- Что в них самое трудное?
- Выиграть, - ответила Энн Янни. Ричер улыбнулся.
- С точки зрения игрока, вы, конечно, правы. Но для организаторов сложнее всего выбрать по-настоящему случайные числа. Это невероятно трудная задача. В прежние времена организаторы лотереи использовали деловые страницы газет. Они заранее договаривались с редакцией, что это будет вторая страница с ценами на акции. Скажем, вторая колонка, последние две цифры в первых шести ценах. Или последние шесть, или средние шесть, или еще что-нибудь подобное. Это напоминает теорию вероятности. Устроители крупных лотерей используют сложные машины. Тем не менее можно найти математиков, которые способны доказать, что результаты не являются случайными. Ведь машины делали люди.
- Но как это может нам помочь? - спросила Хелен.
- Пока это просто предположение, - ответил Ричер. - Я весь день провел в машине Энн Янни, наслаждался солнцем и думал о том, как трудно добиться истинно случайной последовательности.
- Заблуждаетесь! - воскликнул Франклин - Джеймс Барр застрелил пятерых людей. Улики против него слишком серьезны.
- Но вы сами были полицейским, - возразил Ричер. - Подвергались опасности. Засады, аресты, напряженные ситуации, мгновения серьезнейшего напряжения. Что вы обычно делали после того, как все заканчивалось?
Франклин бросил быстрый взгляд на женщин.
- Отправлялся в туалет, - ответил он.
- Верно, - сказал Ричер. - Как и я. Но Джеймс Барр этого не сделал. В отчете Беллантонио о доме Барра написано, что цементная пыль найдена в гараже, кухне, гостиной, спальне и подвале. Но не в туалете. Получается, что он вернулся домой, но не ходил в туалет до тех пор, пока не переоделся и не принял душ? Не говоря уже о том, что он не мог попасть в душ, не заходя в туалет.
- Может быть, он облегчился где-то по дороге домой.
- Он вообще не был на месте преступления.
- Джеймс Барр там был, Ричер. Надеюсь, вы не забыли про улики.
- Улики не свидетельствуют, что он там был.
- Вы сошли с ума?
- Улики показывают, что там была его машина, туфли, куртка, винтовка, патроны, а также монета в двадцать пять центов, но нет никаких оснований утверждать, что в гараже появился сам Джеймс.
- Кто-то побывал там вместо него?
- Да, и позаботился обо всех уликах, - ответил Ричер. - Тот человек приехал на машине Барра, был обут в его туфли, одет в его одежду и стрелял из его винтовки.
- Оставьте ваши фантазии! - возразил Франклин.
- Возьмем, например, плащ Барра, - продолжил Ричер. - Зачем ему понадобился просторный плащ, закрывающий все, кроме джинсов? И вообще, зачем нужен плащ в теплый день, когда нет дождя?
- Кто сыграл роль Барра? - не утерпела Розмари.
- Немного подождите, - попросил Ричер.
Он встал, а потом предпринял небольшую демонстрацию.
- Мои брюки имеют длину тридцать семь дюймов, - сказал он. - Я прошел новую часть подземного гаража, сделав тридцать пять шагов. Длина джинсов Джеймса Барра - тридцать четыре дюйма, из чего следует, что он бы сделал около тридцати восьми шагов. Однако Беллантонио насчитал сорок восемь шагов.
- Это был очень маленький человек! - воскликнула Хелен.
- Наверное, Чарли, - предположила Розмари.
- Я тоже так подумал, - кивнул Ричер - Потом я поехал в Кентукки. Сначала хотел найти там подтверждение совсем другого факта. У меня возникло сомнение, достаточно ли хорош Джеймс Барр. Я осматривал место преступления. Это была высококлассная стрельба. А четырнадцать лет назад Барр был просто хорошим стрелком, не более того.
