- И при этом она была полуголой? В одной ночной сорочке? Буквально минуту тому назад она выключила воду в ванной. Очевидно, собиралась принять душ, когда вы на нее набросились… Я видел, как девушка лежала, распластавшись, на диване, а вы наклонились над ней… - Гартман передернул плечами. - Я сейчас же составлю рапорт, описав все это, а фройлен Лундт подпишет его в качестве свидетельницы. Документ останется в деле. Я ясно выразился?
Грубер схватил шляпу со стола - он бросил ее туда, когда ворвался в дом. Гартман отметил, что руки у него влажные, а на лбу выступили капли пота. Он без лишних слов выбежал из домика и тихо прикрыл за собой дверь. Криста подошла к Гартману.
- Я перед вами в огромном долгу, майор. У меня нет слов, чтобы выразить вам мою благодарность. Грубер - похотливое животное…
- Не надо, не благодарите меня. - Гартман махнул рукой в перчатке.
Когда Грубер ушел, Гартман, как воспитанный человек, вынул изо рта трубку и держал ее в руке.
- Однако я действительно хотел бы задать вам пару вопросов, - продолжал он. - Вы в состоянии сейчас на них ответить? Может, для вас послужит некоторым утешением, что я побеседую прежде всего с вами, а затем обращусь к остальным, в том числе к Борману, Кейтелю и Йодлю…
- Я отвечу вам на любые интересующие вас вопросы. И сейчас вполне подходящее время. Только, может, вы сначала выпьете кофе?
- О, это было бы чудесно!
Гартман снял шинель и фуражку. Девушка пошла готовить кофе, оттуда, где он сидел, ему не было ее видно. Менее умный человек отказался бы от кофе и тут же приступил к допросу, пока Лундт не оправилась от потрясения. Но Гартман всегда стремился к тому, чтобы люди чувствовали себя непринужденно. И в данном случае результат оправдал все его ожидания. "Я перед вами в огромном долгу…"
Когда незадолго до описанных событий Гартман подошел во дворе к Груберу, он нарочно вывел его из себя, чтобы тот проявил свой печально известный, бешеный нрав. Абверовец увидел, что Криста Лундт зашла к себе и, перехватив взгляд Грубера, догадался, кто, очевидно, окажется первой жертвой гестаповца.
Такие люди, как Грубер, имеют привычку запугивать подчиненных, особенно женщин. Как и надеялся абверовец, гестаповский офицер, взбешенный его последним замечанием, отправился прямиком к фройлен Лундт. Дело зашло еще дальше, чем предполагал Гартман: благодаря чистой случайности, Криста собралась принять душ. И теперь абверовец Гартман держал гестаповца Грубера в своих руках.
Но что еще важнее: Криста прониклась к нему симпатией и была готова к сотрудничеству. С этой точки зрения все складывалось удачнее некуда.
- Ну как? Нравится кофе? - спросила через несколько минут Криста.
- Кофе просто великолепный! Я, пожалуй, буду ходатайствовать, чтобы вас перевели ко мне в Берлин. Будете варить мне кофе!
Желая выказать доверие, Криста села рядом с Гартманом на диван. Он достал блокнот и карандаш. Это были и ее "орудия труда", так что Криста восприняла процедуру спокойна.
- Вы такой деловитый, майор, - лукаво прищурилась она.
- Итак, вы готовы ответить на первый вопрос? - Гартман выдержал паузу, улыбнулся и, спросив у нее разрешения, закурил.
Его ласковые глаза внимательно наблюдали за девушкой: как она отреагирует на первый удар.
- Какое впечатление сложилось у вас о подполковнике авиации Линдсее, который утверждает, что прилетел в Бергхоф исключительно ради встречи с фюрером?
В данном случае Гартмана заинтересовал не ответ Кристы Лундт, а настороженность, вдруг появившаяся в ее дружелюбном, открытом взоре.
- Йодль, с тех пор как фюрер вернулся из Смоленска, положение здесь стало невыносимым. Просто невыносимым! Вы меня слышите?
Фельдмаршал Кейтель, не в силах усидеть на месте, метался по кабинету своего коллеги. Йодль, напоминавший хитрой, остренькой мордочкой лиса, понял, что дело худо, едва лишь Кейтель, не постучав, ворвался к нему в домик.
