Хотя голова у Брауна раскалывалась, он сохранил ясность мыслей. Своей последней фразой Уэлби рассеял подозрение, что он будто бы хочет напоить шефа. И тот проникся еще большим доверием к своему подчиненному.
- Будьте здоровы! - Уэлби вернулся с двойной порцией виски. - Когда захотите домой, дайте мне знать.
- А мне здесь нравится! Тут можно спокойно думать, не боясь, что позвонят с Даунинг-стрит.
Браун снова отхлебнул бренди и почувствовал еще большее расположение к Уэлби. Это крепкий парень, он сумеет сохранить тайну и не разболтает ее в каком-нибудь клубе всему Лондону. С болтунами Браун уже не раз сталкивался. "БОЛТУН - НАХОДКА ДЛЯ ШПИОНА!" Браун повернулся и посмотрел на Уэлби, который застенчиво улыбнулся в ответ на молчаливое одобрение в глазах начальника.
- Хорошо бы, вы немного задержались и подольше побыли с нами! - задумчиво протянул Браун.
- Это зависит от того, как я управлюсь с работой.
- Это зависит от меня!.. Значит, вы изрядно пощипали немцев за спиной у Франко? Насколько я понимаю, вы бывали в Испании до войны, да?
- Да, но давно, - откликнулся Уэлби и не поддержал этот разговор.
Браун допил бренди и распрямил плечи. Он принял решение. Он совершит очень серьезную ошибку, если не поделится с кем-нибудь сведениями об операции "Орлиное Гнездо". Браун начал медленно вертеть в руках пустой бокал.
- Мы послали одного парня, Линдсея, на встречу с фюрером. Линдсей познакомился с ним еще до войны. - Браун помолчал. Незачем посвящать Уэлби в подробности, докладывать, каким образом Линдсей проник в третий рейх. - Дело в том, что мы разработали план побега после того, как он выполнит задание. Он должен добраться до Мюнхена. Место условной встречи - такой безобразный, огромный собор с двумя одинаковыми куполами, похожими на луковицы…
- Собор Божьей Матери, - пробормотал Уэлби, уставившись в другой конец зала.
Американский солдат выходил из бара вместе с девушкой.
- Вы были в Германии? - поинтересовался Браун.
- Недолго, - ответил Уэлби и снова умолк, не глядя на собеседника.
- Да, это собор Божьей Матери. А когда вы были в Германии?
Браун насторожился: впервые после своего столкновения с автобусом, чуть не закончившегося для него фатально, он испытал серьезные опасения. У него мелькнула мысль, что Уэлби надо как следует прощупать. Тот почуял, что желание пооткровенничать покидает Брауна, и понял, что нужно действовать.
- Я был членом Англо-Немецкого клуба, - объяснил он. - Следил за нацистами. В моем деле это указано…
- Да-да, верно. - Браун подумал, что все равно переступил грань дозволенного. Лучше уж сбросить с плеч тяжелую ношу и продемонстрировать Уэлби, что он считает его за своего. - У нас есть агент Пако, - продолжил Браун. - Довольно глупая кличка, да? Он будет ждать Линдсея по понедельникам, в одиннадцать утра. Пако переправит его через границу в Швейцарию. Надо, чтобы не только я, а и еще кто-нибудь знал об этом. А то вдруг я снова повстречаюсь с автобусом!
Больше Браун ничего не сказал, свел все к шутке, заставившей Уэлби улыбнуться. Вскоре после этого они вышли из бара. Браун споткнулся на ступеньках, но отказался опереться на предложенную ему руку. Морально он чувствовал себя лучше. Ведь теперь у Линдсея была дополнительная поддержка! Однако физическое самочувствие Брауна оставалось ужасным. Голова разламывалась от боли. Он мечтал только о том, как бы добраться до дома и завалиться в постель.
Через четыре дня в Кремле Сталин опять вызвал к себе Берию. Генералиссимус протянул начальнику НКВД расшифрованное донесение из советского посольства в Лондоне, адресованное Казаку; усы у Сталина обвисли, нос заострился, глаза беспокойно бегали.