В больнице я заметил, что на коже правого плеча Джеймса нет никаких следов от приклада винтовки. А для того, чтобы стрелять так метко, необходимо тренироваться. Регулярные тренировки приводят к образованию синяков на правом плече. Нечто вроде мозоли. У Барра такой мозоли нет. К тому же стрелок, в прошлом показывающий средние результаты, спустя многие годы стреляет только хуже. В особенности если мало тренируется. Логично, не так ли? Может быть, Барр просто не способен стрелять так, как это сделал убийца в ту пятницу. Вот ход моей мысли. Поэтому я направился в Кентукки, чтобы выяснить, стал ли он стрелять хуже.
- И? - спросила Хелен.
- Он стал лучше, - сказал Ричер. - Намного лучше. Взгляните сюда. - Он вытащил из нагрудного кармана мишень и развернул ее. - Это результаты его стрельбы в последнее из тридцати двух посещений за три года. Они намного лучше, чем во времена его службы в армии четырнадцать лет назад. И это очень странно. За последние три года он сделал только триста двадцать выстрелов, но показал замечательные результаты. А когда расходовал две тысячи патронов в неделю, его результаты оставались средними.
- Что же из этого следует?
- Он каждый раз отправлялся стрелять вместе с Чарли. Хозяин стрельбища Кэш - бывший морской пехотинец - сам прекрасный стрелок. И он помешан на хранении результатов стрельб. У него имеются все использованные мишени. Из чего следует, что всякий раз у Барра было не менее двух свидетелей его превосходной стрельбы.
- Я бы хотел иметь свидетелей, если бы так здорово стрелял, - заметил Франклин.
- Невозможно стать лучше, не тренируясь, - продолжал Ричер - Полагаю, что правда состоит в том, что Барр начал терять квалификацию. И его самолюбие не могло этого перенести. Все стрелки любят соревноваться. Он знал, что его результаты ухудшаются, но не мог смириться с таким положением дел. И тогда Барр решил скрыть правду - ведь он хотел себя показать.
Франклин показал на мишень.
- Однако здесь мы видим совсем другое.
- Это фальшивка, - сказал Ричер. - Вы отдадите мишень Беллантонио, и эксперт докажет, что так оно и есть.
- В каком смысле?
- Могу спорить, что в мишень стреляли из пистолета. Девять миллиметров, фактически в упор. Если Беллантонио измерит дыры, то обнаружит, что они на сорок восемь тысячных дюйма меньше, чем отверстия от пуль 0,308. А если он исследует бумагу мишени, то найдет следы пороха от выстрелов в упор. Я полагаю, что Джеймс Барр сделал все эти отверстия по пути к стрельбищу, стреляя в мишень с расстояния в дюйм, а вовсе не с дистанции в триста ярдов.
- Ну, это лишь ваши предположения!
- Простая метафизика. Барр никогда не был так хорош. Поэтому естественно предположить, что он стал значительно хуже. И теперь стреляет настолько плохо, что стыдится этого. Вероятно, он совсем не может стрелять метко. Не способен даже попасть в мишень.
Все молчали.
- Это истина, не требующая доказательств, - сказал Ричер. - Барр фальсифицировал результаты стрельбы. Он теперь слабый стрелок, и это его терзает. Но если он не может стрелять хорошо, значит, не он совершил те убийства в пятницу.
- Все это только ваши догадки, - сказал Франклин. Ричер кивнул.
- Да, раньше были догадки, а теперь я уверен, в том, что говорю. Я сделал один выстрел в Кентукки. Хозяин меня заставил - в противном случае он отказывался со мной разговаривать. Я был полон кофеина. Меня отчаянно трясло. Сейчас я знаю, что с Джеймсом Барром дело обстояло еще хуже.
- Почему? - спросила Розмари.
- Потому что у него болезнь Паркинсона, - сказал ей Ричер. - ПД означает "паралич дрожательный", или "болезнь Паркинсона". Боюсь, что ваш брат заболевает. Его конечности трясутся и дергаются. А болезнь Паркинсона не дает ни малейшей возможности вести точную стрельбу. Вот почему я считаю, что не он стрелял в пятницу. Более того, я убежден, что он не мог стрелять.
Розмари молчала: хорошая новость и плохая новость? Она посмотрела в окно, потом в пол. Она была одета как вдова. Черная шелковая блузка, узкая черная юбка, черные чулки, черные лакированные туфли на низком каблуке.