Во-первых, фельдмаршал Кейтель был пунцовый от негодования. Во-вторых, он нервно вертел в руках маршальский жезл, а фуражку со всей силы шмякнул о стол.
Йодль, не такой горячий, как его гость, пристально наблюдал за ним и говорил, взвешивая каждое слово. Он не забывал, что если Кейтелю будет выгодно, он передаст любой разговор фюреру.
- А в чем, собственно говоря, дело? - поинтересовался Йодль.
- Разве непонятно?! Два поганых чужака суют нос во все наши дела…
- Вы имеете в виду Гартмана из абвера и Грубера из гестапо?
"Всегда задавай вопросы. Ничего не утверждай сам. Не выражай своего мнения" - этот урок Йодль усвоил давным-давно, много лет назад.
- А кого же еще?! - вспыхнул Кейтель. - Взять хотя бы этого ублюдка Гартмана, он только что устроил мне допрос! МНЕ! Начальнику Генерального Штаба!
Йодль подавил смешок. Он уже понял, что Гартман гораздо умнее Грубера. И куда опасней! Судя по всему, Гартман нащупал уязвимое место Кейтеля, понял, что тот безумно тщеславен и кичится своим положением.
- Вы протестовали? - все еще осторожно поинтересовался Йодль. От Кейтеля всего можно было ожидать. Йодлю порой казалось, что фельдмаршал нарочно притворяется таким чванливым и ограниченным.
- Да как я мог протестовать? - вскипел Кейтель. - Его уполномочил сам фюрер. А теперь за нас, видно, возьмется Грубер. Жирная свинья!
- Этим типам нечасто удается взять в оборот старших по званию. - Йодль глядел в корень. - Ладно, они сделают свое дело, составят рапорты и уедут отсюда. И мы о них больше никогда не услышим.
- И что за бредовая идея? Будто бы в Волчьем Логове есть шпион…
- Фюрер несет тяжкое бремя…
- Я про фюрера ничего не говорил!
Кейтель взял со стола фуражку, еще крепче сжал в руках жезл, метнул на Йодля сердитый взгляд и вышел, хлопнув дверью. Когда он упомянул про советского шпиона, лицо Йодля осталось по-прежнему бесстрастным. Но теперь он медленно сел и начал барабанить пальцами правой рукой по столу, словно выстукивая "морзянку"…
Кейтель сказал правду. Обстановка в замкнутом мирке Волчьего Логова накалилась. Здешний климат вредно действовал на здоровье: в густых сосновых чащах попадались не только озера, но и болота. Мало этого! Жуткий, коварный, стелющийся туман окутывал деревья и нагонял тоску. А теперь еще все в Волчьем Логове заразились шпиономанией…
Йодль заметил, что после появления Гартмана и Грубера взаимоотношения людей резко переменились. В воздухе, подобно серому туману, витало недоверие. Разговоры стали натянутыми и осторожными. Йодль был уверен, что это Гартман, который явно умнее Грубера, создает такую атмосферу. Видимо, надеется, что шпион не выдержит, что такая обстановка окажется для него невыносимой…
НЕВЫНОСИМОЙ? Странно, что именно это слово пришло ему в голову. Именно его употребил Кейтель, возмущаясь поведением Гартмана. Йодль посмотрел на часы. Скоро полдень. Пора на военный совет.
Он встал, надел фуражку, одернул мундир и погляделся в зеркало, висевшее на стене. Фуражка, как обычно, сидела набекрень. Йодль старался, чтобы его внешний вид всегда оставался неизменным. Фюрер не любил перемен в облике и повадках окружающих. Сегодня им предстоял важный день: Йодль подозревал, что Гитлер ознакомит их с новой диспозицией войск на Восточном фронте.
Это случилось в тот же день, когда Кейтель посетил Йодля, только вечером. В глухой чаще, в клубах тумана, над тайником склонилась загадочная фигура.
Поваленные деревья, прикрывавшие вход в тайник, уже были убраны, и стал виден мощный радиопередатчик. При свете маскировочного фонаря - ночь была безлунной - пальцы опытного радиста отстукивали последние буквы донесения, которое начиналось со слова "Вагнер". Это означало, что речь пойдет о расположении войсковых частей. Если бы донесение касалось передвижения Люфтваффе, то в начале шло бы слово "Ольга".