- Как я и говорил, англичане закидывают удочки, пытаясь заключить с Гитлером сепаратный мир. Этот подполковник авиации Линдсей - эмиссар Черчилля.
- Мы можем его убить, - немедленно предложил Берия. Для него это было привычным решением любого вопроса: если кто-то мешает, его нужно ликвидировать. Такая тактика прекрасно помогала в щекотливых ситуациях. Однако Сталин покачал головой и коварно улыбнулся.
- Погоди! Неужели я единственный человек в Советском Союзе, кто умеет просчитывать на один ход вперед? Если будет нужно, я дам понять Черчиллю, что знаю о задании Линдсея, и смогу его этим шантажировать. А пока что у нас есть и другие возможности. Ты же видишь, тут говорится о том, что Линдсей, возможно, попытается бежать, используя в качестве перевалочного пункта Мюнхен…
- Ну и что? - подзадорил своего хозяина Берия.
- А то, что в случае необходимости мы натравим на него немцев! Не мы, а они убьют Линдсея!
Глава 14
Карл Грубер из гестапо был низеньким, толстым и бледным - как человек, который редко бывает на свежем воздухе и проводит большую часть жизни взаперти, сидя в конторе. Направляясь к Борману, он надел форменный кожаный плащ с ремнем, а на мясистый лоб надвинул мягкую шляпу. Притаившись за занавеской, Борман поджидал его безо всякого энтузиазма. Все люди, связанные с Гиммлером, были его врагами. А этого незваного гостя он сразу возненавидел из-за его внешности. Засунув руки в карманы, Грубер шарил маленькими, как у ящерки, глазками по двору, высматривал все, о чем можно будет сообщить в докладной записке.
Он знал расположение домов в военном городке: перед тем, как уехать с Принц Альбрехтштрассе в Берлин, Грубер внимательно изучил и запомнил карту местности. Подойдя к порогу, он был ошарашен: дверь неожиданно распахнулась, и показался Мартин Борман.
- Что вам надо? - рявкнул Борман.
- Я из гестапо. Разрешите отрекомендоваться: Карл Грубер…
- Входите! И поплотнее закройте за собой дверь.
Борман прошел в кабинет, сел за стол и указал посетителю на деревянный стул без обивки - самое неудобное сиденье во всей комнате. Грубер осторожно сел, словно опасаясь, что стул не выдержит его веса. Он шарил глазками по комнате, изучая обстановку. При этом руки его как бы сами по себе достали папку, куда был вложен листочек бумаги. Грубер отличался повышенной аккуратностью. Он тщательно соблюдал все формальности.
- Вот мое удостоверение, рейхслейтер, - хрипло проговорил он. - А вот отдельный документ, которым я уполномочен досконально проверить систему безопасности в Волчьем Логове…
- Спасибо, я умею читать, - оборвал его Борман. - Однако советую вам не становиться поперек дороги…
Борман нарочно умолк, не досказав фразы, что моментально привело гестаповца в смятение… Грубер, конечно же, угодил в эту ловушку.
- Я буду действовать очень осторожно, - заверил он Бормана. - Разумеется, я прибыл сюда по приказу фюрера…
- Господи, ну, мне ли не знать? Я же сам отправлял в Берлин приказ, но которому вы сюда явились. - Борман пристально поглядел на Грубера, который, в свою очередь, быстренько осмотрел комнату.
Это, естественно, не укрылось от взора хозяина кабинета. Борман бросил бумаги на стол и обрушил на гестаповца неожиданное известие, которое оказалось для него подобно взрыву бомбы.
- Вас опередил абвер! Майор Гартман уже довольно долго занимается тут тем же, чем и вы намерены заняться: системой безопасности…
- АБВЕР?!
- Да, я именно так сказал. У вас что, неважно со слухом?
Борман с удовлетворением наблюдал, как на жирном свином рыле появляются изумление и ужас… Однако он не смог в полной мере насладиться приятным зрелищем, потому что на душе у него кошки скребли. Когда самолет фюрера по пути из Смоленска разбился, Мартин Борман попал в кошмарное положение. Правда, до сих пор ему удавалось выкручиваться… Но началась эта неприятная история еще до того, как фюрер полетел на самолете в Россию.