- Быть может, именно по этой причине он все время нервничал, - сказала Розмари. - Наверное, ощущал приближение болезни. Чувствовал себя бессильным. Тело стало его предавать. Он был в отчаянии, да и любой повел бы себя так.
Она перевела взгляд на Ричера.
- Я же говорила вам, что он невиновен.
- Приношу свои глубочайшие извинения, - сказал Ричер. - Вы были правы. Барр изменился в лучшую сторону. Он сдержал свое обещание и заслуживает уважения. Я сожалею, что он болен.
- Теперь вы должны ему помочь. Вы обещали.
- Я ему помогаю. С вечера понедельника я только этим и занимаюсь.
- Это безумие, - сказал Франклин.
- Нет, это как раз то, что и должно быть, - возразил Ричер. - Кто-то подставил Джеймса Барра. Но вместо того, чтобы заставить его совершить преступление, они устроили все так, словно он действительно убил тех людей.
- Неужели такое возможно? - спросила Энн Янни.
- А почему нет? Подумайте. Воссоздайте картину последовательных действий настоящего преступника.
И Энн Янни принялась выполнять его просьбу, тщательно обдумывая каждое слово.
- Он облачился в одежду Барра, надел его ботинки, нашел в кармане монету. Натянул перчатки, чтобы не испортить отпечатки Барра. Еще прежде он отвез на подземную парковку конус из гаража Барра. Он взял из подвала его винтовку, которую тот зарядил собственными руками. Выехал в город на его машине. Оставил все улики. Покрыл себя цементной пылью. Вернулся в дом, все положил на прежние места и быстро уехал. Даже не стал пользоваться туалетом. А когда Джеймс вернулся домой позже, то оказался в западне, о существовании которой даже не подозревал.
- Полностью с вами согласен, все так и произошло, - сказал Ричер.
- Но где же Барр находился все это время? - спросил Франклин.
- Вне дома, - ответил Ричер.
- Какое удачное совпадение, - заметил Франклин.
- Думаю, что совпадение тут ни при чем, - сказал Ричер. - Полагаю, что они каким-то образом заставили его уйти из дома. Джеймс помнит, что куда-то уходил. И что у него было хорошее настроение, словно его ждало что-то приятное. Думаю, они его каким-то образом заинтересовали. Полагаю, у него в пятницу было свидание.
- С кем?
- Может быть, с рыжей девушкой. Потом они ее использовали против меня. В пятницу Барр был одет по-праздничному. В отчете следователей написано, что его бумажник лежал в хороших брюках.
- И кто же все это проделал? - спросила Хелен.
- Кто-то очень хладнокровный и предусмотрительный, - ответил Ричер. - Человек, который может после такого преступления даже не заходить в туалет.
- Чарли! - воскликнула Розмари. - Это он. Бесспорно. Он маленький, странный. И отлично знает дом брата. Ему известно, где все лежит. И собака его много раз видела.
- И он очень опасный человек, - сказал Ричер. - Вот вам вторая причина, по которой я поехал в Кентукки. Я хотел проверить эту теорию.
- Так кто же это был?
- Чарли, - подтвердил Ричер. - Он и мишени подделал. Только неудачно. Отверстия на мишенях пробиты в самых разных местах. Но их распределение неслучайно. Чарли пытался скрыть свое мастерство. Он целился в определенные точки - и всякий раз в них попадал, уж поверьте мне. Иногда ему становилось скучно, и тогда Чарли стрелял в центр мишени. Или выбирал квадрант вне мишени и поражал его. Однажды он прострелил все четыре угла. Не имеет значения, куда ты целишься, если ты в эти места попадаешь. Это всего лишь традиция, что для поражения мишени нужно попасть в "десятку". С таким же успехом можно выбрать целью любую другую точку. Даже если ты стреляешь не в мишень, а в дерево. Именно этим и занимался Чарли. Он превосходный стрелок, который напряженно тренировался, но все время притворялся, что промахивается. Однако, как я уже говорил, людям не под силу действовать произвольно. Невольно возникают какие-то закономерности.