Склонившись над тайником, фигура, похожая на призрак в туманной ночи, поглядела на освещенный циферблат своих наручных часов и выжидательно замерла. Маловероятно, что из Швейцарии в Восточную Пруссию поступит ответный сигнал. Но если это все же произойдет, то в течение двух минут, не позже. Прошло сто двадцать секунд, которые показались таинственному радисту целой вечностью. Рука незнакомца потянулась к кнопке выключателя. И тут рация вдруг заработала.
РАФС… Позывные Люси! Незнакомец дождался-таки ответа! Зажав фонарь под мышкой, он держал наготове блокнот и карандаш, собираясь записать точки и тире зашифрованного послания. Оно оказалось очень коротким.
Радист выключил радиопередатчик, положил на место поваленные деревья, встал, схватил ветку и запорошил свежим снежком следы.
Пройдя чуть-чуть по тропинке - тонкий лед трещал под его каблуками, - радист снова остановился, на сей раз у большого дерева, сунул руку в дупло и вытащил шифровальную книгу в водонепроницаемой обертке. Присев на корточки, радист зажег фонарь и расшифровал послание, потом положил книгу обратно в дупло и исчез в тумане. В руках он держал смертный приговор.
"Ликвидируйте англичанина", - передали ему из Швейцарии.
В далеком Люцерне Рудольф Ресслер учащенно заморгал, сидя возле кухонного шкафа, где он обычно прятал радиопередатчик. Ему казалось, что сегодня очень влажно. Рудольф закрыл крышку, выключил передатчик и обернулся, заслышав шаги.
- Ах, это ты, Анна.
- А кто ж еще?! - ободряюще улыбнулась высокая, энергичная женщина. - Вот, выпей кофейку. Я смотрю, у тебя очки запотели. Дай-ка их сюда.
Ресслер встал, захлопнул дверцу шкафа и, держа в руках листок бумаги, прошел вслед за женой в комнату. Все еще в каком-то одурении он сел за стол, накрытый скатертью, и принялся пить кофе маленькими глоточками. Анна энергично протирала его очки.
- Меня не перестают поражать донесения Дятла. Кто бы это мог быть? - задумчиво протянул Рудольф.
- Лучше нам ничего о нем не знать. И к счастью, мы никогда не узнаем. Держи свои очки. Слушай, а почему ты вспотел? Сегодня такая холодная ночь.
- Из Москвы прислали шифровку для Дятла. Я передал ее сразу же, после того как получил его последнее сообщение о передвижении немецкой армии, и переправил его дальше, Казаку. Мне незнаком шифр, который использовал Казак для связи с Дятлом, так что я понятия не имею, о чем говорится в его послании.
Анна нахмурилась. Неожиданный поворот событий встревожил ее, но она постаралась не подать виду.
- Мы впервые получаем сигнал из Москвы. Нам казалось, что связь будет односторонней, что только Дятел будет передавать сообщения в Москву…
- Нет, нас предупреждали, что и такое может случиться, - напомнил ей Ресслер. - Мы договорились о позывных и о прочих необходимых вещах. Но то, что произошло, нарушает наше соглашение со швейцарской разведслужбой. Мы уверяли их, что связь будет односторонней, и теперь я не понимаю, как поступить с этим последним сообщением. Швейцарцам это может не понравиться…
- Ты хочешь сказать, что нам не стоит отдавать им послание Казака?
- А как бы ты поступила на моем месте? - спросил Рудольф, став вдруг похожим на боязливого спаниеля.
- Забудь об этом сигнале! - решительно заявила Анна. - И ничего не говори швейцарцам.
- Что бы я без тебя делал, Анна?!
- Волновался бы с утра до ночи!
- А куда ты сейчас собралась?
- Да никуда, просто хочу позвонить в разведслужбу, чтобы они прислали курьера за посланием Дятла. - Анна махнула рукой, прогоняя мужа из комнаты, и сняла телефонную трубку. - Ты лучше иди, чтобы курьер тебя не увидел. Ложись, милый, отдохни!