Гитлер интуитивно чувствовал, что в Волчьем Логове есть предатель. Но он не знал, кто именно.
- Борман, - сказал он как-то в час ночи, когда закончился военный совет, - за моей спиной орудует советский шпион. Я знаю, он здесь! Мы должны немедленно провести доскональную проверку.
- Наверное, следует усилить внешнюю охрану? - предложил Борман.
Дальше этого он продвинуться в своих догадках не посмел.
- Да этот предатель торчит тут все время! - прорычал Гитлер. - Он здесь, среди нас… Грязная свинья, он передает Красной Армии все последние сведения о наших войсках! Поймите же, Борман! Нужно найти этого мерзавца и повесить! Никто не должен уклоняться от дознания! Ни один человек!
- Понятно, - кивнул Борман, хотя на самом деле ничего не понимал.
Однако фюрер его быстро просветил.
- Отыщите самого толкового абверовца во всем Третьем рейхе. Чтобы у него был самый лучший послужной список! Составьте бумагу, которая даст ему неограниченные полномочия для выявления предателя! Я сам подпишу! Никто - повторяю, никто! - не должен избежать допросов! Если офицер абвера захочет допросить Кейтеля - пусть допрашивает! - Гитлер стукнул кулаком по столу. Потом повернулся к своему помощнику и, неожиданно расслабившись, улыбнулся.
Борман поспешил его заверить:
- Все будет исполнено, мой фюрер!
- И вы, мой дорогой Борман, тоже должны позволить, чтобы вас в случае необходимости допросили. Здесь не может быть никаких любимчиков, иначе вас все возненавидят…
- Понятно!
- Я еще не закончил! - Настроение Гитлера опять переменилось. - Кроме того, вы отправите в Берлин запрос, чтобы нам прислали лучшего офицера гестапо. Пусть проводит свое, независимое расследование. Мы наделим его теми же полномочиями.
Абвер и гестапо были заклятыми врагами. Борман понимал, что представители этих организаций будут яростно сражаться за первенство: кто первым обнаружит советско го шпиона. Это было излюбленным приемом Гитлера: использовать соперничающие организации и отдельных людей, чтобы добиться наилучшего результата в каком-либо деле.
Ожидая, как отреагирует Грубер на его оскорбительный вопрос, Борман вспомнил свои собственные сомнения в тот момент, когда самолет, прилетевший из Смоленска, взорвался, и судьба нацистского режима вдруг оказалась в его руках. Тогда он, помимо всего прочего, размышлял еще и над тем, стоит ли послать в Берлин приказ, отменяющий оба расследования.
Однако в конце концов Борман решил ничего не предпринимать. Ему меньше всего хотелось, чтобы в столице зародились какие-то подозрения и поползли сплетни, будто бы в Волчьем Логове что-то не так. Прирожденный заговорщик, Борман понял, что в сложившихся обстоятельствах очень выгодно повергнуть в смятение всю ставку. Офицеры, проводящие расследование, привлекут всеобщее внимание, и никто не станет приглядываться к двойнику фюрера. У человека, который трясется за свою шкуру, нет времени на посторонние мысли.
- Я бы предпочел, - вкрадчиво произнес Карл Грубер, - узнать об абверовце до моего приезда сюда.
- Вы полагаете, фюреру есть дело до ваших предпочтений? - презрительно фыркнул Борман. - Когда вы закончите дознание, сообщите о результатах не в Берлин, а мне! Можете идти!
Грубер повиновался со вздохом облегчения. В комнате было жарко натоплено, и он обливался потом. Зайдя в домик к Борману, Грубер почтительно снял шляпу, однако темный кожаный плащ снимать не захотел. Пояс врезался в его толстое брюхо; вдобавок он чувствовал, что его носки ужасно воняют потом.
Вскочив, Грубер отдал нацистский салют, схватил шляпу и выметнулся во двор, где было сыро, холодно и промозгло.