- Но зачем он это делал? - спросила Хелен.
- Для алиби.
- Убеждая людей, что он плохо стреляет? Ричер кивнул.
- Он заметил, что хозяин стрельбища сохраняет использованные мишени. А Чарли из тех хладнокровных профессионалов, которые заранее обдумывают все детали.
- Кто же он? - спросил Франклин.
- Его настоящая фамилия Ченко, он связан с бандой русских. Вероятно, ветеран Красной армии. Полагаю, из снайперов, а те знают свое дело.
- И как нам добраться до Ченко?
- Изучая его жертвы.
- Мы вернулись к тому, с чего начали. Все жертвы - самые обычные люди. Нужно найти о них новые сведения.
- Босс Ченко называет себя Зэком.
- И что это за имя?
- Это слово, а не имя. Старый советский сленг. Так называли заключенных в трудовых лагерях. В сибирском ГУЛАГе.
- Эти лагеря давным-давно уничтожены.
- Зэк очень старый человек. Однако он крутой старик. Настолько крутой, насколько это вообще возможно.
Зэк чувствовал себя усталым после работы на бульдозере. Однако он привык к усталости. Она сопутствовала ему в течение шестидесяти трех лет и не оставляла с того самого дня, когда весной 1942 года в его деревню пришел вербовщик. Деревня находилась в страшной глуши, а вербовщик был из москвичей, которых здесь никогда не видели. Напористый и самоуверенный, он не слушал никаких возражений. Не вступал в споры. Он просто объявил, что все мужчины от шестнадцати до пятидесяти лет пойдут вместе с ним.
Зэку в то время исполнилось семнадцать. Поначалу его не взяли, потому что он сидел в тюрьме. Его посадили за то, что он спал с женой другого мужчины, а потом, когда тот начал возмущаться, сильно его избил. Покалеченного освободили от призыва по состоянию здоровья, и он рассказал вербовщику о своем обидчике, который сидел в тюрьме. Вербовщику требовалось собрать как можно больше солдат, поэтому Зэка вытащили из камеры и приказали встать на деревенской площади в шеренгу вместе с остальными. Он сделал это с радостью. Он решил, что получил свободу, рассчитывая, что у него будет множество шансов сбежать.
Он ошибся.
Рекрутов заперли в автофургоне, а потом - в вагонах поезда. Путешествие продолжалось пять недель. В течение всего пути шло превращение новобранцев в красноармейцев. Им выдали обмундирование - плотную шерстяную одежду, а также сапоги и солдатские книжки. Однако оружия и денежного довольствия они не получили. Не было и никаких занятий, если не считать непродолжительной стоянки на заснеженной железнодорожной станции. Тогда их даже не выпустили из вагонов, когда комиссар прокричал короткую речь в металлический рупор. Зэк запомнил ее надолго: "Судьба всего мира решается в Сталинграде, в котором вы будете сражаться за родину до последней капли крови!"
Пятинедельное путешествие закончилось на восточном берегу Волги, где рекрутов выгрузили, как скот, и заставили бежать к старому парому и прогулочным лодкам. Противоположный берег выглядел как ад. Невероятно большой город - ничего подобного Зэку прежде видеть не доводилось - лежал в развалинах, над которыми поднимался дым. Повсюду полыхали пожары. Вода в Волге горела, в ней постоянно рвались снаряды. С неба пикировали бесчисленные самолеты, сбрасывали бомбы и стреляли из пушек и пулеметов. Повсюду валялись трупы и останки тел, отчаянно кричали раненые.
Зэка заставили сесть в маленькую лодку с маскировочным тентом, набитую солдатами. Никто не мог даже пошевелиться. Ни у кого не было оружия. Лодка поплыла к другому берегу, а самолеты постоянно атаковали. Переправа продолжалась пятнадцать минут, и к ее концу Зэк был мокрым от крови товарищей.