Кремлевскую стену запорошило снежком. В два часа ночи в древней крепости царила тишина. Лаврентий Берия деловито протирал пенсне, ожидая, когда откроется дверь в дальнем конце мрачной комнаты. Сзади раздраженно переминался с ноги на ногу генерал Жуков в великолепном мундире.
- Добрый вечер, товарищи! Или, лучше сказать, доброе утро? Ведь уже за полночь, и впереди новый день, полный важных событий. Так что давайте не будем терять времени.
Говорящий вышел из полутьмы. Это был Сталин. Генералиссимус любит, заметил про себя Берия, наскакивать на людей неожиданно.
Невысокий грузин с высохшей левой рукой и хитрыми глазами держал в здоровой правой руке один из проклятых листков.
- Донесение Дятла, - догадался Берия. Он ненавидел агентов, которых не мог контролировать.
- Выскажите ваше мнение, генерал! - потребовал Сталин. - Это новые сведения о дислокации немецких частей…
Берия моргал, нацепив пенсне, лицо его было бесстрастно. Начальника НКВД вполне устраивало, что мишенью оказался Жуков. Сталин был сегодня в очень опасном расположении духа. Мягкий голос, кошачьи повадки… Словно кошка, играющая с мышкой…
Жуков прочел донесение и, как всегда, сказал то, что думал:
- Этот агент знает свое дело. Сведения о дислокаций немецкой армии полностью совпадают с моими представлениями о расстановке сил противника. Информация о резервах немцев, очевидно, тоже точна. А раз так, то я предлагаю атаковать фашистов, не дожидаясь оттепели. Мы захватим их врасплох…
- Вы можете гарантировать великую победу? - спросил Сталин и пощипал усы, искоса глядя на советского генерала.
- В войне не бывает гарантий…
- Тогда лучше еще немного подождать… пока мы не будем уверены в Дятле, в том, что он не марионетка…
- Много бы я отдал, чтобы узнать, кто такой Дятел! - не выдержал Жуков. - И сколько лет мы еще будем выяснять, марионетка он или нет?!
Берия затаил дыхание. Он боялся посмотреть и на того, и на другого. Сейчас, сейчас Сталин отдаст приказ арестовать Жукова! Наступила зловещая тишина, которую нарушало только мерное тиканье напольных часов, стоявших у стены: этим часам было уже лет двести.
- Идите-ка к себе в штаб, - спокойно велел Сталин. - И воздержитесь пока что от нападения. Будем применять, как и договорились, оборонительную тактику.
Он подождал, пока Жуков выйдет из комнаты, и подозвал начальника НКВД. Усевшись, Сталин достал трубку, закурил с решительным видом и изучающе взглянул на Берию, который незаметно вытер о колени вспотевшие ладони.
- Когда-нибудь, Берия, мы окоротим этих зарвавшихся генералов. Но сейчас они нам нужны, чтобы выиграть войну. Усиль наблюдение за Жуковым.
В Лондоне на Райдер-стрит полковник Браун притворялся, что думает вслух. На самом деле ему хотелось понаблюдать за реакцией своего подчиненного. Уэлби убирал в сейф какие-то досье, собираясь уходить.
- Некоторые люди интересуются, нельзя ли нам как-нибудь договориться с немцами… - Браун помолчал. - Кстати, когда вы недавно были в Мадриде, та сторона ни на что подобное не намекала?
- Нет, что вы! - торопливо солгал Уэлби.
- Да я просто подумал… - Браун успокоился и кивком попрощался с Уэлби, который незамедлительно покинул кабинет.
Дело в том, что у Уэлби была назначена на тот вечер встреча с Савицким. Агенты любят, когда им есть о чем доложить начальству. Поэтому Уэлби преподнес Савицкому случайное замечание Брауна в качестве нового направления английской политики.
- Оказывается, Линдсей - эмиссар Черчилля, он поехал с предложением о мире, - сказал Уэлби во время короткого разговора с Савицким. - Меньше двух часов назад Браун пытался выяснить у меня, что я думаю по этому поводу.
Вернувшись в советское посольство на Кенсингтон-Палас-Гарденз, Савицкий опять составил шифровку, предназначавшуюся лично Казаку, и отнес ее в подвал, в комнату шифровальщиков. Через три часа Сталин прочитал донесение и второй раз за ночь "посоветовался" с Берией.