- Герр Грубер, я не могу вам позволить войти в пункт связи! У меня инструкция!..
Офицер СС, загораживавший Груберу проход в здание, говорил вежливо, но твердо. Он был гораздо выше Грубера и очень снисходительно поглядывал сверху вниз на маленького, кругленького гестаповца. Бледное лицо Грубера покраснело, он впал в холодное бешенство.
- Вот мое разрешение! Отойдите, или я вас арестую.
- Мне сообщили о том, что вам даны огромные полномочия, - надменно ответил эсэсовец. - Однако они не предполагают доступа в пункт связи. Что же касается вашей угрозы арестовать меня, то, боюсь, существует и другая возможность. Если вы сделаете еще хоть один шаг, я буду вынужден посадить под арест ВАС!
Офицер СС посмотрел куда-то вдаль, Грубер повернулся и проследил за его взглядом. Дверь домика, того самого, из которого он только что вышел, была открыта. На пороге стоял плотно сбитый Мартин Борман. Может быть, Груберу показалось, а может, и действительно на лице рейхслейтера промелькнула слабая усмешка.
Клокоча от ярости, Грубер отошел от эсэсовца.
"Вы сообщите о результатах расследования прямо мне, а не в Берлин, - сказал Борман. И он же позаботился о том, чтобы Грубер оказался в Волчьем Логове в полной изоляции! Кто-то должен заплатить за эти унижения!.."
Грубер мысленно пробежал список имен, который он составил перед отъездом из Берлина. Список сотрудников, работающих в этом вечно сумеречном болоте. Криста Лундт, секретарша фюрера… Да, он, пожалуй, начнет с нее. Он ей задаст жару!..
- А, Карл Грубер! Добро пожаловать к престолу Всемогущего.
Гестаповец резко обернулся, еще больше помрачнев. Хотя землю запорошил хрустящий снежок, тот, кто его окликнул, приблизился совершенно бесшумно, и это не понравилось Груберу. Когда же он увидел, кто именно к нему обращается, его настроение и вовсе стало преотвратным.
- Гартман?! Интересно знать, долго ли вы тут околачиваетесь?
- Достаточно для того, чтобы обогнать вас, Карл. - Абверовец пристально поглядел на Грубера и закурил трубку. - У вас расстроенный вид. Они, что, не пустили вас в пункт связи?
- Тут что-то нечисто, неужели вы не чувствуете? - сказал Грубер, меняя тактику и стараясь вызвать противника на откровенность.
- Да нет, просто туман окутывает лес, - дружелюбно ответил Гартман. - Он навевает уныние, и вам кажется, что конец света не за горами…
- Вы думаете, мы проиграем войну? - пустился на очередную хитрость Грубер.
Скажи Гартман всего одну фразу, всего несколько слов, в которых отразились бы его пораженческие настроения, - и он окажется в руках у гестапо!
- Это вы сказали, а не я…
- Ей-богу, нам надо сотрудничать, объединить наши усилия и разделить успех, когда мы выполним задание.
Грубер опять юлил, надеясь выудить у Гартмана сведения, которые тот уже успел получить, поскольку приехал раньше. Ведь Гартман - настоящий ас! Грубер был вовсе не дурак и прекрасно знал цену этому спокойному-сероглазому человеку.
- Я так понял, что нам велено работать независимо друг от друга. - В голосе Гартмана звучало сожаление. - Да, не везет нам с этими связистами…
Он повернулся и пошел прочь. Последнее замечание абверовца повергло Грубера в ярость… на что Гартман и рассчитывал. Разъяренный человек совершает тактические ошибки. Подойдя к столовой и взявшись за ручку двери, Гартман мельком посмотрел через плечо. Офицер гестапо входил в домик фройлен Лундт.
- Что вы, черт возьми, вытворяете!.. О Боже! Мне больно! Прекратите!
Криста Лундт в одной ночной сорочке - да и та была расстегнута на груди - потрясенно глядела на Грубера, который злобно выкручивал ей руку.