Когда лодка добралась до берега, солдат выстроили в одну шеренгу на деревянном причале, а потом приказали бежать к городу мимо небольшого укрепления. Здесь новобранцы получили от двух снабженцев заряженные винтовки и запасные обоймы. Зэк потом вспоминал, что солдат заставили запомнить какую-то песню или гимн:
Тот, у кого есть винтовка, бежит и стреляет,
Увлекая безоружного за собой.
Если первый боец погибает,
Винтовку второй поднимает
И продолжает бой.
Зэку дали только обойму. Винтовки он не получил. Его подтолкнули вперед, и он последовал за солдатом, шедшим впереди. Они свернули за угол, прошли мимо своего пулеметного гнезда. Зэк понял, что передовая рядом. В это время снова появился комиссар с флагом и большим рупором. Он крикнул: "Не отступать! Ни шагу назад! Шаг назад - расстрел!" И Зэку пришлось бежать вперед. Вдруг на него обрушился шквал немецких пуль. Он остановился, полуобернулся и получил три пули в руки и ноги. И Зэк упал среди развалин кирпичной стены. Через несколько минут раненого завалило грудой трупов.
Зэк пришел в себя через сорок восемь часов в импровизированном госпитале, где он впервые познакомился с советским военным правосудием: суровым, тяжеловесным, идеологизированным, действующим в соответствии с собственными карающими законами. Решался вопрос: получил ли Зэк свои раны в бою с врагами нашей родины или во время бегства с позиций? Поскольку всех обстоятельств выяснить не удалось, его не стали расстреливать и приговорили к службе в штрафном батальоне. Так для Зэка начался процесс выживания, который продолжался шестьдесят три года.
И он намеревался этот процесс продолжать. Зэк набрал номер Григора Лински.
- Можно предположить, что солдат узнал многое, - сказал Зэк. - И все, что известно ему, теперь знают остальные. Пришло время позаботиться о собственной шкуре.
Франклин взял слово:
- Мы топчемся на месте. Нет никаких шансов, что Эмерсон нам поверит, если мы предъявим ему только то, что у нас есть сейчас.
- Нужно поработать со списком жертв, - сказал Ричер.
- На это уйдет слишком много времени. Пять жизней - пять разных историй.
- Так давайте сосредоточимся на ком-то одном.
- Прекрасно. Великолепно. Только скажите мне на ком.
Ричер кивнул. Вспомнил то, что ему рассказала Хелен Родин. Первый выстрел, едва заметная пауза, затем еще два. Потом еще одна, более длительная пауза - на самом деле прошли доли секунды - и последние три выстрела. Ричер закрыл глаза. Он вспомнил запись выстрелов на сотовом телефоне, которую ему дал прослушать Беллантонио. Представил себе картину, которую мысленно нарисовал, находясь в сумраке подземной парковки, когда выставил одну руку, как винтовку: "Клик, клик-клик, клик-клик-клик…"
- Не первый, - сказал он. - Только не первый выстрел. Не было гарантий, что он окажется удачным. Значит, первая жертва не имеет значения. Она для камуфляжа. И не последние три. Сознательный промах и опять - камуфляж. К этому моменту дело уже было сделано.
- Значит, второй или третий. Или оба. Ричер открыл глаза.
- Третий, - сказал он. - Налицо некий ритм. Первый выстрел - разогревочный, затем - последняя проверка, а потом - главная цель. Небольшой перерыв. Убийца смотрит в прицел и проверяет: попал ли в искомую жертву. Да, все получилось. И тогда он делает заключительные три выстрела.
- Кто был третьим? - спросила Хелен.
- Женщина, - ответил Франклин.
Лински позвонил Ченко, а потом Владимиру и Соколову. Он объяснил им суть задачи и велел переместиться поближе. У офиса Франклина не было другого выхода. Только открытая лестница. Машины преследуемых находились рядом на стоянке. Разделаться с противниками будет легко.
Ричер сказал:
- Расскажите мне об этой женщине.
Франклин просмотрел свои записи. Затем сложил их в порядке очередности.
- Ее звали Олайн Арчер, - сказал он. - Белая, замужем, детей нет, тридцать семь лет, жила в одном из западных пригородов.