" и "Комсомольца" был туз в рукаве – "Демонтаж".
Иван вызвал "Демонтаж":
– Зоран. Зоран, дружище, есть для вас работенка.
Видишь впереди два катера?
– Вижу… Вообще-то, Саня хотел трахнуть "Хаммер". Вооруженный.
– Перебьется катерами.
"Демонтаж" пересек проезжую часть набережной, вылез на тротуар и встал у парапета. Братишка пробормотал:
– Ладно, я мальчонка не капризный. Раз нет "Хаммера", возьму катерами.
Он приник к оптическому прицелу, поймал головной катер. Серый силуэт скользил за снежной пеленой. Дистанция составляла около восьмисот метров.
– Посвящается Наде, – сказал Братишка. Грач приоткрыл рот, зажал уши. Братишка нажал на спуск, дал короткую очередь. Пулемет выплюнул три пули. Они вынесли донышко "футляра", надетого на ствол, прошли над водой, испаряя в полете снежинки. Через секунду две из них ударили в рубку катера "ПГ-патрульный 02". Рубка имела легкую противопульную защиту – броню шесть миллиметров. Пули КПВ пробили ее, как удар штыка пробивает консервную банку. Одна из пуль раздробила грудную клетку рулевого, прошила заднюю стенку рубки и задела сверкающую рынду. Над водой прокатился звон… Мертвый рулевой повис на штурвале, катер начал уваливаться вправо.
На втором катере – "ПГ-патрульный 03" – еще не поняли, что произошло, но выстрелы услышали – их нельзя было не услышать, а через несколько секунд из радиостанции донесся отчаянный мат командира "ноль второго" и его слова:
– Нас обстреляли, катер неуправляем…
На "ноль третьем" все равно еще ничего не поняли – не привыкли они к такому обхождению. Был, правда, случай год назад, когда один катер подожгли, бросив с моста бутылку с "коктейлем Молотова". Да еще как-то раз пьяная салажня пустила пару ракет в сторону флагманского катера… Через секунду очередь с "Демонтажа" прошлась по борту "ноль третьего". Экипаж остался жив, да и катер, как ни странно, особо не пострадал. Рулевой резко положил руль на правый борт, стрелка аксиометра скакнула как сумасшедшая. Катер почти лег бортом на воду, по крутой циркуляции ринулся назад, к мосту.
Братишка дал еще одну очередь. У него не было опыта стрельбы по быстро перемещающейся цели, он опаздывал…
"Патрульный 02" продолжал уваливаться все круче, круче. Командир пытался снять тело рулевого со штурвала, но "на нервах" ничего у него не получалось. Кровь текла из рулевого ручьем.
"Ноль третий" развернулся на сто восемьдесят. Братишка дал очередь вдогонку. Пуля сорвала рупор сирены, вторая срубила флагшток. Потом "ноль третий" скрылся за опорой моста.
Командир "ноль второго" наконец снял мертвое тело со штурвала, но было уже поздно – катер на полном ходу врезался в стенку набережной и сразу затонул.
Борис Витальевич сказал:
– Хорошо их Саша шуганул.
Иван не ответил. Он подумал, что прошли всего половину маршрута.
]Командир "ноль третьего" вызвал флагмана, доложил: подверглись обстрелу. "Ноль второй" полностью выведен из строя. Убит рулевой. Я сам получил пробоины выше ватерлинии. Прошу подкрепления.
– Где вас обстреляли? – спросил флагман.
– В кабельтове выше железнодорожного моста.
– Обстреляли с баржи?
– Нет, с набережной. Там ползает что-то типа броневика. Лупит из автоматической пушки.
– С левого берега? С правого?
– С правого.
– Подкрепление будет… Пока веди наблюдение за этим броневиком, информируй меня.