Войдя без стука в ее домик, он швырнул Кристу на диван. Она как раз собиралась принять душ и прикрикнула на него, когда он вошел.
- А ну-ка повежливее с начальством! - рявкнул на нее Грубер и заломил ей руку за спину. - Ты телка, которая бывает на всех военных советах фюрера? Да или нет? Отвечай!
- Да! - выдохнула Криста.
Всего секунду назад у нее была нормальная жизнь, а теперь этот жирный боров с пронзительными, похотливыми глазками пялился в распахнутый вырез ее рубашки. Она почувствовала себя униженной. Грудь Кристы колыхалась, когда девушка корчилась от боли, и маленькие глазки смотрели на это с огромным интересом.
- А раз так, - продолжал Грубер, не давая ей вырваться, - отвечай: что ты делаешь со своим блокнотом, когда запишешь приказания фюрера и передашь их шифровальщикам и связистам?
- Блокнот лежит в запертом ящике…
- В каком-таком ящике? Где хранится ключ? Кто-нибудь еще умеет тут стенографировать? Сможет разобрать твои каракули?
- Я не знаю…
- По-моему, у вас неправильный подход к девушке, - раздался голос за спиной Грубера.
Гестаповец обернулся, отпустил Кристу и потянулся короткой жирной рукой к пистолету, висевшему под мышкой. Но рука замерла в воздухе. Перед Грубером стоял Гартман: в зубах трубка, шинель расстегнута…
- Так-то лучше, - кротко заметил абверовец. - А то бы я пустил в вас пулю, вы бы даже не успели выхватить пистолет…
- Вы угрожаете офицеру гестапо?
- Нет, я думал, это вы угрожаете мне, - возразил Гартман по-прежнему спокойным тоном. - И у меня есть свидетель…
Гартман повернулся к Кристе Лундт, которая скрестила руки, прикрывая полуобнаженную грудь, и растирала предплечье, на котором виднелись огромные синяки.
- У нас, как вы помните, фройлен, назначена встреча… - Гартман выразительно посмотрел на Кристу. - Для начала вы, пожалуйста, оденьтесь.
Он подождал, пока девушка выйдет из комнаты и прикроет за собой дверь в спальню. После этого вся его кротость вмиг улетучилась.
Гартман подошел вплотную к гестаповцу и мрачно прошипел:
- Ах ты, глупая жаба!..
- Как вы сюда попали? Что это за чепуха насчет какой-то там встречи? - проквакал Грубер.
Входная дверь, ведущая во двор, была закрыта. Гартман бесшумно отворил ее, проник в домик и столь же беззвучно прикрыл. Грубер бесновался из-за того, что ему помешали, и в то же время был потрясен способностью Гартмана передвигаться совершенно беззвучно, словно призрак.
- Отвечаю на первый вопрос, - усмехнулся Гартман. - Я вошел таким же способом, как вы. Отвечаю на второй вопрос: мы с фройлен Лундт договорились встретиться, чтобы я мог ее допросить. У вас совершенно идиотские методы: вы испугали ее, и теперь она, вполне вероятно, будет говорить сбивчиво и путано. Вы, наверное, только и умеете, что бить людей резиновой дубинкой. Но здесь это не сработает…
- Я пожалуюсь рейхслейтеру, что вы вмешиваетесь в мои дела!..
- А что, если я обвиню вас в попытке изнасилования?
- И я, конечно же, подтвержу это обвинение! - откликнулась появившаяся на пороге спальни Криста. Она уже надела блузку с юбкой и заканчивала расчесывать длинные черные волосы. - Вы же застигли его на месте преступления, правда, майор Гартман? Фюрер, между прочим, очень ценит своих сотрудников, так что какие последуют выводы? А?
Гартман был великолепным психологом. Он точно знал, когда надо говорить, а когда нет, потому что именно молчание будет действовать человеку на нервы. На лице Грубера отразилось множество разных эмоций. Он глядел то на абверовца, то на девушку, которая склонила голову набок и презрительно щурилась, то опять на Гартмана…
- Вы оба знаете, что это просто смешно, - прорычал он. - Я лишь хотел вложить ей ума…