- Положение в ставке Гитлера усложняется, - сказал Сталин, когда его подручный прочитал донесение.
- Усложняется? - переспросил Берия.
- Да, усложняется, - многозначительно произнес Сталин. - Ведь у нас там Дятел, а он, вполне вероятно, сейчас один из самых ценных наших агентов. И надо же - туда заявился этот англичанин! Наверно, он тоже ловкий шпион. Я думаю, он за фашистов. Представляешь, если он обнаружит Дятла? Мы должны помешать этому любой ценой.
- Разумеется! - подобострастно кивнул Берия. - И решение "как" напрашивается само собой.
- Мы пошлем Дятлу приказ…
Таким образом и появилась на свет шифровка, которую передал Дятлу Рудольф Ресслер по кличке "Люси".
"Ликвидируйте англичанина. По понедельникам его будет ждать у собора Божьей Матери в Мюнхене агент союзников…"
Глава 15
- Это безумие! Я же хотел, чтобы за фюрером… на почтительном расстоянии, конечно, но все равно следовали телохранители! Но он не разрешил и отправился в лес вдвоем с англичанином, без охраны!
Мартин Борман не мог усидеть на месте и расхаживал взад и вперед до домику Кристы Лундт. Она неподвижно сидела на стуле возле входной двери. Криста рассчитывала, что если Борман начнет к ней приставать, та ей удастся спастись бегством.
Борман продолжил свою тираду:
- Единственный, кто может сейчас защитить фюрера, это его собака Блонди…
Борман - он аж взмок от волнения - помолчал и устало махнул рукой.
- Как вы думаете, что там сейчас происходит?
- Думаю, фюрер произносит монолог. А подполковник авиации слушает. Я уверена, что все нормально.
Пятнадцать минут назад Криста присутствовала при необычайном событии. Сидя с Линдсеем на диване, они говорили о том, что, с тех пор как Гартман и Грубер начали каждый свое расследование, обстановка в Волчьем Логове накалилась.
Внезапно дверь распахнулась, и на пороге Молча вырос фюрер, державший на поводке собаку. Гитлер был в шинели и фуражке. Он пристально посмотрел на Линдсея и Кристу, которые поспешно вскочили с дивана.
Затем Гитлер отрывисто бросил:
- Наденьте пальто, подполковник. Нам надо поговорить. Мы пройдемся по лесу и побеседуем. Там нас никто не сможет подслушать…
Ошеломленный Линдсей надел пальто и меховую шапку-ушанку, которую ему раздобыл Гюнше, судя по всему, взявший англичанина под свое покровительство. Линдсей прошел вслед за фюрером по двору и миновал первый контрольно-пропускной пункт.
Теперь они уже прошли через третий пункт и шагали рядом по широкой дороге, уводившей их вдоль минных полей в занесенный снегом сосновый бор. Было сыро, и холод пронизывал до костей. Путников окутывала густая тишина, вызывавшая чувство страшного, нечеловеческого одиночества.
Наконец фюрер заговорил:
- По-вашему, в Лондоне есть люди, ратующие за мир, но они пока не в состоянии скинуть Черчилля. В Лондоне, что, все с ума посходили? Они не понимают, что случится, если моя великая миссия на Востоке потерпит крах? Орды коммунистов заполонят Европу. Великобритания и Америка столкнутся с безжалостным врагом, который будет стремиться только к тому, чтобы их уничтожить. Они никогда уже не будут жить в мире. Даже если удастся на некоторое время заставить Советы признать раздел Европы, вас все равно будет терзать страх… страх, что рано или поздно эти варвары, азиаты-коммунисты, окрепнут и победят вас! И тогда Европа опять погрузится во мрак. Америка окажется в изоляции. Проникновение коммунистической заразы в Китай и Японию будет лишь делом времени. Я один, один стою между Западом и варварами…
- В высших сферах Лондона и Вашингтона есть люди, которые это понимают, - ответил Линдсей, внимательно следя за выражением лица собеседника и стараясь уловить малейшее изменение интонации в бурном потоке речи.
- О Господи, но почему тогда они бездействуют?